Грандиозная история. Часть вторая

Андрей Владимирович Сизов (2024)

В книге «Грандиозная история. Часть вторая» читателя ждёт захватывающий сюжет с неожиданными поворотами. Главные герои — Сергей Александрович Ветров, Николай Вернер и Юрий Григорьевич Сербинский — собираются в Введенской больнице, чтобы обсудить недавние события. Юрий Григорьевич возвращается из Лиссабона, где он участвовал в семинаре, и узнаёт о загадочной смерти Александра Ивановича. Герои пытаются разобраться в произошедшем и понять, кто стоит за отравлением. Далее действие переносится в резиденцию на Загородном проспекте, где герои встречаются с новым главой мафии Дмитрием Кацем. Они обсуждают ситуацию в криминальном мире и пытаются найти ответы на возникшие вопросы. Книга полна интриг, тайн и неожиданных открытий. Читателю предстоит погрузиться в мир, где каждый шаг может стать последним, а правда скрыта за завесой лжи.

Глава XIV. Бесконечная борьба

I

Немногим ранее, примерно в 23:47, Ладожская банда выдвинулась на двадцати внедорожниках в сторону Загородного проспекта. Поехали на штурм штаба практически все из группировки, кроме Калугина и Ветрова. Андрей Иванович решил не рисковать столь ценными кадрами, поскольку была высокая вероятность того, что они погибнут. Так вот, возвращаясь к тем бандитам, которые всё-таки поехали. Они единой колонной проехали по Разъезжей улице, на которой было чрезвычайно тихо, спокойно и пусто, и, немного не доезжая до поворота на Загородный проспект, остановились, так как увидели, что проезд-то заблокирован. Никто из них явно не ожидал такого расклада дел. Сидящий в первой машине Янычар немедленно предупредил своих по рации, что вход перекрыт грузовиками.

— Повторяю, перекрыт въезд! Как слышно? Приём!

— Приём! Они, судя по всему, подготовились. — сообщил в ответ Мясник, а затем приказал всем: — Выходим из машин быстро!

— Понял. Выполняем, парни! — сказал своим Янычар, после чего они достали автоматы, пулемёты, винтовки и, слоняясь вдоль ближайшего дома, тихой сапой пошли к заставленному грузовиками проходу.

Сербинский, который сидел в штабе и внимательно прослушивал рацию, сразу же отправил сообщение Кацу, написав, что ладожцы находятся уже близко. Дмитрий услышал звуковой сигнал из своего телефона и принялся доставать его из кармана. Включив экран, он моментально увидел полученное сообщение.

— Они уже здесь! Готовьтесь, парни! — крикнул Дмитрий своим.

— Хорошо, понял! — сказал Курикин, сидя на самосвале, и приготовился встретить непрошенных гостей мощным огнём из автомата.

Ладожцы, совершенно не подозревая, что их поджидают, сидя на грузовике, два вооружённых мужика, поспешили подбежать ближе. Четырёх ладожцев Резо и Курикин перестреляли на смерть и ранили ещё двух. Ладожцы начали стрелять в ответ и тем пришлось срочно покинуть крышу самосвала, спрятавшись за баррикадами.

— Отгоните эти чёртовы грузовики! — принялся яростно орать Мясник, оплёвывая всё вокруг своими брызжущими от гнева слюнями.

Курикин, Резо, Дубровский, Жариков и Вернер достали автоматы и принялись стрелять по водительским кабинам грузовиков, чтобы не позволить ладожцам отогнать их. Ладожцы никак не могли пробраться на водительское место, так как каждого тут же убивали, таким образом, они потеряли ещё пятерых. Тогда бандиты стали кидать гранаты вслепую, надеясь нанести урон противникам и желая отвлечь их от своих вылазок. Одна из гранат попала в Жарикова и моментально убила. Нашим героям пришлось отступать за следующую линию укреплений, что находилась в двадцати метрах от предыдущей линии.

Пока мафиози укреплялись на следующих позициях, ладожцы не дремали и взяли контроль над грузовиками. Янычар приказал своим «давить на грузовиках падаль». Самосвалы были развёрнуты, а после ладожцы поехали на них с той целью, чтобы разрушить все укрепления, построенные мафией. Вернер убил одного из водителей, и грузовик врезался в здание, поломав бетонную стену. Другого водителя попытался убить Дубровский, но был ранен в руку, и тогда задачу по уничтожению водителя взял на себя Резо. Он метко выстрелил водителю в голову, тот умер, однако, грузовик продолжил нестись на всех парах вперёд. Самосвал со всей дури влетел в бетонные глыбы, задавив насмерть Майского, который так не вовремя подбежал на помощь своим, но зато остальным удалось отбежать в сторону и не попасть под колёса КАМАЗа.

— Чёрт, похоже, они убили нашего бухгалтера! Сволочи проклятые! — стал ругаться Вернер, рассматривая раздавленное тело Майского.

Ладожцы, проходя возле раскоряченного посередине дороги самосвала, открыли шквальный огонь. В этот раз под раздачу попал Петрович вместе с Резо. Гордый грузин моментально погиб от трёх пуль, угодивших ему в живот, но он, умирая, продолжил стрелять и умудрился ещё ранить одного из бандитов. Петрович же успел увернуться, и его лишь ранило по касательной. Стало понятно, что полуразрушенные укрепления больше ни на что негодны и что нет смысла пытаться бороться с толпой ладожцев на такой короткой дистанции. Поэтому Дмитрий поспешил своим крикнуть: «Уходим отсюда!» Сказать-то легко, а как выполнять это поручение, Кац не уточнил. Ведь членам мафии нужно было как-то высунуться из укрытий, чтобы добежать до дверей штаба.

Вернеру пришла в голову идея закидать врагов дымовыми шашками. И он, достав из своей сумки гранаты, принялся их разбрасывать по всему периметру, что и позволило им вскоре эвакуироваться за «третью линию», но, конечно, не обошлось без ранений. Тяжело был ранен только Маслов, которому прострелили руку, но он кряхтя всё же нырнул последним в дверь, которую за ним захлопнул Кац. Они все сумели забежать в штаб. Отходя от дверей и поднимаясь наверх, Кац сообщил своим, чтобы стреляли из окон штаба.

Курикин, забежав на третий этаж, высунулся из окна с гранатомётом и выстрелил в приближающихся к штабу врагов. Троих ладожцев моментально разорвало на части, отчего они, собственно, погибли. Ещё двум бандитам поотрывало руки и ноги, и те стали жутко кричать от боли, забрызгав всё кровью. Мясник скомандовал избавиться от лежащих в крови бандитов, что сразу и было сделано. «Убейте их! Нам они уже не нужны в таком виде». Да, это было очень цинично и мерзко, но для Мясника это не выглядело чем-то из ряда вон выходящим. Ему было уже не впервой отдавать такого рода приказы. Помимо того что ладожцы убили своих, они начали стрелять в ответ по Курикину, и в итоге его чуть не ранили, он в последний момент отошёл от окна. Из другого окна Петрович и Вернер закидали гранатами бандитов, и они смогли убить ещё двоих. Вскоре после взрыва гранат послышался более мощный и громкий взрыв — это означало, что кто-то из бандитов подорвался на мине. И, действительно, выглянув осторожно из этого же окна, Юрий Григорьевич увидел двух свалившихся замертво на дороге бандитов.

«Зараза, проход заминирован!» — крикнул кто-то из них. Ладожцы догадались, что здесь всюду были разбросаны мины, и они их стали осторожно обходить. Курикин вместе с Филимоновым высунулись и начали целенаправленно стрелять из гранатомёта по минам. Минное поле начало перманентно взрываться, из-за чего возникло постоянное огненное пламя вместе с разлетающимися смертоносными осколками, которые убили шестерых и ранили ещё четырёх бандитов Шляпника. Увидев, что шесть человек практически тут же погибли, ладожцы частично утратили свой боевой дух и стали менее активно идти в атаку. Через полминуты они, наконец, сумели выбить дверь и проникнуть внутрь здания. Ладожцы принялись торопливо забегать наверх по лестнице, где их ждали.

Увидев забегающую по лестнице толпу бандитов, Филимонов выстрелил в них из гранатомёта. В результате трое ладожцев погибли на месте, но они в большинстве своём продолжили подниматься наверх, несмотря ни на что. Они между первым и вторым этажами стремительно настигли Филимонова, который спешно перезаряжал оружие, и расстреляли его в упор, потом они убили Викторова и Беляшева, которые в свою очередь смогли убить двух ладожцев. В итоге, счёт был 2:2, обмен оказался равноценным.

Тем временем практически все мафиози уже были на третьем этаже, кроме, наверное, Вернера и Лыкова, которые остались на перелёте между третьим и вторым этажами и которые ответственно минировали лестницу. Когда они поняли, что пора делать ноги, то немедленно побежали наверх. «Взрывай их к чёрту!» — оглушающе крикнул Вернер Лыкову. Тот послушался и нажал на кнопку детонатора. Последний лестничный пролёт взорвался, унеся в ад пятерых бандитов и ранив ещё двух. Весь пролёт провалился вниз, ещё убив под своими завалами трёх бандитов, которые некстати пробегали под ним.

— Они взорвали лестницу! — крикнул Янычар Мяснику, спешно забегая на второй этаж.

— Чёрт, что же делать?! — паническим голосом воскликнул Гончаров.

— Надо уходить отсюда! Мы уже ничего не сможем сделать. — ответил Мясник, напряжённо рассматривая подорванный лестничный пролёт.

— Мясник, ты, что, с ума сошёл? Они нас перебьют к чёрту, пока мы будем пытаться уйти отсюда. Нас и так-то осталось примерно тридцать пять человек. — скептически возразил ему Янычар.

— И что ты предлагаешь? Сидеть здесь до потери пульса? — недоумённо спросил Евстигнеев, хмуря брови.

— Придётся оставаться здесь пока что. И это в их интересах выпустить нас отсюда. — посмотрел наверх Янычар. — Когда им жрать захочется, то они вынуждены будут дать нам уйти. А поскольку мы пока здесь, то мы их попросту перестреляем, если они попробуют спуститься. Понимаешь, к чему я клоню?

— Хм, а ведь действительно ты прав. Как-то я не подумал над этим… — внезапно у Мясника зазвонил телефон, и он замолк, принявшись доставать его. — Алло! Да, шеф, слушаю Вас… Нет, мы на данный момент застряли в помещении штаба… Нам не выбраться, придётся ждать пока мафия нас выпустит… Да, Кац по-прежнему жив… Ну, блин, как мы во-вашему можем уйти? Нас как собак перестреляют!.. Я рад, что Вы поняли меня. Ждите тогда, когда мафия соизволит выпустить нас… Когда выберемся, я вам позвоню… Давайте, до связи.

— Что говорит шеф? — спросил Янычар.

— Говорит, чтобы мы осторожно ушли отсюда. Он также сказал, что придётся нам пока смириться с существованием мафии.

— Так что же? Мы капитулируем? — изумился Гончаров, что стоял на лестнице, и стремительно спустился на второй этаж.

— Гончар, не лезь не в своё дело! Уж как-нибудь без тебя разберёмся. — жёстко ответил ему Янычар. — Нам нужно думать, как уйти отсюда.

— Надо бы запросить переговоры с представителями мафии. Сейчас поднимусь максимально наверх. — произнёс Мясник и с деловым видом, озираясь по сторонам, принялся подниматься наверх.

