Папа не придёт

Алиса Ковалевская

— Если в ближайший месяц ты не забеременеешь, я попробую с другой женщиной, — раздался за спиной голос мужа. Я едва не выронила из рук посуду. Обернулась. Дамир сидел за столом и мрачно смотрел на меня. — Чтобы я забеременела, должно случиться чудо, Мир, — сказала я тихо. Муж молчал. Чем дольше это длилось, тем холоднее становилось вокруг, хотя окно было закрыто. — Значит, нам придётся развестись, — сказал, как отрезал. — Развестись?! А мы, Мир? Как же мы? Наш брак, наши чувства, любовь? Тебе этого недостаточно? — Недостаточно. Месяц, Саша. Если ты не забеременеешь, мы разведёмся. Чудо случилось. Я забеременела… Вот только теперь сделаю всё, чтобы мой муж никогда не узнал о том, что у него есть дочь.

Глава 6

Саша

По истечении двадцати минут отец Кати так и не появился. Не приехал он, и когда прошло ещё двадцать.

Похожие на крохотных котят, девочки укутались каждая в свой плед и уже клевали носами, время от времени зевая. День получился долгим и насыщенным. Я и сама валилась с ног от усталости. Хотелось побыстрее снять одежду и встать под душ. Все поблажки, на которые я имела право — встать завтра на пару часов позже обычного. Но перед этим нужно было уложить дочь. Оставшиеся продукты в холодильник я уже убрала, а с беспорядком завтра разберётся домработница.

— Мам, — очухалась Машка, — ты подарок обещала.

— Давай завтра?

Я поставила на диван поднос с тремя чашками какао. Почувствовав сладкий запах, Катя тоже зашевелилась. Я выдала девочкам по чашке, третью взяла себе. Судя по тому, что дочь не воспротивилась отсрочке, лимит её энергии на сегодня иссяк.

В молчании мы пили какао, а время всё шло и шло…

— Папа у тебя всегда такой? Всё время опаздывает?

— Он не опаздывает, — сразу же возразила Катя. Бросилась на защиту отца без раздумий. — Он много работает, чтобы я ни в чём не нуждалась.

— Моя мама тоже много работает, чтобы я ни в чём не нуждалась, — подхватила Маша.

Ничего не сказав, я обхватила чашку двумя руками и поднесла к губам. Сказанные дочерью слова прозвучали шаблонно и безлико. Заученное с взрослых слов оправдание едва ли не на любой случай. Не придерёшься.

Когда-то мужчина, которого я любила без памяти, тоже говорил, что у него много работы. С каждым прожитым нами вместе днём, месяцем, годом работы у него становилось всё больше, как и вечеров, которые я проводила в одиноком ожидании. Когда начались его измены? За неделю до нашего расставания? После выдвинутого им ультиматума или, может, ещё раньше?

А отец Кати… Правда работает или увлёкся хорошенькой секретаршей и забыл о времени? А сама я? Неужели могла бы вот так заработаться и забыть про дочь?

Сама эта мысль вызвала у меня неприятие. Нет! Никогда такого не было. Да, задерживалась несколько раз, но всегда предупреждала об этом воспитательницу.

Квартира в хорошем районе, своя машина и возможность ездить в мои короткие и редкие отпуска туда, куда действительно хочется: ради этого я не просто работала — пахала днями и ночами. В первые четыре года — в прямом смысле. Но дочь всегда была для меня главным. Моей путеводной звездой, маяком и точкой опоры. Была, есть и будет.

И уж тем более я никогда не позволяла себе в ущерб ей заниматься личным. Что уж, до появления в моей жизни Макара личного у меня и не было. Если бы не его граничащая с наглостью настырность и упрямство, я бы и на него не обратила внимания. Но он не оставил мне возможности на это — чего только стоят его утренние появления возле подъезда. Ни одному другому мужику в голову не пришло бы поджидать меня в шесть утра с горячим кофе.

— А кем твоя мама работает? — фоном мыслям прозвучал голос Кати.

— Она начальник в компании, где самолёты летают.

— Она самолёты водит? — округлила Катя глаза.

— Нет. Она начальник, говорю же. Она…

Машу прервал звонок в дверь. Он же остановил и мои размышления.

