Невинные создания

Англия Полак (2024)

Библия гласит, что только праведник волен обрести крылья и познать божью любовь, а тот, кто отрекся от святого лика, тому навеки носить на себе печать проклятого… но, здесь, все иначе. Ангелами становятся все, кому не лень, и неважно, вершил ли ты зло на земле или исправно ходил в церковь, вымаливая грехи, а демоны… всего лишь «имя нарицательное» другой стороны и то, потому что верующим так удобно… Вик не знал, что значит — простое человеческое счастье. В его жизни не было ничего хорошего — только боль, смерть и ненависть. Будучи солдатом особого подразделения, он ответственно подходил к своей работе и никогда не задавал вопросов. Но даже таким, как он, нужна передышка. Правда, «самоволка» не продлилась долго, да и радости он так и не нашел. Кто же знал, что даже после смерти, он не найдет покоя…

ГЛАВА 12

Проглотив холодную яичницу, я все еще был голоден. «Рапунцель» и не собирался баловать меня еще одним завтраком, а я не против был сожрать мамонта с хрустящей корочкой и печеным картофелем. Черт, после обретения тела, на меня накатил волчий аппетит. В желудке, словно образовалась черная дыра, которую хрен заполнишь, а в холодильнике, как назло пусто. Странно, что такая запоздалая реакция. Я спокойно мылся, брился и возмущался, а потом… как ударило под дых. Как волна об скалу, да с таким боем, что я чуть не оглох от голода. Казалось, что желудок прилип к позвоночнику.

— Почему я так сильно хочу, есть? — раздраженно проворчал я, усиленно всматриваясь в пустые полки холодильника. Ага, как будто это поможет им наполниться.

— Потому что голодал? — усмехнулся косматый, все еще смоля косяк. — А может потому, что в холодильнике было минус двадцать три по Фаренгейту,⁷³ и ты совсем недавно разморозился.

— Вместо трусов, мог бы наколдовать бургеров. — Захлопнув дверцу холодильника, я перешел к осмотру настенных ящиков. Может, где-нибудь завалялись сухие хлопья… нос уловил запах мяса. Обернувшись, я увидел на столе большое блюдо с горой бургеров. — О, слава яйцам. — Выдохнул я, метнувшись к фастфуду. Организм требовал вредных калорий, и я одновременно откусывал сразу от двух булок.

— Не благодари.

— Не собираюсь. — Жуя, пробубнил я. — А, — не успел я договорить, как на столе появился большой стакан с колой. — Черт, спасибо.

— Ангел, Вик. — Поправил придурок. — Но, ощущение голода у тебя продержится недолго. После, ты можешь обходиться без пищи месяцами, если не годами. Так, если чисто ради того, чтобы не забывать, кем был при жизни.

Я увалился на стул. Серьезно? То есть, все человеческие потребности, могут стать бессмысленными? И какой в этом резон? Ну, кроме того, что не придется тратить деньги на покупки, а в остальном? Как насчет всего другого? Курево? Окей. С этим все хорошо. Я хрен, когда брошу никотин. Радует, что не тянет к наркотикам, а как насчет… хм… секса? Захочу ли я когда-нибудь этого?

— Что насчет женщин?

«Рапунцель» улыбнулся, как Чеширский кот.

— Я знал, что ты спросишь об этом. Не переживай. С этим не будет проблем, если уж так приспичит. — Он густо затянулся, выпустив клубок дыма, в форме… сердца. Позер. — Я же говорю, ты можешь удовлетворять потребности, если хочешь. Тут уже все от тебя зависит.

— Да? — прикончив два бургера, я взялся за третий. — Как насчет того, чтобы спалить ту часть мозга в твоей голове, — я указал на него пальцем, — откуда гавкает эта паршивая песня? Или в раю настолько уныло, что кроме нее ничего не играет?

— Для начала, в раю ничего кроме умиротворяющей тишины нет. Знаешь, как это называется? Тихая пытка. Можно так и рассудка лишиться. Наш Отец любит безмолвие, так что выбирать не приходится. Каждый помнит ту мелодию, которую слышал перед тем, как, — «Рапунцель» заткнулся, затянувшись травой.

Так-так… кажется, я понял конец его фразы. Каждый помнит ту мелодию, которую слышал перед тем, как умер. Значит, наш косматый ангелок, умер, под сладкоголосую попсу.

— Как ты умер? — запихнув в себя булку, я сдобрил все приличными глотками колы.

— Речь не обо мне, Вик. — Он хмуро свел брови, но в глазах отразилась мука. — Думай о своей работе. — Ладно. Позже, но я узнаю, какова была причина, и насколько все было хреново. — Работать будешь не один.

