Сломай мой лед

Анна Эйч (2024)

Элли Золотова спортивный агент КХЛ и бывшая фигуристка, трагично потерявшая свой шанс на олимпийскую мечту. Вынужденная каждый день доказывать свое место в жестоком мужском мире, она совершенно забыла, что значит быть хрупкой женщиной. Элли не боится влюбиться, но как это сделать, когда вокруг одни хоккеисты, а на них у нее строгое табу. Ее сердце лед, но все меняется, после небольшого путешествия за океан. Здесь она знакомится с дерзким хоккеистом Картером, который всеми силами пытается помешать ее бизнес-сделке. Коктейль из взаимной ненависти и страстной химии заставляет Элли нарушить свое правило, а Картера потерять голову и понять, что в жизни есть что-то важнее хоккея.

Глава 4. Ничего личного…

Элли.

«Жду в Сахалине в 19.00»

Звонарёв решил начать с ресторана? Что ж, мне же лучше: чем дольше будет прелюдия, тем успешнее будет мой план.

«Принимается»

Отправляю ответ и иду в душ.

Через два часа я вхожу в светлый двухэтажный ресторан, ознаменованный звездой Мишлен. Говорят, правда, что её нужно подтверждать каждый год, но так как Мишлен демонстративно ушёл из России, то технически у ресторана нет звезды, однако, это не мешает подавать ему прекрасные блюда. Честно сказать, это одно из моих любимых мест, поэтому даю Звонарёву 5 дополнительных бонусов как любовнику на вечер.

— Ресторан, надо же, Звонарёв, — говорю я, присаживаясь, напротив. — Думала, у нас будет более деловой подход, а вы, я смотрю, романтик. Скажи, а если секс будет плохой, ты попросишь меня вернуть половину за ужин?

— Золотова, ты вот вроде шкуру змеи сбросила, а яд сцедить забыла?

Я заливаюсь смехом и иду на мировую.

— Ладно, прости, на самом деле это прекрасное место, я люблю здесь тартар из лосося с манго, поэтому сколько бы блюдо ни стоили, я его съем, а ты за него платишь — сообщаю своему спутнику и машу рукой официанту.

— Ни в чем себе не отказывай, — улыбается Артур и откидывает меню — Кстати, отлично выглядишь. Твои костюмы, конечно, секс, но это… — вздыхает — Почему ты не носишь платья?

— Ты хочешь, чтобы я в таком виде заявлялась на игры?

— Нет, тогда бы наши парни не играли, а просто мерились членами на льду.

— Не думаю: если я даже голая приду, никто из них и не заметит — у них хоккей головного мозга, причём у всех поголовно.

— По Понамарёву и Стриженову так не скажешь… — Он хитро улыбается — Это ты почистила все упоминания?

— Понятия не имею, о чём ты, — говорю я как бы между прочим, изучая меню.

— Брось, кто же ещё? Ты ведь поехала к ним, не так ли? Понамарёв, кажется, запал на тебя: говорит, уйдёт к тебе, если я не отпущу его в отпуск.

— Так отпусти.

— Нет, я знаю, что он задумал. Ему срочно нужно найти бабу, чтобы он перестал тыкать свой член во всё, что движется.

— Ты не сможешь контролировать его личную жизнь вечно. Пусть гуляет парень, главное, чтобы на камерах не светился, — отвечаю своему «парню» по несчастью и указываю официантке на закуску, которую буду.

— Так в том-то и дело, что светится! — Артур указывает в меню на свои блюда и, поблагодарив официантку, меняет тему. — Почему ты ни с кем не встречаешься?

— С чего ты взял, что не встречаюсь?

— Вряд ли бы ты здесь сидела.

— Так, может, я распутная женщина? — Меня забавляет, как все мужчины вокруг меня пытаются или залезть мне под юбку, или выяснить, почему там никого ещё нет.

— Не поверю в это, да и потом, будь у тебя кто-то, ты с ним хотя бы на мероприятиях появлялась, а так всё время со своими хоккеистами трёшься, будто других мужиков не существует.

