Институтка. Уроки любви

Екатерина Каблукова (2025)

Она вернулась. Пришла, беззвучно приблизившись к кровати, откинула тяжелые занавеси балдахина. — Рей… — Амадин… Приподнявшись на локте, он внимательно всматривался в хрупкую девичью фигурку. Тонкая шея, плечи, утопающие в пене кружев, водопад темных волос, струящийся по спине. — Ты все такая же… Она торжествующе рассмеялась, запрокинув голову. В лунном свете лицо вдруг исказилось, стало грубее, а около глаз появились морщины. — Рейнард, Рейнард… — прошептала женщина, наклоняясь к его губам. Он вздрогнул: — Сесси?

Глава 8. Амадин Гросс

Через час, остыв, она была уже не так уверена в необходимости бросать вызов Великому инквизитору. Злость прошла, а вместе с ней и желание отомстить. Проанализировав встречу, Амадин даже подумывала, не вернуться ли ей обратно в Кнайтхофф, но это бы означало отказаться от своих идей. Этого девушка не могла себе позволить. Чтобы хоть как-то отвлечься от дурных мыслей, она предпочла прогуляться.

Решение оказалось опрометчивым, она поняла это не пройдя и половину улицы. После полудня натягивало на грозу, воздух словно сгустился, и дышать стало очень тяжело. Сорочка прилипла к телу, а ребра корсета впивались в кожу.

В поисках прохлады, Амадин свернула в парк и сражу же пожалела о своем решении — он был полон тех, кто как и сама девушка поспешил укрыться от полуденной жары. Стараясь обходить наиболее людные, а стало быть, прохладные аллеи, девушка направилась к набережной.

Её внимание привлекла несколько дам. Они стояли и предлагали всем желающим газету. Странно, но никто не торопился взять ее. Наоборот, прохожие шарахались о листиков, словно от смертельной болезни.

Амадин несколько минут размышляла, стоит ли ей последовать примеру большинства, но любопытсво взяло верх над осторожностью. Девушка подошла ближе и вчиталась в название. “Голос женщин”.

— Мадемуазель, прошу, — одна из распространявших, невысокая пухлая блондинка, протянула ей сероватые листки. — Свежий номер.

— Спасибо, — Амадин развязала сумочку, чтобы достать кошелек,но ее остановили:

— Что вы, это — бесплатно! — подхватила вторая, темноволосая в круглых очках. На голове у нее была мужская шляпа, а юбке едва прикрывала полные лодыжки. Пышные бока просто вопили об отсутствии корсета, и девушка почувствовала зависть, поскольку сейчас почти готова была прилюдно избавиться от этого неудобного предмет гардероба.

— Вот как? — она промокнула пот, выступивший на лице.

— Мы не берем деньги, поскольку полагаем, что женщины должны быть услышаны!

— Услышаны кем? — спросила Амадин, чувствуя себя очень глупо.

— Обществом, разумеется. Женщинами. Мужчинами. Всеми! — темноволосая поправила свои очки и обвела взглядом прогуливающихся. — Возьмите ту же королеву. сколько она сделала для Сен-Кантена, а сколько бы еще сделала!

— Женщины имеют право голоса! — выкрикнула тем временем блондинка.

Амадин заметила, что на них оглядывались, но никто не останавливался, словно боялся быть уличенным в чем-то противозаконном. Она хотела расспросить поподробнее, но в этот момент раздался звук свистка и в глубине аллеи показались жандармы.

Газетчицы испуганно переглянулись и бросились врассыпную, расталкивая прохожих, осмелившихся встать на их пути.

— Что?

— Где они?

Стражи порядка остановились. Один из них, старший, утирал пот со лба.Заметив Амадин, все еще сжимавшую газету, он угрожающе нахмурился. — А вы кто такая?

— Магистр Гросс, — произнесла девушка, копируя недовольный тон герцога де Треви. Она долго тренировалась говорить с такой небрежностью, и теперь у нее это хорошо получалось. — Чем обязана?

— Вы… — при упоминании ученого звания жандарм притих. — Вы знаете этих женщин?

— Каких?

— Тех, что дали вам газету.

— Ах этих. Нет, впервые вижу. А вы?

— К несчастью да.

— К несчастью? — Амадин хотела бы уйти, но понимала, что это может быть воспринято, как попытка скрыться.

— Это — очень опасные особы, мадемуазель, — вмешался второй жандарм. Молодой, он с явным восхищением рассматривал девушку. Она сердито сдвинула брови.

— Вот как?

— Да, они требуют равных прав с мужчинами. Представьте себе!

— Представляю, — протянула Амадин, невольно вспомнив все унижения, через которые ей пришлось пройти. — И вы считаете, что это — возмутительно?