Наконец, он, пройдя мимо лежащих трупов и обломков бетонной лестницы, дошёл до того места, где обрывалась лестница. Он немного подумал, прежде чем что-либо сказать членам мафии, в руках у которых была его судьба, да и судьба остальных застрявших в здании ладожцев. Поэтому Мяснику, как главному переговорщику, стоило разговаривать очень осторожно с людьми, от которых зависело многое в данный момент. В этом смысле мафия была в более выгодной позиции. Евстигнеев вздохнул и обратился к мафии, громко крикнув при этом наверх: «Эй, вы, наверху! Я готов говорить с вами!» Но никакого ответа не последовало, и тогда Мясник, разозлившись, стал грубо взывать наверх.

— Кто-нибудь будет из вашего сброда говорить со мной?! Или как?

На третьем этаже, в коридоре, послышались глухие шаги, которые со временем стали слышны более отчётливо. Вскоре из-за угла показался кто-то, очень похожий на Вернера. Действительно, это был Вернер, и, кстати, Евстигнеев неплохо знал его в лицо, поэтому и распознал его практически сразу. Вернер молча подошёл к самому краю лестницы, после чего посмотрел на Мясника и, откашлявшись, сказал:

— Чего тебе нужно, Мясник? Нам не о чем с тобой разговаривать… Мы не приглашали ни тебя, ни твоих уродов.

— Послушай, да, мы совершили грубейшую ошибку, когда попытались атаковать вас. Мы уже поняли, что грубо просчитались. Так может, позволите уйти нам спокойно, а?

— Ты хочешь, чтобы мы вас просто отпустили? Ищи дураков в другом месте!

— А как тогда вы выберетесь? Ведь мы будем стрелять, если вы попробуете вылезти из укрытия.

— Ладно, ты в какой-то степени прав… — Вернер принялся обдумывать поступившее предложение. — Я сейчас спрошу у Каца, что он думает по этому поводу. — договорил Николай и ушёл прочь, куда-то вглубь коридора.

Вернер зашёл в кабинет Каца, где все собрались. Он серьёзно посмотрел на своих, когда вошёл в дверь, а после с важным видом подошёл к шефу. Тот, увидев Вернера, тут же спросил:

— Чего они хотят от нас?

— Чтобы мы позволили им мирно уйти.

— И это после всего того, что они сделали? Хм, интересное кино! Значит, мы их должны понять и простить, а что взамен? А взамен они потом, может быть, не нападут на нас. Так себе обмен, честно говоря…

— Дим, но, вообще-то, они нам дело предлагают. Мы ведь не можем бесконечно сидеть здесь безвылазно. Надо что-то делать!

— Я не поведусь на эту туфту! Мы не дадим им безнаказанно уйти. Мы дадим им бой!.. — Кац обернулся и, нахмурив брови, обратился к своим подчинённым. — Парни, идём туда вниз и перебиваем этих сволочей. Пусть сдохнут от наших пуль. Это приказ.

Дмитрий Владимирович принял историческое решение. Он понял, что нужно по-хорошему уничтожить всех ладожцев и не позволить ни одному из них уйти от справедливого возмездия. В этом-то Андрей Иванович и совершил жёсткий просчёт. Шляпник никогда не думал, что кто-то сможет бросить ему такой вызов. Он самоуверенно полагал, что у него всегда будет возможность выкрутиться, но сейчас он, похоже, оказался в тяжёлом, без преувеличения, тупике, из которого хорошего выхода для его банды не было. Да вот только он ошибся фатально, когда начинал всю эту историю с атакой на штаб мафии. Эта ошибка, пожалуй, будет стоить для Шляпника несоизмеримо дорого. На самом деле, он совершенно не думал, что банда понесёт такие колоссальные потери при штурме.

Он абсолютно искренне рассчитывал на то, что ему удастся молниеносным блицкригом решить вопрос с мафией раз и навсегда. Делов-то на пару часов! Господи, подумаешь, какая-то там мафия, в которой даже толком не было единого лидера (в смысле имеющего безграничные полномочия), а состав был наспех скомпонован из людей, не имеющих абсолютно никакого опыта в боевых действиях. Все люди из нового набора до последнего времени жили обычной гражданской жизнью, никого не трогали. Кто-то был инструктором по оружию, а кто-то проводил сделки на бирже, кто-то же был разнорабочим, ну и так далее. А оказалось, что коллегиальное управление наряду с новыми людьми, ещё не истратившими свой потенциал, в данном случае оказалось существенным плюсом, и в какой-то степени это спасло мафию от уничтожения.

Реальность достаточно больно врезала Андрею Ивановичу по лицу, приведя, наконец, в чувство зарвавшегося бандита, который думал, что сможет всех разорвать и проглотить, словно какая-нибудь хищная рептилия. Кац и его команда показали ему свои клыки, и, похоже, сам Шляпник был в шоке и в ступоре. Но пока он не знал всех этих подробностей, поэтому сейчас, в данный момент, ему ещё казалось, что всё идёт не так уж и плохо. Ну, выберется его банда из устроенной западни. Ну, потеряли несколько десятков человек. Главное, что всё не так уж и плохо. Пока что в глазах Шляпника всё так и выглядело, в сдержанно-оптимистичной манере.

— Думаешь, мы справимся? — выходя вместе со всеми из дверей кабинета, спросил Сербинский у Каца.

— Попробуем! Для начала закидаем их дымовыми шашками, а дальше мы доберёмся до них и будем делать то, что и должны. Нас никто не остановит. Больше Андрея Ивановича я не боюсь. — заметно воодушевился Дмитрий, доставая из кармана пистолет.

— Да. Наверное, ты прав. Попробовать стоит. — осторожно согласился с шефом Юрий Григорьевич.

Викторов, Маслов и Амфоров выбежали первыми в коридор, где лежали руины, оставшиеся от разрушенных ступеней. Они закидали всю лестничную клетку дымовыми шашками. Когда Курикин забросил трос, прикрепив его к поручню, находившемуся подле стены у окна, они принялись быстро спускаться вниз. Ладожская банда стала стрелять во всё подряд, и в итоге Маслов, Викторов и Амфоров, которые были взяты на прицел уходящими с лестницы бандитами, были убиты шквалом огня на месте. Другим мафиози повезло больше, поскольку они уже «десантировались» в тот момент, когда ладожцы спешно покинули лестницу.

Дубровский бросил гранату, и та, укатившись куда-то вперёд, моментально взорвалась. Один из бандитов тут же погиб, ещё одному оторвало и вывернуло руку. Ладожцы продолжили стрелять по ним, и тогда Вернер, стоявший рядом, бросил ещё несколько шашек в сторону бандитов. Те оказались дезориентированы и потому поспешили скрыться в коридоре второго этажа. Двое бандитов всё же не успели убежать и их настигла автоматная очередь, и они погибли. Мафия стремительно практически в полном составе спустилась на второй этаж.

Петрович подбежал первым к коридору и бросил осколочную гранату, которая убила Гончарова, что успел лишь ужаснуться при виде падающей рядом гранаты, но спастись не смог — ему оторвало голову. Ещё одного ладожца, стоявшего неподалёку, серьёзно ранило в плечо осколком. Ладожцы стали агрессивно отстреливаться. Попытавшийся высунуться в коридор Олегов (из мафии) был убит тремя выстрелами в живот, и он тут же повалился замертво на пол, выронив гранату. Петрович крикнул своим: «Ложись! Граната!» Через несколько секунд граната сработала, и её осколки разлетелись по всему коридору, но никто из мафии, к счастью, не пострадал. Петрович достаточно вовремя предупредил всех.

Лыкову удалось забежать в коридор и убить одного из бандитов, но при этом он тоже был убит ответным огнём. Курикин воспользовался моментом и кинул мощную гранату вслед уходящим в дальнюю комнату бандитам, что находилась за скруглённым поворотом. Граната также достигла цели и ликвидировала ладожца с позывным «Наум». Ладожцы закинули ответную гранату, и она метко попала в Норманова, сразу убив того. Наконец, ладожцы окончательно скрылись за поворотом, после чего Кац, убедившись в этом, немедленно приказал: «Осторожно следуйте за ними!» Мафиози повиновались и стали украдкой двигаться по направлению за удирающими бандитами. «Враг позорно бежит за нами», — видимо, так подумали ладожцы, когда сбегали с «поля боя», поскольку у них по-прежнему была уверенность в том, что всё идёт по плану. Хотя, конечно, это было не так.

Спустя некоторое время мафия прошла за поворот, вплотную приблизившись к дверям последней комнаты. Вернер крикнул своим, чтобы выбивали дверь. Курикин и Дубровский выбили дверь и, высунув дула автоматов в раскрывшуюся дверь, принялись осторожно прокрадываться в комнату. «Осторожно!» — полушёпотом сказал остальным Курикин, заглядывая внутрь. Но, видимо, зря он это сделал, поскольку в комнате уже никого не оказалось, кроме умершего от обильного кровотечения бандита по прозвищу «Варан», который валялся на полу лицом вниз. Окно было разбито, и все ладожцы через него покинули злосчастное помещение и быстро удрали, пока была возможность. Их уже было не догнать, они уехали на своих внедорожниках, оставив их ранее посередине дороги. К тому времени образовался затор, и многим автолюбителям пришлось, матерясь и ругаясь, объезжать колонну из машин. Мясник, садясь в машину, удручённо сказал:

— Зря мы сюда приехали! Думаю, нам и потом лучше не приезжать. Ещё и эти идиоты нам гудят без перерыва…

Все расселись по внедорожникам и дружно умчали прочь. Они уехали практически перед самым носом у догоняющего их Курикина, который пытался их догнать. Но всё оказалось тщетно, и он уже думал открыть по ним огонь, однако, в последний момент решил всё же не делать этого. К нему подбежал Вернер и крикнул ему:

— Ну что, удрали сволочи? Как последние трусы свалили с поля боя!

— Пожалуй, я с тобой полностью согласен. Но, с другой стороны, я их тоже понять могу. Поскольку смысл им здесь оставаться и продолжать борьбу против нас, когда мы всё равно сильнее?

— Тоже верно. Они ведь не могут позволить всем погибнуть, сражаясь против нас… Ладно, идём обратно. — тяжело вздохнул Вернер, повернувшись в противоположную сторону и потихоньку двинувшись назад. — Пошли обратно. Всё, что мы могли, мы сделали. Чёрт, похоже, нам ещё придётся разбирать это всё: эти баррикады, самосвалы и прочую ерунду.

— Думаешь, что можно уже все убирать? — удивился Курикин столь поспешным выводам. — А если они опять на нас нападут?

— Им сил уже не хватит точно. Так что можешь быть спокоен. Эти придурки больше не посмеют совершить такое против нас. — уверенно произнёс Вернер. — Пошли отсюда.

Таким образом, бандитам все же удалось ускользнуть от справедливого возмездия. Хоть это выглядело и не очень красиво и не по-мужски, но выбор был сделан абсолютно правильно с точки зрения сохранения банды, пусть и в более урезанном варианте. Конечно, Андрей Иванович сможет восполнить утерянных во время сегодняшней ночной битвы бойцов. Поэтому из этого трагедию не стоило делать, так что Андрей Иванович в какой-то степени был прав, что нужно сохранять спокойствие и уверенность в своём могуществе. Но, честно говоря, чтобы восполнить эти потери, Андрею Ивановичу нужно было потратить уйму времени, скажем, месяца два точно. Его тайный спонсор будет крайне недоволен такими обстоятельствами, но он всё равно поможет своему вассалу новыми финансовыми вливаниями, потому что деваться было некуда.

