Неточные совпадения
— «Я не мир, а
меч принес», говорит Христос, — с своей стороны возразил Сергей Иваныч, просто, как будто самую понятную вещь приводя то самое место из Евангелия, которое всегда более всего смущало Левина.
— Кити играет, и у нас есть фортепьяно, нехорошее, правда, но вы нам доставите большое удовольствие, — сказала княгиня с своею притворною улыбкой, которая особенно неприятна была теперь Кити, потому что она
заметила, что Вареньке не хотелось петь. Но Варенька однако пришла вечером и
принесла с собой тетрадь нот. Княгиня пригласила Марью Евгеньевну с дочерью и полковника.
Дойдя по узкой тропинке до нескошенной полянки, покрытой с одной стороны сплошной яркой Иван-да-Марьей, среди которой часто разрослись темнозеленые, высокие кусты чемерицы, Левин
поместил своих гостей в густой свежей тени молодых осинок, на скамейке и обрубках, нарочно приготовленных для посетителей пчельника, боящихся пчел, а сам пошел на осек, чтобы
принести детям и большим хлеба, огурцов и свежего меда.
Она зари не
замечает,
Сидит с поникшею главой
И на письмо не напирает
Своей печати вырезной.
Но, дверь тихонько отпирая,
Уж ей Филипьевна седая
Приносит на подносе чай.
«Пора, дитя мое, вставай:
Да ты, красавица, готова!
О пташка ранняя моя!
Вечор уж как боялась я!
Да, слава Богу, ты здорова!
Тоски ночной и следу нет,
Лицо твое как маков цвет...
— И прекрасно делают, — продолжал папа, отодвигая руку, — что таких людей сажают в полицию. Они
приносят только ту пользу, что расстраивают и без того слабые нервы некоторых особ, — прибавил он с улыбкой,
заметив, что этот разговор очень не нравился матушке, и подал ей пирожок.
— Да; черт его
принес теперь; может быть, расстроил все дело. А
заметил ты, что он ко всему равнодушен, на все отмалчивается, кроме одного пункта, от которого из себя выходит: это убийство…
— Вот, посмотрите сюда, в эту вторую большую комнату.
Заметьте эту дверь, она заперта на ключ. Возле дверей стоит стул, всего один стул в обеих комнатах. Это я
принес из своей квартиры, чтоб удобнее слушать. Вот там сейчас за дверью стоит стол Софьи Семеновны; там она сидела и разговаривала с Родионом Романычем. А я здесь подслушивал, сидя на стуле, два вечера сряду, оба раза часа по два, — и, уж конечно, мог узнать что-нибудь, как вы думаете?
Я стал читать про себя молитву,
принося богу искреннее раскаяние во всех моих прегрешениях и
моля его о спасении всех близких моему сердцу.
Как это вас бог
принес? по какому делу,
смею спросить?» Я в коротких словах объяснил ему, что я поссорился с Алексеем Иванычем, а его, Ивана Игнатьича, прошу быть моим секундантом.
Он
заметил, что, когда этот длинный человек
приносит потрясающие новости, черные волосы его лежат на голове гладко и прядь их хорошо прикрывает шишку на лбу, а когда он сообщает менее страшное — волосы у него растрепаны, шишку видно.
— Жизнью, а не профессией, — вскрикнул Дронов. — Людями, — прибавил он, снова шагая к лесу. — Тебе в тюрьму
приносили обед из ресторана, а я кормился гадостью из арестантского котла. Мог и я из ресторана, но ел гадость, чтоб вам было стыдно. Не
заметили? — усмехнулся он. — На прогулках тоже не
замечали.
Ты забыл, что, бывало, в молодости, когда ты
приносил бумаги из палаты к моему отцу, ты при мне сесть не
смел и по праздникам получал не раз из моих рук подарки.
—
Принеси чемодан с чердака ко мне в комнату: я завтра еду! — сказал он, не
замечая улыбки Веры.
Заметив, что Ипат
принес и поставил около него на подносе графинчик с водкой и закуску на стеклянной тарелочке, он только улыбнулся; внимание Привалова к его жажде очень польстило Веревкину, и он с особенным усердием принялся рыться в бумагах, швырял их по всему столу и делал на полях красным карандашом самые энергичные nota bene. [отметки (лат.).]
И на землю Христос
принес не мир, но
меч.
И он опять кивнул на пачки. Он двинулся было встать кликнуть в дверь Марью Кондратьевну, чтобы та сделала и
принесла лимонаду, но, отыскивая чем бы накрыть деньги, чтобы та не увидела их, вынул было сперва платок, но так как тот опять оказался совсем засморканным, то взял со стола ту единственную лежавшую на нем толстую желтую книгу, которую
заметил, войдя, Иван, и придавил ею деньги. Название книги было: «Святого отца нашего Исаака Сирина слова». Иван Федорович успел машинально прочесть заглавие.
Но она читала и думала, и стала
замечать, что такая помощь, которую оказывает она,
приносит гораздо меньше пользы, чем следовало бы.
