Рассказы

Анастасия Уткина

Сборник рассказов самой разнообразной тематики, имеющих своей целью помочь читателю задуматься над наиболее важными вопросами человеческой жизни…

3. Начало

Изабель редко бывала у подруги. Большей частью она жила изолированно ото всех, регулярно навещая лишь своих родителей и сестру, живших здесь же в Лионе в старой части города в родовом особняке эпохи Наполеона III. Сама же Изабель снимала квартиру неподалёку от оперы и пышного сквера, в котором и проводила всё своё свободное время. Однако в тот значимый для Изабель вечер это уединение, равно как и размеренная жизнь, было нарушено внезапно свалившимися на неё планами.

Вместе с Мари Изабель ждали ещё пять человек, одним из них был тот самый Луи, о котором Мари столько рассказывала подруге в перерывах между репетициями. После взаимных представлений Луи быстро перешёл к сути наболевшего вопроса, из чего Изабель узнала, что он и его друзья состоят в Сопротивлении, борясь с нацистским и вишистским режимами всеми известными истории способами. Он не стал посвящать Изабель во все их детали, ограничившись в конце своего повествования фразой:

— Сопротивление — это не только борьба с оружием в руках, мадемуазель де Лоранс. Это ещё и возможность спасать тех, кто страдает в это время больше всех остальных.

— Да, я понимаю, мсье Леклер. Я понимаю, что есть люди вроде вас, готовые рисковать своей жизнью и свободой, знающие, что нужно делать, смелые и отчаянные. Но я что могу сделать? Как я могу кого-то спасти?

— Мадемуазель де Лоранс, на защите таких, как ваш мсье Фавер, стоят самые обычные люди, не военные и часто даже не сопротивленцы. Я не скажу, что они чересчур смелые и отчаянные, нет. Они просто хотят спасать и делают всё, что в их силах. Да, это риск, но на войне мы все рискуем ежечасно. Сколько людей погибло в сороковом во время бомбёжек…

— И как происходит это спасение?

— По-разному. Иногда тех, кому грозит интернирование, прячут в укромных местах, снабжают поддельными документами, а потом переправляют заграницу. Чаще всего — в Швейцарию и Испанию, ещё в Англию и Штаты, если это возможно… Сотрудники ОЗЕ всеми правдами и неправдами вызволяют еврейских детей из транзитных лагерей и пускают их позже по той же схеме: укрытие, документы и переправка. Другого пути пока не существует.

— ОЗЕ?.. Простите…

— Вы никогда не слышали об ОЗЕ? Расскажи, Себастьян.

Изабель посмотрела на приятного молодого мужчину, сидящего напротив неё и внимательно следившего за каждой её реакцией.

— Это Организация помощи еврейским детям, — ответил Себастьян мерным спокойным голосом, не сводя с Изабель своих красивых тёмных глаз. — Она зародилась в Петербурге в 1912 году силами русских врачей, а в двадцатые переехала в Берлин под покровительство Альберта Эйнштейна. В тридцать третьем, когда к власти пришли нацисты, ОЗЕ переместилась в Париж, там помогала детям еврейских беженцев из Австрии и Германии. Теперь в Париже она на нелегальном положении. Здесь же у неё пока руки не связаны. Пока… Если можно так сказать, ОЗЕ в нашем городе находится под патронажем всеобщего союза евреев Франции. Вы слышали о таком? Нет. Его верхушка базируется в Лионе. Любопытно всё-таки ведёт себя наше новое правительство: терпит существование еврейского союза, одновременно интернируя тех, чьи интересы он защищает. Вы не находите, что здесь что-то не так?.. Ну, да ладно.

Наступила пауза. Изабель не находила уместным делиться своими замечаниями по поводу только что полученной ею информации. Эта информация была слишком нова для неё, и слишком не готова была Изабель её услышать. Она с горячностью теперь перебирала в мыслях то, о чём ещё полчаса назад не имела ни малейшего понятия: транзитные лагеря, ОЗЕ, убежища для детей и взрослых. Её мучил лишь один-единственный вопрос, который она не осмелилась озвучить перед своими новыми знакомыми: почему так долго она ничего обо всём этом не знала. Мари и все остальные не стали торопить Изабель с поспешными ответами и перешли к обсуждению других злободневных тем, дав тем самым последней возможность справиться со своими эмоциями и собраться с мыслями. Изабель слушала краем уха их реплики, попутно отмечая для себя, что Мари уже давно вносит в деятельность ОЗЕ свою посильную лепту.

— Скажи, Мари, — шепнула Изабель подруге, улучив для этого удобный момент. — Почему мы раньше с тобой этого не обсуждали? Почему ты мне ничего не рассказывала?

— Я уже говорила: ты не была готова. Да и притом не ты ли повторяла мне сотни раз, что всё на этой земле делается в своё время?! Полагаю, твоё время, наконец, настало и именно сейчас.

— Скажи, что ты делаешь? Ездишь по транзитным лагерям и вызволяешь оттуда малюток?

— Нет. Я нахожу для них новые тайные укрытия. Ты сможешь делать то же, что и я, если возьмёшься за это дело.

