Папа не придёт

Алиса Ковалевская

— Если в ближайший месяц ты не забеременеешь, я попробую с другой женщиной, — раздался за спиной голос мужа. Я едва не выронила из рук посуду. Обернулась. Дамир сидел за столом и мрачно смотрел на меня. — Чтобы я забеременела, должно случиться чудо, Мир, — сказала я тихо. Муж молчал. Чем дольше это длилось, тем холоднее становилось вокруг, хотя окно было закрыто. — Значит, нам придётся развестись, — сказал, как отрезал. — Развестись?! А мы, Мир? Как же мы? Наш брак, наши чувства, любовь? Тебе этого недостаточно? — Недостаточно. Месяц, Саша. Если ты не забеременеешь, мы разведёмся. Чудо случилось. Я забеременела… Вот только теперь сделаю всё, чтобы мой муж никогда не узнал о том, что у него есть дочь.

Глава 8

Саша

Сосредоточенная донельзя, Машка пыталась справиться с бантом на обёрнутой серебристой бумагой коробке. Макар улыбнулся и, небрежно положив локоть на спинку дивана, перевёл взгляд на меня.

— Она по тебе соскучилась. — Я тоже не могла сдержать улыбку.

Вернувшийся из командировки Макар буквально засыпал дочь подарками и комплиментами. Меня тоже.

— А ты? — спросил он тихо, смотря прямо на меня.

Под его взглядом я слегка смутилась. Внимательный, цепкий, тёмный. Глаза у него были карие, почти чёрные, чуть длиннее среднего каштановые волосы завивались у шеи и висков. Макар ждал ответа. Пора было на что-то решаться.

— И я соскучилась, — сказала я и снова посмотрела на дочь в попытке спрятаться, скрыть непонятно откуда появившуюся неловкость. Но Макар не позволил — взял меня за руку.

В уголках его губ играла улыбка, но предназначалась она уже исключительно мне, как и огромный букет розовых роз на столе, с которым он ждал нас в кафе.

— Я тоже соскучился, Саша. — Он погладил мои пальцы. — Пытался вырваться к вам на день рождения Стрекозы, но было никак. Извини.

— Всё в порядке.

Машка громче зашуршала бумагой и почти сразу восторженно ахнула. Мы разом посмотрели на неё. В открытой коробке лежал маленький рюкзачок. Перламутрово-розовый, с украшенными вышивкой кармашками и блестящими застёжками.

— Это как у Барби! — громко объявила моя маленькая модница. — У Барби такой же!

— Точно, — подтвердил Макар. — У тебя даже лучше, Стрекоза. Нравится?

Маша утвердительно кивнула. Словно бы невзначай Макар ещё раз погладил мою руку и, выпустив, показал дочери на тарелку с пирожным в форме сердечка. Демонстративно взял свою ложку.

— Кто быстрее? — Он приподнял бровь. — На старт… Внимание… Приготовились…

Маша затаила дыхание. Я закатила глаза. Вот придумал так придумал!

— Макар… — попробовала было остановить их. Куда там!

— Марш! — объявил он, и они с дочерью наперегонки принялись каждый за своё сердечко. Не прошло и минуты, как блюдца были пустыми. Мне оставалось только снисходительно покачать головой.

— Она меня опередила, — подытожил Макар.

— А не нужно было играть в поддавки.

— Кто играл в поддавки? — делано возмутился он. — Я?!

Маша засмеялась. Облизнула перепачканные взбитыми сливками губы. Я подала ей салфетку, а Макар, как фокусник, достал из кармана миниатюрную, размером с половину ладони, куколку.

— Приз победительнице.

Дочь разулыбалась пуще прежнего. Схватила куклу и стала рассматривать её. Я отковырнула кусочек от своего пирожного. В последнее время Макар был сильно завален работой, встречаться получалось не часто, но он всегда находил время на нас. Так что, когда сегодня он предложил подъехать в кафе неподалёку от его работы, я согласилась без раздумий. Но я и подумать не могла, что обычный обеденный перерыв он превратит в продолжение праздника для Маши.

Медленно ковыряла своё сладкое сердечко и слушала, как переговариваются эти двое. Да, нужно двигаться дальше. Сколько можно топтаться на месте. На этот раз мама права — такого мужчину, как Макар, искать будешь — не найдёшь. Другая бы на моём месте вцепилась и не отпускала.