Он, вероятно,
заметил, что открытие это не
принесло мне особенного удовольствия, и потому счел нужным рассказать мне, вроде извинения, историю о потере носа и его восстановлении.
Они из нее наливали вино в большую кружку, а староста наливал из кружки в стаканы; перед каждым крестьянином был стакан, но мне он
принес нарядный хрустальный кубок, причем он
заметил канцлеру и префекту...
Вот и скажи ей кто-то: такая,
мол, у Антипки икона есть, которая ему счастье
приносит.
Солдаты снисходительно позволяли чистить суконкой и
мелом пуговицы своих мундиров, а жидкие щи, которые они
приносили в котелках из ротной кухни, казались нам необыкновенно вкусными.
Меня постоянно слушались, и никто не
смел войти ко мне, кроме как в определенный час убрать комнату и
принести мне обедать.
Так как она очень много пользы
приносила пастуху, и он
заметил это, то уж и не прогонял ее, и иногда даже ей остатки от своего обеда давал, сыру и хлеба.
— Знаю, знаю, что вы хотите сказать, — перебил ее Паншин и снова пробежал пальцами по клавишам, — за ноты, за книги, которые я вам
приношу, за плохие рисунки, которыми я украшаю ваш альбом, и так далее, и так далее. Я могу все это делать — и все-таки быть эгоистом.
Смею думать, что вы не скучаете со мною и что вы не считаете меня за дурного человека, но все же вы полагаете, что я — как, бишь, это сказано? — для красного словца не пожалею ни отца, ни приятеля.
Было уже без пяти минут три, когда я вернулся в класс. Учитель, как будто не
замечая ни моего отсутствия, ни моего присутствия, объяснял Володе следующий урок. Когда он, окончив свои толкования, начал складывать тетради и Володя вышел в другую комнату, чтобы
принести билетик, мне пришла отрадная мысль, что все кончено и про меня забудут.
Огурцов, в тех же опорках и только надев мятую-измятую поддевку, побежал и очень скоро, хоть не совсем исправно,
принес все, что ему было приказано: хлеб он залил расплескавшейся ухой, огурец дорогой уронил, потом поднял его и с, песком опять положил на тарелку. Макар Григорьев
заметил это и стал его бранить.
— Это мой веник. Я его сама сюда
принесла. Я и дедушке здесь пол
мела. А веник вот тут, под печкой с того времени и лежал.
Очень возможно, что она и сама не сознаёт своего лганья, но я уверен, что если б она в эту минуту порылась в тайниках своей души, то нашла бы там не родственное ликование, а очень простую и совершенно естественную мысль:"Вот,
мол,
принесла нелегкая «гостя»… в рабочую пору!"
Вот: она сидит на горячей от солнца стеклянной скамье — на самой верхней трибуне, куда я ее
принес. Правое плечо и ниже — начало чудесной невычислимой кривизны — открыты; тончайшая красная змейка крови. Она будто не
замечает, что кровь, что открыта грудь… нет, больше: она видит все это — но это именно то, что ей сейчас нужно, и если бы юнифа была застегнута, — она разорвала бы ее, она…
Пришел я домой нищ и убог. Матушка у меня давно уж померла, а жена даже не узнала меня. Что тут у нас было брани да покоров — этого и пересказать не могу. Дома-то на меня словно на дикого зверя показывали:"Вот,
мол, двадцать лет по свету шатался, смотри, какое богачество
принес".
«Ну, говорит, мы теперича пьяни; давай, говорит, теперича реку шинпанским поить!» Я было ему в ноги: «За что ж:
мол, над моим добром наругаться хочешь, ваше благородие? помилосердуй!» И слушать не хочет… «Давай, кричит, шинпанского! дюжину! мало дюжины, цельный ящик давай! а не то, говорит, сейчас все твои плоты законфескую, и пойдешь ты в Сибирь гусей пасти!» Делать-то нечего: велел я
принести ящик, так он позвал, антихрист, рабочих, да и велел им вило-то в реку бросить.
— Мне бы, тетенька, денька три отдохнуть, а потом я и опять… — сказал он. — Что ж такое! в нашем звании почти все так живут. В нашем звании как? — скажет тебе паскуда:"Я полы мыть нанялась", — дойдет до угла — и след простыл. Где была, как и что? — лучше и не допытывайся! Вечером
принесет двугривенный — это, дескать, поденщина — и бери. Жениться не следовало — это так; но если уж грех попутал, так ничего не поделаешь; не пойдешь к попу:"Развенчайте,
мол, батюшка!"
— Потому,
мол, что она мне на соблюдение поверена — вон и коза с нами ходит, а я дитя должен отцу
приносить.
Правде чужда
месть; она
приносит за собой прощение, и даже не прощение, а просто только восстановление действительного смысла явления.