— Я с ними не сплю, если ты об этом. — Мне плевать, что обо мне думают, но решаю уточнить для ясности.

— Да, знаю я, — он откидывается на стуле. — А с агентами спишь?

— Только с симпатичными, — он улыбается. И я не могу сдержаться, чтобы не добавить игривую ложку дёгтя. — Но сегодня — исключение.

— Ха-ха… — он смеётся. — Давай выпьем за это!

— За что?

— За то, что ты первая женщина, с которой я смеюсь на свидании, а не жду, когда мы уже наконец-то свалим в отель.

— Тогда я выпью за то, что ты уже пятнадцать минут не отпускаешь в мою сторону сексистских комментариев — браво. Ты меня почти покорил.

Мы ударяемся бокалами и продолжаем наш странный флирт, построенный на взаимных анти-комплиментах.

***

— Боже, какая у тебя задница и как Стриженов забивает шайбы с таким стояком…

Мы вваливаемся в номер отеля, не разрывая грязного поцелуя. Моё платье задрано до талии, и горячие руки Артура по-хозяйски изучают все изгибы под ним. Всю дорогу до отеля мы занимались прелюдией, поэтому сейчас мне бы хотелось уже перейти к делу, однако Звонарёв, чёрт бы его побрал, решил отыгрывать романтика до конца.

— Знаешь, это совсем не сексуально — обсуждать клиентов во время… — пытаюсь заткнуть его комментарии о моей заднице, которая никому не даёт покоя.

— Да, я ревную! Неужели ты ни с кем из них ни разу? — он резко отстраняется.

Конечно, он говорит не о том, что я ни разу не занималась сексом. Он удивлён, что молодые хоккеисты, у которых, помимо хоккея, из развлечений в сезон только секс и сон, не склонили меня к первому. Учитывая тот факт, что на них вешается огромная орава женщин. Потому что спорт — это сексуально, а они ещё и выглядят как греческие Боги.

— Звонарёв, или ты сейчас затыкаешься, или я ухожу!

— Понял!

Он спускается вниз и устраивает свою голову между моих ног.

— Да-а… — надо же, какие таланты. Оказывается, он умеет не только создавать звёзд, но и запускать их перед глазами.

Спустя час спортивного секса — это когда вы, как голодные волки, меняете позы за позой, кончаете примерно каждые десять минут и не даёте себе времени на передышку, мы валимся на кровать.

— Ну, так что, отдаёшь мне Понамарёва? — спрашиваю я, задыхаясь.

— Он не пойдёт, — также, как и я, приводя дыхание в норму, отвечает Звонарёв.

— Он сегодня ко мне просился.

— Ой, он каждую неделю к кому-то просится, никуда он не денется.

— Ладно, тогда заберу Власова, — бросаю я и встаю, чтобы привести себя в порядок.

— В смысле Власова?

Я прохожу в ванную и включаю душ, не закрывая кабинку. Во-первых, я знаю, что он сейчас обработает информацию и всё равно ворвётся ко мне, во-вторых, я не могу пропустить его выражение лица, поэтому стою под струями воды и хитро улыбаюсь моему сегодняшнему любовнику и конкуренту в одном флаконе.

— Да, устрою его в «Спартак», — как ни в чём не бывало отвечаю я.

Звонарёв смотрит на меня из кровати и улыбается: он думает, что это просто игра, но тут вибрирует его телефон. Один, два — его расслабленное лицо напрягается. Три — брови образуют глубокую складку. Четыре…

— Что ты сказала? — Он резко вскидывает голову.

— Что? — Я строю дурочку и тянусь за полотенцем.

— Ты? Ты это специально?! — повышает голос.

Пять! Да, вот он, наконец-то обработал информацию и сложил все пазлы вместе.

— Что, специально? — спокойно обхожу его, собирая по дороге своё раскиданное по всему номеру бельё.

— Эльвира, бл*ть! Ты что? Ты меня отвлекла, чтобы твой щенок мог увести моего хоккеиста?