Сюзерен был намерен продолжать свою программу по наращиванию своего влияния в городе и в области через усиление ладожской группировки. Все интересы этого покровителя, естественно, упирались в политическую плоскость. Так что у Ветрова оставалось совсем немного времени, чтобы не дать осуществиться этим планам. Но чтобы не дать этому осуществиться, Сергей должен знать наверняка, кто является этим спонсором. И прозорливый подполковник оказался совершенно прав, когда рассудил, что без уничтожения этого тайного покровителя он ничего не сможет сделать с могуществом Андрея Ивановича. Пока есть эти финансовые источники у Шляпника, могущество банды угасать не будет от слова совсем. Кстати, одним из трёх китов, позволяющих Шляпнику удерживаться на плаву, являлся основной костяк группировки. Так вот, эта задача уже была практически решена, осталось только уничтожить Мясника и ещё нескольких бандитов.

Здесь хочется поговорить отдельно о дальнейшей судьбе Самсонова, киллера, лично преданного Андрею Ивановичу. По-хорошему его тоже надобно было устранить, потому что он был чрезвычайно опасным человеком. Но, похоже, у Ветрова (хотя он ещё не знал о нём) и у Андрея Ивановича эта цель совпадала, как ни странно бы это прозвучало. Ведь Шляпник ещё в конце мая, а может, даже и раньше, принял решение от него избавиться. Как раз это должно было решиться в первой декаде августа. Ведь, как утверждалось ранее, у Андрея Ивановича был свой личный «расстрельный список», в этом списке было семь человек. Но теперь в этом списке было уже 4 человека, поскольку трое уже погибли в схватке с мафией, включая Гончарова. Задача значительно упрощалась.

Могло получиться забавно, если бы Шляпник доверил именно Ветрову ликвидацию Самсонова. Но, скорее всего, Андрей Иванович сначала бы поручил это дело кому-нибудь другому. А вот уже если бы тот не справился, то тогда бы пришлось Сергею Александровичу выполнять эту работу. Сергей бы, наконец, познакомился с этим таинственным «Иннокентием Яковлевичем», на которого ему указал уже покойный администратор Юрий Петрович. Но вообще убийство такого матёрого киллера, как Самсонов, было для любого человека практически невыполнимой задачей. Так что если бы подполковнику посчастливилось выполнять поручение по ликвидации особо опасного киллера, то для него это было бы сделать сложнее, чем когда Вернер убивал Бориса Букки (и то Николай чуть не погиб). Иннокентий Яковлевич был тем ещё фруктом, которого не так-то было просто убить. «Меня не убить смертному мужу», как говорилось в одном известном произведении.

II

Утром 27 июля по местным петербургским новостям практически беспрерывно передавали о состоявшейся ночью бойне прямо в центре города. Многие горожане остались под большим впечатлением от таких апокалиптических вестей. Журналисты были ещё теми фантазёрами, когда с пафосом написали, что, цитирую: «В городе всю ночь грохотала мощная канонада из гранатомётов, автоматов и прочего оружия. Так бандиты выясняли между собой отношения, ставя под угрозу общественную безопасность. Сколько людей могло погибнуть!»

Но под этим пафосом скрывалось нечто большее, чем простое нагнетание обстановки. Нет, бесспорным является то, что абсолютно недопустимым явлением были такие опасные разборки. Подача новостей под таким соусом явным образом намекала на то, что федеральные власти были очень обеспокоены происходящими в городе вещами. Скажем так, они выразили «глубочайшую озабоченность» и передали свои обеспокоенности по неформальным каналам правительству Санкт-Петербурга. Однако, стоит отдать должное федералам, что они, наконец, стали реагировать на подобные события в городе, а не заниматься только своими проблемами и не обращать внимания на других, исповедуя лозунг «моя хата с краю».

Федеральная власть экстренно, в час ночи, по видеосвязи связалась с исполняющим обязанности губернатора Романом Александровичем Мицкевичем, которого ранее по тревоге вызвали в мэрию, где он обсуждал вопросы безопасности граждан и устранения возникшей угрозы. Также на собрании решался вопрос о применении статьи по вводу чрезвычайного положения в городе. До того, как позвонили федералы, Мицкевич, который хотел ввести особый режим в Петербурге и области, натолкнулся на сопротивление со стороны правительства города. Многие в правительстве считали позицию губернатора слишком алармистской и призывали главу города не спешить с вводом ЧП, поскольку «ситуация ещё некритична и пока поддаётся коррекции». Поэтому губернатору пришлось пойти навстречу своим коллегам и повременить с решением о чрезвычайных мерах. Он решил дождаться разговора с федеральными властями. Роман Александрович был абсолютно уверен в том, что федералы заставят правительство города с этим согласиться.

— Здравствуйте, Роман Александрович! — поздоровался с губернатором федеральный представитель по фамилии Обоймов.

— Здравствуйте, Фёдор Васильевич! — поприветствовал его в ответ Мицкевич.

— Что у Вас там стряслось? Почему какие-то банды перестреливаются прямо в центре города?! Вы, что, разобраться у себя там не можете? — резко отчитал его представитель, будто бы разговаривал с нерадивым учеником.

— Фёдор Васильевич, Вы же прекрасно знаете, какая сейчас обстановка в моём городе. Я не могу себе позволить простыми методами решать эти вопросы.

— Введите тогда чрезвычайное положение!

— Я уже переговорил с коллегами в мэрии. Так вот, я серьёзно настоял на том, чтобы в городе был введён режим чрезвычайного положения. Но меня никто не послушал, все настаивают, что не надо этого делать. Я Вас заклинаю, Фёдор Васильевич, окажите давление на мэрию! Заставьте их принять мои доводы.

— Хорошо, я Вас понял, Роман Александрович. Я передам через посредников ваши пожелания мэрии, раз Вы сами не можете оказать влияние на своих подчинённых… У меня ещё есть один вопрос. Допустим, мы всё решили, Вы получили то, что хотели; Вы ввели чрезвычайное положение в городе. А где гарантии, что Вы справитесь с этой ситуацией? Что Вы будете делать, если ситуация не будет разрулена?

— Если наш, местный спецназ не справится, то тогда это придётся делать вам. Вы будете рисковать своими людьми. Надеюсь, я убедительно ответил на данный вопрос.

— Ладно, Вы меня убедили. Но имейте ввиду, что при чрезвычайном положении вся ответственность будет лежать на Вас и вашей команде в случае какого-то серьёзного провала. Вот в таком случае до выборов Вы не дотянете и будете сняты со своей должности досрочно. Если после отставки всё равно попытаетесь вести предвыборную кампанию, то мы будем вставлять Вам палки в колёса. Надеюсь, Вы согласны на такие условия?

— Я в курсе этих ваших мер. Я отдаю отчёт себе в этом, можете даже не сомневаться.

— Вот и отлично. До свидания, Роман Александрович! Держите нас в курсе событий.

— До скорой встречи, Фёдор Васильевич.

Губернатор Мицкевич отключил видеоконференцию на своём компьютере. Он ушёл в тот кабинет, где у него и проходило совещание, и сообщил своим подчинённым, что он не может сейчас участвовать в собрании, поскольку он должен будет связаться с председателем главного управления МВД Михаилом Лесковцом, ведь нельзя было откладывать это дело на потом. Сотрудники мэрии с пониманием отнеслись к тому, что губернатор будет отсутствовать какое-то время. Мицкевич поблагодарил сотрудников за понимание и отправился обратно в свой кабинет. Он, только войдя в свой офис, немедленно подошёл к компьютеру и включил его.

Роман Александрович по видеоконференции связался с генералом Лесковцом, который значился у него в «экстренных контактах», в первой десятке списка. Михаил Евгеньевич, который к тому моменту уже вовсю спал, вскочил с постели, только услышав исходящий из компьютера сигнал. Он на автоматизме, ничего не соображая, встал, одел халат и подбежал к своему рабочему столу. Усевшись в кресло, генерал включил компьютер и ответил на видеозвонок через некоторое время.

— Здравствуйте, Михаил Евгеньевич! Я Вас не разбудил случаем? — проницательно спросил губернатор.

— Приветствую Вас, Роман Александрович! Честно говоря, да, я спал. Но раз Вы позвонили, значит, что-то случилось. А если случилось, то, значит, нужна моя помощь. Слушаю внимательно.

— Давайте ближе к делу тогда, Михаил Евгеньевич. В ближайшее время мною будет введён режим чрезвычайного положения.

— По какой причине? Что произошло? — подскочил генерал на кресле, попутно пытаясь протереть ладонью свои заспанные глаза.

— Дело в том, что сегодня ночью две городские банды устроили между собой разборки в центральной части города, порушив инфраструктуру, с применением особо опасного огнестрельного оружия, что могло повлечь за собой смерть многих наших горожан. Я прошу Вас, как ответственного за МВД человека, отдать приказ привести в полную боевую готовность в ближайшее время наши элитные отряды специального назначения под названием «Аврора-7» для последующего ареста вооружённых бандитов.

— Так кого арестовывать? У нас сейчас этих банд превеликое множество. Кто из них совершил это?

— Какая именно банда учинила перестрелку, я абсолютно без понятия. Мне известно лишь то, что всё произошло на Загородном проспекте. Поэтому параллельно с повышением боевой готовности у элитного подразделения спецназа прошу Вас выяснить все подробности ночного происшествия, кто, зачем и почему.

— К какому сроку я должен Вам доложить о результатах проверки?

— Я даю трое суток, до тридцатого числа. Выполняйте.

Генерал Лесковец отключил видеосвязь и, приходя в себя после сна, судорожно стал вспоминать, какая конкретно банда могла стрелять в районе Загородного проспекта. Но ничего ему на ум не приходило. Он только осторожно предположил, что в этом замешан его друг Андрей Иванович. В итоге у него появилась здравая мысль позвонить Шляпнику и выяснить у него, не он ли приложил усилия для наведения шороха. Лесковец хотел это сделать прямо сейчас, но, поразмыслив, решил всё же дождаться утра и уже тогда побеспокоить Андрея Ивановича. Да и генерала клонило обратно в сон, поэтому он рассудил, что нужно как следует выспаться, а уж потом делать всё остальное. Он легко поддался на уловку своего организма, а потому дошёл до кровати и лёг в неё, укрывшись одеялом, затем продолжил спать.

III

Примерно в десять часов утра Михаил Евгеньевич, уже находясь в своём рабочем кабинете в главном управлении МВД, позвонил Андрею Ивановичу. Тот долгое время не брал телефон, и генерал уже думал о том, чтобы перезвонить позже. Но в последний момент Андрей Иванович всё же взял трубку и сказал:

— Алло! Кто это? — не смог распознать Шляпник номер генерала, поскольку тот звонил с другого телефона на всякий случай.

— Доброе утро, Андрей Иванович! Это Лесковец.

— А, Михаил Евгеньевич, это ты… Почему-то у меня твой номер не отобразился корректно. Ты по какому поводу звонишь-то? — изумился Шляпник звонку, которого он точно не ждал в это время.

— Ты уж извини. Но мне приходится звонить с другого номера, а то вдруг нас подслушают…

— Да, пожалуй, ты прав. Лучше подстраховаться.

— Со мной недавно связался губернатор Мицкевич. Так вот он просит меня разобраться в той перестрелке, что случилась сегодня ночью. Это, случайно, не твоих рук дело?

— Ну моих… Неужто ты будешь меня арестовывать? — рассмеялся Андрей Иванович, понимая, что генерал вряд ли его арестует. Даже если допустить такой расклад, то компромат на генерала вскроется достаточно быстро, и тому тоже придётся присесть.

— Нет, ну ты что. Я ж понимаю, что этого не следует делать.

— Так для чего ты тогда спрашиваешь, если ты знаешь, что этого не следует делать? — с неким подозрением спросил у него Шляпник, пытаясь понять, в чём здесь подвох. — Я не понимаю тебя.

