Неточные совпадения
Дело сестричек (это было филантропическое, религиозно-патриотическое учреждение)
пошло было прекрасно, но с этими господами ничего невозможно сделать, — прибавила графиня Лидия Ивановна с насмешливою покорностью
судьбе.
Дело
идет о счастьи и о
судьбе Анны и ее детей.]
И начинает понемногу
Моя Татьяна понимать
Теперь яснее —
слава Богу —
Того, по ком она вздыхать
Осуждена
судьбою властной:
Чудак печальный и опасный,
Созданье ада иль небес,
Сей ангел, сей надменный бес,
Что ж он? Ужели подражанье,
Ничтожный призрак, иль еще
Москвич в Гарольдовом плаще,
Чужих причуд истолкованье,
Слов модных полный лексикон?..
Уж не пародия ли он?
Дуня из этого свидания по крайней мере вынесла одно утешение, что брат будет не один: к ней, Соне, к первой пришел он со своею исповедью; в ней искал он человека, когда ему понадобился человек; она же и
пойдет за ним, куда
пошлет судьба.
Но зачем же, спрашивал он всегда, зачем же такая важная, такая решительная для него и в то же время такая в высшей степени случайная встреча на Сенной (по которой даже и
идти ему незачем) подошла как раз теперь к такому часу, к такой минуте в его жизни, именно к такому настроению его духа и к таким именно обстоятельствам, при которых только и могла она, эта встреча, произвести самое решительное и самое окончательное действие на всю
судьбу его?
Раскольников почувствовал и понял в эту минуту, раз навсегда, что Соня теперь с ним навеки и
пойдет за ним хоть на край света, куда бы ему ни вышла
судьба.
Я
пошел на квартиру, мне отведенную, где Савельич уже хозяйничал, и с нетерпением стал ожидать назначенного времени. Читатель легко себе представит, что я не преминул явиться на совет, долженствовавший иметь такое влияние на
судьбу мою. В назначенный час я уже был у генерала.
Марья Ивановна предчувствовала решение нашей
судьбы; сердце ее сильно билось и замирало. Чрез несколько минут карета остановилась у дворца. Марья Ивановна с трепетом
пошла по лестнице. Двери перед нею отворились настежь. Она прошла длинный ряд пустых, великолепных комнат; камер-лакей указывал дорогу. Наконец, подошед к запертым дверям, он объявил, что сейчас об ней доложит, и оставил ее одну.
Подумаешь, как счастье своенравно!
Бывает хуже, с рук сойдет;
Когда ж печальное ничто на ум не йдет,
Забылись музыкой, и время
шло так плавно;
Судьба нас будто берегла;
Ни беспокойства, ни сомненья…
А горе ждет из-за угла.
— Наоборот, — сказал он. — Варвары Кирилловны — нет? Наоборот, — вздохнул он. — Я вообще удачлив. Я на добродушие воров ловил, они на это
идут. Мечтал даже французские уроки брать, потому что крупный вор после хорошего дела обязательно в Париж едет. Нет, тут какой-то… каприз
судьбы.
— В нашей воле отойти ото зла и творить благо. Среди хаотических мыслей Льва Толстого есть одна христиански правильная: отрекись от себя и от темных дел мира сего! Возьми в руки плуг и, не озираясь,
иди, работай на борозде, отведенной тебе
судьбою. Наш хлебопашец, кормилец наш, покорно следует…
— Всегда были — и будут — люди, которые, чувствуя себя неспособными сопротивляться насилию над их внутренним миром, — сами
идут встречу
судьбе своей, сами отдают себя в жертву. Это имеет свой термин — мазохизм, и это создает садистов, людей, которым страдание других — приятно. В грубой схеме садисты и мазохисты — два основных типа людей.
Самгин встал и
пошел прочь, думая, что вот, рядом с верой в бога, все еще не изжита языческая вера в
судьбу.
Отец его, провинциальный подьячий старого времени, назначал было сыну в наследство искусство и опытность хождения по чужим делам и свое ловко пройденное поприще служения в присутственном месте; но
судьба распорядилась иначе. Отец, учившийся сам когда-то по-русски на медные деньги, не хотел, чтоб сын его отставал от времени, и пожелал поучить чему-нибудь, кроме мудреной науки хождения по делам. Он года три
посылал его к священнику учиться по-латыни.
Обломов боялся, чтоб и ему не пришлось
идти по мосткам на ту сторону, спрятался от Никиты, написав в ответ, что у него сделалась маленькая опухоль в горле, что он не решается еще выходить со двора и что «жестокая
судьба лишает его счастья еще несколько дней видеть ненаглядную Ольгу».
Была та смутная пора,
Когда Россия молодая,
В бореньях силы напрягая,
Мужала с гением Петра.
Суровый был в науке
славыЕй дан учитель: не один
Урок нежданный и кровавый
Задал ей шведский паладин.
