Неточные совпадения
Лука Лукич. Не приведи
бог служить по ученой части! Всего боишься: всякий мешается, всякому хочется
показать, что он тоже умный человек.
Бобчинский (перебивая).Марья Антоновна, имею честь поздравить! Дай
бог вам всякого богатства, червонцев и сынка-с этакого маленького, вон энтакого-с (
показывает рукою), чтоб можно было на ладонку посадить, да-с! Все будет мальчишка кричать: уа! уа! уа!
Не горы с места сдвинулись,
Упали на головушку,
Не
Бог стрелой громовою
Во гневе грудь пронзил,
По мне — тиха, невидима —
Прошла гроза душевная,
Покажешь ли ее?
— Славу
Богу, — сказал Матвей, этим ответом
показывая, что он понимает так же, как и барин, значение этого приезда, то есть что Анна Аркадьевна, любимая сестра Степана Аркадьича, может содействовать примирению мужа с женой.
Он выбежал проворно, с салфеткой в руке, весь длинный и в длинном демикотонном сюртуке со спинкою чуть не на самом затылке, встряхнул волосами и повел проворно господина вверх по всей деревянной галдарее
показывать ниспосланный ему
Богом покой.
— Да, стану я их баловать, этих уездных аристократов! Ведь это все самолюбие, львиные привычки, [Львиные привычки — здесь: в смысле щегольских привычек «светского льва».] фатство. [Фатство (или фатовство) — чрезмерное щегольство, от слова фат — пошлый франт, щеголь.] Ну, продолжал бы свое поприще в Петербурге, коли уж такой у него склад… А впрочем,
бог с ним совсем! Я нашел довольно редкий экземпляр водяного жука, Dytiscus marginatus, знаешь? Я тебе его
покажу.
— Ей-богу — не вру! Я его кнутом хотел, а он револьвер
показывает…
— Пожалуйте, вот вам
Бог, а вот двери! — говорил Захар,
показывая на образ и на дверь.
— И зовете меня на помощь; думал, что пришла пора медведю «сослужить службу», и чуть было не оказал вам в самом деле «медвежьей услуги», — добавил он, вынимая из кармана и
показывая ей обломок бича. — От этого я позволил себе сделать вам дерзкий вопрос об имени… Простите меня, ради
Бога, и скажите и остальное: зачем вы открыли мне это?
— Не
покажешь? Ну,
Бог с тобой! — полупечально сказал он. — Я пойду.
— Bonjur! — сказала она, — не ждали? Вижю, вижю! Du courage! [Смелее! (фр.)] Я все понимаю. А мы с Мишелем были в роще и зашли к вам. Michel! Saluez donc monsieur et mettez tout cela de côte! [Мишель! Поздоровайтесь же и положите все это куда-нибудь! (фр.)] Что это у вас? ах, альбомы, рисунки, произведения вашей музы! Я заранее без ума от них:
покажите,
покажите, ради
Бога! Садитесь сюда, ближе, ближе…
— Та совсем дикарка — странная такая у меня.
Бог знает в кого уродилась! — серьезно заметила Татьяна Марковна и вздохнула. — Не надоедай же пустяками брату, — обратилась она к Марфеньке, — он устал с дороги, а ты глупости ему
показываешь. Дай лучше нам поговорить о серьезном, об имении.
— Несчастный! а чем, позволь спросить? — заговорила она, — здоров, умен, имение есть, слава
Богу, вон какое! — Она
показала головой в окна. — Чего еще: рожна, что ли, надо?
— Высекли, стали добираться — отчего? На старшего
показал. А тот забрался в девичью да горничным целый вечер проповедовал, что глупо есть постное, что
Бога нет и что замуж выходить нелепо…
— А ты
покажи мне игде Он? Бог-то?
Это не доказывает, а
показывает существование
Бога, так как обнаруживает в человеке духовное начало.
Существование человека не доказывает путем мертвой логической диалектики существование
Бога, а
показывает, свидетельствует о Нем.