— Папа пришёл, — сказала я, поставив чашку с остатками какао на столик, и пошла открывать.

Услышала, как девчонки завозились на диване.

В прихожей бросила мимолётный взгляд в зеркало, пригладила волосы и отперла замок. Наконец-то! Присказка «не прошло и часа» была весьма актуальна — в самом деле, часа не прошло, всего каких-то пятьдесят восемь минут с момента, как отец Кати пообещал быть через пятнадцать-двадцать.

— Добры… — начала было, открыв дверь, и мгновенно осеклась.

Голова пошла кругом, стало холодно и очень жарко одновременно. Как онемевшая, я смотрела на красивого, обеспеченного мужчину, который возил свою дочь в сад на огромной машине и много работал для того, чтобы она ни в чём не нуждалась. На мужчину, который когда-то много работал и для того, чтобы ни в чём не нуждалась я. Который предал меня и разве что не сравнял с землёй. Мужчину, чувства к которому всё ещё порой напоминали о себе тупой болью в сердце.

На Дамира.

— Саша, — просипел он.

Его «Саша» заставило меня вскинуть голову. Да, Саша!

В руках у него был большой букет роз. Волосы стали длиннее, взгляд пронзительнее. Графитово-серый пиджак, головокружительный запах одеколона, туманящий разум.

Безумная спираль внутри меня стянулась до предела и стала разворачиваться с неимоверной скоростью.

Захлопнуть дверь — захлопнуть дверь — захлопнуть дверь! Этого не может быть — этого не может быть — этого не может быть!

— Папа! — Коридор огласил радостный вскрик Кати. — Ты пришёл! Ну наконец-то, папа!

Катя ураганом пронеслась мимо и бросилась к Дамиру.

— Пап, — потянулась к нему.

Дамир нагнулся, обнял дочь. В уголках его рта появилась улыбка, такая знакомая и одновременно незнакомая мне, предназначенная только черноволосой кнопке.

— Я тоже хочу аниматора! — заявила она. — Ты мне купишь аниматора на день рождения? Пап!

— Придумаем что-нибудь, — ответил Дамир и посмотрел на меня.

В этот момент из комнаты вышла Маша. Встала рядом со мной, и в момент, когда взгляд Дамира устремился на неё, я напряглась всем телом.

Мир посмотрел на мою дочь, на меня. Улыбка исчезла, взгляд его стал жёстким, пронзительным, подозрительным. Я инстинктивно опустила руку на плечо дочери. Желание оградить её, спрятать и защитить буквально зашкаливало.

— А ещё Коля подарил Маше куклу с платьями. У неё есть свой шкаф и туфельки, — затараторила Катя. Поморщила нос. — И не только туфельки. Ещё сапожки. Па-а-ап… — Она потянула его за руку. — Пап, а у меня ведь тоже скоро день рождения. Давай тоже позовём всех-всех, а? И мне тоже подарят куклу с туфельками. Ты знаешь, сколько аниматор знает игр? Когда мы…

Катя болтала без умолку, а мы с Дамиром смотрели друг на друга и молчали. Наконец он словно опомнился. Снял с вешалки пальто и было подал дочери, но она замотала головой.

Мир нахмурился, и меня как по лицу ударили. Боже!

— Это не моё пальто.

Ничего не говоря, я сняла с крючка другое и всё так же, не нарушая молчания, подала бывшему мужу. Он мне — Машкино. Наши пальцы соприкоснулись, и дыхание у меня замерло. Через кожу проник яд: смертоносный, парализующий и стремительный. Я-то считала, так только в женских романах пишут, всегда посмеивалась над героинями и авторами, а сама…

Отдёрнула руку и поспешно отвела взгляд.

— Мам, а когда Катя к нам ещё придёт? — спросила дочь, подняв ко мне голову.

— Да, пап, — тут же поддержала Катя. — Когда?

— Мам, ты же хотела с папой Кати познакомиться. Вот её папа. Его Дамир зовут.

Наши с Дамиром взгляды столкнулись снова. Я и сама знала, как его зовут. Почему не спросила дочь раньше?! Хотя разве это что-то бы изменило? Ирония судьбы, насмешка жизни — наши девочки оказались в одной группе одного частного детского сада. Вообразить такое я даже не могла!