— Просто я должен знать, как мне действовать, если к этому приложил руку ты… С кем ты там разбирался-то хоть?

— Ну, вообще-то, с мафией.

— Это с той самой, что недавно ещё возглавлял Букки?

— Верно. Мне, кстати, вот интересно, а что собирается предпринять мэрия-то? Что они могут сделать, я не понимаю. По-моему, ничего.

— Я поэтому-то и звоню, что дело очень срочное и важное. Губернатор сказал, что будет введено чрезвычайное положение и что мне, как главе регионального МВД, он поручил привести спецназ в боевую готовность. А ты ведь знаешь, что это означает. Ну ты понял, к чему я клоню.

— Да, пожалуй, это очень серьёзный вопрос… — достаточно быстро сообразил Андрей Иванович, о чём ему сказал генерал Лесковец. — То есть он хочет посадить тех, кто учинил эту перестрелку, верно?

— Абсолютно, абсолютно верно ты говоришь. Именно это и предполагается.

— Хм, так ведь ты можешь сказать своему начальнику, что это дело рук мафии. — находчиво произнёс Андрей Иванович, рассудив, что он нашёл способ, как быстро, а главное, без каких-либо затрат, избавиться от основного соперника в лице мафии. — Пускай их спецназовцы арестовывают. Я бы посмотрел на это шоу.

— Хм, весьма здравая мысль. Знаешь, а я так и сделаю, пожалуй. Только мне надо как-то убедительно состряпать доказательство того, что именно мафиози между собой устроили эту перестрелку.

— Вот видишь, как у нас с тобой на двоих голова работает. — посмеялся от души Андрей Иванович. — Я думаю, ты спокойно придумаешь какие-нибудь факты. Ты ж изобретательный мужик-то.

— Ох, я надеюсь, что у меня получится это сделать. А иначе нас точно с тобой двоих посадят, несмотря на нашу находчивость.

— Так когда будет штурм, говоришь? — куражась и предвкушая свою победу, весело произнёс Андрей Иванович.

— Где-то тридцатого числа, ориентировочно.

— Замечательно. Будем ждать.

Вскоре после разговора генерала Лесковца с Андреем Ивановичем последний вызвал к себе в кабинет Мясника, Калугина и Ветрова, чтобы продолжить обсуждение полностью провалившегося штурма, при котором банда понесла колоссальные потери. Все трое как-то виновато прошли в кабинет, ожидая очень неприятного разговора, который был прерван в самом начале внезапным звонком от Михаила Евгеньевича. Шляпник, только узнав, что звонит генерал, немедленно попросил своих жестом руки уйти куда-нибудь в другое место. Андрей Иванович очень опасался, что кто-то опять из своих выдаст планы руководству мафии, потому что ему прекрасно было понятно, что кто-то сливает важную информацию Кацу. Он догадался, что у него завёлся «крот», которого было необходимо вычислить.

— Так вот, мы начали наше обсуждение с того, что каким-то образом мафия узнала о нашем замысле и предусмотрительно подготовилась к штурму, загородив наглухо проезд грузовиками и мощными укреплениями. Я не идиот, я понимаю, почему произошло всё именно так. Кто-то из наших, уж не знаю, кто конкретно, передаёт все важные сведения нашему сопернику. У нас, господа, завёлся крот! Мне уже передали, что водитель автобуса, который проезжал неподалёку в тот день, когда мы провели экстренное совещание по поводу мафии, сообщил нам, что кое-что слышал. Так вот, как он сам утверждает, он слышал, как зашедший в автобус пассажир по телефону передал кому-то, видимо, Кацу, что я готовлю «атаку на штаб мафии». И этот пассажир настаивал во время телефонного разговора на серьёзности моих намерений.

— Он видел его в лицо? — спросил немедленно Мясник, сгорая от чрезмерного любопытства.

— Да в том-то и дело, что не видел. Он лишь слышал его голос. Но, к счастью, шофёр голос этот запомнил очень хорошо, и он готов опознать его.

Сергей Александрович несколько напрягся, когда понял, что услышавший его водитель сможет распознать его голос и указать на него. Если бы это произошло, то операции по внедрению, которая до сих пор проходила весьма успешно, пришёл бы конец, как, впрочем, и самому подполковнику. Ведь в таком случае Андрей Иванович без колебаний отдаст приказ убить его прямо на месте. Чтобы скрыть своё напряжение, Ветров спрятал руки за спиной, поскольку они у него непроизвольно сжались.

— Когда он будет готов сделать это? Ну, опознать голос?

— Водитель сообщил, что готов это сделать, как только освободится от работы. То есть где-то через четыре дня, когда будет четверг.

Ветров понял, что он должен в срочном порядке что-то предпринять, чтобы водитель не давал показания. Но что именно? Не убивать же его. Он поразмыслил, что, может быть, стоит пойти на экстраординарные меры и организовать похищение шофёра. Но как это сделать? Вот в чём был весь вопрос. Нужно было кого-то нанимать для этого дела. По замыслу Сергея Александровича, нужно было его похитить и затем насильно вывезти по чужому паспорту, например, в Южную Америку. Согласитесь, идеальное место. Если его там арестуют за «подделку документов», то он пробудет там как минимум три-четыре месяца. Два он отсидит в местном обезьяннике, потом ещё один-два месяца его будет вызволять оттуда российское консульство. Много времени будет потрачено на бюрократические процедуры. Шофёру придётся доказывать, что он не верблюд. Ещё какое-то время понадобится для его идентификации.

IV

Сергей принял решение действовать немедленно. Вечером того же дня, двадцать седьмого июля, он принялся устанавливать личность водителя-стукача. Всю ночь он обзванивал местное транспортное депо, пытаясь выяснить, кто работал на автобусном маршруте под номером пятнадцать. Ничего внятного ему не отвечали, а лишь посылали куда подальше, ссылаясь на то, что ночью они не работают. Интересно, если они не работают, то кто же тогда отвечает на звонки? Неужто какой-то фанатичный трудоголик, тайно прокравшийся в диспетчерскую? Наконец, Сергей сообразил позвонить на горячую линию для потребителей по вопросам общественного транспорта и оставить жалобу на водителя. Ветров решил немного схитрить и пойти другим, более провокационным, путём. Он позвонил туда и ему практически сразу ответил оператор.

— Алло! Здравствуйте, я хочу пожаловаться на одного вашего водителя! — зашёл сразу с козырей подполковник.

— Здравствуйте! Представьтесь для начала, пожалуйста… — приостановил его оператор, чтобы тот не бежал впереди паровоза.

— Ну я, это, Василий Петрович Иванов. — выдумал себе имя Сергей на ходу.

— Хорошо, Василий Петрович. Расскажите, пожалуйста, о вашей проблеме.

— Вчера утром я ездил на общественном маршруте под номером пятнадцать. Водитель мне грубо нахамил, поскольку ему показалось, что я не оплатил проезд. Он бесцеремонно остановил автобус и подошёл ко мне разбираться. Сначала у нас была словесная перепалка, но это ладно. Потом водитель ударил мне по лицу и затем вытолкнул меня из автобуса. Я прошу выплатить мне моральную компенсацию и оштрафовать водителя. Потому что это форменное безобразие!

— Хорошо, я передам вашу информацию в транспортный департамент при правительстве города. Спасибо за ваш отзыв! Ждите от нас звонка после результатов проверки.

— Благодарю Вас! До свидания.

— Всего доброго…

Подполковник хоть и не выяснил напрямую фамилию водителя, но ему этого как раз и не требовалось. Он лишь хотел спровоцировать сотрудников департамента транспорта на то, чтобы они ему после проверки написали имя и фамилию шофёра, который якобы его оскорбил и побил. Водитель, конечно, сам виноват в подобной ситуации. А не надо было стучать на Ветрова. Стукачи ведь странный народ, они всегда уверены, что они будут безнаказанно доносить на других, но при этом почему-то считают, что на них-то уж точно никто не настучит в ответ. Как правило, доносительство всегда возвращается в виде бумеранга. Но многие часто об этом забывают, когда совершают подобное. В двенадцать часов дня, 28 июля, Ветрову позвонил представитель руководства департамента транспорта, и он немедленно ответил.

— Алло!

— Добрый день, Вас беспокоит сотрудник городского департамента транспорта.

— Здравствуйте!

— Вчера Вы оставили заявку по телефону о том, что водитель пятнадцатого маршрута нанёс Вам телесные повреждения и грубо вытолкнул Вас из автобуса. Правильно?

— Да… — нахмурив брови, ответил Ветров.

— Так вот, мы откликнулись на вашу заявку и провели проверку по фактам, указанным Вами в заявке. Мы расспросили водителя по этому вопросу, и он ответил, что это ложь и клевета и что он не помнит подобного случая.

— То есть водитель отказался признать свою вину?

— Да. При этом наш сотрудник Борис Бадриевич Алекперов потребовал, чтобы мы провели очную ставку между ним и Вами. Он хочет доказать свою невиновность. Как Вы на это смотрите?

— Я против этого. — растерявшись ответил Сергей. — Почему я должен что-то доказывать? Не хотите расследовать это беспристрастно, то и не надо тогда такое предлагать! — подполковник отключил телефон и бросил его на диван, при этом ругаясь. — Да пошли вы в баню!

Итак, подполковнику таким незамысловатым, но крайне рискованным, образом удалось выяснить, что водителя звали Борисом Алекперовым. Вскоре Ветров нашёл его профиль в социальной сети, вбив имя и фамилию. Почему-то Алекперов указал своё имя латинскими буквами, и выглядело это на письме весьма своеобразно, но да ладно, не суть. В общем, только взглянув на его фотографию, Ветров тут же опознал его. Так что это был именно тот Борис Алекперов, который ему и был нужен.

Просмотрев фотографии, Сергей обнаружил, что некоторые из них были сделаны из одного и того же ресторана паназиатской кухни. Он обратил внимание, что каждая из них повторяется в одни и те же дни недели. Например, одна была выложена 15-ого июля, другая выложена 18-ого числа, ещё одна была датирована 20-ым июля. То есть он ужинал в этом ресторане во вторник, в пятницу и в воскресенье. И на предыдущей неделе у него получалось так же (8, 11 и 13 июля), и на следующей это повторяется (22, 25 и 27 июля). То есть таким нехитрым образом можно было догадаться, что и на наступившей последней неделе июля Алекперов ровно в те же дни пойдёт в ресторан. И во вторник, и в пятницу, и в воскресенье. Ближайшим был вторник, 29 июля.

Все фотографии, кстати, были выложены в промежутке между семью и десятью часами. То есть объект именно ужинал в этом заведении по вечерам. Осталось лишь выяснить название этого прекрасного заведения и его непосредственный адрес. Сергей Александрович принялся внимательно и кропотливо всматриваться в каждую из этих фотографий. На одной он обнаружил отражение надписи в окне, можно было разглядеть лишь первые две буквы «ТА», что, видимо, означало либо «Таиланд», либо же «Тайская кухня». Он принялся рыться в интернете, но ни одного ресторана с таким названием он не нашёл. И вдруг его осенила простая мысль посмотреть другие рестораны, в названии которых было сочетание букв «т» и «а».

Наконец, подполковник нашёл название этого ресторана. «Боже, и как я не догадался-то до этого!» — с досадой проговорил Сергей и хлопнул себя ладонью по лбу. Ресторан носил название «MASHITA». Он располагался по адресу: Каменноостровский проспект, дом 38/дом 96. Ветров сообразил, что именно там лучше всего похищать нерадивого водителя, который мог помешать уничтожению банды Шляпника. Сергей понимал, что он чисто морально не сможет позволить себе собственноручно похищать гражданского, пусть и вставшего в виде препятствия на пути у грандиозного дела. Потому Ветров стал напряжённо думать, кого нанимать для этой грязной работы.