— Болтать-то вам легко, — усмехнулся он еще, но уже почти ненавистно. Взял я книгу опять, развернул в другом месте и
показал ему «К евреям», глава Х, стих 31. Прочел он: «Страшно впасть в руки
Бога живаго».
— Напротив, я ничего не имею против
Бога. Конечно,
Бог есть только гипотеза… но… я признаю, что он нужен, для порядка… для мирового порядка и так далее… и если б его не было, то надо бы его выдумать, — прибавил Коля, начиная краснеть. Ему вдруг вообразилось, что Алеша сейчас подумает, что он хочет выставить свои познания и
показать, какой он «большой». «А я вовсе не хочу выставлять пред ним мои познания», — с негодованием подумал Коля. И ему вдруг стало ужасно досадно.
— Ну, поставь их с
Богом на место, — проговорил Анастасей Иваныч. — Других нам
покажи.
Показали других. Я наконец выбрал одну, подешевле. Начали мы торговаться. Г-н Чернобай не горячился, говорил так рассудительно, с такою важностью призывал Господа
Бога во свидетели, что я не мог не «почтить старичка»: дал задаток.
— Как за что, батюшка Кирила Петрович? а за тяжбу-то покойника Андрея Гавриловича. Не я ли в удовольствие ваше, то есть по совести и по справедливости,
показал, что Дубровские владеют Кистеневкой безо всякого на то права, а единственно по снисхождению вашему. И покойник (царство ему небесное) обещал со мною по-свойски переведаться, а сынок, пожалуй, сдержит слово батюшкино. Доселе
бог миловал. Всего-на-все разграбили у меня один анбар, да того и гляди до усадьбы доберутся.
Один из адъютантов подошел к нему и начал что-то рассказывать полушепотом, причем он придавал себе вид отчаянного повесы; вероятно, он рассказывал какие-нибудь мерзости, потому что они часто перерывали разговор лакейским смехом без звука, причем почтенный чиновник,
показывая вид, что ему мочи нет, что он готов надорваться, повторял: «Перестаньте, ради
бога, перестаньте, не могу больше».
— Ишь печальник нашелся! — продолжает поучать Анна Павловна, — уж не на все ли четыре стороны тебя отпустить? Сделай милость, воруй, голубчик, поджигай, грабь! Вот ужо в городе тебе
покажут… Скажите на милость! целое утро словно в котле кипела, только что отдохнуть собралась — не тут-то было! солдата нелегкая принесла, с ним валандаться изволь! Прочь с моих глаз… поганец! Уведите его да накормите, а не то еще издохнет, чего доброго! А часам к девяти приготовить подводу — и с
богом!
Сестрица послушалась и была за это вполне вознаграждена. Муж ее одной рукой загребал столько, сколько другому и двумя не загрести, и вдобавок никогда не скрывал от жены, сколько у него за день собралось денег. Напротив того, придет и
покажет: «Вот, душенька, мне сегодня
Бог послал!» А она за это рожала ему детей и была первой дамой в городе.
— Что ж мы, ребята, за холопья? Разве мы не такого роду, как и он? Мы, слава
богу, вольные козаки!
Покажем ему, хлопцы, что мы вольные козаки!
Все это не доказывает, но
показывает существование высшего, божественного мира, обнаруживает
Бога.
— Ваш вопрос
показывает, что вы, в своем счастливом неведении, не можете даже понять натуры, подобной моей. Карьера?.. Это только счастливцев, как вы, ждет карьера, вроде гладкого шоссе, обставленного столбами… Мой путь?.. Пустынные скалы… пропасти… обрывы… блудящие огни… Черная туча, в которой ничего не видно, но она несет громы… Вы в
бога верите?
— За одно благодарю
бога, именно, что у нас нет детей… да. Ты только подумай, Харитина, что бы их ждало впереди? Страшно подумать. Добрые люди
показывали бы пальцами… Благодарю господа за его великую милость!