— Приятно познакомиться, Дамир, — сказала я безэмоционально. — Я — Александра. Мама Маши.

— И мне приятно, — ответил он столь же ровно. — Дамир.

Жестом велел дочери повернуться и помог ей надеть пальто.

— Ты так и не ответил. — Она умудрилась оглянуться на него, просовывая в рукава руки.

Дамир справлялся легко, без свойственной многим мужчинам в отношении детей неловкости. Это отличало его всегда — если он что-то делал, делал наверняка. Принимал решения, предавал… Как выяснилось, детей он тоже делал наверняка. Я присмотрелась к его девочке более осознанно. Тёмненькая, явно не в Дамира. Усмехнулась, но усмешка так и не появилась на губах. Прямые чёрные волосы, карие глаза — я отлично знала, от кого ей это досталось.

— Па-а-ап, — на сей раз заканючила Катя. — Ну когда? Ты можешь завтра отвезти меня в сад, а потом…

— Угомонись, Екатерина, — строго сказал он. — Тебя ещё никто никуда не приглашал.

Девочка насупилась. Маша было приоткрыла рот, но я предупредила готовую сорваться просьбу, отправив дочь в спальню. Открыла входную дверь и, попрощавшись с Катей, в последний раз посмотрела на Дамира.

Всё что угодно, только не это. Это не может быть правдой.

Оставшись в коридоре одна, со стоном привалилась к двери и опёрлась на неё затылком. Сглотнула и заставила себя сделать глубокий вдох, только это не помогло. Яд не только проник через кожу — сам воздух был отравлен. Ладонь всё ещё жгло, грудь сдавило.

Машу я нашла сидящей на полу возле постели. Обиженная, она только коротко посмотрела на меня и снова взялась расчёсывать новую куклу.

Будь ты проклят, Дамир! Всё из-за тебя!

Я присела рядом с дочерью и хотела приобнять, но Маша дёрнулась. Обнять её это мне не помешало.

— Тебе папа Кати не понравился?

— С чего ты взяла?

Она пожала плечиками. Неужели всё так очевидно, что это понимает даже шестилетний ребёнок? Или она просто чувствует?

— Я бы хотела такого папу, как у Кати, он классный, — тихо сказала Машунька, а я едва в голос не застонала.

Да будь ты проклят, чёрт тебя дери, Дамир!

Только я начала забывать его, только справилась с собственным сердцем, зализала раны. Только он перестал сниться мне по ночам, только я начала всерьёз задумываться о том, что с Макаром у нас может что-то получиться!

Наша с Машей жизнь не имеет к нему отношения!

— Пойдём. — Я встала и потянула дочь за собой. — Пойдём, покажу кое-что.

Я дико устала, встреча с Миром выбила почву из-под ног, но испортить день рождения дочери я ему не позволю! В конце концов, в рукаве у меня был припасён козырь, пусть я и собиралась оставить его на завтра.

Подведя дочь к закрытой двери, я посмотрела сверху вниз и улыбнулась.

— Готова?

— Там же хлам, ты сама говорила.

Я толкнула дверь. Включила свет и жестом пригласила дочь в светлую, выполненную в нежно-сиреневом, серебристом и белом цветах комнату. Запахи свежего дерева и роз сразу же окружили нас. Маша распахнула глаза.

— Это твоя новая комната. — Я подтолкнула её вперёд.

Дочь недоверчиво глянула на меня. Выдохнула, сделала крохотный шажок к стоящей на возвышении, усыпанной декоративными подушками кровати и развернулась.

— Мой тебе подарок, Солнышко, — подтвердила я.

Не прошло и минуты, как дочь заглянула во все углы. А я смотрела на неё и, сжимая в руках длинноволосую куклу, твердила себе, что появление Дамира ничего не изменит. Ни для неё, ни для меня. Как и раньше, я буду делать всё, чтобы моя принцесса ни в чём не нуждалась, и это не взрослая отговорка, оправдывающая меня. Всё сделаю для неё. Покупая квартиру, я сразу же решила, что эта комната будет Машиной. И поклялась, что к её дню рождения превращу комнату в спальню, о какой мечтала в детстве сама. А потом опомнилась — нет, не о какой мечтала я — комната Маши должна была быть только её. Такой, о какой мечтает она.