В течение всего оставшегося понедельника Сергей искал человека, который был бы готов выполнить эту нетривиальную задачу. Под конец дня, полвосьмого вечера, подполковник наткнулся на прелюбопытнейшее объявление на чёрном рынке труда. В нём было заявлено, что некий «чёрный агент по похищению людей» по имени Георгий готов за деньги выполнить любую работу. И был в этом объявлении дан номер телефона. Около девяти часов вечера подполковник вернулся домой и немедленно принялся дозваниваться до так называемого агента. Спустя полминуты агент ответил на звонок.

— Алло! — каким-то хриплым голосом произнёс Георгий. — Кто звонит?

— Здравствуйте! Я, к сожалению, не могу сказать своего имени.

— Хм, Вы по поводу объявления? — догадался агент, что ему звонит заказчик, который не хочет представляться.

— Верно. Я хочу Вас спросить, прежде мы перейдём к делу. Правильно я понимаю, что Вы занимаетесь профессиональным похищением людей за деньги?

— Абсолютно правильно. Ну, я многими вещами занимаюсь.

— Да, понял… Сколько стоят ваши услуги?

— Это зависит от того, что именно я должен буду сделать. «Клиент» будет один?

— Ну, в том месте, где Вы должны его похитить, он будет один.

— Нет, Вы меня неправильно поняли. Я имел в виду, скольких людей мне похищать?

— Извините. Одного человека Вам нужно будет похитить.

— Имя, фамилия, отчество, год рождения клиента.

— Борис Бадриевич Алекперов, 1978 года рождения.

— Борис Бадриевич Алекперов, сорок семь лет… — проговорил еле слышно Георгий, записывая данные в блокнот. — Так где, говорите, его нужно будет похитить?

— В ресторане MASHITA. Это находится на Каменноостровском, 38 или 96. Там двойной адрес.

— Понял… Когда он прибудет туда?

— Завтра вечером, где-то после семи часов.

— Способ похищения? Опасный, безопасный или нейтральный?

— Как хотите, это уже ваше дело.

— То есть если я ему сломаю руку, Вы не будете возражать? — в шутливой манере уточнил агент.

— Нет-нет, травмы нам ни к чему. Пусть будет безопасный способ.

— Куда я должен доставить клиента?

— В Южную Америку можете?

— Да запросто! Не вопрос, мне-то раз плюнуть. Хоть в Антарктиду могу.

— Нет, в Антарктиду не надо.

— Чили? Аргентина? Боливия?

— Лучше Боливия. — выбрал наименее комфортную страну Ветров.

— Как скажете… С паспортом? Без?

— С поддельным, если можно.

— Можно. Почему же нельзя? За ваши деньги любой каприз. Больше условий не будет?

— Пожалуй, нет.

— Хорошо. Вам всё вместе встанет порядка девяти тысяч долларов. Надеюсь, Вас устраивает такая сумма?

— Определённо.

— Каким образом будете оплачивать?

— Наличными. Я их готов привезти по указанному Вами адресу.

— Хорошо. Завтра утром, в десять часов, подъезжайте, пожалуйста, на угол Лиговского и Невского проспектов. На стороне Лиговского проспекта будет располагаться мусорное ведро. В него Вы опустите пакет с пачкой стодолларовых купюр и сразу же покинете место. Как только я получу свои деньги, я дам знать об этом, позвонив с данного телефонного номера. Надеюсь, Вы меня поняли.

— Да, я Вас понял. Спасибо Вам бо… — не успел поблагодарить Ветров, как внезапно незнакомец замолк и послышались короткие гудки.

«Хм, странно! — подумал вслух подполковник, подняв брови с удивлённым видом. — Так, главное, мне не забыть… Угол Лиговского и Невского. Завтра в десять. Девять тысяч долларов». Он положил телефон на стол и прошёл к окну. Уже было очень темно за ним. А ведь ещё недавно в это время были белые ночи. Ветров принялся вглядываться вдаль. У него из квартиры открывался прекрасный вид на город. Из окна можно было разглядеть Ладожский парк, Ладожский вокзал, некоторую часть соседнего Невского района и многое другое. Посмотрев несколько минут в окно, Сергей Александрович отошёл от него и стал готовиться к завтрашнему дню.

V

Дождливым и достаточно пасмурным, но по-летнему тёплым, утром Ветров вышел из своей квартиры примерно в девять часов и десять минут и направился на такси к обозначенному таинственным агентом Георгием месту. Без пятнадцати десять он прибыл на угол главных двух проспектов города. Он заплатил за проезд таксисту и вышел из машины, нацепив наглухо капюшон, чтобы, во-первых, укрыться хоть как-то от неприятно моросящего дождя, а во-вторых, спрятать своё лицо от лишнего взора. Но когда Сергей начал беспорядочно рыскать глазами, выискивая нужную урну, то его ждал, конечно, неприятный сюрприз. Он вдруг с удивлением обнаружил, что урн было очень много, и многие из них подходили под описание незнакомца.

«Которая из них, чёрт подери?!» — стал Сергей напряжённо метаться из стороны в сторону, натужно думая о том, какое мусорное ведро имел в виду Георгий. В конце концов, Ветров подошёл к самому дальнему из них и, оглянувшись вокруг, осторожно и незаметно положил пачку купюр, завёрнутую в пакет, на дно. После он стремительно ушёл оттуда в сторону торгового центра «Галерея», чтобы из окна понаблюдать за тем, кто придёт за пакетом и вытащит его. Прошло где-то около 15 минут, прежде чем к мусорному ведру подошла какая-то женщина и забрала пакет из него. Это, мягко говоря, сильно удивило подполковника, потому что он думал, что именно Георгий придёт за деньгами. Он быстро выбежал из торгового центра, чтобы проследить за ней.

Однако, пока он бежал, женщина быстро скрылась с места. И Ветров увидел лишь то, как она села в чью-то машину и уехала. «Эх! Не успел!» — махнув рукой, с досадой сказал Сергей. Хоть он и не смог проследить за женщиной, но автомобиль, в который она села, показался ему очень знакомым. Ведь где-то он его уже видел, только вспомнить не мог, где именно. Лишь когда подполковник вернулся к себе домой, он, наконец, смог вспомнить, что эта машина принадлежала его бывшему коллеге по предыдущему участку во Фрунзенском районе. «Да это же Жора Клинцов! Ха-ха, точно! Интересно, как его всё-таки угораздило заниматься таким делом, как похищение людей? Забавное перерождение, неправда ли?» — подумал вслух Сергей Александрович.

Отобедав в ресторане, который находился возле дома, подполковник вернулся к себе на квартиру. Он разделся, помыл руки и ушёл к себе в комнату отдыхать. Он лег на диван и принялся дочитывать один из романов Говарда Лавкрафта, который он все никак не мог дочитать, поскольку дел было по горло. Внезапно для себя Сергей выронил книгу из рук и напрочь отрубился на несколько часов. Примерно в 16:45 Ветров проснулся оттого, что у него зазвонил телефон, хотя он давал себе слово, что будет отключать телефон на время сна. Открыв глаза, он принялся искать телефон, который валялся где-то за подушкой. Наконец, с третьей попытки он нащупал телефон и моментально схватил его, после чего ответил на звонок.

— Алло! Кто звонит?

— Привет, Серёга! Как у тебя дела? — внезапно из трубки послышался бодрый голос Каца.

— О, привет! Не ожидал, что ты позвонишь мне.

— Почему ты не ожидал? — поинтересовался Дмитрий.

— Ну, знаешь, у тебя много сейчас своих забот, поэтому я не был уверен, что у тебя найдётся время на разговор со мной.

— Да, пожалуй, насчёт забот ты абсолютно прав. Но это ведь не повод не звонить своим друзьям, согласись.

— Это-то верно. Но ты, наверное, по делу звонишь, а не чтобы просто поболтать? — прозорливо спросил Ветров.

— Ты угадал на все сто процентов. Впрочем, как и всегда… Да, я звоню тебе по делу. Ну, начну издалека. Как видишь, нам удалось отбить атаку Андрея Ивановича на нас, не в последнюю очередь благодаря твоему предупреждению. Надеюсь, Шляпник ничего не заподозрил?

— Заподозрил, к сожалению. Но это-то ладно, хуже всего то, что меня тогда подслушал водитель автобуса. Так вот эта сволочь настучала на меня!

— Он запомнил твоё лицо? — настороженно спросил Кац.

— Лишь мой голос запомнил. Знаешь, в некоторых случаях этого достаточно для того, чтобы распознать человека.

— Так давай я разберусь через своих с этим водителем. Мне не сложно.

— Нет, спасибо, мне в этом деле помощь не требуется. Я уже, можно сказать, решил этот вопрос. Хоть и брутально, но зато без жертв.

— Хм, звучит достаточно таинственно и загадочно… Ладно, как скажешь. Случайно не знаешь, какие планы у Шляпника по поводу нас?

— Мне кажется, что он хочет всё же решить вопрос с вами… Но как именно, я не знаю. Он ни с кем не делится своими соображениями, особенно после того, как он почуял, что в его банде завёлся крот.

— Да, ты прав. Я думаю, что Андрей Иванович банально опасается, что его карты вновь раскроют. Он решил блефовать. Тоже хороший ход.

— Ты его сравниваешь с профессиональным игроком. Но думаю, ты здесь не прав. Его можно сравнивать лишь с хищным зверем.

— Да, это, конечно, верное замечание… Но после того, как мы ему обломали зубы, он перестал быть хищником.

— Ты его сильно недооцениваешь. Будь более предусмотрительным в вопросе со Шляпником. Он очень хитрый и подлый человек, который готов пойти на любую подлость и на любое преступление, чтобы только удержаться на своём месте. Потому что если он не удержится, то непременно погибнет. Понимаешь, к чему я клоню?

— Да, я понял тебя. Всё равно не представляю, что он сможет с нами сделать. Если мы выдержали первый удар, то ещё больше шансов у нас устоять после второго. Я верно рассуждаю?

— Возможно. Если б я ещё знал, что у него конкретно на уме, я бы тебе ответил однозначно на твой вопрос. Я лишь предупреждаю.

— Спасибо, что сказал об этом. Этот момент тоже важен для всех нас. Я обязательно учту твоё предупреждение…

— Да, учти, пожалуйста…

Вскоре Ветров и Кац окончили свой разговор. Они ещё оба, в большей степени Кац, не осознавали весь масштаб бедствия. Никто из них и подумать не мог, что по ложному обвинению от генерала Лесковца, являвшегося марионеткой, городские власти дадут команду спецподразделениям начать штурм штаба мафии на Загородном проспекте. Уже был назван тот день и тот час, когда произойдёт это. Штурм был запланирован на восемь часов утра тридцатого июля. По задумке будут использоваться вертолёты с пулемётами, бронемашины, может быть, даже танки и прочая спецтехника.

Штурм мафиозной резиденции оказался предрешён тогда, когда Лесковец утром двадцать девятого числа доложил губернатору Мицкевичу о том, что по якобы имеющимся доказательствам «члены группировки, именуемой как Мафия, осуществили серьёзный акт ущерба, который был нанесён критической инфраструктуре города, что могло повлечь за собой многочисленные жертвы среди гражданского населения». В качестве главного доказательства вины мафии в столь тяжком «грехе» было указано дословно следующее: «Записи с камер видеонаблюдения, а также гильзы и мины, обнаруженные на месте происшествия, свидетельствуют только о том, что члены Мафии, прекрасно осознавая опасность своих действий, тем не менее устроили крупную перестрелку между собой. Помимо прочего, были найдены убитыми сорок четыре человека, из-за чего возбуждено уголовное дело по факту данного преступления, относящегося к осуществлению террористической деятельности».

