Неточные совпадения
«Да, да, — говорил он какой-нибудь бабе в мужском армяке и рогатой кичке, вручая ей стклянку гулярдовой воды или банку беленной мази, — ты, голубушка, должна ежеминутно бога
благодарить за то, что сын мой у меня
гостит: по самой научной и новейшей методе тебя лечат теперь, понимаешь ли ты это?
Тетушка Анны Сергеевны, княжна Х……я, худенькая и маленькая женщина с сжатым в кулачок лицом и неподвижными злыми глазами под седою накладкой, вошла и, едва поклонившись
гостям, опустилась в широкое бархатное кресло, на которое никто, кроме ее, не имел права садиться. Катя поставила ей скамейку под ноги: старуха не
поблагодарила ее, даже не взглянула на нее, только пошевелила руками под желтою шалью, покрывавшею почти все ее тщедушное тело. Княжна любила желтый цвет: у ней и на чепце были ярко-желтые ленты.
— Ты засыпал бы с каждым днем все глубже — не правда ли? А я? Ты видишь, какая я? Я не состареюсь, не устану жить никогда. А с тобой мы стали бы жить изо дня в день, ждать Рождества, потом Масленицы, ездить в
гости, танцевать и не думать ни о чем; ложились бы спать и
благодарили Бога, что день скоро прошел, а утром просыпались бы с желанием, чтоб сегодня походило на вчера… вот наше будущее — да? Разве это жизнь? Я зачахну, умру… за что, Илья? Будешь ли ты счастлив…
Гости под конец обнимались, до небес превозносили вкус хозяина и потом сели за карты. Мухояров кланялся и
благодарил, говоря, что он, для счастья угостить дорогих
гостей, не пожалел третного будто бы жалованья.
Получая, без всяких лукавых ухищрений, с имения столько дохода, сколько нужно было ему, чтоб каждый день обедать и ужинать без меры, с семьей и разными
гостями, он
благодарил Бога и считал грехом стараться приобретать больше.
— Простите, — сказал вдруг игумен. — Было сказано издревле: «И начат глаголати на мя многая некая, даже и до скверных некиих вещей. Аз же вся слышав, глаголах в себе: се врачество Иисусово есть и послал исцелити тщеславную душу мою». А потому и мы
благодарим вас с покорностью,
гость драгоценный!
Гостей принимает очень радушно и угощает на славу, то есть
благодаря одуряющим свойствам русской кухни лишает их вплоть до самого вечера всякой возможности заняться чем-нибудь, кроме преферанса.
— Да, могу
благодарить моего создателя, — сказала Марья Алексевна: — у Верочки большой талант учить на фортепьянах, и я за счастье почту, что она вхожа будет в такой дом; только учительница-то моя не совсем здорова, — Марья Алексевна говорила особенно громко, чтобы Верочка услышала и поняла появление перемирия, а сама, при всем благоговении, так и впилась глазами в
гостей: — не знаю, в силах ли будет выйти и показать вам пробу свою на фортепьянах. — Верочка, друг мой, можешь ты выйти, или нет?
«За здоровье любезных
гостей моих!» — провозгласил хозяин, откупоривая вторую бутылку, — и
гости благодарили его, осушая вновь свои рюмки.
Один из последних опытов «гостиной» в прежнем смысле слова не удался и потух вместе с хозяйкой. Дельфина Гэ истощала все свои таланты, блестящий ум на то, чтоб как-нибудь сохранить приличный мир между
гостями, подозревавшими, ненавидевшими друг друга. Может ли быть какое-нибудь удовольствие в этом натянутом, тревожном состоянии перемирия, в котором хозяин, оставшись один, усталый, бросается на софу и
благодарит небо за то, что вечер сошел с рук без неприятностей.
Благодаря происходившей суматохе наверх незаметно пробрались два новых
гостя: сын Лиодор и зять Булыгин, оба пьяные, с каким-то определенным намерением.
Пора
благодарить тебя, любезный друг Николай, за твое письмо от 28 июня. Оно дошло до меня 18 августа. От души спасибо тебе, что мне откликнулся. В награду посылаю тебе листок от моей старой знакомки, бывшей Михайловой. Она
погостила несколько дней у своей старой приятельницы, жены здешнего исправника. Я с ней раза два виделся и много говорил о тебе. Она всех вас вспоминает с особенным чувством. Если вздумаешь ей отвечать, пиши прямо в Петропавловск, где отец ее управляющий таможней.
…Штакельберг, мой потомок лицейский, — последний мой
гость в доме Бронникова.
Благодари, если увидишь, что вспомнил предка своего. Благородный малый, но, кажется, есть немного немецкая закваска.
Но хозяйка дома и обе экономки всячески балуют Пашу и поощряют ее безумную слабость, потому что
благодаря ей Паша идет нарасхват и зарабатывает вчетверо, впятеро больше любой из остальных девушек, — зарабатывает так много, что в бойкие праздничные дни ее вовсе не выводят к
гостям «посерее» или отказывают им под предлогом Пашиной болезни, потому что постоянные хорошие
гости обижаются, если им говорят, что их знакомая девушка занята с другим.