— С тобой, что ли?

— Нет. У тебя будет своя команда. — Косяк у него, ну, просто бесконечный. Прямо-таки, мечта наркомана. — Но, для начал тебе надо будет их найти.

— Найти? Их? Серьезно? — еще чего не хватало бегать по городу и искать того, кого не знаю. И на кой хрен, спрашивается мне помощники, когда я едва сам понимаю, чего от меня требуют? — И где мне их искать?

— В Нью-Йорке. — Таинственно проговорил говнюк. — Затянешься? — он протянул мне сверток.

— Я завязал с наркотой.

— А я все еще нет. Наверное, поэтому, я стал твоим куратором.

Странная догадка вспыхнула в голове. Едва ли ангелы балуются травой и ведут себя, как придурки, если только не поклоняются сатане, воспевая его имя в своих молитвах.

— До того, как ты стал ангелом, ты был наркоманом?

Откинувшись на спинку стула, Годвин закинул лодыжку на колено, пристально посмотрев на меня. В его перламутровых глазах проскочил калейдоскоп эмоций: возмущение, злость, бессилие, раздражение и стыд. А потом, его взгляд обрел хладнокровие.

— Тебе интересно, кем я был раньше? — он склонил голову набок. — Да, я был наркоманом. Хочешь знать, как я умер? — ангел хмыкнул. — Я закинулся ЛСД. Включил музыку и сидел какое-то время, укуриваясь травой. Каким-то образом, у меня в руке оказался ствол. — Ангел приткнул два пальца под подбородок. — Расписать в подробностях, как именно мои мозги разлетелись по комнате?

Ох-ре-не-ть.

Моя гипотеза оказалась стопроцентной.

Чувак вышиб себе мозги, под «Who’s Crying Now», поэтому она постоянно играет, потому что это последнее, что Годвин слышал. Это его своеобразное напоминание о поступке, свой собственный ад, в котором ангел вариться уже черт знает сколько времени.

Я потянулся за сигаретой. Блюдо с бургерами исчезло. И хорошо. Что-то аппетит пропал.

— Давно ты стал ангелом?

— Не очень. До этого, я был как ты, заблудшей душонкой, которой дали возможность исправиться. Работать на Отца сложно, но я выдержал все и заслужил быть ангелом и находиться на небесах. — Годвин выдавил улыбку. — Поэтому, если не хочешь оказаться в заднице, то делай свою работу хорошо.

— Погоди-погоди. А до этого, сколько ты работал на, — я причмокнул, — Отца?

— Долго. Есть те, которые столетиями ждут своего шанса обрести рай.

Срань Гос…

— Ты это не серьезно, — я покачал головой, не веря, что могу провести вечность, служа Большому парню за то, чтобы мой зад не поджарили в преисподнии. — Дерьмо. Хорошо. Есть гарантии, что я попаду в рай?

Годвин бросил на меня взгляд — ты, в своем уме, чувак?

— Ты не с теми торгуешься, Вик. Этот лифт едет только в двух направлениях, либо вверх, либо вниз. Центра нет, как и чистилища. Смекаешь? — перекинув другую ногу на колено, ангел повел плечами. — Ты уже вышел на стартовую площадку. Остается только двигаться вперед. Ну, или давать заднюю, а за этим, сам понимаешь, что следует. — Он подался вперед, растянув губы в хищной улыбке. — Кстати, что последнее ты помнишь, перед тем, как твой череп поздоровался с асфальтом?

Ни хрена.

Желание прекратить все.

Ощутить свободу.

Я не уверен.

— Едва ли ты напевал «О, детка, я люблю все, что есть в тебе».⁷⁴

У меня на тот момент, в башке был бардак, так что… хм, думаю, когда я стану ангелом, то тишина станет моим адом. Возможно.

— Ладно, что с командой? — я устало потер лицо. — Где мне их искать?

— Я же сказал, в Нью-Йорке.

— Черт, ты знаешь, насколько большой это город? — раздраженно проворчал я.

— Четыреста семьдесят две квадратные мили.⁷⁵ На двадцать первый год, восемь миллионов, четыреста шестьдесят семь тысяч, пятьсот тринадцать человек. Плюс население агломерации, в девятнадцать миллионов, семьсот шестьдесят восемь тысяч, четыреста пятьдесят восемь человек. — Довольно улыбнулся уродец. — А тебе надо найти всего лишь двоих.

Всего лишь! Попробуй найти иголку в стоге сена.

— Отличительные черты?

