Неточные совпадения
Я хотел бы, например, чтоб при воспитании сына знатного господина наставник его всякий день разогнул ему Историю и указал ему в ней два места: в одном, как великие люди способствовали благу своего отечества; в другом, как вельможа недостойный, употребивший во
зло свою доверенность и
силу, с высоты пышной своей знатности низвергся в бездну презрения и поношения.
— Простить я не могу, и не хочу, и считаю несправедливым. Я для этой женщины сделал всё, и она затоптала всё в грязь, которая ей свойственна. Я не
злой человек, я никогда никого не ненавидел, но ее я ненавижу всеми
силами души и не могу даже простить ее, потому что слишком ненавижу за всё то
зло, которое она сделала мне! — проговорил он со слезами злобы в голосе.
Но это не только была неправда, это была жестокая насмешка какой-то
злой силы,
злой, противной и такой, которой нельзя было подчиняться.
Надо было избавиться от этой
силы. И избавление было в руках каждого. Надо было прекратить эту зависимость от
зла. И было одно средство — смерть.
— Знаю ваши с Сергеем Иванычем аристократические воззрения. Знаю, что он все
силы ума употребляет на то, чтоб оправдать существующее
зло.
И никакой правитель, хотя бы он был мудрее всех законодателей и правителей, не в
силах поправить
зла, как <ни> ограничивай он в действиях дурных чиновников приставленьем в надзиратели других чиновников.
Отец его, боевой генерал 1812 года, полуграмотный, грубый, но не
злой русский человек, всю жизнь свою тянул лямку, командовал сперва бригадой, потом дивизией и постоянно жил в провинции, где в
силу своего чина играл довольно значительную роль.
В течение пяти недель доктор Любомудров не мог с достаточной ясностью определить болезнь пациента, а пациент не мог понять, физически болен он или его свалило с ног отвращение к жизни, к людям? Он не был мнительным, но иногда ему казалось, что в теле его работает острая кислота, нагревая мускулы, испаряя из них жизненную
силу. Тяжелый туман наполнял голову, хотелось глубокого сна, но мучила бессонница и тихое,
злое кипение нервов. В памяти бессвязно возникали воспоминания о прожитом, знакомые лица, фразы.
— Моя мысль проста: все имена
злому даны
силою ненависти Адама к Еве, а источник ненависти — сознание, что подчиниться женщине — неизбежно.
Именно оттуда учение: мужчина — день, небо,
сила, благо; женщина — ночь, земля, слабость,
зло.
Никаких понуканий, никаких требований не предъявляет Агафья Матвеевна. И у него не рождается никаких самолюбивых желаний, позывов, стремлений на подвиги, мучительных терзаний о том, что уходит время, что гибнут его
силы, что ничего не сделал он, ни
зла, ни добра, что празден он и не живет, а прозябает.
Много мыслительной заботы посвятил он и сердцу и его мудреным законам. Наблюдая сознательно и бессознательно отражение красоты на воображение, потом переход впечатления в чувство, его симптомы, игру, исход и глядя вокруг себя, подвигаясь в жизнь, он выработал себе убеждение, что любовь, с
силою Архимедова рычага, движет миром; что в ней лежит столько всеобщей, неопровержимой истины и блага, сколько лжи и безобразия в ее непонимании и злоупотреблении. Где же благо? Где
зло? Где граница между ними?
В петербургской службе ему нечего было делать с своею латынью и с тонкой теорией вершать по своему произволу правые и неправые дела; а между тем он носил и сознавал в себе дремлющую
силу, запертую в нем враждебными обстоятельствами навсегда, без надежды на проявление, как бывали запираемы, по сказкам, в тесных заколдованных стенах духи
зла, лишенные
силы вредить.