— По-гречески так и следует, — объяснил, улыбнувшись, гегелианец, — греки вообще
благодаря своему теплому климату очень легко одевались и ходили в сандалиях только по улицам, а когда приходили домой или даже в
гости, то снимали свою обувь, и рабы немедленно обмывали им ноги благовонным вином.
Танцевали как попало, ибо,
благодаря изобильному угощению, большинство
гостей сбросило с себя оковы светской условности и заменило их пленительною нестеснительностью.
Царевич Иоанн, хотя разделял с отцом его злодейства, но почувствовал этот раз унижение государства и попросился у царя с войском против Батория. Иоанн увидел в этом замысел свергнуть его с престола, и царевич, спасенный когда-то Серебряным на Поганой Луже, не избежал теперь лютой смерти. В припадке бешенства отец убил его ударом острого посоха. Рассказывают, что Годунов, бросившийся между них, был жестоко изранен царем и сохранил жизнь только
благодаря врачебному искусству пермского
гостя Строгонова.
Гости благодарили хозяина. Елена с трепетом стала возле печи и опустила глаза.
Хозяйка встретила их и
поблагодарила Бизюкину за
гостя, а Термосесова за его бесцеремонную простоту.
Между тем гостья, по-видимому, не скучала, и когда заботливая почтмейстерша в конце ужина отнеслась к ней с вопросом: не скучала ли она? та с искреннейшею веселостью отвечала, что она не умеет ее
благодарить за удовольствие, доставленное ей ее
гостями, и добавила, что если она может о чем-нибудь сожалеть, то это только о том, что она так поздно познакомилась с дьяконом и капитаном Повердовней.
Расходясь,
гости благодарили хозяйку за приятный вечер.
Пока
гости ели, Садо сидел против них и несколько раз
благодарил за посещение.
Невеста соскучилась было длинной церемонией, множеством поздравлений и сиденьем на одном месте, но когда позволили ей посадить возле себя свою новую московскую куклу, то сделалась очень весела, объявляла всем
гостям, что это ее дочка, и заставляла куклу кланяться и вместе с ней
благодарить за поздравления.
Но как бы там ни было,
благодаря, вероятно, тетке Анне, которая суетилась и хлопотала за шестерых,
благодаря также дружке Захару и двум кумам, которые подливали исправнейшим манером сосновским родственникам,
гости были сытехоньки по горлышко, пьяны-пьянехоньки и вообще остались очень довольны.
Да здравствует великий государь!
Простите же вы,
гости дорогие;
Благодарю, что вы моей хлеб-солью
Не презрели. Простите, добрый сон.
Бабушку в этот свой первый приезд в Протозаново наш чудак не видал: они, конечно, знали нечто друг о друге по слухам, но свидеться им не приходилось. В этот раз бабушке тоже было не до свидания с
гостем, потому что княгиня занялась больным и даже не имела времени обстоятельно вникнуть, кем он спасен и доставлен. Но зато, похоронив Грайворону, она сию же минуту откомандировала Патрикея к Рогожину
отблагодарить его и просить к княгине
погостить и хлеба-соли откушать.
— Будет, будет, — верю…
благодарю, — отвечала она, усаживая
гостя.
Гости остались в столовой, шопотом толкуя об этом неожиданном посещении, и опасаясь быть нескромными, вскоре разъехались один за другим, не
поблагодарив хозяина за его хлеб-соль.
Гость вполне соглашался,
благодарил господина Голядкина и тоже, наконец, прослезился.
Благодарим, волшебница. Ты сердце
Чаруешь нам. Из наслаждений жизни
Одной любви музыка уступает;
Но и любовь мелодия… взгляни:
Сам Карлос тронут, твой угрюмый
гость.
— Нет-с,
благодарю; я не пью пуншу, — отвечал Ферапонт Григорьич. — «Нет, брат, не надуешь, — думал он сам про себя, — ты, пожалуй, напоишь, да и обделаешь. Этакий здесь народец, — продолжал рассуждать сам с собою помещик, осматривая
гостей, — какие у всех рожи-то нечеловеческие: образина на образине! Хозяин лучше всех с лица: хват малый; только, должно быть, страшная плутина!» Другие
гости не отказались, подобно Ферапонту Григорьичу; они все сделали себе по пуншу и принялись пить.
Сяк-так, с грехом пополам,
гости пообедали и, встав,
благодарили меня за отличное угощение; но я, знав, что это они делают аллегорически, для одной оригинальности, я, такими же учтивствами,
благодарил их за сделанную мне честь.
— Когда так, так так, — сказал я,
благодаря мысленно, что фортуна послала
гостей, отложивших все церемонии. После чего сел себе в свою таратайку и поехал осматривать поля и наблюдать, как спеет хлеб.
Я
благодарил его и просил, чтоб он шел к другим
гостям своим, коих шум слышен был через стену."И, помилуйте! — отвечал он: — что мне те
гости? Они идут своим чередом; вот с вами-то мне надо хлопотать…" — и вдруг спросил, не хочу ли я в баню сходить?