Но в искушеньях долгой кары
Перетерпев
судеб удары,
Окрепла Русь. Так тяжкий млат,
Дробя стекло, кует булат.
— Это бабушкина «
судьба»
посылает тебя ко мне!.. — сказал он.
Заслуги мучительного труда над обработкой данного ему, почти готового материала — у него не было и нет, это правда. Он не был сам творцом своего пути, своей
судьбы; ему, как планете, очерчена орбита, по которой она должна вращаться; природа снабдила ее потребным количеством тепла и света, дала нужные свойства для этого течения — и она
идет неуклонно по начертанному пути.
— Поздно было. Я горячо приняла к сердцу вашу
судьбу… Я страдала не за один этот темный образ жизни, но и за вас самих, упрямо
шла за вами, думала, что ради меня… вы поймете жизнь, не будете блуждать в одиночку, со вредом для себя и без всякой пользы для других… думала, что выйдет…
Пришла в голову Райскому другая царица скорби, великая русская Марфа, скованная, истерзанная московскими орлами, но сохранившая в тюрьме свое величие и могущество скорби по погибшей
славе Новгорода, покорная телом, но не духом, и умирающая все посадницей, все противницей Москвы и как будто распорядительницей
судеб вольного города.
Твой чиновник врал мне Бог знает что; но тебя не было, и я ушел, даже забыв попросить передать тебе, чтоб ты немедля ко мне прибежал — и что же? я все-таки
шел в непоколебимой уверенности, что
судьба не может не
послать тебя теперь, когда ты мне всего нужнее, и вот ты первый и встречаешься!
В такую минуту решают
судьбу свою, определяют воззрение и говорят себе раз на всю жизнь: «Вот где правда и вот куда
идти, чтоб достать ее».
Я все ждал перемены, препятствия; мне казалось,
судьба одумается и не
пошлет меня дальше: поэтому нерешительно делал в Англии приготовления к отъезду, не запасал многого, что нужно для дальнего вояжа, и взял кое-что, годное больше для житья на берегу.
По основании царства Гао-ли
судьба, в виде китайцев, японцев, монголов,
пошла играть им, то есть покорять, разорять, низвергать старые и утверждать новые династии.
Мне казалось, что я с этого утра только и начал путешествовать, что
судьба нарочно
послала нам грозные, тяжелые и скучные испытания, крепкий, семь дней без устали свирепствовавший холодный ветер и серое небо, чтоб живее тронуть мягкостью воздуха, теплым блеском солнца, нежным колоритом красок и всей этой гармонией волшебного острова, которая связует здесь небо с морем, море с землей — и все вместе с душой человека.
Матрешка всегда держала двугривенные при своей особе, а целковые, которые
посылала на ее долю
судьба, она прятала иногда в старых тряпицах; поэтому она вопросительно посмотрела на свою барыню — уж не шутит ли она над ней?
Борьба
идет на духовных вершинах человечества, там определяется
судьба человеческого сознания, есть настоящая жизнь мысли, жизнь идей.
Герой «Медного всадника»
посылает проклятие чудотворному строителю Петру с «частной» точки зрения, от лица индивидуальной
судьбы, противополагающей себя
судьбе исторической, национальной, мировой.
— Еду! — воскликнула она вдруг. — Пять моих лет! Прощайте! Прощай, Алеша, решена
судьба… Ступайте, ступайте, ступайте от меня теперь все, чтоб я уже вас не видала!.. Полетела Грушенька в новую жизнь… Не поминай меня лихом и ты, Ракитка. Может, на смерть
иду! Ух! Словно пьяная!
А между тем ведь дело
идет о жизни и смерти, о
судьбе человека.
На левом берегу Имана, у подножия отдельно стоящей сопки, расположилось 4 землянки: это было русское селение Котельное. Переселенцы только что прибыли из России и еще не успели обстроиться как следует. Мы зашли в одну мазанку и попросились переночевать. Хозяева избушки оказались очень радушными. Они стали расспрашивать нас, кто мы такие и куда
идем, а потом принялись пенять на свою
судьбу.
— Не надейтесь по-пустому: в этих слезах увидит он только обыкновенную боязливость и отвращение, общее всем молодым девушкам, когда
идут они замуж не по страсти, а из благоразумного расчета; что, если возьмет он себе в голову сделать счастие ваше вопреки вас самих; если насильно повезут вас под венец, чтоб навеки предать
судьбу вашу во власть старого мужа…
Я решился не
идти в отставку и ждать на месте совершения
судеб. Кое-что можно делать — пусть выгонят сами.
Не знаю, завидовал ли я его
судьбе, — вероятно, немножко, — но я был горд тем, что она избрала меня своим поверенным, и воображал (по Вертеру), что это одна из тех трагических страстей, которая будет иметь великую развязку, сопровождаемую самоубийством, ядом и кинжалом; мне даже приходило в голову
идти к нему и все рассказать.