— Боже, Звонарёв, я что, агент 007? Соблазнила, да ещё и план провернула? Если он предан тебе, то никуда не уйдёт.

— Ну ты и…

— Кто?

— Стерва! Так дела не делаются!

— Звонарёв, не строй из себя святого: ты и не к таким методам прибегаешь, чтобы провернуть выгодную сделку.

— Но ты превзошла все мои ожидания: браво, Элли, ты просто прима нашего аморального бизнеса! Оскар в студию! — он вне себя от злости, брызжет саркастичным ядом и дарит мне фальшивые аплодисменты. — Поэтому назначила такое время, чтобы я на игру не успел, да?

— Предположим.

Я подхожу к зеркалу и наношу помаду: стараюсь держать лицо, хотя внутри и правда чувствую себя немного гнилой. Когда я задумывала провернуть эту афёру, секс был приятным бонусом, нежели коварным планом.

— А спала ты со мной тоже по рабочей необходимости, чтобы подрезать моего игрока? Признаю, стонала ты красиво.

— Нет, просто совместила приятное с полезным. — Я бросаю флакончик в сумку и поворачиваюсь к нему лицом. — Ты что, серьёзно думаешь, что мне всё равно с кем спать, главное сделку провернуть?

— Ты мне скажи? Ты же играешь грязно… — Звонарёв говорит с какой-то обидой в голосе, но уже не кричит.

— Артур, мне было хорошо — честно, признаюсь. — Я не спала бы с тобой, если бы не хотела этого.

Он трет лицо ладонями и, тихо матерясь, отворачивается к окну.

— Никогда не чувствовал себя так паршиво, — вздыхает, сцепляет руки на затылке в замок. — И что дальше? Продолжим друг друга ненавидеть?

— Да, продолжим, потому что такие, как ты — моя лучшая мотивация. Придумай ещё парочку оскорбительных комментариев по поводу того, что бабе в хоккее не место и что я там понимаю своими куриными мозгами.

— Я никогда так не считал… — бросает на выдохе и тянется за рубашкой.

Я ещё раз отмечаю красоту его тела: сукин сын следит за собой, и наверное, не будь я такой сломанной внутри, легко могла бы влюбиться в него.

— Приятно слышать, — я говорю искренне: почему-то мне приятно признание моего таланта, хоть и всем своим видом я всегда показываю, что мне плевать на мнение других.

Артур застёгивает рубашку и бросает на меня вопросительный взгляд.

— Ты всё ещё здесь?

— Эм… да — Я застыла у двери, но не ухожу, как обычно это делаю, а подлетаю к нему и сочно целую в щеку. — Сегодня было очень горячо!

— Ой, Золотова, вали уже к своему Власову! Тошнит от тебя. — Он убирает мою руку со своего лица, но уже не злится.

— Увидимся на завтрашней игре, — подмигиваю я, пятясь спиной к выходу, и дарю ему свою самую обворожительную улыбку.

— Надеюсь, тебя собьёт самосвал, — бросает Звонарёв, уходя в ванную, а я заливаюсь смехом.

***

«Шеф, Власов готов!»

Сообщение от Кости поднимает мне настроение. Кто здесь крутая девчонка? Я здесь крутая девчонка! Дурачась и пританцовывая, иду к своей машине. Кружусь, размахиваю руками, повторяя связку одной из своих выигрышных программ по фигурному катанию. Надо же, десять лет прошло, а я помню её, будто вчера танцевала.

— Эвриба-а-ди-и… Е-е… — я напеваю под нос песню Backstreet Boys, не заботясь, что вслед за мной может выйти Звонарёв и застукать в таком не свойственном для меня игривом и детском амплуа.

Я нахожу песню в приложении, включаю на всю мощь и пою во весь голос, пока еду до офиса. Осталось подготовить новый контракт, и очередной игрок, который принесёт мне кучу денег, у меня в кармане. Отмечу эту небольшую победу я хорошим вином и заказом неприлично дорогой парой туфель.

Да, мама, теперь такие ценности у твоей дочери, ты бы мной не гордилась.