— Мамочка! — Дочь кинулась ко мне и обхватила ноги. Я присела и погладила Машу по светлым волосикам.

— Нравится?

— Да! — Она закивала.

— С днём рождения, милая. — Я поцеловала её в нос. — А теперь иди умываться. Я сейчас приду и помогу тебе. Спать пора. Тем более, — посмотрела на новую постель, — твоя кроватка тебя заждалась. Может, тебе и жених приснится, м-м? — подмигнула заговорщицки. — Знаешь, как говорят? Спишь на новом месте — приснись жених невесте.

Маша заулыбалась. Кажется, забыла и про Дамира, и про свою подружку. Надолго ли? Вряд ли. Но день рождения я, кажется, спасла.

Каким бы сильным ни было желание дочери заглянуть в каждый шкаф и открыть каждый ящик в своей новой комнате, усталость взяла своё. Накрыв её одеялом, я села на край постели и погладила дочь по плечу. Сама зевнула, прикрыв рот рукой. Глаза у Маши слипались, но она ещё боролась со сном.

— Мам, — позвала тихо.

Я вопросительно кивнула. Маша поёрзала, подползла чуть ближе ко мне.

— А если у Кати только папа, а у меня только ты, мы бы могли жить все вместе. Тогда у Кати была бы мама, а у меня папа… — Её глаза загорелись надеждой.

Меня едва не задушили отчаяние и гнев. От бессильной злости хотелось выть раненой волчицей.

— Так не бывает. — Я опять погладила дочь. — Ты же знаешь.

Она разочарованно вздохнула. Надежда померкла.

Прижав к себе плюшевого лисёнка, Маша улеглась. Я поцеловала её в висок, едва сдержавшись, чтобы не сказать «прости». Просить прощения было не за что — не я должна его просить.

Скотина! Ну почему?! Всё ведь было так хорошо.

Через несколько минут Маша уснула, а я, разбитая и подавленная, вышла в кухню. Налила большую чашку чая и, немного подумав, добавила в него коньяк. Написала помощнице, что завтра буду к обеду, и тяжело опустилась на диван. Накрыла лицо ладонями и застонала. Слёзы сдерживать не было сил. Злые и бессмысленные, они рвались наружу вместе с воем.

— Сукин ты сын, Дамир, — прошипела, вытерев их. Но глаза сразу же снова стали влажными.

Меня буквально разрывало от ярости и смятения. Что теперь будет? Да, с первого взгляда не скажешь, что Маша похожа на него, но…

Телефон просигналил. Не дай бог помощница написала, что я нужна с самого утра. Если так…

Уже готовая грубо объяснить ей, что имею право хотя бы на несколько часов отдыха, я открыла сообщение. Но оно было не от помощницы.

«Нам надо поговорить. Жду тебя внизу».

Скотина! Да катись ты со своим «поговорить»! За семь лет — ни слова, ни звонка. А теперь поговорить ему вдруг потребовалось?! Мне тоже когда-то надо было с ним поговорить. Давно. Где-то в прошлой жизни, когда я была его милой послушной болонкой. Спасибо, что не поговорили!

«Нам не о чем говорить», — написала и отправила.

Хотелось вдогонку послать ещё несколько слов, вроде того, что я оказалась не только способной оформить развод, но и на много что ещё. Сдержалась. Ни к чему эти бабские истерики.

Сообщение ушло, я выдохнула. Отпила пару больших глотков чая с коньяком и, швырнув телефон в сторону, тихо выругалась. На глаза попалась коробка с конфетами, слёзы потекли по щекам. От сладкого и слёз никакого толка. По мнению моей дорогой мамочки. Только плевать я хотела на её мнение! Подвинула к себе коробку и, развернув конфету, откусила половинку.

В понедельник отведу дочь в сад и схожу в бассейн. Да, так и сделаю. А во вторник вернется Макар. Скажу ему, что…

Телефон снова пикнул.

«Спускайся, Саша. Я тебя жду. Не спустишься, поднимусь сам».