— Конечно, возьмусь. Но почему я не могу, к примеру, ездить по лагерям, как сестра милосердия?

— Вы слишком известны, мадемуазель де Лоранс, — вмешался в разговор Луи. — Так не пойдёт. У нас есть сёстры милосердия и врачи, которые прекрасно справляются со своими обязанностями. Вы им поможете, если откроете новые пути отхода. У вас есть, полагаю, достаточно связей и не только в Лионе. Подойдёт всё: приюты, монастыри, приёмные семьи, готовые рисковать. Уже спасены десятки детских жизней.

Изабель живо представила себе маленькую Софи и замешательство кузины. Она всё поняла.

— Но почему только дети? — спросила она, чувствуя нарастающее волнение. Изабель уже видела себя стоящей на стезе спасения, однако никак не могла осознать свою роль и своё место в этом великом и опасном деле. — Почему не взрослые тоже?

— Детей легче спрятать и потом… несравнимо легче получить разрешение на их вывоз из транзитного лагеря для оказания необходимой помощи. Вы должны принять для себя решение, мадемуазель де Лоранс. Да, это непросто: вишистская милиция порой наступает на пятки. Но если не мы, то кто?

— Я здесь, чтобы остаться, — ответила Изабель, стараясь придать своему голосу необходимую твёрдость. — Я не могу просто жить и ничего не делать.

— Хорошо. Теперь вы знаете всех нас и всегда можете рассчитывать на нашу помощь и наши советы.

— Кажется, я знаю, кто может дать мне первый совет, — сказала Изабель Мари, когда все разошлись.

— Кто же?

— Моя кузина Клара. На рождество я познакомилась в её доме с маленькой девочкой. Клара настаивала, что это племянница её мужа, но я точно знаю, что у Жерома нет племянниц. Это еврейский ребёнок, Мари, и я заставлю Клару сознаться в этом. Я съезжу к ней на днях.

Однако ехать никуда не пришлось — совет явился сам. Изабель увидела его на следующий день, выходя из оперы. Навстречу ей со свёртком в руках, сосредоточенно разглядывая витрины магазинов, медленно шла кузина.

— Клара!

Клара вздрогнула и, заметив Изабель, изобразила на лице неподдельную радость.

— Белла, дорогая!

— Как давно ты в Лионе? Почему не сообщила мне о приезде?

— Белла, дорогая, я приехала всего на один день и не хотела тебя беспокоить. Я знаю, как ты занята в театре…

— Клара, послушай: мне нужно очень серьёзно с тобой поговорить.

— Прости, но я должна засветло вернуться домой, — Клара отвела в сторону взгляд и посмотрела на башенные часы. — О, уже без четверти пять!

— Клара, умоляю тебя! Ты нужна мне сейчас как никогда! Прошу, всего полчаса, а потом я отвезу тебя на такси.

— Белла, я не позволю тебе тратиться на меня.

— Ты хочешь меня обидеть?

— Нет, но…

— Тогда идём.

Изабель схватила кузину за руку и, несмотря на её пассивное сопротивление, увлекла за собой в ближайшее кафе. Клара поняла, к чему клонится дело и, не дав Изабель опомниться, поспешила ввести её в курс последних деревенских новостей.

— Клара, — Изабель мягко остановила сестру и пристально посмотрела ей в глаза. Клара забеспокоилась.

— Скажи мне, пожалуйста, Софи — еврейский ребёнок?

Клара вздрогнула, побледнела и, озираясь по сторонам, отчаянно зашептала:

— Тише, Белла, тише! Что ты такое говоришь?

— Никто меня не слышит. Ты сама едва не кричишь. Успокойся. Не говори ничего, просто кивни.

Клара осознала, что её загнали в угол и обречённо повесила голову.

— Я так и знала, — Изабель довольно откинулась на спинку стула. — Но почему ты мне сразу не сказала? Ты не доверяешь мне?

— Прости, Белла, но мы с Жеромом условились никому об этом не говорить.

— Откуда она у вас?

— Жером привёз из-под Тулузы. Его друга и компаньона интернировали прямо у него на глазах. Он чудом успел выхватить Софи, выдав её за свою дочь.

— Теперь понятно.

Изабель медлила, позволяя кузине прийти в себя.

— Прости, что заставила тебя так сильно переживать, но… Клара, дорогая, мне нужен твой совет.

Клара подняла голову.

— Обещай, что в выходные ты приедешь ко мне, обещай немедленно, иначе я уже не знаю, что думать!

Изабель говорила с жаром и нетерпением, которых Клара раньше никогда за ней не замечала. Ей не оставалось ничего, как согласиться.

— Ну а теперь я провожу тебя на такси. Кстати, зачем ты приезжала?

— Купить Софи кое-какую одежду, ведь у неё ничего нет. Бедняжка…

Изабель достала из сумки несколько купюр и протянула их Кларе.

— Нет, нет, я не возьму! — запротестовала та.

— Возьми, я хочу сделать ей подарок. А теперь идём, уже темнеет.