— Как прошла твоя командировка? — спросила я, когда дочь немного успокоилась и уткнулась в чашку с какао.

— Нормально, — взгляд мне в глаза, тихий рокочущий голос. — А как Машин день рождения?

Он потянул меня за локоть. Я поддалась, и наши бёдра соприкоснулись. Глаза Макара сразу же стали темнее.

— Нормально, — ответила я.

Сердце стало биться чаще. От Макара приятно пахло дорогим одеколоном, ворот белой рубашки был расстёгнут на две верхние пуговицы. От него исходили уверенность и сила. Когда-то я уже испытывала нечто подобное.

Только я подумала про мужчину, которого предпочла бы забыть навсегда, у кафе остановилась чёрная машина. Сквозь большое панорамное окно улица была видна, как на ладони.

Меня охватила тревога. Не может быть. Нет. Фары внедорожника мигнули, дверца открылась. Я напряглась всем телом. Да что это такое?! Почему?!

— Саш, всё в порядке? — спросил Макар, слегка нахмурившись.

Я поспешно отвернулась от окна, молясь, чтобы бывший муж выбрал другое место для посиделок. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста. Краем глаза уловила, как он захлопнул машину, и едва не застонала. Да какого чёрта?! За семь лет ни единой встречи, а тут пожалуйста! Только моя жизнь наладилась! Только у меня появилась личная жизнь!

Едва Дамир вошёл в кафе, воздуха словно стало меньше. Как я ни пыталась, не могла заставить себя не смотреть на него. Как всегда безукоризненный, уверенный в себе, он прошёл к столику у стены.

И тут взгляды наши встретились.

Кажется, Маша что-то сказала, но что, я не разобрала.

— Саш, ты…

Макар не договорил. Резко повернулся и тоже увидел Дамира.

Произошедшие в нём перемены были стремительными: на скулах его мигом выступили желваки, глаза стали совершенно чёрными. Но поразиться этому я не успела: собравшийся было присесть за столик Дамир передумал и пошёл к нам.

— Это дядя Дамир! — воскликнула Маша и было хотела слезть с диванчика.

Я едва успела остановить её.

— Пей какао, — резко вернула дочь на место.

Она насупилась, повела плечом. Я отвернулась от бывшего мужа. Теперь сердце колотилось тяжело и гулко. Только что уютное кафе стало холодным и чересчур шумным, а небо за окном — низким и совсем не по-весеннему серым.

— Вставай, — не здороваясь, приказал Дамир, подойдя к нашему столику. — Мы уходим.

Я едва не поперхнулась гневом. Его самоуверенность перешла все границы.

Дамир схватил меня за локоть.

— Одевайся.

Макар встал. Резанул взглядом Дамира и сразу же посмотрел на меня.

— Ты знакома с ним?

Чёрными глаза были не только у него — взгляд Дамира тоже потемнел. Воздух разве что не искрился от напряжения. Ярость обоих была неприкрытой, читалась на лицах и в напряжённых позах. Макар и Дамир походили на двух готовых сцепиться насмерть хищников.

— Лучше способа не нашёл подобраться ко мне? — процедил Дамир, глядя на Макара. — Не приближайся к ней. Ещё раз увижу рядом — ты покойник, Молотов.

Макар зло прищурился. Дамир сильнее сжал пальцы, и это привело меня в чувство. Я попыталась выдернуть руку, но хватка бывшего мужа была мёртвой. Он вытащил меня из-за столика, ничего не говоря, снял Машкино пальто. Я перехватила встревоженный взгляд дочери. Она всё-таки встала и теперь стояла в метре, округлив глаза.

— Одевайся, Маша. — Дамир подал ей пальто.

Не зная, что делать, Маша растерянно посмотрела на меня.

— Саша… — Макар рванулся к нам.

Я выдернула руку и вне себя от гнева процедила:

— Не смей говорить моей дочери, что делать, Дамир!

Забрала у Маши пальто и впилась в ткань пальцами, словно это могло мне чем-то помочь. Макар оказался между нами с бывшим мужем.

— У тебя, похоже, совсем чердак снесло, Белозёров, — оттолкнул его. Бросил взгляд на едва не плачущую Машку, на меня. — Поехали отсюда. Тут нагадили.

— Я тебя предупредил, Молотов, — сквозь зубы процедил Дамир, прожигая Макара ненавидящим взглядом. — Не приближайся к моей жене.