— Если позволите, я и книгу с собой
принес, — отвечал тот, ничего этого не
замечая. — Только одному неловко; я почти не могу… Позвольте вас просить прочесть за Юлию. Soyez si bonne! [Будьте так добры! (франц.).] — отнесся он к Настеньке.
В первые минуты на забрызганном грязью лице его виден один испуг и какое-то притворное преждевременное выражение страдания, свойственное человеку в таком положении; но в то время, как ему
приносят носилки, и он сам на здоровый бок ложится на них, вы
замечаете, что выражение это сменяется выражением какой-то восторженности и высокой, невысказанной мысли: глаза горят, зубы сжимаются, голова с усилием поднимается выше, и в то время, как его поднимают, он останавливает носилки и с трудом, дрожащим голосом говорит товарищам: «простите, братцы!», еще хочет сказать что-то, и видно, что хочет сказать что-то трогательное, но повторяет только еще раз: «простите, братцы!» В это время товарищ-матрос подходит к нему, надевает фуражку на голову, которую подставляет ему раненый, и спокойно, равнодушно, размахивая руками, возвращается к своему орудию.
«И зачем он идет со мной, — думал с своей стороны Михайлов, — сколько я ни
замечал, он всегда
приносит несчастье; вот она еще летит прямо сюда, кажется».
Рисположенский. А зачем ходишь-то: кому просьбишку изобразишь, кого в мещане припишешь. Иной день и полтины серебром домой не
принесешь. Ей-богу, не лгу. Чем тут жить? Я, Лазарь Елизарыч, рюмочку выпью. (Пьет.) А я думаю: забегу,
мол, я к Лазарю Елизарычу, не даст ли он мне деньжонок что-нибудь.
Александр сидел, опершись на руку, и смотрел в камин.
Принесли тетрадь. Александр поглядел на плод полугодовых трудов и задумался. Петр Иваныч
заметил это.
Мама даже закричала от испуга, а я вышла в другую комнату и
принесла ему его кольцо — ты не
заметил, я уже два дня тому назад сняла это кольцо — и отдала ему.
Восьмого мая, вернувшись с последнего экзамена, закона божия, я нашел дома знакомого мне подмастерье от Розанова, который еще прежде
приносил на живую нитку сметанные мундир и сюртук из глянцевитого черного сукна с отливом и отбивал
мелом лацкана, а теперь
принес совсем готовое платье, с блестящими золотыми пуговицами, завернутыми бумажками.
Сам Н.И. Пастухов ни разу, сколько можно было
заметить, не вспоминал ни случая нечаянного убийства, ни совпадения обрушившихся на него несчастий с поразившим его проклятием матери Васи. Помимо нравственного горя, это роковое дело
принесло Н.И. Пастухову немало и материальных убытков.
«Русские ведомости»
помещали только сведения о больших пожарах, о которых, по приказанию того же брандмайора, мне
приносили повестку из Тверской пожарной команды.
Он не решался лечь, но я настоял. Настасья
принесла в чашке уксусу, я намочил полотенце и приложил к его голове. Затем Настасья стала на стул и полезла зажигать в углу лампадку пред образом. Я с удивлением это
заметил; да и лампадки прежде никогда не бывало, а теперь вдруг явилась.
— Cher ami, [Дорогой друг (фр.).] — благодушно
заметил ему Степан Трофимович, — поверьте, что это(он повторил жест вокруг шеи) нисколько не
принесет пользы ни нашим помещикам, ни всем нам вообще. Мы и без голов ничего не сумеем устроить, несмотря на то что наши головы всего более и мешают нам понимать.
Комнату свою он, вставая каждый день в шесть часов утра, прибирал собственными руками, то есть
мел в ней пол,
приносил дров и затапливал печь, ходил лично на колодезь за водой и, наконец, сам чистил свое платье.
Предвидения его оправдались. Его
поместили в особой комнате того флигеля, в котором помещалась и контора. Туда
принесли ему белье из домашнего холста и старый папенькин халат, в который он и облачился немедленно. Двери склепа растворились, пропустили его и — захлопнулись.
— Значит, и взаправду выходит, братцы, что майора-то сменять едут, —
замечает Квасов, маленький, красненький человечек, горячий и крайне бестолковый. Он-то первый и
принес известие о майоре.
Сбылись давнишние мечты,
Сбылися пылкие желанья!
Минута сладкого свиданья,
И для меня блеснула ты!
К ногам красавицы надменной
Принес я
меч окровавленный,
Кораллы, злато и жемчуг;
Пред нею, страстью упоенный,
Безмолвным роем окруженный
Ее завистливых подруг,
Стоял я пленником послушным;
Но дева скрылась от меня,
Примолвя с видом равнодушным:
«Герой, я не люблю тебя...
Июня… Андрей Петрович мне
приносит книги, но я их читать не могу. Сознаться ему в этом — совестно; отдать книги, солгать, сказать, что читала, — не хочется. Мне кажется, это его огорчит. Он все за мной
замечает. Он, кажется, очень ко мне привязан. Очень хороший человек Андрей Петрович.