Случается и то, что он исполнится презрения к людскому пороку, ко лжи, к клевете, к разлитому в мире
злу и разгорится желанием указать человеку на его язвы, и вдруг загораются в нем мысли, ходят и гуляют в голове, как волны в море, потом вырастают в намерения, зажгут всю кровь в нем, задвигаются мускулы его, напрягутся жилы, намерения преображаются в стремления: он, движимый нравственною
силою, в одну минуту быстро изменит две-три позы, с блистающими глазами привстанет до половины на постели, протянет руку и вдохновенно озирается кругом…
Начал гаснуть я над писаньем бумаг в канцелярии; гаснул потом, вычитывая в книгах истины, с которыми не знал, что делать в жизни, гаснул с приятелями, слушая толки, сплетни, передразниванье,
злую и холодную болтовню, пустоту, глядя на дружбу, поддерживаемую сходками без цели, без симпатии; гаснул и губил
силы с Миной: платил ей больше половины своего дохода и воображал, что люблю ее; гаснул в унылом и ленивом хождении по Невскому проспекту, среди енотовых шуб и бобровых воротников, — на вечерах, в приемные дни, где оказывали мне радушие как сносному жениху; гаснул и тратил по мелочи жизнь и ум, переезжая из города на дачу, с дачи в Гороховую, определяя весну привозом устриц и омаров, осень и зиму — положенными днями, лето — гуляньями и всю жизнь — ленивой и покойной дремотой, как другие…
У ней глаза горели, как звезды, страстью. Ничего
злого и холодного в них, никакой тревоги, тоски; одно счастье глядело лучами яркого света. В груди, в руках, в плечах, во всей фигуре струилась и играла полная, здоровая жизнь и
сила.
Иногда, в этом безусловном рвении к какой-то новой правде, виделось ей только неуменье справиться с старой правдой, бросающееся к новой, которая давалась не опытом и борьбой всех внутренних
сил, а гораздо дешевле, без борьбы и сразу, на основании только слепого презрения ко всему старому, не различавшего старого
зла от старого добра, и принималась на веру от не проверенных ничем новых авторитетов, невесть откуда взявшихся новых людей — без имени, без прошедшего, без истории, без прав.
Они не были ни
злыми, ни глупыми, ни подлецами, но всякую минуту могли быть тем, и другим, и третьим в
силу именно своей бесхарактерности.
Я вижу, что ей во многом еще недостает характера,
силы воли, и она делается несправедливой и
злой именно в
силу этого недостатка.
— А если я сознаю, что у меня не хватает
силы для такой деятельности, зачем же мне браться за непосильную задачу, — отвечал Привалов. — Да притом я вообще против насильственного культивирования промышленности. Если разобрать, так такая система, кроме
зла, нам ничего не принесла.
В этом духовном недуге и духовной войне есть круговая порука всех, и никто не в
силах отклонить от себя последствия внутреннего
зла, внутреннего убийства, в котором все мы жили.
Революция борется против власти, ставшей
злой, и она борется за власть, и в ней побеждают
силы, которые наиболее способны организовывать власть, вытесняя и часто истребляя менее на это способных.
Всякую критику они принимают, как заговор и наступление
злых сил капиталистической реакции.
Одинаково ложно видеть повсюду в жизни мира торжество
злой дьявольской
силы и видеть прогрессирующее раскрытие и торжество божьей доброй
силы.
Капитализм осужден не только потому, что в нем есть моральное
зло эксплуатации, но также и потому, что капиталистическая экономика перестала быть продуктивной, мешает дальнейшему развитию производственных
сил и исторической необходимостью обречена на смерть.
Алеша больно почувствовал, что за ночь бойцы собрались с новыми
силами, а сердце их с наступившим днем опять окаменело: «Отец раздражен и
зол, он выдумал что-то и стал на том; а что Дмитрий?
— Черный нос, значит, из
злых, из цепных, — важно и твердо заметил Коля, как будто все дело было именно в щенке и в его черном носе. Но главное было в том, что он все еще изо всех
сил старался побороть в себе чувство, чтобы не заплакать как «маленький», и все еще не мог побороть. — Подрастет, придется посадить на цепь, уж я знаю.
Может быть, мы станем даже
злыми потом, даже пред дурным поступком устоять будем не в
силах, над слезами человеческими будем смеяться и над теми людьми, которые говорят, вот как давеча Коля воскликнул: «Хочу пострадать за всех людей», — и над этими людьми, может быть, злобно издеваться будем.
Я его застал в 1839, а еще больше в 1842, слабым и уже действительно больным. Сенатор умер, пустота около него была еще больше, даже и камердинер был другой, но он сам был тот же, одни физические
силы изменили, тот же
злой ум, та же память, он так же всех теснил мелочами, и неизменный Зонненберг имел свое прежнее кочевье в старом доме и делал комиссии.
Потом, что может быть естественнее, как право, которое взяло себе правительство, старающееся всеми
силами возвратить порядок страждущему народу, удалять из страны, в которой столько горючих веществ, иностранцев, употребляющих во
зло то гостеприимство, которое она им дает?
