Невинные создания

Англия Полак (2024)

Библия гласит, что только праведник волен обрести крылья и познать божью любовь, а тот, кто отрекся от святого лика, тому навеки носить на себе печать проклятого… но, здесь, все иначе. Ангелами становятся все, кому не лень, и неважно, вершил ли ты зло на земле или исправно ходил в церковь, вымаливая грехи, а демоны… всего лишь «имя нарицательное» другой стороны и то, потому что верующим так удобно… Вик не знал, что значит — простое человеческое счастье. В его жизни не было ничего хорошего — только боль, смерть и ненависть. Будучи солдатом особого подразделения, он ответственно подходил к своей работе и никогда не задавал вопросов. Но даже таким, как он, нужна передышка. Правда, «самоволка» не продлилась долго, да и радости он так и не нашел. Кто же знал, что даже после смерти, он не найдет покоя…

ГЛАВА 5

Удар достиг самых яиц, когда нечто прошибло мое тело насквозь, будто я умышленно сошел с мины и позволил смертоносному дерьму, подкинуть меня в воздух. Под черепом закрутились обрывки из прошлого и настоящего. Музыка… та самая, которая показалась мне знакомой. Я слышал ее по радио, когда был еще подростком. Слайды вылетали друг за другом, со скоростью пули, сменяя друг друга, но я отчетливо видел себя и всех, кого раньше знал. Я видел своих родителей, свой дом и свою комнату. Стены, обклеенные обоями с гоночными машинками. Светло-голубой ковер, с вытертым пятном около кровати. Вид на дорогу из окна. Подробности моего взросления, начиная с пятилетнего возраста и заканчивая моментом, когда я превратился в наркомана.

Мне было семнадцать, когда я ушел в армию. С разрешения отца, естественно. Я и сам был рад сбежать из дома. Мне нравилась служба. Оружие и тренировки. Я был лучшим среди новичков и с каждым месяцем, повышал свои успехи. А спустя два года, меня завербовала организация под названием «Фемида». Так, я стал наемником, исполняющим приказы сверху. Удача, которую я ухватил за хвост, была безобидной до определенного момента, пока я не понял, что не смогу уйти в отставку. Всем известно, что для таких, как я, не существует увольнения.

Есть только две категории — жив или мертв.

Слишком много дерьма произошло в прошлом. Я убивал. Пытал. Доставал информацию любыми доступными и запредельными способами. Все ради того, чтобы моя организация была довольна. Пятнадцать лет в жопу.

Но, я ушел. Мне удалось.

Я долго ждал подходящего момента, чтобы скрыться и я сделал это, затерявшись среди людей. У меня хорошо получалось сливаться с живыми декорациями… что и привело мою задницу в наркоманский притон. Черт, думаю, я подсел на иглу, чтобы забыть ужасы своей работы. Я хотел вырезать кровавые расправы из черепа, но единственным средством, оставалось то, к чему я не был готов. Психика у таких, как я уже надломлена, а пока ты проходишь, через все круги ада, это чувство глубоко врезается в тебя. Как паразит. Как клещ, от которого не избавиться. Я должен был убить это в себе и нашел хреновый способ. А теперь, значит, мое тело исцелилось, вернувшись к исходному виду. Почему? Да, блядь, понятия не имею.

Одернув руку, я откинулся на спинку стула.

— Это я уже видел. Испугать меня этим дерьмом не получиться.

— Испугать? — притворно удивился Годвин. — Я и не собирался. Просто освежил твою память, кем ты был и чем занимался. Ты же не от любви к Америке начал работать на «Фемиду». В твоей семье были проблемы. При чем, с тобой. — Он задумчиво поджал губы. — Лет так, с четырнадцати. Помнишь, папочкин ремень?

Я насупился. Как же не помнить. Папаша прибегал и к более жестким дисциплинам. Хотел сделать из меня настоящего мужчину, но методы воспитания были неправильными. Так, что в школу я ходил с синяками. А когда учителя капали на мозги расспросами, я говорил, что хожу в спортивную секцию. Мама… ну, мама ничего не могла сделать. Она была слишком слабой, чтобы вступаться за меня и давать отпор бывшему пехотинцу. Поэтому, как только мне исполнилось семнадцать, я с радостью согласился пойти в армию, лишь бы не быть дома.

— Сколько тебе было, когда ты узнал о смерти своей матери? — встрял Годвин. Я моргнул, только сейчас заметив, что его тарелка пуста, а на моей до сих пор дымиться яичница.