На другой день — терпения моего не стало! Выписного кухмистра взашей, приказал кухозаркам своим изготовить обед по старине, и
гости покушали у меня все преисправно и разъехались,
благодаря со всем чистосердечием, без малейшей аллегорики.
Выкушав также до дна и сей кубок, пан полковник обнимает батеньку, а они, поймав ручку его, цалуют несколько раз и
благодарят в отборных, униженных выражениях за сделанную отличную честь своим посещением и проч.; а маменька, также ухитряся, схватила другую ручку пана полковника и, цалуя, извиняются, что не могли прилично угостить нашего
гостя, проморили его целый день голодом, потому что все недостойно было такой особы и проч.
— Не знаю, как и
благодарить за ваши милости, — сказала мне с поклоном Арина Семеновна и отнеслась к идущим за мной двум барышням: — Нимфодора Михайловна, Минодора Михайловна, позвольте и вас просить к себе на чашку чаю: я у вас частая гостья, гощу-гощу и стыда не знаю, а вас в своем доме давно не имела счастия видеть.
Анисья. Чего кауришься-то! Все беды избыли, разлучницу сбыли, жить нам только, радоваться. Всё так честно, по закону. Уж так я рада, что и сказать нельзя. Ровно я за тебя в другой раз замуж иду. И-и! народ как доволен! Все
благодарят. И
гости всё хорошие. И Иван Мосеич — тоже и господин урядник. Тоже повеличали.
«Очень рад, очень рад, что вы вздумали наконец посетить наш театр, вы будете нашим дорогим
гостем», — и бездну любезностей; мне оставалось
благодарить и кланяться.
Чубиков и его помощник
поблагодарили за завтрак и пошли в барский дом. Сестру Кляузова, Марью Ивановну, сорокапятилетнюю деву, застали они молящейся перед высоким фамильным киотом. Увидев в руках
гостей портфели и фуражки с кокардами, она побледнела.
Благодарю! Я в этом граде
гость.
И все на него смотрели с почтеньем, все мысленно радовались: «Вот-де и наших царь награждает!» Одна Манефа не взглянула на кафтан с галунами. Но, когда после службы Михайло Васильич с хозяйкой посетил ее келью, слов не нашла игуменья,
благодаря столь почетного
гостя за нежданное посещенье. На сорочинах звала его ради одной прилики, зная наперед, что голова не приедет… И не приехал бы, если б не захотелось ему показаться людя́м в жалованном кафтане.
— Ты спас мне жизнь, Керим-ага, и я всей душой благодарна тебе за это. Мне жаль, что я не могу позвать тебя в дом моего дяди и приемного отца, как кунака-гостя, и
отблагодарить тебя, как следует… Ведь ты не придешь… А денег у меня нет с собой…
На прощанье Манефа еще раз
поблагодарила Самоквасова за его приношенье, но в
гости не звала, как бывало прежде… Простилась сухо, холодно, тоже не по-прежнему.
— Покорно вас
благодарю. Вовеки не забуду вашей послуги… Завсегда по всяким делам буду вашим готовым услужником. Жалуй к нам, Митень… Ох, бишь, Дмитрий Петрович… Жалуйте, сударь, к нам, пожалуйста… На Нижнем базаре у Бубнова в гостинице остановились, седьмой, восьмой да девятый номера… Жалуй когда чайку откушать, побеседовать… У нас же теперь каждый день
гости — Доронины из Вольска в той же гостинице пристали, Самоквасов Петр Степаныч…
«В горной теснине приютился духан… В нем бойко торгует старый Аршак… У Аршака дочь красавица Като… У Като черные очи и доброе сердце. Ей жаль бедного сазандара, попавшегося на дороге. Она приводит его в духан и дает ему есть. Сазандар
благодарит Като и желает ей доброго жениха. А
гости в духане смотрят на Като и говорят: „Это добрая девушка. Взять ее к себе в дом — значит получить благо, потому что доброе сердце жены — величайшее богатство в доме Грузии“…»
Жигалов (растроганный, кланяется во все стороны).
Благодарю вас! Дорогие
гости! Очень вам благодарен, что вы нас не забыли и пожаловали, не побрезговали!.. И не подумайте, чтоб я был выжига какой или жульничество с моей стороны, а просто из чувств! От прямоты души! Для хороших людей ничего не пожалею!
Благодарим покорно! (Целуется.)
Дедушка кончил. А я сидела как зачарованная. Ко мне относилось это восхваление, точно к настоящей взрослой девушке. Моя радость не имела предела. Если б не
гости, я бы запрыгала, завизжала на весь дом и выкинула что-нибудь такое, за что бы меня наверное выгнала из-за стола строгая бабушка. Но я сдержала себя, степенно встала и не менее степенно
поблагодарила милого тулунгуши...
—
Благодарю, не ем, — ответил
гость. — Я вообще не ем мяса.
После ужина
гости, сытые и охмелевшие, стали прощаться и
благодарить. Хозяева опять начали извиняться, что не могут оставить их у себя ночевать.