Сознание бессилия идеи, отсутствия обязательной
силы истины над действительным миром огорчает нас. Нового рода манихеизм овладевает нами, мы готовы, par dépit, [с досады (фр.).] верить в разумное (то есть намеренное)
зло, как верили в разумное добро — это последняя дань, которую мы платим идеализму.
О нет! ничего подобного, конечно, не допустят разумные педагоги. Они сохранят детскую душу во всем ее неведении, во всей непочатости и оградят ее от
злых вторжений. Мало того: они употребят все усилия, чтобы продлить детский возраст до крайних пределов, до той минуты, когда сама собой вторгнется всеразрушающая
сила жизни и скажет: отныне начинается пора зрелости, пора искупления непочатости и неведения!
В чем состоит душевное равновесие? почему оно наполняет жизнь отрадой? в
силу какого
злого волшебства мир живых, полный чудес, для него одного превратился в пустыню? — вот вопросы, которые ежеминутно мечутся перед ним и на которые он тщетно будет искать ответа…
В то время, когда живописец трудился над этою картиною и писал ее на большой деревянной доске, черт всеми
силами старался мешать ему: толкал невидимо под руку, подымал из горнила в кузнице
золу и обсыпал ею картину; но, несмотря на все, работа была кончена, доска внесена в церковь и вделана в стену притвора, и с той поры черт поклялся мстить кузнецу.
Свобода есть моя независимость и определяемость моей личности изнутри, и свобода есть моя творческая
сила, не выбор между поставленным передо мной добром и
злом, а мое созидание добра и
зла.
Человек, одержимый
злой страстью, в сущности, одержим
силой, чуждой ему, но глубоко вошедшей в него и ставшей как бы его природой.
Банькевич был уничтожен. У
злого волшебника отняли черную книгу, и он превратился сразу в обыкновенного смертного. Теперь самые смиренные из его соседей гоняли дрючками его свиней, нанося действительное членовредительство, а своих поросят, захваченных в заколдованных некогда пределах, отнимали
силой. «Заведомый ябедник» был лишен покровительства законов.
Устраивают землю и земную жизнь
злые силы, отступившие от правды Христовой, добрые же
силы ждут Града Грядущего, Царства Божьего.
Это было использовано
злыми силами истории.
Обогащает не самое
зло, обогащает та духовная
сила, которая пробуждается для преодоления
зла.
Так было в народе, так будет в русской революционной интеллигенции XIX в., тоже раскольничьей, тоже уверенной, что
злые силы овладели церковью и государством, тоже устремленной к граду Китежу, но при ином сознании, когда «нетовщина» распространилась на самые основы религиозной жизни.
Начало
зла и образ диавола не есть самобытная
сила, конкурирующая с Богом, а — карикатура бытия, дух небытия.
Все технические, экономические, политические, медицинские и в лучшем, светлом смысле магические способы противодействия
злым силам в свете религиозного сознания не отбрасываются, а лишь претворяются.
Смысл мировой истории не в благополучном устроении, не в укреплении этого мира на веки веков, не в достижении того совершенства, которое сделало бы этот мир не имеющим конца во времени, а в приведении этого мира к концу, в обострении мировой трагедии, в освобождении тех человеческих
сил, которые призваны совершить окончательный выбор между двумя царствами, между добром и
злом (в религиозном смысле слова).
Зло есть бессилие и потому не может ограничить абсолютной
силы.
Языческое государство не может и не должно быть упразднено и отвергнуто, его функция остается в
силе, пока грех и
зло лежат на дне человеческой природы, но государство должно быть разоблачено как язычески-ветхозаветное, а не христиански-новозаветное.
Для победы над грядущим
злом растет
сила царства Божьего,
сила творческая; воплотится в будущем и высшее добро.
Средние века, которые будут для нас вечным поучением и ко многим сторонам которых мы неустанно должны возвращаться, особенно поучительны сочетанием небесной мечты с земной
силой этого мира, лежавшего еще во
зле.
Слова «претерпевший до конца спасется» не значат, что нужно стремиться к страданию, страдать как можно больше, а значат, что нужно иметь как можно большую
силу сопротивления, принимать мужественно удары мирового
зла, вынести все до конца и не согнуться, не погибнуть.
Зло находится вне сферы бытия, рождается из небытия и в небытие возвращается; оно не обладает
силой, почерпнутой из божественного источника, и так же мало есть
сила, противоположная Богу, как бытие иное, конкурирующее.