Сломай мой лед

Анна Эйч (2024)

Элли Золотова спортивный агент КХЛ и бывшая фигуристка, трагично потерявшая свой шанс на олимпийскую мечту. Вынужденная каждый день доказывать свое место в жестоком мужском мире, она совершенно забыла, что значит быть хрупкой женщиной. Элли не боится влюбиться, но как это сделать, когда вокруг одни хоккеисты, а на них у нее строгое табу. Ее сердце лед, но все меняется, после небольшого путешествия за океан. Здесь она знакомится с дерзким хоккеистом Картером, который всеми силами пытается помешать ее бизнес-сделке. Коктейль из взаимной ненависти и страстной химии заставляет Элли нарушить свое правило, а Картера потерять голову и понять, что в жизни есть что-то важнее хоккея.

Глава 12. Она напоминает дом

Антон.

— Стив, мне не пять лет, всё будет нормально… да, я понял! Тебя не упоминать. Всё, давай! — Я выключаю телефон и сажусь в такси из аэропорта.

Мой новый временный агент, некая Элли, уже в Торонто согласовывала последние нюансы сделки, пока я закрывал дела в Нью-Йорке и отыгрывал последние обязательные игры сезона.

Голова раскалывается: всё, чего хочется — это завалиться в отель и выспаться, но я пообещал явиться на встречу в клуб — всё-таки решают вопрос о моём переводе — это мне нужно не меньше моих агентов и самому клубу, с позором вылетевшему из плей-оффа из-за дырявой защиты.

— Понабирают по объявлению, — ругаюсь я по-русски.

— Вообще-то у меня стаж 20 лет за рулём, — отвечает мне таксист на идеальном русском.

— Простите, я не вам. — Я улыбаюсь: всегда радует, когда слышу русскую речь, напоминает мне дом, где я не был уже десять чёртовых лет. — Вы из России?

— Ереван — уточняет таксист.

— Армения. — Я киваю — Давно здесь?

— Уже около пятнадцати лет, — улыбается он. — Я вас знаю, вы хоккеист, да?

— Да, Антон, очень приятно.

— Нарек, — представляется таксист. — Вы сюда отдохнуть или по делу?

— Планирую переехать. Расскажите, как у вас здесь?

— Мне очень нравится, будете играть за Торонто?

— Хотелось бы, болеете за них?

— Честно сказать, я смотрю русский хоккей, но за играми кленовых листов всё-таки иногда поглядываю: не жить хоккеем просто невозможно, когда ты живешь в Канаде.

— Вы правы. — Я улыбаюсь и уже в который раз ловлю себя на мысли, что именно такие простые разговоры со случайными людьми делают мой день в сто раз лучше, чем забитая шайба и море оваций после выигранного матча.

Через час мы подъехали к ледовому дворцу.

— Нарек, а не дадите ваш номер телефона? Мне может понадобится такси с проверенным человеком?

— Конечно, Антон. — Он протягивает мне визитку, которую я фотографирую, и, оставив ему щедрые чаевые, выхожу из машины.

***

— Антон, добрый день! Я Джон, директор клуба. — Мужчина в костюме встречает меня в коридоре офиса и пожимает руку. — Проходи в кабинет, твой агент уже там. Я вместе с представителем совета директоров подойдём через 5 минут.

— Приятно познакомиться! Спасибо!

Я открываю дверь офиса, и мой взгляд сразу сталкивается с роскошной женской фигурой, обрамлённой шёлковой рубашкой жемчужного цвета. Талия подчёркнута стильным ремнем, вставленным в широкие чёрные брюки, и, несмотря на то, что они расширяются сразу от бедра, всё равно прорисовывается округлённая накачанная задница. Ничего себе, Стив забыл упомянуть, что мой новый агент «ходячий секс»? Я не вижу лица, так как девушка стоит спиной и наблюдает за тренировкой команды через панорамные окно. Она держит руки в карманах и даже не оборачивается на звук открывающейся двери, оставляя мне возможность как следует рассмотреть ее.

— Приветствую, Элли! Ну, вот мы с вами и встретились. — Я вальяжно приземляюсь за длинный стол переговоров и жду, пока девушка повернётся и покажет своё лицо.

— Ты прав, Соколов, десять лет понадобилось, чтобы наконец-то встретиться, — отвечает она по-русски голосом той, которую я думал, уже больше никогда не увижу.