Макар снова повернулся ко мне. Резко, порывисто.

— Я тебе не жена! — прошипела я с яростью. — Давно не жена! — И сказала уже Макару: — Ты спрашивал, знакомы ли мы? Да. Мы были женаты. Давным-давно. Но Дамир, видимо, забыл, что больше никаких прав на меня у него нет. — И снова Дамиру: — Хватит, Мир. Ты мне никто.

— Ты не будешь с ним встречаться, — отчеканил бывший муж.

Таким я его никогда ещё не видела: вена на виске вздулась, чернота зрачков поглотила зелёную радужку, каждая мышца была напряжена. Если бы я не была в такой ярости, засмеялась бы.

— Я буду встречаться с кем захочу, где и когда захочу. И тебя спрашивать об этом не стану, — отрезала я и положила ладонь на плечо дочери. Надо было успокоить её. Правда, как, когда меня саму потряхивало от негодования, я не знала. — Пойдёмте, — обратилась к Макару. Он так и стоял рядом, готовый в любой момент броситься на Дамира. — Здесь и правда стало неуютно.

У меня подрагивали руки, когда я помогала Маше одеться, когда собирала подарки. Чувствовала висящее вокруг напряжение, взгляд Дамира.

Что ему нужно от меня?! Что вообще происходит?! Запоздалый приступ ревности?!

Макар бросил на стол несколько купюр, взял у меня пакеты. В последний момент я вспомнила о цветах и забрала букет.

— А Катя… — подала было голос Маша и сразу же осеклась.

Я подтолкнула её к двери. Напоследок перехватила взгляд бывшего мужа. Он смотрел не на меня — на Макара. Тот тоже обернулся. Оба только что зубами не скрипели — на скулах желваки, каждое сухожилие натянуто.

— Я тебя предупредил, Макар, — жёстко сказал Дамир.

Мне — ни слова. Только взгляд: тяжёлый, не обещающий ничего хорошего. Взгляд, от которого у меня мурашки по коже побежали, а в животе стянуло предчувствием катастрофы.

Пристегнув Машу, я села на переднее кресло. Посмотрела на дочь через зеркало. Детское кресло, в котором она сидела, напоминало навороченный космический корабль. Макар установил его, едва мы познакомились, едва я сказала ему, что у меня есть ребёнок. Наверное, это меня и подкупило больше чего бы то ни было: это самое кресло и его отношение к Маше.

— Куда поедем? — спросил он, сев за руль. Завёл двигатель и мельком бросил на меня взгляд.

Я вздохнула.

— Поехали домой. Он мне всё настроение испортил.

Макар сдал назад. Машина мягко тронулась с места, в боковом окне мелькнуло кафе и огромный чёрный внедорожник бывшего мужа. Чтоб он там подавился собственной самоуверенностью! Скотина!

Только начавший утихать гнев вспыхнул с новой силой, стоило подумать о Дамире. И ведь он всегда был таким! Всё должно было быть только по его и для него! И я тоже, по-другому никак. Всё, как он пожелает: сверху или снизу, в постели или у стены, японская кухня или французская. И ребёнок тоже должен был появиться по его желанию — иначе никак.

— Так это правда? — Макар не дал гневу захватить меня полностью.

Мы притормозили на светофоре, и он повернулся ко мне. Я провела пальцами по бутонам роз. Посмотрела исподлобья.

— Правда, — сказала нехотя. Потому что говорить о Дамире мне не хотелось. Особенно с Макаром. Особенно сейчас. — Мы были женаты пять лет. Но это давно в прошлом, Макар.

— А Маша?

Вопрос застал меня врасплох. Логичный, он заставил меня подобраться. Я быстро посмотрела на дочь, но та сидела, рассматривая куколку, и вроде бы не обращала на нас внимания.

— Он не имеет к ней отношения, — соврала я, сама не зная зачем.

Кажется, Макар не поверил. Да мне не очень-то хотелось врать. Наши взгляды пересеклись за миг до того, как светофор сменил цвет.

— Это неважно, — сказала я тихо, но твёрдо. — Мы с Дамиром давно расстались, и расстались плохо. Я не хочу его ни видеть, ни знать. И говорить о нём тоже не хочу.

— Понятно.

