Сломай мой лед

Анна Эйч (2024)

Элли Золотова спортивный агент КХЛ и бывшая фигуристка, трагично потерявшая свой шанс на олимпийскую мечту. Вынужденная каждый день доказывать свое место в жестоком мужском мире, она совершенно забыла, что значит быть хрупкой женщиной. Элли не боится влюбиться, но как это сделать, когда вокруг одни хоккеисты, а на них у нее строгое табу. Ее сердце лед, но все меняется, после небольшого путешествия за океан. Здесь она знакомится с дерзким хоккеистом Картером, который всеми силами пытается помешать ее бизнес-сделке. Коктейль из взаимной ненависти и страстной химии заставляет Элли нарушить свое правило, а Картера потерять голову и понять, что в жизни есть что-то важнее хоккея.

Глава 15. Ничего не бойся, я с тобой

Элли, апрель 2013 года.

— Соколов, даже не думай!

Я стою у края огромного крытого бассейна, который вместе с баром и SPA арендовала команда Антона в честь попадания в плей-офф.

— Принцесса, — улыбается своей хитрой улыбкой под названием «тебе не убежать», мой до неприличия сексуальный парень в одним шортах-плавках. — Иди сюда.

— Соколов, я только что сходила в душ и нанесла лосьон, если ты… Ай!

И вот я уже лечу в голубую бездну бассейна, зафиксированная в смертельной хватке мускулистого хоккеиста. Не успеваю набрать воздуха и глотаю хлорированную воду. Это всё происходит за каких-то пару секунд, Антон быстро всплывает, всё так же крепко удерживая меня спиной к себе. Мне даже смотреть на него не надо, чтобы знать, какое у него выражение лица. Я чувствую его каждой клеточкой своей кожи, клянусь, сейчас этот засранец смеётся, пуская приятную вибрацию по моему телу.

— Я тебя бросаю, Соколов! — ору я, вырываясь. — Или нет, сначала я тебя убью!

— Тише, это же всего лишь вода, — говорит он, пока я барахтаюсь и пытаюсь отплыть от него, но, конечно, это невозможно: я вешу как вся его экипировка, он может скрутить меня до размера шайбы и положить к себе в карман, если захочет.

— Какая же ты скользкая! — ржёт он, утыкаясь носом в мои волосы.

— Да, ладно? С чего это? Может быть потому, что Я В КРЕМЕ? — намеренно выделяю последние слова. И хоть я в бешенстве, эта злость не серьёзная, потому что невозможно сердиться, пока тебя обхватывают эти мужественные загорелые руки, прижимают к твёрдой груди и к шести кубикам живота, которые ощущаешь даже спиной.

— Пусти меня, — вдруг прекращаю трепыхаться и прошу спокойно, но с угрожающей интонацией:

— Не-а, — мямлит он и начинает покрывать шею дразнящими поцелуями.

— Антон… — хныкаю.

— М?

— Ты можешь не делать этого здесь?

— Не могу — Он покусает мочку моего уха, параллельно поглаживая живот в опасной близости от трусиков купальника.

— Антон, я же… — начинаю стонать. — Ты чем вообще думаешь? — Моё дыхание сбивается от возбуждения и стыда, потому что он сделал из меня живой щит. Я ведь чувствую его желание в физическом смысле. Такое внушительное твёрдое желание, упирающееся мне чуть ниже поясницы.

— Уверен, ты уже почувствовала, чем я думаю сейчас. — И снова эта заводящая вибрация от его смеха.

— И что делать будем?

— Останешься у меня?

Я каменею. Дело в том, что у нас ещё не было близости, мы много чего попробовали, и все наши, как называет их Антон, детские шалости становятся всё смелее и заходят всё дальше. Но именно полноценного секса у нас ещё не было. Мы даже не ночевали вместе. Я не против всего этого, даже искренне хочу. Просто боюсь. Это впервые, и я не знаю, как поменяются наши отношения после. Мне так хорошо сейчас.

— Принцесса, — пускающий заряд по венам шёпот возвращается меня в реальность. — Я так скучаю.

— Ой, признайся, ты просто хочешь затащить меня в постель, — смеюсь я, будто это не очевидно.

— Кто? Я? — Он игриво корчит удивление. — Как тебе такое вообще в голову пришло? Я просто хочу показать тебе свою коллекцию бабочек.

— Ну, ты бы хоть правдоподобный подкат придумал.

— Ты не поняла про каких бабочек я говорю — тихо щебечет мне в ухо и вырисовывает на моём животе спирали.

— Антон, пожалуйста. — Моё дыхание снова сбивается, и градус нашей химии резко подскакивает. — Я тоже не железная, — шиплю на него.

— А я уже было подумал, что железная ты столько меня маринуешь, уже потерял надежду. — Он говорит это шутливой интонацией, но я вдруг чувствую свою вину: неужели я и правда слишком затянула?

— Почему ты тогда не уходишь от меня?

— Потому что люблю. — Он говорит так просто, будто это само собой разумеющийся факт, будто не главные слова, которые должны сказать друг другу влюблённые.