— Двадцать два. — Выполнив задание, я хотел заглянуть к родителям. Точнее, я хотел увидеть маму, но наткнулся только на отца. Пьяный, вонючий ублюдок, в засраной майке и семейных трусах, сидел в своем любимом кресле с бутылкой дешевого пойла и смотрел конкурс красоты. Я спросил его о матери, на что говнюк ответил — мертва. Упала с лестницы и сломала себе шею. Естественно, я не поверил, прекрасно зная, на что он способен, когда выпьет или когда в гневе. Я был убежден, что он приложил к этому руку, и… я пошел на то, что давно должен был сделать. За свою гребаную жизнь, за боль матери, за ненависть.

— Ты отомстил за мать. — Кивнул «Рапунцель», улыбаясь, как акула. — И сделал это грязно.

В тот момент, мне было плевать. Я считал убийство отца необходимостью. Он заслуживал ее больше тех, кого я убивал.

— Об этом никто не знает. Откуда тебе известно?

— Я же сказал, что знаю тебя очень хорошо. — Он пожал плечами. — Потому, что я ангел.

— Ангел? — он шутит или что? Ангел? Это вот косматое чудо природы — ангел? Я засмеялся, услышав самую наиглупейшую вариацию того, кто он.

— Да, Вик. Я ангел, а не близнец Сайнфелда,³⁶ так что можешь прекратить ржать.

— И ты думаешь, я поверю в это? — я поднялся с места. Черт, надо выкурить сигарету, пока легкие не сдулись от смеха. «Завтра город будет переполнен верблюдами»,³⁷ а мне нужен один из них. Выискав заветную пачку рядом с нарко-косметичкой, я улыбнулся. — Ты не ангел. Где твои крылья? — протопав до стула, я подхватил «Camel», вытаскивая сигарету.

— Крылья? Зачем мне они?

— Ну, ты же ангел, — подкурив, я густо затянулся дымом. Никотин быстро рассеялся по легким, сопровождаясь легким давлением в груди и едва заметным головокружением. — У тебя должны быть крылья. Всех ангелов показывают с крыльями.

— Мне они не нужны, я и без них прекрасно перемещаюсь.

Как он сказал? Перемещаюсь? Я точно башкой не треснулся?

— Ну, а нимб? — прихватив курительное барахло, я вернулся за стол.

— О, пожалуйста, — фыркнул Годвин. — Я не фанатик светодиодных ленточек и тем более, когда над головой жужжит лампочка.

— Тогда, ты не ангел. В тебе нет ничего, — я обвел его рукой. — Божественного. Не знаю, из чьих побуждений ты все это затеял, но ни хрена не убедительно.

— Ты можешь считать меня кем угодно, Вик, но именно я вернул твою задницу с того света. — А вот это было… неожиданно. От никотина глотку обожгло, так что я закашлялся, практически выплевывая легкие. — Ах, да, ты же не помнишь. Ты умер, Вик.

— Что? — я подорвался с места, вытаращив на «Рапунцеля» глаза. — Это не правда.

— Правда. Ты мертв уже сутки.

— Нет, я жив. Я здесь и я торчу в своей гребаной квартире, выслушивая поросячью латынь³⁸ пришибленного придурка.

— Боже, — устало выдохнул Годвин и тоже поднялся. — Ты не помнишь, что было после укола, да? Ты купил дозу, пустил отраву по венам и забрался на эстакаду. После, чего, — говнюк жестом показал траекторию полета сверху — вниз, сопровождая свистом. — Твое тело в холодильнике с биркой — Джон Доу. Сомневаюсь, что тебя похоронят со всеми почестями. — Он усмехнулся. — Девушка пыталась удержать тебя на Земле.

— Девушка? — мой жидкий мозг мгновенно отреагировал, выплевывая женское лицо, со светлыми волосами и с самыми красивыми на свете, глазами. Шотландский виски высшей категории и выдержки. Эти глаза, смотрели на меня, а полные губы, что-то шептали. Она просила меня о чем-то. О чем? О том, чтобы я остался с ней.

— Ей не удалось, поэтому я тебя вернул.

— Ты не можешь. — Я тряхнул головой, отрицая все сказанное. Да, просто быть такого не может. Не существует ни ангелов, ни демонов, ни возвращения с того света, если ты нырнул с пятидесятифутовой высоты. — Это неправда. — Я попятился, опрокинув стул на пол. — Все это дерьмо не взаправду.