Покажите ему в будущем обновление всего человечества и воскресение его, может быть, одною только русскою мыслью, русским
богом и Христом, и увидите, какой исполин, могучий и правдивый, мудрый и кроткий, вырастет пред изумленным миром, изумленным и испуганным, потому что они ждут от нас одного лишь меча, меча и насилия, потому что они представить себе нас не могут, судя по себе, без варварства.
Annette! Кто меня поддерживает? Я в Шлиссельбурге сам не свой был, когда получал письмо твое не в субботу, а в воскресенье, — теперь вот слишком год ни строки, и я, благодаря
бога, спокоен, слезно молюсь за вас. Это каше свидание. У Плуталова после смерти нашли вашу записку, но я ее не видал, не знаю, получили ли вы ту, которую он взял от меня и обещал вам
показать.
— Да накажи меня
бог! А впрочем, позвольте, молодой человек! Вы сами понимаете. Я был холостой, и, конечно, понимаете, всякий человек грешен… Теперь уж, конечно, не то. Записался в инвалиды. Но от прежних дней у меня осталась замечательная коллекция. Подождите, я вам сейчас
покажу ее. Только, пожалуйста, смотрите осторожнее.
— Известно, что на душе у нее
бог знает что, может, кипит; не
показывают только, стыдятся и боятся того.
— Вы теперь должны
показывать правду, потому что, ежели
покажете неправду, то будете наказаны и лишены навеки царствия небесного, а ежели
покажете правду, то
бог вас наградит, и должны вы
показать, не утаивая, потому что утаить, все равно, что и солгать! Ну, сложите теперь крестом персты ваши и поднимите ваши руки!
— А и
бог с ним!.. — отозвался Еспер Иваныч, отходя от астролябии и садясь на прежнее место. — А ты вот что! — прибавил он Анне Гавриловне,
показывая на Павла. — Принеси-ка подарок, который мы приготовили ему.
В ушах моих раздаются слова:"фортель… загребать… как
показать… никто как
бог… тысячи, три тысячи… семь тысяч…"
— Вот так, да! — воскликнул Рыбин, стукнув пальцами по столу. — Они и
бога подменили нам, они все, что у них в руках, против нас направляют! Ты помни, мать,
бог создал человека по образу и подобию своему, — значит, он подобен человеку, если человек ему подобен! А мы — не
богу подобны, но диким зверям. В церкви нам пугало
показывают… Переменить
бога надо, мать, очистить его! В ложь и в клевету одели его, исказили лицо ему, чтобы души нам убить!..
— А то тут мужик
показывает, что я ему фальшивый купон дал. Мужик бестолковый,
Бог знает что говорит, а ты человек с понятием. Так и говори, что дрова мы покупаем только в складе. А это я тебе давно хотел дать на куртку, — прибавил Евгений Михайлович и дал дворнику 5 рублей.
— Так как же тут не поверуешь, сударь! — говорит он, обращаясь уже исключительно ко мне, — конечно, живем мы вот здесь в углу, словно в языческой стороне, ни про чудеса, ни про знамения не слышим, ну и бога-то ровно забудем. А придешь, например, хошь в Москву, а там и камни-то словно говорят! пойдут это сказы да рассказы: там, послышишь, целение чудесное совершилось; там будто над неверующим знамение свое
бог показал: ну и восчувствуешь, и растопится в тебе сердце, мягче воску сделается!..
— Такая воля, — говорит, — особенная в человеке помещается, и ее нельзя ни пропить, ни проспать, потому что она дарована. Я, — говорит, — это тебе
показал для того, чтобы ты понимал, что я, если захочу, сейчас могу остановиться и никогда не стану пить, но я этого не хочу, чтобы другой кто-нибудь за меня не запил, а я, поправившись, чтобы про
бога не позабыл. Но с другого человека со всякого я готов и могу запойную страсть в одну минуту свести.