Машина тронулась в общем потоке. Маша подняла голову, посмотрела в зеркало, но ничего не сказала. Я только улыбнулась ей, стараясь сделать вид, что всё в порядке. Букет на коленях был красивый, тяжёлый, мужчина рядом — из тех, с какими женщина чувствует себя женщиной. Так оно и было. Рядом с Макаром я хотя бы на какое-то время забывала о работе и том, что должна постоянно быть сильной, держать всё под контролем.

В молчании мы проехали оживлённый перекрёсток в центре города. Макар был всё ещё мрачный и не спешил снова заводить разговор.

— А вы с Дамиром знакомы? — спросила я вопреки собственным словам о том, что не хочу говорить о нём.

На лице Макара отразилось презрение. Мог бы — наверное, сплюнул бы.

— Пересекались несколько раз, пока я не перешёл на работу в министерство. Тот ещё сукин сын.

Мы разом замолчали. Проехали до следующего светофора и опять встали, как будто кто-то сверху решил, что нам непременно надо застрять на каждом.

— Прости, что так вышло, — на этот раз нарушил тишину Макар. — Не думал, что он появится. Ни разу не натыкался на него в этом кафе.

— Всё в порядке. Откуда ты мог знать. — Снова молчание, но теперь непродолжительное. Я коснулась бедра Макара. Он сразу же повернулся ко мне, и я улыбнулась. — У нас будет ещё много вечеров, которые никто не испортит.

Он накрыл мою руку своей. Сжал и улыбнулся уголками губ. Я перехватила взгляд дочери в зеркале. Она внимательно, с недетской сосредоточенностью наблюдала за нами и, слава богу, больше не казалась напуганной.

— Поехали к нам? — предложила я. — Закажем пиццу, включим какой-нибудь старый мультик и посидим спокойно. Я чай заварю с мятой или вина купим. Как тебе?

Макар шумно, чуть ли не с рыком выдохнул. Посмотрел с сожалением.

— Не могу сегодня, Сашка. Прости. Работы по горло.

Он сдавил мою ладонь сильнее и отпустил.

— Извини, Саш. Отвезу вас и поеду.

— Да ничего. В следующий раз тогда.

— А я пиццу хочу, — подала голос дочь. — И мультики тоже хочу. Сегодня хочу.

— Я подумаю, — ответила ей, убрав руку с бедра Макара.

Всё из-за Дамира! Всё комом! Кончиками пальцев погладила шипастые стебли цветов, тёмно-зелёные листья. Настроение пропало окончательно. Первый полноценный выходной за несколько недель, и тот безнадёжно испорчен.

— Почему он сказал, что ты пытаешься подобраться к нему через меня? — вспомнив вдруг слова Дамира, спросила я.

Марк повернул ко мне голову.

— Потому что у него слишком большое самомнение, — отрезал он, и мне стало ясно — продолжать не стоит, если я не хочу окончательно всё испоганить. Тем более возразить тут было нечего.

Дочь засмотрелась, и я, пододвинувшись к ней, потянула пиалу с мороженым на себя.

— Мама! — тут же возмутилась Маша.

— Что, жаба душит? — Взяла её ложечку и соскребла немного пломбира с края. — Я бы с тобой поделилась.

Вместо пиццы мы заказали ведёрко нашего любимого мороженого с кленовым сиропом и грецкими орешками. Раз уж выдался свободный вечер, нужно этим пользоваться. Тем более что после возвращения домой настроение у меня и так было паршивым. В голову лезли бесконечные мысли и воспоминания.

Пока везли мороженое, я сходила в душ и успела помыть Машку, и теперь мы обе, переодетые в пижамы и пахнущие ванильным гелем для душа, лежали на мягком ковре в гостиной напротив огромного телевизора. Мороженое, горячий шоколад и старая добрая Белоснежка — отличный рецепт от дурного настроения.

— А ещё есть?

— Понятия не имею, — ответила я, облизывая ложечку.

Маша на секунду задумалась. Ничего не говоря, сорвалась и побежала на кухню. Помогать ей в поисках ведёрка не пришлось — почти сразу же она вернулась вместе с мороженым и села рядом.

— А у тебя ничего не слипнется?

Дочь замотала головой. Я залюбовалась ею. Никакая диснеевская принцесса и рядом не стояла с моей красавицей. Заправила ей за ушко прядку волос и улыбнулась. Забрала ведёрко и, мысленно махнув на всё рукой, протянула дочери ложку. Да, одним походом в бассейн тут не обойтись. Да и ладно.