— Если бы не семья, не дети, — говорил он мне, прощаясь, — я вырвался бы из России и
пошел бы по миру; с моим Владимирским крестом на шее спокойно протягивал бы я прохожим руку, которую жал император Александр, — рассказывая им мой проект и
судьбу художника в России.
Чтоб знать, что такое русская тюрьма, русский суд и полиция, для этого надобно быть мужиком, дворовым, мастеровым или мещанином. Политических арестантов, которые большею частию принадлежат к дворянству, содержат строго, наказывают свирепо, но их
судьба не
идет ни в какое сравнение с
судьбою бедных бородачей. С этими полиция не церемонится. К кому мужик или мастеровой
пойдет потом жаловаться, где найдет суд?
— Надо помогать матери — болтал он без умолку, — надо стариково наследство добывать! Подловлю я эту Настьку, как пить дам! Вот ужо
пойдем в лес по малину, я ее и припру! Скажу: «Настасья! нам
судьбы не миновать, будем жить в любви!» То да се… «с большим, дескать, удовольствием!» Ну, а тогда наше дело в шляпе! Ликуй, Анна Павловна! лей слезы, Гришка Отрепьев!
У других и с богатым приданым Бог дочкам
судьбы не
посылает, а Пустотеловы всего-навсе две зимы своих невест вывозили, и уж успели их с рук сбыть.
Но в зрелых летах Бог
послал ей
судьбу в лице штабс-капитана Николая Абрамыча Савельцева.
— Коли
пошлет Бог… отчего ж! Я от
судьбы не прочь!
Дело
идет о самопознании, о потребности понять себя, осмыслить свой тип и свою
судьбу.
Судьба крепостных решалась каждую ночь в «адской комнате» клуба, где
шла азартная игра, где жизнь имений и людей зависела от одной карты, от одного очка… а иногда даже — от ловкости банкомета, умеющего быстротой рук «исправлять ошибки фортуны», как выражался Федор Толстой, «Американец», завсегдатай «адской комнаты»… Тот самый, о котором Грибоедов сказал...
Судьба чуть не заставила капитана тяжело расплатиться за эту жестокость. Банькевич подхватил его рассказ и
послал донос, изложив довольно точно самые факты, только, конечно, лишив их юмористической окраски. Время было особенное, и капитану пришлось пережить несколько тяжелых минут. Только вид бедного старика, расплакавшегося, как ребенок, в комиссии, убедил даже жандарма, что такого вояку можно было вербовать разве для жестокой шутки и над ним, и над самим делом.
Эти «заставы», теперь, кажется, исчезнувшие повсеместно, составляли в то время характерную особенность шоссейных дорог, а характерную особенность самих застав составляли шоссейные инвалиды николаевской службы, доживавшие здесь свои более или менее злополучные дни… Характерными чертами инвалидов являлись: вечно — дремотное состояние и ленивая неповоротливость движений, отмеченная еще Пушкиным в известном стихотворении, в котором поэт гадает о том, какой конец
пошлет ему
судьба...
— Мамынька, ведь нам с ней не детей крестить, — совершенно резонно объяснила Серафима. — А если бог
посылает Агнии
судьбу… Не век же ей в девках вековать. Пьяница проспится, а дурак останется дураком.
— Ну, я скажу тебе, голубчик, по секрету, ты далеко
пойдешь… Очень далеко. Теперь ваше время… да. Только помни старого сибирского волка, исправника Полуянова: такова бывает превратность
судьбы. Был человек — и нет человека.
Иду я домой во слезах — вдруг встречу мне этот человек, да и говорит, подлец: «Я, говорит, добрый,
судьбе мешать не стану, только ты, Акулина Ивановна, дай мне за это полсотни рублей!» А у меня денег нет, я их не любила, не копила, вот я, сдуру, и скажи ему: «Нет у меня денег и не дам!» — «Ты, говорит, обещай!» — «Как это — обещать, а где я их после-то возьму?» — «Ну, говорит, али трудно у богатого мужа украсть?» Мне бы, дурехе, поговорить с ним, задержать его, а я плюнула в рожу-то ему да и
пошла себе!
—
Пойдем чай пить, — сказал дед, взяв меня за плечо. — Видно, —
судьба тебе со мной жить: так и станешь ты об меня чиркать, как спичка о кирпич!
От реформы Петра
идет дуализм, столь характерный для
судьбы России и русского народа, в такой степени неведомый народам Запада.
Это вселенское религиозное миропонимание и мироощущение, к которому современный мир
идет разными путями и с разных концов, прежде всего остро ставит вопрос о смысле мировой истории, о религиозном соединении
судьбы личности и
судьбы вселенной.