Или для него это было всегда понятно?

— Не смешно! — Я снова превращаюсь в неподвижное бревно.

— Я и не смеюсь, — произносит с лёгким удивлением. — Почему тебя это так удивляет?

— Я просто не думала, что ты сообщишь мне об этом так.

— Как? Ладно, согласен: нужно было подождать, пока включится на фоне романтичная музыка, мы будем смотреть друг на друга минут 15, а потом я буду долго-долго решаться и на выдохе произнесу этих три заветных слова.

Я щурюсь, а потом начинаю истерично смеяться.

— Не знала, что ты такой фанат турецких сериалов!

— Мой любимый жанр, — он подхватывает меня на руки и выносит из бассейна.

— Ты что творишь?

— Несу снимать сцену 18+. Знаешь, я ведь ещё и поклонник порно.

— Хорошо, что не фильма «50 оттенков серого».

— Не любишь боль, детка?

— Не люблю красное, — вторю ему, за что получаю сочный хлопок по заднице.

— Ай! Соколов!

— Да, Соколова?

— Это что ещё за новое прозвище?

— Привыкай, ведь после сегодняшней ночи я буду обязан на тебе жениться.

***

Это не любовь. Сумасшедшая ревность, безумные поступки, признания под романтические треки или поцелуи под луной — это не любовь. Любовь гораздо глубже, ярче, невероятнее. Любовь — это когда ты чувствуешь его закрытыми глазами, спиной, на другом конце страны. Когда жаждешь его победы не меньше, чем своей. Когда бежишь, подпрыгивая, на встречу с ним, как ребенок. Когда по телу бегут мурашки только от его взгляда, и ты боишься его прикосновений, потому что перестаёшь контролировать своё тело.

Любовь — это мурашки. Мурашки — это он. Он во всём: внутри, под кожей, в сердце, в моих жестах, словах, дыхании. Мне иногда кажется, что он поселил внутри меня какой-то чип, который начинает вибрировать и пускать ток по артериям, стоит ему оказаться где-то поблизости.

— О чём думаешь? — Тихий вопрос Антона вырывает меня из девичьих размышлений.

Мы лежим в его постели, запутавшись в шёлковых простынях жемчужного оттенка. Я обнаженная, приятно уставшая, с раскрасневшимися щеками от его щетины и парочки оргазмов, которые, как я читала, невозможно получить в первый раз. Антон, полусидя, играется с моими волосами, а я, расположившись между его ног и раскинув свои волосы по его груди, стыдливо прикрываю наготу шёлком и думаю о том, что, если он позовет меня замуж, я, не задумываясь, соглашусь.

— Принцесса, ты здесь? — Его грудь дрожит от смеха под моей головой. — Я надеялся лишить тебя дара речи, но не в буквальном смысле, а так, на пару минут, чтобы потешить своё самолюбие.

— А мне тебя не судьба лишить? — вдруг подскакиваю я, осознавая, что Антон прекрасно знает, как доводить девушек до состояния абсолютного счастья, но знаю ли я? И сколько мне понадобится времени, чтобы научиться, да, и успею ли я стать для него незаменимой в постели? Или наскучу, и он захочет чего-то новенького.

— Не понял, — сводит он свои брови и тянется к моему лицу, чтобы убрать прядь за ухо.

— Я ведь просто лежала и стонала, а ты… ну, тебе наверняка хотелось бы.

— Чего?

— Не знаю! Какие там трюки нужно уметь делать в постели, чтобы парни тоже лишались дара речи?

— Хм, ну можешь попробовать прыгнуть тройной Аксель?

— Я серьёзно, Соколов! — шлёпаю его по плечу.

— Да, я не договорил. Можешь прыгнуть и в шпагате приземлиться на мой…

— Всё, я пошла! — Я порываюсь вылезти из пастели, изображая из себя обиженную.

— Всё-всё, я больше не буду. — Он накрывает меня своим телом, и я оказываюсь прижата всей его грудой мышц. Затем переворачивает меня на спину, но продолжает нависать надо мной.

— К чему эти вопросы, Эля?

— Просто пытаюсь просчитать, как скоро я тебе надоем.

— Никогда!

— Ну прям…

— Я всегда буду с тобой, — он наклоняется и начинает нежно водить губами по моим. — Принцесса, я люблю тебя: с тобой у меня лучший секс, лучшая ночь, лучшая жизнь. Я люблю тебя так, что дышать сложно, мне даже всё равно, любишь ли ты меня, потому что просто твоё присутствие делает меня самым счастливым парнем на свете, а твоё признание, боюсь, и вовсе разорвёт мне сердце.

Я смотрю на него влюблёнными глазами. И этого парня называют «русской глыбой льда»? «Айсбергом»? Нет, это самый чуткий, нежный, прекрасный мужчина на свете. Он мой чемпион и я…

— Я люблю тебя! — выпаливаю на одном дыхании.

— Тогда ничего не бойся, Эля, я с тобой.

Он накрывает мои губы в чувственном поцелуе, а я окончательно отпускаю себя, отдаю ему своё сердце в полной уверенности, что он его сохранит.