Весь вечер меня не отпускали мысли. Что это всё-таки было? Дамир никогда меня не ревновал, а тут буквально с катушек слетел. Конечно! Он-то считал, что, женившись на мне, сделал великое благо, чуть ли ни милостыню подал, осчастливив меня штампом в паспорте! А тут, оказывается, я кому-то нужна, да ещё и не одна, а с ребёнком! Только он со своей ревностью опоздал. И не на семь лет — на целую жизнь.

— Ой, орешек! — Я ловко выковыряла орех прямо у Маши из-под носа.

Дочь ахнула от возмущения и в отместку попыталась забрать всё ведёрко. Я не отдала. Потянула на себя, переставила на другую сторону. Повалила Машку на спину и защекотала.

— Мама! — Смеясь, она пыталась вывернуться. — Мам, престань! Ну ма-а-ам!

— Что, мам? Ам… — Я сделала вид, что хочу укусить её за бок. — Кто это тут такая сладкая вкусная девочка? А?

— Ма-а-ам! — Дочь взвизгнула.

Я поймала её руку и снова сделала вид, что кусаю. Пощекотала животик. Дочь засмеялась громче, снова взвизгнула и вывернулась.

— Нечестно! — заявила она.

— Почему это нечестно?

— Ты большая, а я маленькая!

— Правда, что ли? — Я округлила глаза. — А на днях ты мне доказывала, что большая. Или это была не ты, а какая-то другая девочка?

— Другая! — засмеялась дочь.

— Да? И где же эта другая девочка?

Маша заулыбалась. Подобралась ко мне и, присев, хотела взять ведёрко, но я отставила его подальше. Обняла свою малышку, прижала к груди и подумала вдруг, что нам с ней никто не нужен. Нам ведь и так хорошо — вдвоём, вместе.

Нет. Неправда. Я поспешно отогнала эти мысли. Неправда это. Маше нужен пример семьи. Не должна я повторять маминых ошибок и строить из себя вечно сильную и самодостаточную, пусть это хоть миллион раз так. Женщине нужен мужчина, сильное плечо, защита. Другое дело, что сильной женщине нужен мужчина, который будет сильнее неё. А это не так просто.

— Мам, — Маша вдруг стала серьёзной, — а почему дядя Дамир сказал, что ты его жена?

Я застыла.

— Он пошутил.

Маша замотала головой.

— Нет, он не шутил. Совсем не шутил.

— А я тебе говорю, что он пошутил, Маша. — Раздражение вырвалось само собой. На деле это был страх, который я инстинктивно попыталась замаскировать.

Дочь отвернулась. В ведёрке ещё оставалось немного мороженого, но она потеряла к нему интерес. На экране замелькали последние кадры мультфильма, за ними титры. Я опять обняла Машу, теперь со спины.

— Не бери в голову, Машунь. Пойдём лучше в кроватку?

— Если ты его жена, то он мой папа, так? — Дочь пытливо посмотрела на меня.

Я отрицательно качнула головой. Погладила её по золотистым волосам.

— Дядя Дамир — чужой дядя, Машунь. И папа тоже совсем чужой.

— Катя мне не чужая, — запротестовала она, но жалобно, теперь совсем по-детски.

— Пойдём спать. — Я взяла её за ручку и поднялась, потянула за собой.

Уснула Маша быстро, хотя я думала, что после сладкого и возни придётся просидеть с ней минимум час. Но нет. С каждым словом голос её звучал тише и неразборчивее, а потом она просто перестала мне отвечать.

Выключив ночник, я ещё пару минут просидела возле постели. Даже вечер Дамир умудрился подпортить. Если бы не Маша, я бы прокляла день, когда мы встретились. Но глядя на свою мирно спящую принцессу, понимала — у меня нет на это права. Не было бы его, её бы тоже не было.

Выключив телевизор, я навела в гостиной порядок. Выключила свет в кухне и встала у окна. Пора было тоже ложиться, но только я пошла в спальню, в дверь позвонили. В сердце закралось недоброе предчувствие. Нет, оно не покидало меня весь вечер, сейчас же просто усилилось в сотню раз. Макар?

Надеясь, что это так, я подошла к двери. Посмотрела в глазок и порывисто открыла замок.

— Да что тебе нужно? — спросила гневно, распахнув дверь.

Дамир смерил меня тяжёлым взглядом и, не дав ответить, втолкнул в квартиру и зашёл сам.