Вот так вот мафия из оплота справедливости и морали (как виделось в обществе) внезапно превратилась в «террористическую организацию». Буквально по щелчку пальцев мафия удобно превратилась в законную цель для захвата эскадрой спецназа. Точно так же случилось и с генералом Верхояновым, превратившимся вдруг ни с того ни с сего в особо опасного преступника, и с генералом Гершиным, которого по совершенно надуманным причинам обвинили в убийстве своего подчинённого. Во всех этих делах хорошо и на славу потрудился Лесковец. Сразу видна рука профессионального фальсификатора, ай да молодец генерал! С такой фантазией и с такой эквилибристикой генералу нужно было податься в актёры Мариинского театра. Не в ту профессию пошёл Михаил Евгеньевич, ох, не в ту!

Если отбросить шутки в сторону, то становится очень несмешно, когда такой человек управляет правоохранительной системой города. А многие горожане даже не догадывались об этом, продолжая вести свою обыденную жизнь как ни в чём не бывало. Такие люди, как генерал Лесковец, чрезвычайно опасны. Пожалуй, они даже опаснее киллеров, потому что киллеры хотя бы ограничены в своей деятельности в отличие от этих товарищей. А эти наделены большими полномочиями и большой властью, и от них зависят судьбы сотен тысяч, а может быть, и миллионов людей. Так что, чем быстрее тем или иным способом Лесковца вышвырнут со своего места и арестуют, тем будет лучше для всех жителей города.

VI

Наступило тридцатое июля. Полседьмого утра Кац прибыл в штаб-квартиру мафии. Он поднялся на второй этаж вместо третьего, поскольку проход на третий этаж был полностью разрушен. Он прошёл в комнату отдыха, где его уже ожидало порядка десяти человек, среди которых были Курикин, Дубровский, Вернер, Петрович, Дорожевский, Доронин, Никитин, Бородин, Сербинский и Филимонов. Кац очень удивился, когда увидел столько народа в помещении, и, поприветствовав своих людей, немедленно спросил у них, только переступив порог гостиной комнаты:

— Приветствую вас, ребят! А чего вас тут так много собралось? Или я чего-то не знаю?

— Сегодня ночью власти города объявили о введении чрезвычайного положения в Петербурге… — пессимистично сказал Петрович.

— А мы-то здесь причём? По-моему, к властям мы не имеем никакого отношения. Или нас вдруг наделили властными полномочиями, м?

— Так это же полбеды. Власти заявили, что в центре города пройдёт зачистка территории от «опасных бандитов».

— Они хотят убрать нас? — высоко подняв брови, изумился этой новости Дмитрий Владимирович. Он был шокирован таким исходом. — Пусть только попробуют!

— Похоже, будет задействован элитный спецназ. У нас просто нет шансов против них! — надрывно произнёс Вернер, он уже понимал, что они проиграли.

— Значит, дело дрянь… — задумчиво произнёс Кац, упирая руки в бока. — Значит так, ты, Юрий Григорьевич, — обратился он к Сербинскому, что стоял ближе всех к нему, — уезжай скорее отсюда, потому что ты уже нам вряд ли чем-либо поможешь. Понял?

— Хорошо, слушаюсь. — стремительно пошёл на выход Сербинский, но перед тем, как выйти, он обернулся и обратился к своим коллегам: — Держитесь, парни! — а после чего ушёл окончательно.

— Все остальные пускай остаются здесь. Тех, кто ещё не приехал сюда, срочно обзвоните. Пусть приедут. Вернер и Курикин, я вам обоим доверяю это дело. А ты, Петрович, проследи за этим и доложи о результатах. У нас каждый сейчас должен быть при деле, каждый! Будем держать строй, насколько это в принципе возможно в данной ситуации. Мы не намерены сдаваться. Всем остальным я советую пристально наблюдать за любыми телодвижениями, которые будут происходить за пределами резиденции. Всем всё понятно?

— Да! Поняли! — практически в едином порыве ответили его подчинённые.

— Выполняйте.

Спустя примерно час и двадцать минут Вернер и Петрович доложили своему шефу о том, что когда многие из тех, кого они обзванивали, услышали информацию о готовящемся штурме, то моментально отключали связь и переставали выходить на контакт с Советом мафии. Когда эта информация дошла до Каца, то он, честно говоря, был обескуражен такими новостями. Но он достаточно спокойно воспринял эту информацию и распорядился немедленно лишить активов тех, кто отказался исполнять свои долг перед мафией и просто слинял с поля боя. Вернер согласился с этим распоряжением и уже хотел выйти из помещения, чтобы исполнить приказ своего шефа.

Только он пошёл на выход, как вдруг везде повырубалось электричество, а наверху, над крышей, послышался звук от летящих к зданию вертолётов. Это были вертолёты, принадлежащие элитному спецподразделению с названием Аврора-7. Гул от них только нарастал, они подлетали всё ближе и ближе.

— Чёрт подери, они нам вырубили связь всю! — панически выкрикнул Петрович.

— Даже рация не работает! — добавил Курикин от себя, пытаясь по рации связаться хоть с кем-то.

— Сдавайтесь! Вы окружены! — произнёс через громкоговоритель один из спецназовцев.

— Да пошли вы все куда подальше! — высунулся Кац из окна и прокричал в ответ. — Мы не сдадимся!

— Повторяю, вы окружены! Сложите оружие! Это последнее предупреждение!

И вновь мафия ответила отказом. Из-за этого командир спецназа уверенно приказал своим брать штурмом здание: «Приступаем к захвату цели!» Они стремительно спустились по тросу на второй этаж. Спецназовцы вломились в комнату, стреляя во всё подряд. Мафиози стали стрелять в ответ по ним. Стало ясно, что придётся давать жёсткий отпор, и потому мафия начала отчаянно изо всех сил сопротивляться. Им удалось в моменте отбить первую волну спецназовцев, практически сразу было убито четверо и ещё столько же ранено. Мафия потеряла лишь Доронина и Филимонова, которые первыми попали под огонь.

— Вроде отбили! — рано обрадовался Курикин.

— Сейчас будет вторая волна! — крикнул Петрович.

— Кац, давай сейчас ты свалишь, мы тебя прикроем! — предложил Вернер Дмитрию.

— Ладно, я ухожу! Но только с тобой!

Кац вместе с Вернером эвакуировался из коридора, и они быстро спустились по запасной лестнице в подвал, где был вырыт подземный туннель. Они открыли дверь, запертую на замок, и бросились бежать по подземному проходу. Тем временем спецназовцы высадились второй волной в количестве пятнадцати человек. Они успешно десантировались в комнату отдыха и начали ожесточённо стрелять. Они расстреляли Дорожевского. Курикин был ранен в ногу. Петрович его схватил под руку, и они оба успели убежать вниз, пока Головин и Никитин отстреливались от спецназовцев. Тем не менее их убили. Силовики стали преследовать уходящих от них Петровича и Курикина. Они начали стрелять им в спину в надежде попасть, но ничего толком не вышло. Они следом за ними спустились в туннель и бросились в погоню. Курикину стало понятно, что Петровичу уже не удастся из-за него спастись и крикнул ему:

— Отпусти меня, спасай себя! Я уже не жилец!

— Ещё мне не хватало угрызений совести из-за твоей смерти! — Петрович схватил его крепче и продолжил бежать с ним. — Идём!

Вернер отворил крышку люка и выбрался на Набережной реки Фонтанки, после чего отряхнулся и подал руку Кацу, и он тоже вылез наружу. Прикрывая своё лицо от яркого солнца, Дмитрий оглянулся вокруг и спросил у Вернера:

— Будешь взрывать туннель?

— Надо бы взорвать его на всякий случай. — ответил задумчиво Вернер, закрывая люк. — А то боюсь, что нас догонят.

Курикин увидел, как они закрывают крышку, и громко крикнул: «Подождите нас!» Вернер хорошо его расслышал и сказал шефу:

— Кажется, Курикин бежит сюда… Я слышу, как он кричит.

— Убери люк отсюда! — приказал ему Кац, наклоняясь к канализации. Вскоре в створе появился Курикин, который был весь в крови. Он увидел Каца и что-то сказал Петровичу, который тоже предстал взору Каца.

— Дим, взрывай этот чёртов туннель! — выбираясь наружу вслед за Курикиным, крикнул Петрович. — Они преследуют нас!

— Хорошо. — плотно закрывая крышку люка, ответил ему Кац. — Вернер, взрывай к чёрту!

Николай достал детонатор и набрал код, после чего нажал на красную кнопку. Во всём туннеле прогремел мощный взрыв, что внешне напомнило какое-то сильное землетрясение. В ближайшем доме даже повыбивало стёкла, у автомобилей, стоящих на красном светофоре, сработали всевозможные датчики и сигнализации, стаи птиц улетели в небо. Грохот был невероятной мощности. Создавалось впечатление, что под землёй испытали ядерную бомбу. При самом взрыве погибло шестеро спецназовцев, ещё трое выжили и были серьёзно ранены.

— Вот это тряхануло! — оценил Петрович, отряхиваясь от пыли.

— Да уж… — согласился с ним Кац. — Как вам удалось сбежать оттуда?

— Я и сам не знаю. Чудо, что мы вообще смогли выжить. Я так считаю. — ответил Петрович, тяжело вздыхая. — Я думаю, нам пора валить отсюда…

— Это верно, нужно делать ноги… А что будет с нашими деньгами? — спросил Курикин у Каца, держась за раненное бедро.

— Не беспокойся, Паш. Я заранее распорядился перевести все наши счета в офшор на островах Сент-Винсент и Гренадины. В этом нам помог наш старый друг Иззерсон.

— То есть все деньги останутся в целостности и сохранности?

— Да. Так что Шляпник ни шиша не получит. Его ждёт большое разочарование.

— А-ха-ха, этот идиот сам себя перехитрил.

— Короче, я предлагаю всем нам разделиться. — начал делиться своим планом Дмитрий Владимирович. — Я сейчас же забронирую билеты нам на самолёт, пока буду ехать во вторую резиденцию, мне надо забрать свои вещи оттуда. Коля, — обратился к Вернеру Кац, — а тебя я попрошу заехать к вдове Руздевой и передать ей ноутбук её покойного мужа. Мы ей обещали вернуть его.

— Хорошо, сделаю. — флегматично ответил Николай.

— А зачем вы отдаёте такую ценную вещь? — искренне недоумевал Курикин. — Нам самим ещё пригодится.

— Паш, это очень опасная штука. В этом компьютере столько всего, что лучше пусть он будет в надёжных руках. Поэтому это даже не обсуждается. Моё слово — приказ. Всё понял?

— Ладно, как скажешь. Я просто думал, что нам ещё пригодится…

— Нет, он нам больше не понадобится. Мафии в нынешнем её виде с этого дня больше не существует, я сворачиваю наш проект. Пойми меня правильно!

— Ладно…

— Ну всё, я помчал. — сказал Вернер и стремительно ушёл.

— А вы, ребят, езжайте в аэропорт. Я прибуду позже туда. — сказал своим Кац. — Мне надо смотаться под Кингисепп, в нашу третью резиденцию.

— Как будешь добираться? — поинтересовался Курикин.

— На такси. Если я по какой-то причине не приеду до четырёх часов, то улетайте без меня.