Эля? Моя Эля! Моя принцесса! Первая и, наверное, последняя, в кого я отчаянно влюбился. Ведь после неё я больше ни к кому ничего подобного не чувствовал. В одну секунду из комнаты будто выкачали весь воздух: всё перед глазами размылось, кроме её совершенного силуэта. Она другая: взрослая, уверенная, раньше у нее была миловидная красота, а сейчас она агрессивно красивая. Спортивному стилю Принцесса теперь предпочитает строгие брюки, дорогие блузы и каблуки. Одно не меняется — плотно собранные волосы, как вечное обещание держать всё под контролем. Она теперь девушка из высшего общества: идеальная причёска, макияж, а губы… Я помню их вечно обветренными и покусанными, ведь всё своё время она проводила на льду, но сейчас они будто бархатные, покрыты глубоким бордовым оттенком с безупречным контуром. Сегодня её стихия — вот такие офисы с кожаными креслами, дорогой кофе и большие деньги.

Что же с тобой сделала эта жизнь, Эля? Я усмехаюсь сам себе, потому что меня жизнь превратила вне менее стереотипного подонка, которому сначала вскружила голову слава и деньги, а потом он банально не смог справиться с депрессией.

— Эля? — я тихо проговариваю её имя, всё ещё не веря своим глазам — Ты изменилась.

— Да, годы нас не щадят, — усмехается она и начинает открывать свою папку — Итак, здесь коротко наши ключевые требования, пройдись ещё раз своим взглядом: всё ли тебя устраивает, и я думаю, уже сегодня всё подпишем.

— Ты как здесь? Ты теперь работаешь в Канаде? — Я даже не взглянул на документы, всё ушло на второй план.

— Соколов, не отвлекайся, у нас мало времени.

— Ты… когда сюда перебралась? Как мама? Она с тобой? — Мне было так всё равно на условия: всё, чего я хотел — это узнать побольше о её жизни. Невероятно! Пару секунд назад я был уставшим богатым ублюдком в чужой стране, а сейчас я будто снова наполненный мечтами подросток. Она мне сразу напомнила дом, мою прошлую жизнь и лучшие моменты, которые когда-либо переживало моё сердце.

— Мама умерла несколько лет назад — говорит она ровным голосом и продолжает перебирать документы в папке, хотя я вижу, как она всеми силами пытается скрыть боль.

— Прости, соболезную, она была отличной женщиной, — тихо говорю, чтобы не спугнуть.

— Спасибо…

— Эля, так ты теперь агент? — решаю сменить тему и мягко улыбаюсь.

— Да, я теперь агент.

— А как же фигурное катание? Я думал, ты станешь тренером, будешь растить будущее поколение олимпийских чемпионов?

Она резко вскидывает на меня свой взгляд, и я понимаю, что зашёл на запретную территорию. Я ведь так и не связался с ней после нашего расставания. Обижался, психовал, потом на меня навалились проблемы переезда: новый клуб, новый менталитет и плохое знание языка меня сломали, и проблемы личной жизни отошли на второй план.

— Соколов, рада, что у тебя карьера сложилась именно так, как ты мечтал, я выбрала для себя другой путь, а теперь прочитай документ, — строго чеканит, сверля меня ледяным взглядом.

Холодная, чужая, но всё равно желанная. Завожусь, как и десять лет назад, стоит только взглянуть на неё.

— Ладно… — решаю отступить. Временно отступить.

В кабинет входит Джон с двумя мужчинами: я их называю «пиджачки» — именно так на русском, типичные ребята из Уолл-стрит, у которых на первом втором и третьем месте стоит коммерческий интерес, а потом уже все остальные нематериальные ценности.

— Антон, Элли — обращается к нам Уилсон. — Это Майк и Джордан, у них финальная информация от совета директоров.

Я замечаю, что у Джона поменялось настроение: он откашливается и слегка отворачивается, будто не хочет слышать или стесняется смотреть нам в глаза, пока эти двое белых воротничков выкатят нам свой вердикт.

— Очень приятно! — отвечают они по очереди жмут руки мне и Эли. — Мы внимательно ознакомились с вашими условиями и вынуждены не согласиться с некоторыми пунктами. В частности, мы не готовы оплачивать жильё, отпускать более, чем на 3 дня в отпуск во время сезона, и сумма контракта должна быть снижена до 6 миллионов.