— Прими это, Вик. Ты труп. — Он надвигался на меня. Какого хера? Забыл, как я его уложил на стол? Хочет, стать антикварным предметом мебели? — Мертвец, среди живых.

— Я не мертв! — рявкнул я, затянувшись сигаретой.

— Похоже, тебе нужны доказательства? — с хищной улыбкой, протянул ублюдок… а в следующее мгновение, он уже был передо мной, а его ручища вцепились в мой череп мертвой хваткой. Вот, тогда я увидел, что произошло. После укола, я забрался по лестнице на эстакаду и встал у самого края, глядя вниз. Мысли спутаны, но одна вырывалась на поверхность… я, хотел полета, ощущения свободы и покоя. Затем, я спрыгнул. Невесомость длилась миллисекунды, а потом неимоверно-острая боль, распространившаяся по всему телу. Кости, мышцы, сухожилия… все в агонии. Сердце, до этого, грохочущее от избытка адреналина, запнулось о сломанные ребра, медленно, но верно затихая. Перед глазами темнота. Шепот в ушах.

Голос… он приказывал мне оставаться и не уходить. Я открыл глаза и увидел ее. Девушка с глазами, цвета желтого кашу.³⁹

Сознание покинуло меня, впитывая его во тьму, как влагу. Недолго… всего мгновение и свет, точно прожекторные лампы, ослепили мои глаза ядовито-белым светом. Поразительно яркий. И как только я не спалил себе зрачки, пока таращился на свет, едва различая в нем силуэты? Может, это и были ангелы? Тогда, почему я не увидел бога? Почему вообще, я попал в рай? Я же убийца, а таким не место на небесах, среди праведников. Нет. Мой путь прямиком в ад.

— Тебе дали второй шанс. — Голос Годвина прорвался сквозь нарколептическую кому. — Не прохерь его, Вик. — Ощутимый шлепок по лицу, окончательно привел меня в сознание. Я хлопал глазами, избавляясь от желтых точек.

— Что ты сказал?

— Что слышал, парень. — Ублюдок уже сидел за столом и доедал оставшийся бекон. — Второй шанс и лучше тебе его использовать с умом.

— Ты ангел. — Тупо произнес я.

— Дошло? Охренеть. Боже, до него, наконец, дошло. — Хихикнул Годвин, но его улыбка быстро исчезла. — Теперь, ты работаешь на нас, Вик.

— Я тоже ангел? — поверить не могу, что я из пернатых представителей небес.

— Нет. Ты солдат. Наемник. Убийца. Кто угодно, но не ангел. Чтобы стать им, это надо заслужить. — Усмехнулся он. — Скажем так, ты оболочка с потребностями, а вот твоя душа находится далеко от Земли и ждет своего приговора. Будешь хорошо исполнять свою работу, перед тобой откроются Врата Рая. Нет, — косматый пожал плечами. — Отправишься туда, куда ссылают всех грешников.

— Погоди, — что-то не пойму. Я наемник Рая? Черт, с каких пор, дерьмовое прошлое преследует меня даже после смерти? Нельзя просто отправить меня в ад и покончить с этим? На кой возиться? — Ты это серьезно?

— Твоя сигарета истлела. — Заметил косматый. Я бросил взгляд на пальцы, которыми держал белый сверток. Сколько же я блуждал по задворкам воспоминаний? — И да, я серьезно. Ты работаешь на нас. Будешь очищать эту землю от зла, и спасать смертных. Иногда, наставлять их на путь истинный.

Шагнув к столу, я поднял стул, тяжело опустившись на него. Потянувшись за очередной сигаретой, я не отводил взгляда от серьезной физиономии ангела. Несет какой-то бред.

— Демоны тоже существуют?

— Естественно. Без них было бы скучно. Ну, и еще равновесие.

Затянувшись никотином, я откинулся на спинку стула, выпустив струю дыма вверх. Нет, я точно сплю и мне сниться странный кошмар. Только шизофренику присниться ангел и болтовня о войне с демонами.

— Все еще не веришь?

— А ты бы поверил на моем месте?

— Ну, я был на твоем месте, так что, понимаю.

Аааа, вот оно что. Ему тоже когда-то дали второй шанс и он с успехом заслужил место в раю. Значит, и у меня есть возможность обрести покой.

Я и так уже труп… с потребностями. В чем? В пище? Во сне? В сексе?

Разве, оболочка может желать чего-то из этого, если у нее нет души?