— Докудова наш рейс? — спросил Петрович у Каца, который так и не сказал о том, куда они полетят.

— Самолёт летит в Мехико, я забронирую нам номера в местном отеле. Там уже решим, что нам делать дальше…

В то время, когда они все разъехались кто куда, губернатор Мицкевич позвонил генералу Лесковцу и поинтересовался тем, как прошла операция по штурму штаба мафии элитным спецназом. Генерал ему понуро ответил, что в целом операция прошла успешно. Роману Александровичу явно не понравился такой абстрактный ответ, и он потребовал доложить о реальном положении дел. Лесковцу пришлось сказать всю правду. Он доложил, что «глава мафии Дмитрий Кац и трое его подельников сумели сбежать, подорвав за собой подземный туннель, где, возможно, погибло до десяти спецназовцев».

Губернатор в резкой форме отчитал его за сокрытие этих фактов, после чего он потребовал от генерала, чтобы тот немедленно объявил в федеральный розыск Каца, Галицкого, Курикина и Вернера. Лесковец согласился с этим требованием и принялся выполнять приказ Мицкевича. Михаил Евгеньевич попросил своего заместителя Абдурманова разместить в официальном реестре МВД информацию о розыске четырёх фигурантов уголовного дела, которое было возбуждено по статье о террористической деятельности. Также генерал поручил заместителю дать всю информацию о фигурантах, включая их личные фотографии и паспортные данные, в прессу для того, чтобы бдительные граждане сообщали полиции о местонахождении «членов террористической банды» (цитата самого Михаила Евгеньевича).

Достаточно оперативно, в течение пятнадцати минут после полученного приказа, господин Абдурманов выложил информацию в реестр о разыскиваемых «преступниках». Ему осталось лишь огласить журналистам об этом событии. Он от имени руководства МВД разослал фотографии в известные информагентства. Новость разлетелась стремительно, заполнив информационное пространство всего Северо-Запада и в то же время взорвав его изнутри. Средства массовой информации умело оживили интерес граждан к поиску особо опасных фигурантов. Во всех уважаемых себя изданиях появилась информация об «особо опасных бандитах». Все сознательные граждане тут же подхватили эту волну и на этой волне принялись исполнять свой гражданский долг.

VII

Дмитрий Владимирович тем временем, абсолютно ещё не подозревая о том факте, что его как опасного террориста МВД спешно объявило в федеральный розыск, вызвал такси, чтобы отправиться в один из посёлков, что располагался подле Кингисеппа. Он намеревался заехать за своими вещами: наличными деньгами, банковскими международными картами, личными вещами. Среди них также были липовые документы, которые бы ему позволили беспрепятственно улететь из страны. Он прекрасно понимал, что объявление его в розыск было лишь делом времени, однако, он явно не ожидал, что весьма неторопливое и ленивое МВД настолько оперативно сделает это. Но об этом Кац узнает лишь тогда, когда сядет в машину такси, а пока он ни о чём не подозревал. Вскоре таксист подъехал к тому месту, где Кац стоял среди припаркованных у обочины машин на набережной. К удивлению Дмитрия Владимировича, таксистом оказалась женщина примерно тридцати пяти лет. Она открыла окно и крикнула ему:

— Вы едете в Кингисеппский район?

— Да-да, это я.

— Тогда присаживайтесь.

Дмитрий спешно подошёл к машине, открыл дверь и сел на переднее место рядом с водителем. Хотя, наверное, это выглядело не очень тактично с его стороны, но дело было не в том, что за рулём сидела красивая женщина, а в том, что Кац всегда садился только на передние места. Этой привычке он традиционно следовал в течение всей своей сознательной жизни. Работа адвокатом в своё время давала о себе знать, когда Кац разъезжал со своими клиентами по судам. И иногда клиенты возили его, а иногда они менялись ролями, и тогда он выступал в качестве шофёра.

— Вы любите ездить на передних местах? — спросила она и улыбнулась. Как ни странно, она совершенно не смутилась тому, что он сел рядом.

— Да, есть такое дело. Привычка… Что уж поделаешь. — пристёгиваясь ремнём безопасности, ответил Кац в деловой манере.

— Вы работали в такси?

— Да нет, я был адвокатом в своё время. Работал в одной конторе, где-то с 2005 по 2014 годы.

— А сейчас Вы не работаете адвокатом?

— Ох, к сожалению, нет. Мне сейчас не до этого.

Таксистка поддала газу, и машина тронулась с места. Её старенький автомобиль французского производства неспешно разогнался и непринуждённо и плавно поехал по дороге. Как ни странно, машине хоть и было примерно пятнадцать лет, но ехала очень и очень уверенно, при этом не дребезжала и не подскакивала от любой ямы или камня.

— Какой приятный ход у вашей машины. Ехать на ней одно удовольствие. — сделал невольный комплимент Дмитрий.

— Я рада, что Вам нравится. Знаете, многие пассажиры даже и не замечают этого. Видимо, мало людей, которые замечают такие незначимые детали.

— Нет, ну что Вы… Это достаточно важная деталь. По крайней мере, для меня. Мне не всё равно. Странно, что многие этого, ну, не то что не замечают, а попросту не ценят. А зря, я бы на их месте не относился так безразлично ко всему.

— О, это Вы абсолютно правильно сказали. Знаете, Вы очень приятный собеседник. С Вами есть о чём поговорить… — таксистка задумалась и затем спросила у Каца: — Слушайте, а кем Вы работаете? Нет, Вы можете, конечно, не отвечать… — она обратила внимание, что Кац не очень хотел говорить ей правду. Кстати, было весьма странно, что она была плохо осведомлена о мафии. Потому что если бы она интересовалась такой «организацией», то наверняка бы опознала её руководителя.

— Как бы Вам это сказать… Я зарабатываю не очень честным трудом. Буду уж говорить откровенно. Я бы с радостью выдумал красивую легенду о себе. Но я не могу врать Вам, поскольку Вы честный человек. А я не люблю обманывать искренних людей.

— О, а это уже интересно. Можете рассказать поподробнее? Я обожаю слушать такие истории. — внезапно проявила она свой интерес к этой теме. Видимо, она была из тех людей, которые сами были авантюристами, ценили подобных себе и любили приключения. Кац явно не рассчитывал на такой поворот событий, но в то же время он был приятно удивлён, он уже не чувствовал себя каким-то скованным и зажатым.

— Хм, Вам действительно интересна эта тематика?

— Да-да, я действительно увлекаюсь разного рода приключенческими романами. Мне любовь к подобного рода книгам привил ещё отец. Правда, он умер совсем недавно. Ему было пятьдесят семь лет.

— Сердечный приступ? — прозорливо спросил Дмитрий.

— Да, он был сердечником. Ладно, не важно. Расскажете о вашем деле?

— Ну раз Вас это заинтересовало, то так уж и быть, расскажу. Вы слышали что-нибудь о Мафии?

— Что-то знакомое. Я только лишь знаю, что их лидер недавно умер.

— Так вот, я её новый руководитель.

— Да Вы что?! — таксистка была в восторге от ответа Каца. — Слушайте, никогда не думала, что встречусь с Вами. Ваше имя — Дмитрий, ведь так?

— Абсолютно точно… Кстати, а как Вас зовут? Что-то я даже не сообразил спросить раньше. — Кацу было несколько неловко, когда он об этом спохватился.

— Да ничего. Рада познакомиться, я — Евгения, — пожала она руку Дмитрию, — можете меня называть Женей.

— Хорошее имя… Точно такое же, как и у моей старшей сестры.

— А какие именно у Вас полномочия в вашей мафии? Может, мне присоединиться к вам?

— Я бы с радостью Вас принял, но это уже невозможно. Мафия сегодня прекращает своё существование, вынужден сообщить с сожалением.

— Жаль… А по какой причине, можете сказать?

— Жень, понимаете, я сейчас в очень сложном положении. Я буквально бегу сегодня из страны, меня вот-вот объявят в розыск.

— Обожаю мужчин, которых объявляют в розыск. Видимо, Вы их сильно разозлили. — рассмеялась Евгения.

— Да, есть такое.

— И каков ваш план?

— Свалить как можно быстрее отсюда. А потом… потом я улечу в Мексику под ложным паспортом. А дальше посмотрим. Можно я Вам, Жень, задам вопрос один?

— Да, пожалуйста. Не стесняйтесь.

— Почему Вы так загорелись идеей работать на нашу организацию?

— Знаете, после четырнадцати лет работы в такси начинаешь понимать, какая у тебя скучная профессия. Ничего не происходит… Ну, иногда начальство говорит мне, что я молодец, все дела. Да, конечно, приятно, когда тебя хвалят… Но всё это так даётся тяжело, что задумываешься о том, а не послать ли это всё к черту и перестать играть по этим правилам… Надеюсь, я понятно объяснила.

— Я прекрасно всё понял… У меня, когда я был адвокатом, сложилось ровно такое же впечатление от своей деятельности. К концу стало ясно, что мои старания в общем никому не нужны и не интересны.

— И что Вы сделали потом?

— Я сделал ровно то же самое, о чём и Вы подумали. Через несколько месяцев после увольнения я вступил в мафию. Тем более тогда ей было где-то шесть-семь лет, она только начинала развитие во что-то более глобальное. Тогда мы выглядели очень смешно и нелепо, но мы превзошли все ожидания… — договорил Кац свой монолог и замолк, а потом поразмыслив добавил: — Нам до сегодняшнего дня принадлежала половина города. Вот наглядная демонстрация.

— Видимо, Вы сделали правильный выбор тогда.

— Может быть. Но я не знаю наверняка, было ли это лучшим решением… Могу только сказать, что я точно был счастлив, когда ушёл из адвокатов. Я хоть высыпаться стал и перестал находиться в постоянном стрессе.

— Я думаю, что Вы правильно поступили. Может, и мне когда-нибудь повезёт, и я тогда смогу найти более подходящую работу для себя.

— Жень, главное, чтобы Вам нравилась работа, и чтобы она для Вас была интересной.

— Вы правы. Я так и сделаю… А как Вы собираетесь улетать отсюда, если Вас объявят в розыск?

— Не знаю, Жень. Просто не знаю. Я буду лишь надеяться, что я всё же успею пересечь границу.

— Может быть, Вам лучше узнать об этом наверняка…

— Тогда позвольте я включу новостное радио, возможно, что я уже в розыске…

— Да, давайте, я не возражаю.

Кац включил радио и затем выбрал нужную волну. Он прибавил громкости, чтобы расслышать, о чём бубнилось из радиостанции. Наконец, стал отчётливо слышен голос диктора, который быстро зачитывал новости. Сначала диктор читал новости об очередных авариях, пробках, экономических проблемах. Дмитрий уже и не думал услышать что-либо по теме спецназовского штурма. Однако, диктор напоследок рассказал об этом всём:

«И последняя важная новость на сегодняшнее утро. Как сообщается, в центре города во время объявленного особого режима опасности сегодня по приказу МВД был осуществлён штурм здания, где укрывались вооружённые бандиты. Четырём из них, однако, удалось сбежать. Вот имена этих беглецов: Кац Дмитрий Владимирович, глава преступной организации, и его заместители Вернер Николай Сергеевич, Галицкий Игорь Петрович и Курикин Павел Фёдорович. Их лица Вы можете обнаружить на нашем сайте. Если Вам что-то известно об этих людях, то срочно сообщайте нам на горячую линию по телефону…»

Кац прослушал данное новостное сообщение со стеклянными от ужаса глазами и немедленно выключил радио. Он совсем не понимал, как ему действовать дальше. Дмитрий принялся серьёзно думать над этим вопросом. Он прекрасно осознавал, что вылететь он уже не сможет, и потому нужно было создать новый план действий. Евгения молча смотрела на него, продолжая вести машину, она сразу поняла, о чём он думает. Через некоторое время она спросила у него:

— Как Вы будете действовать дальше?