— Какого хрена? — вырывается у моей бывшей, что вызывает у меня невольную улыбку: она всегда была бунтаркой, готовой бросится в бой при любых обстоятельствах.

— Что, простите? — вежливо уточняет один из «пиджачков».

Принцесса опирается на стол руками и, как питбуль, набрасывается на этих придурков. У-ух, ребята, вам конец, моя девочка!

— Я спрашиваю с чего вы решили, что мы согласимся на эти унизительные условия? У вас в офисе сидит лучший защитник НХЛ, а вы предлагаете сумму вполовину меньше заявленной.

— Мы посмотрели статистику и заметили некоторые настораживающие вещи.

— Интересно, скауты из центрального бюро не нашли, а вы, значит, нашли?

— Вы можете отказаться — выдаёт белый воротничок, и я понимаю, что они просто пытаются меня слить. В любой другой ситуации я бы уже встал, послал их на три известные русские буквы и ушёл. Но я не в том положении, чтобы показывать характер: мне нужна эта работа, мне нужно попасть именно в этот клуб. Поэтому я даю возможность своему профессиональному агенту уладить данный вопрос.

— Именно так мы и сделаем! — выдаёт Эля и звонко кидает папку на стол. — Всего хорошего, когда протрезвеете, можете подписать документы в папке: мы, так уж и быть, примем изначально предложенные условия и сделаем вид, что этого разговора не было.

Она уверенной походкой направляется к двери и хлопает меня по плечу, давая сигнал следовать за ней.

— До свидания, — говорю я слегка растерянно: не на такой исход я рассчитывал, но молюсь, чтобы это оказалось частью её стратегии.

***

— Поверить не могу! Что за игру они затеяли? — возмущаясь, она продолжает идти быстрой походкой по коридору.

— Не знаю, но Эля, подожди! — Я хватаю ее за руку, чтобы притормозить немного.

— Элли, — поправляет она меня. Видимо, привыкла к имени на западный манер.

— Ладно, Элли, мне нужен этот контракт! — говорю я, нежно поглаживая её пальчики.

— И что ты предлагаешь? — Она мягко забирает руку и складывает их в защитной позе на груди.

— Мне 6 миллионов хватит.

— Мне не хватит!

— Заплачу сколько скажешь.

— Ты в своём уме? Что тебе так уперся этот Торонто?

— Мне нужна эта работа, это… личное.

Не заставляй меня говорить. Дай возможность узнать тебя. Заново.

— Не хочешь посвятить своего агента? Я не могу играть вслепую.

— Всё, что тебе нужно знать, ты знаешь, Добудь этот контракт для меня. Прошу, — умоляю я свою бывшую. Расскажи мне кто-нибудь, что мы окажемся в подобной ситуации, я бы назвал его сумасшедшим. Десять лет назад я думал у нас будет пять детей, у неё своя школа по фигурному катанию и мы будем жить где-то во Флориде.

— Ладно, но не смей ничего делать за моей спиной. Шесть миллионов — это унижение и откровенный слив. Мы получим контракт, но на своих условиях, — говорит она мне уверенным тоном, а потом отворачивает голову и уже себе задумчиво добавляет:

— Так даже интереснее.

Эля, а точнее, Элли закусывает губу, и я зависаю. Я так давно ни с кем не был, и, что самое дикое, я слишком хорошо помню, как было с ней. Как я кусал эти губы, как стал у нее первым и наивно полагал, что останусь последним.

— Что? — она замечает моё зависшее состояние.

— Ты такая же, как и 10 лет назад, готовая порвать всех на своём пути, — ласково произношу.

— Ну, видимо, некоторые вещи не меняются, — холодно отвечает она, выстраивая стену между нами.

— Как и твоя красота, — говорю, слегка понизив тон.

Она снова впивается в меня взглядом, не смущается, злится.

— Спасибо, — выдавливает она, будто не благодарит, а ставит на место.

— Принцесса… — не дышу, приближаюсь к её лицу в готовности поцеловать.

— Мне пора! — громко заявляет и вбегает в лифт.

Я продолжаю смотреть перед собой, понимая, что много лет назад я потерял больше, чем первую любовь: я потерял себя.