Он хвалил направление нынешних писателей, направление умное, практическое, в котором, благодаря
бога, не стало капли приторной чувствительности двадцатых годов; радовался вечному истреблению од, ходульных драм, которые своей высокопарной ложью в каждом здравомыслящем человеке могли только развивать желчь; радовался, наконец, совершенному изгнанию стихов к ней, к луне, к звездам; похвалил внешнюю блестящую сторону французской литературы и отозвался с уважением об английской — словом, явился в полном смысле литературным дилетантом и, как можно подозревать, весь рассказ о Сольфини изобрел, желая тем
показать молодому литератору свою симпатию к художникам и любовь к искусствам, а вместе с тем намекнуть и на свое знакомство с Пушкиным, великим поэтом и человеком хорошего круга, — Пушкиным, которому, как известно, в дружбу напрашивались после его смерти не только люди совершенно ему незнакомые, но даже печатные враги его, в силу той невинной слабости, что всякому маленькому смертному приятно стать поближе к великому человеку и хоть одним лучом его славы осветить себя.
Например, у нас с Володей установились,
бог знает как, следующие слова с соответствующими понятиями: изюм означало тщеславное желание
показать, что у меня есть деньги, шишка (причем надо было соединить пальцы и сделать особенное ударение на оба ш) означало что-то свежее, здоровое, изящное, но не щегольское; существительное, употребленное во множественном числе, означало несправедливое пристрастие к этому предмету и т. д., и т. д.
— Ах, боже сохрани, и ради
бога не
показывайте ей сами! — вскричал Лембке в испуге. — Она будет так потрясена… и рассердится на меня ужасно.
Вы поймете и сами
покажете дело в настоящем виде, а не как
бог знает что, как глупую мечту сумасбродного человека… от несчастий, заметьте, от долгих несчастий, а не как черт знает там какой небывалый государственный заговор!..
— Фу ты, черт возьми! Что в ней могло ему нравиться? — вспылил Егор Егорыч. — Я, как сужу по себе, то хоть и видел, что Петр Григорьич желал выдать за меня дочь, но я прямо
показывал, что она мне противна!..
Бог знает, что такое… Черкесска какая-то, или персиянка! А между тем Валерьян любил Людмилу, я она его любила, — понять тут ничего нельзя!
— Вот именно. В другом бы царстве с тебя миллионов бы пять слупили, да еще в клетке по ярмаркам
показывать возили бы. А у нас начальники хлеб-соль с тобой водят. Право, дай
бог всякому! Ну, а в промежутках что же ты делал?
— Грешно, Федор Алексеич! Когда сидишь ты на коне, с саблей в руке, сердце, глядя на тебя, радуется. И доблесть свою
показал ты сегодня, любо смотреть было. Брось же свой бабий обычай, остриги волосы, как
бог велит, сходи на покаяние в Киев или в Соловки, да и вернись на Москву христианином!
— Говорят про вас, — продолжал Серебряный, — что вы
бога забыли, что не осталось в вас ни души, ни совести. Так
покажите ж теперь, что врут люди, что есть у вас и душа и совесть.
Покажите, что коли пошло на то, чтобы стоять за Русь да за веру, так и вы постоите не хуже стрельцов, не хуже опричников!
— Боярин Дружина! — сказал торжественно Иоанн, вставая с своего места, — ты божьим судом очистился предо мною. Господь
бог, чрез одоление врага твоего,
показал твою правду, и я не оставлю тебя моею милостью. Не уезжай из Слободы до моего приказа. Но это, — продолжал мрачно Иоанн, — только половина дела. Еще самый суд впереди. Привести сюда Вяземского!
Вправду ли Иоанн не ведал о смерти Серебряного или притворился, что не ведает, чтоб этим
показать, как мало он дорожит теми, кто не ищет его милости,
бог весть! Если же в самом деле он только теперь узнал о его участи, то пожалел ли о нем или нет, это также трудно решить; только на лице Иоанна не написалось сожаления. Он, по-видимому, остался так же равнодушен, как и до полученного им ответа.