— Честно говоря, не знаю… Я в любом случае должен доехать до пункта назначения, чтобы забрать свои документы. Без них я не смогу пересечь границу, мне по-любому придётся использовать ложные данные.

— Вас довезти до границы? — предложила Евгения свою помощь. — Я помогу Вам с этим, можете положиться на меня.

— Конечно, спасибо за помощь… но я не хочу подставлять Вас.

— Да бросьте! Я довезу Вас.

— Ладно, давайте…

Примерно через час они доехали до назначенного Кацем места. Евгения остановила машину у обочины и принялась ждать, а Дмитрий быстро вышел и побежал за своими вещами, что лежали в здании запасной резиденции. Он забежал на второй этаж дома, зашёл в свой кабинет, достал сумку из шкафа. Он открыл её, чтобы проверить, всё ли на месте. Убедившись, что всё в порядке, Кац немедленно нацепил сумку через плечо и спустился вниз. Вскоре он подошёл к машине такси и, открыв дверь, сел в неё.

— Ну как? Нашли всё необходимое?

— Да, нашёл. Спасибо, что дождались. Я, конечно, постарался как можно быстрее всё сделать.

— Слушайте, может, перейдём на «ты»? Вроде мы как друзья теперь. Как думаете?

— Давай, я согласен.

— А то как-то странно… я тебя уже неплохо знаю, а всё называю на «Вы»… — посмеялась Евгения и повернула ключ зажигания.

— Да я, собственно, только могу приветствовать это.

— Ну, что? Поехали?

— Да, поехали.

Только они выехали на трассу, как внезапно их начала преследовать полицейская машина. Из которой по громкоговорителю полицейский стал призывать их остановиться.

— Чёрт! — сказал Кац, а затем обратился к Евгении. — Можешь выжать газ на полную мощность?

— Да, наверное. Сейчас попробую.

Евгения приложила все усилия, чтобы увеличить скорость до 150 километров в час. На какое-то время им даже удалось оторваться от погони. До границы с Эстонией уже оставалось каких-то двадцать километров и казалось, что полиция больше не попадётся на глаза. Но наши герои совершенно напрасно на это надеялись, поскольку как только Евгения свернула налево у села Погодье, то им тут же навстречу выехала полицейская машина.

— Держись! — крикнула Евгения, резко дёргая руль, чтобы увернуться от лобового столкновения с безумным полицейским.

Произошло, конечно, невероятное. Примерно в полуметре друг от друга полицейская машина и машина такси разошлись левыми бортами. Полицейский, увидев, что они поехали дальше, немедленно через громкоговоритель крикнул: «Остановите машину! Я приказываю Вам остановиться!»

— Да пошёл ты! Придурок! — высунувшись из машины, ответил ему на понятном языке Кац.

Но, судя по всему, на сотрудника полиции это никак не подействовало. Это, скорее, лишь раззадорило и разозлило сумасшедшего полицейского, и тот начал яростно палить во всё подряд. Но, конечно, он в первую очередь стал пытаться стрелять по колёсам.

— Господи, он стреляет по нам! — сказала паническим голосом Евгения.

— Не волнуйся! Я его обезврежу! — спокойно ответил Дмитрий и, сняв пистолет с предохранителя, несколько раз выстрелил по двигателю полицейской машины, и та резко загорелась. Полицейскому пришлось выкусить и остановиться возле обочины.

— Вот же козёл! — ругнулся Кац, забираясь обратно в машину и закрывая окно.

— Ловко ты его остановил! Спасибо тебе большое.

— Да это тебе спасибо. Если б не ты, меня бы уже точно арестовали в тот момент, когда я забирал свои вещи.

— Ладно, как скажешь. Нам, кстати, осталось где-то четырнадцать километров.

— О, неплохо. Хотя, я думаю, что это ещё не конец…

— Надеюсь, что они отстанут от нас.

— Неплохо водишь машину! Даже я на такие «дрифты» не способен. Я-то уж думал, что мы столкнёмся с этим безумцем.

— Со мной такое впервые, честно говоря. Просто повезло.

Через примерно шесть минут они подъехали к пограничному пункту. По какой-то причине перед границей выстроилась гигантская очередь из машин. Кац недоумённо посмотрел на это всё, после чего вспомнил, что контрольно-пропускной пункт для автомобилей был закрыт на реконструкцию до конца года.

— Кажется, автомобили проехать не могут… — задумчиво произнесла Евгения, вглядываясь вдаль.

— О, господи, какие же все клоуны! — стал возмущённо ругаться Кац. — Вечно напридумывают кучу причин, как бы ещё нагадить людям! Эти идиоты закрыли пропускной пункт из-за ремонта. О, боже!

— Так что делать?

— Для пешеходов, слава богу, открыт проход. Придётся идти по дороге.

— Я пойду с тобой! — решительно сказал Евгения и принялась выходить из машины.

— А тебя пропустят?

— Да, у меня с собой мой загранпаспорт.

— Часто за границу выезжала?

— Нет, у меня знакомые в Тарту живут. Пару раз съездила и всё.

— А, понятно. — закрывая за собой дверь, сказал Кац, а затем взял свою сумку с заднего сиденья. — Скажи мне, почему ты решила всё-таки пойти со мной?

— Знаешь, я так подумала, а, собственно, что мне здесь делать? Да и машину мою полиция запомнила, в тюрьму я совершенно не рвусь. Придётся переходить границу.

— Ну, да, пожалуй, лучше не оставаться здесь. Ладно… Идём?

— Пошли!

Кац и Евгения пешком дошли до пропускного пункта «Ивангород—Нарва», попутно оглядывая местную достопримечательность, а именно средневековую Ивангородскую крепость. Они оба зашли в здание таможни. Как ни странно, очередь из людей, стоящих на проверку, была очень уж небольшой. В очереди стояла семья из трёх человек. А перед ней стоял один пожилой иностранец, который разъяснялся с таможенником на корявом английском языке, видимо, это был эстонец. Через примерно пятнадцать минут дошла очередь и до наших героев.

Кац пропустил Евгению вперёд. Она подошла к окну, где сидели сотрудники таможни, и предъявила свой загранпаспорт на имя Евгении Николаевны Орловой, 1989 года рождения. Таможенник взял её паспорт на проверку. Спустя некоторое время он вернул ей паспорт и попросил посмотреть наверх, на зеркало. Сверив её отражение с фотографией, он произнёс: «Проходите, пожалуйста!»

Она прошла вперёд к дверям, после чего вышла на улицу. Дмитрий подошёл к сотруднику таможни и протянул ему свой липовый загранпаспорт на имя Дмитрия Алексеевича Смирницкого, где была вклеена его фотография. Таможенник как-то вяло взял паспорт и принялся вбивать его номер в реестре. По какой-то причине программа не обнаружила такого имени в списке. «Да что ж сегодня такое! Весь день барахлит, — пробормотал недовольно сотрудник таможни и затем обратился к Кацу, — извините меня. Сегодня целый день сбоит!»

Дмитрий с пониманием кивнул и принялся ждать, когда временный сбой прекратится. Таможенник вновь ввёл данные, указанные в загранпаспорте Каца. И, наконец, программа смогла обнаружить его паспорт. «Посмотрите наверх!» — сказал ему таможенник, отдавая документы обратно. Дмитрий посмотрел в зеркало, после чего таможенник дал добро на то, чтобы тот проходил дальше. Кац, вздохнув с облегчением, открыл входную дверь и вышел наружу. Евгения радостно взглянула на него и спросила:

— Пропустили?

— Пропустили, всё нормально. Осталось пройти ещё одну таможню. Вот тогда-то вообще будет всё замечательно.

— Да, хорошо бы…

Вскоре они дошли до следующего контрольно-пропускного пункта. Но там очередь оказалась чрезмерно гигантской, многие из людей стояли цепью из живой вереницы прямо на улице.

— М-да, такими темпами, мы никуда не уйдём… — скептично произнёс Кац вслух, уперев руки в бока.

— Придётся ждать. Не беспокойся, у меня всегда так было на границе.

Тем не менее очередь быстро смещалась вперёд, поскольку таможенники всё-таки были заинтересованы в том, чтобы пропустить как можно больше людей, причём именно граждан Эстонии. Так что Кац дал слишком уж пессимистичный прогноз. Ситуация-то была не настолько плачевной, как он предполагал в самом начале. В конце концов, стало очевидно, что толпа начала стремительно рассасываться, что говорило лишь о том, что достаточно быстро очередь дойдёт и до наших героев.

Спустя двадцать четыре минуты Кац подошёл к таможеннику и вручил свои липовые документы, где было указано, что «Дмитрий Смирницкий» имеет вид на временное место жительства в Эстонии. Эстонский пограничник сказал ему:

— Please, watch up on the mirror!

— Well. — ответил спокойно Кац и посмотрел наверх.

Внезапно у таможенника зазвонил телефон, и тому пришлось ответить на столь мешающий звонок.

— Wait, please… Allo! Are you from russian customs?.. Oh, I don't know. I didn’t see these people… What? Smirnitsky? Hmm, — посмотрел пристально таможенник на Каца и потом ответил своему российскому коллеге, — I don't trust your words. It's other man!.. No, no! I won't do it. You ain't my chief! No. I won't arrest him! If this were another refugee, I wouldn't arrest and give him to you! — таможенник договорил со своим коллегой на повышенных тонах, повесил трубку и, внимательно проверив паспорт Каца, немедленно пропустил его со словами: — Welcome to Estonia!

— Thank you very much! — от души поблагодарил его Дмитрий Владимирович за то, что тот вступился за него и не позволил депортировать обратно туда, где его точно бы арестовали.

Таможенник по имени Ханно чисто по-человечески отнёсся к Кацу и выручил его в трудный момент, несмотря даже на то, что ему пришлось ругаться с чужими таможенниками. Он не стал возвращать его обратно, думая, что «Смирницкого» по беспределу пытались тормознуть на границе какие-то бешенные чиновники, которые таким образом хотели отомстить ему непонятно за что. Поэтому не колеблясь Ханно моментально пропустил Каца. Такие вот принципы и убеждения были у таможенника. Он с чистой совестью сделал то, что и должен был сделать любой добропорядочный гражданин в такой скользкой и непонятной ситуации. Добропорядочный в том смысле, что не стал отдавать Каца на растерзание тем людям, которые не могли внятно объяснить, для чего они так мстительно за ним охотятся.

Дмитрий Владимирович ушёл оттуда, выйдя наружу через дверь. Кац подошёл к Евгении и сказал:

— Знаешь, я иногда удивляюсь храбрости людей… Особенно храбрости таможенника, который не отправил меня обратно. Я ему очень благодарен за это!

— Тебя хотели вернуть обратно?

— Да, пытались, но пограничник сказал им, что не будет высылать меня, поскольку посчитал меня беженцем. Ну, в определённой степени это верное замечание.

— Главное, что всё обошлось… Что дальше?

— Мне нужно будет каким-то образом попасть в Мексику. Но это уже дело техники…

— Почему именно в Мексику?

— Я должен встретиться там со своими людьми и обговорить дальнейшие планы.

— Ясно. Когда вылетаем?

— Хочешь со мной полететь?

— Ну, а почему бы нет? Друзья, как-никак. Или ты стесняешься меня? — добродушно улыбнувшись спросила у него Евгения.

— Я не стесняюсь, просто как-то не привык я с женщиной ездить куда-то… Ладно, давай.