— Да, ты профессионал. — Брови ангела игриво подпрыгнули. — Такие же придурки, как и ты.

— И что это значит?

— Это значит, что они на тебя сами сваляться. Скажу только одно — это мужчина и женщина. — Вот только женщины не хватало для полного цирка Шапито. Куда ей в мою дерьмовую команду? Видимо, Годвин понял мое разочарование, выдав ляпистое выражение, которое точно не подходило крылатому созданию. — Она, девочка, что надо. Отличная по всем параметрам.

— Теперь, ты говоришь, как сутенер. — Я затянулся никотином. — А что про мужика?

— Когда увидишь, то все поймешь. — Заговорчески промурлыкал придурок.

Дерьмо. А с ним, что не так?

— Встреча произойдет хоть в этом столетии? — проворчал я, подняв зад с места.

— Ага. В этом столетии, в этом году, в этом месяце, на этой неделе и возможно, сегодня. — И он не смеялся. Удивительно.

Охренительный ориентир. Я походил взад-вперед, раздумывая над тем, чтобы все-таки дать заднюю. Может, в аду не так плохо, как рассказывают. Я уже был там, только на Земле, так какая разница? Только декорации другие, а в остальном, все останется по-прежнему. Муки и отчаяние. Боль. Много боли на протяжении вечности.

— Почему я? Почему из миллиона людей, выбрали именно меня?

— У некоторых на лбу написано — требую второго шанса. — Снова без улыбки, ответил Годвин. — Ну, или ты был отличным солдатом. Беспрекословно исполнял приказы. Убивал, когда этого требовали. Пытал, когда нужна была информация. Может, поэтому? — ангел сощурил глаза. — Не быть занозой в заднице, тоже хорошая черта. А вообще, если хочешь подробностей, поговори с Отцом. Возможно, Он ответит на твой вопрос. — И добавил уже тише. — Если до этого не лишишься языка.

— Между прочим, я все слышу.

— Отлично. Физические показатели твоего организма в норме. — Он поднялся со стула. — Не хочешь прогуляться? — косматый хрустнул шеей.

— Я труп. На случай, если ты забыл. — Заметил я. «Рапунцель» закатил глаза.

— О, Боже, ты серьезно? — притворно охнул говнюк. — А я думаю, откуда пованивает тухлятиной.

— Мудак. — Выдав еще пару крепких слов в адрес придурка, я шагнул к кровати, где лежал плащ. Черт, это все, конечно, прикольно и я почти чувствую себя истребителем вампиров. Типа, зомбо-Блэйд. Клаааасс. Но, в целом, мне нравилось то, что я видел в отражении. Кожа отлично дополняла общий стиль. — И все же, как мне ходить по городу, если я мертв? — если его это не смущает, то меня — да. Для тех, кто меня знал, я мертвец и тут, вуаля! Я жив и здоров. Не странно ли, а?

— Ногами, чувак. — Хмыкнул Годвин. Ох, когда-нибудь, я его поганый рот зашью титановой нитью. — Или перемещаться. А, черт, — он скривился. — Мне же надо тебе объяснить, как это делать. Ну, и кучу других вещей связанных с работой. И как я мог забыть?

— Меньше травы кури. — Пробубнил я, прихватив «Camel» и зажигалку.

— Придурок. Она мне помогает сконцентрироваться. — «Рапунцель» пропустил пальцы сквозь длинные волосы. — Короче. Просто берешь и перемещаешься из пункта «А» в пункт «Б». — Он уставился на меня в ожидании… чего? Чуда? Копперфильдского исчезновения? Вылетевший птички? — Исчезаешь и появляешься в другом месте. Пух и все. — Я хлопал глазами, чувствуя себя жертвой внезапной кончины от прилетевшего на голову, кирпича. Все умеют понимать овечий, рыбий или язык йети? С тем же успехом, я мог прочесть Хемингуэйа на языке Брайльа⁷⁶ и все равно, ни хрена бы не понял. — О, да, чтоб тебя.

Ииии, мы уже были на улице. В «Туннеле Смерти». За каким-то хреном, уродец притащил меня на место моей смерти. Ага. На асфальте, я различил пятно крови, которое вытекало из моей башки.

— Почему сюда?

— Просто. Что-нибудь чувствуешь?

Я отшвырнул истлевший окурок, подкуривая очередную.

— Ага. Хочу дать тебе в челюсть, так чтобы ты поперхнулся собственными зубами.

— Благодарю, я уже был влюблен.

— Сочувствую ей.

Косматый смерил меня мрачным взглядом.

— Продолжай в том же духе, Вик, и я расскажу тебе, каково это быть в аду.