— Разумеется. Женщина создана, чтобы подчиняться тому, кто умнее и сильнее, — жандарм выпятил грудь.

Девушка смерила его ледяным взглядом. Больше всего ей хотелось кинуть в этого напыщенного индюка каким-нибудь плетением, но она понимала, что это не приведет ни к чему хорошему.

— Если вы желали произвести на меня впечатление, то ошиблись в словах, — сухо сообщила она. — Всего хорошего.

— Одну минутку,мадемуазель! — жандарма явно разозлил ее тон.

— Да?

— Назовите место своего проживания.

— Зачем? Я разве что-то нарушила?

— Вполне вероятно, мы схватим этих бунтарок, и нам понадобится, чтобы их опознали!

— Отель Метрополь. Магистр Амадин Гросс, но,даже если случится чудо и вы кого-то схватите, я вряд ли смогу вам помочь — у меня отвратительная память на лица.

С этими словами Амадин направилась прочь. Настроение гулять пропало, и она предпочла вернуться в отель.

Войдя в номер, девушка поняла, что все еще сжимает газету, которую ей вручили в парке. Милли куда-то вышла, но Амадин была даже рада, что ей никто не помешает.

Из любопытства девушка пролистнула. Заголовки говорили сами за себя."Каждая курица стремится свить гнездо"."Брачные кольца — счастье или кандалы?""Образование — привилегия или необходимость?"

Последний заголовок зацепил. Присев на край кровати, Амадин начала читать. Автор статьи очень резко обличал мужчин, доказывая, что превосходство мужского разума над женским не более, чем уловка, которую изобрели сами представители сильного пола. Подписано было Темис.

Перед глазами мелькнули расписные потолки во дворце правосудия, куда ее привели в прошлом году, чтобы осудить, как магическую преступницу и лишить дара. Эти воспоминания до сих пор вызывали дрожь по всему телу. Девушка обхватила себя руками, потерла плечи и продолжила чтение.

Вторая статья с юмором высмеивала стремление каждой женщины выйти замуж и свить семейное гнездо. Автор очень умело отсылала к древним легендам, упирая на то, что в жертву богам всегда приносили незамужнюю девицу, отсюда и желание поскорее выйти замуж, чтобы спастись, выбирая из двух зол не меньшее, но более знакомое.

Дочитав до конца, Амадин, в прошлом году неоднократно сталкивавшаяся с несправедливостью по отношению к ней только потому что она была женщиной, поймала себя на мысли, что согласна с авторами.

Девушка отложила газету и встала, ощущая в себе новые силы. Да, она — женщина, но при этом магичка, которая может дать фору многим мужчинам. Взгляд упал на роскошный букет, все еще занимавший место на столе. Сомнения, будоражившие душу всю зиму, испарились. Теперь Амадин была уверена, что поступила правильно, уйдя от Рейнарда. А если она получит патент, до окончательно докажет, что стоит многого и без его протекции!

— Мадемуазель, что-то случилось?

Голос горничной вывел из задумчивости. Амадин посмотрела на служанку, замершую у дверей. Та попятилась, девушка глубоко вздохнула и заставила себя улыбнуться.

— Нет, ничего… ты куда ходила?

— Купить лент к вашему платью, которое из зеленой тафты, — Молли продемонстрировала ворох белоснежных полосок из атласа. — Банты сейчас в моде и я решила…

— Зеленая тафта в такую погоду? — ужаснулась девушка. — Нет! И вообще…

Она в задумчивости прошла в спальню и распахнула шкаф. Пышные тяжелые платья, костюмы, в которых нельзя быстро ходить. Фасоны, подчеркивающие женственность и беспомощность, плотные корсеты… А ведь так одевались все женщины. Поэтому никто из мужчин не воспринимал ее всерьез, они видели в ней только беспомощную куклу.

— Мне определенно новый гардероб, — решительно заявила Амадин и вышла из номера, оставив горничную в недоумении.

Путь до ателье мадам Эш не занял много времени, но все равно Амадин добралась до модной лавки умирая от жары.

— Мадам, чем могу помочь? — юная девушка в сером шелковом платье-униформе выскочила из-за конторки и устремилась к ней.

— Стакан лимонада и я бы хотела видеть Николь Эш, — твердо произнесла магистр Гросс и тихонько усмехнулась. Она больше не была той нерешительной заучкой, что робела перед ярким миром столицы.

— Простите, но мадам выходит только к постоянным клиентам. Как ваше имя?

— Оно вам ничего не даст, — отмахнулась Амадин и озаренная вдохновением добавила: — Мои заказы оплачивал герцог лАрмори.

Как и ожидалось, имя Великого инквизитора оказало должный эффект: Амадин сразу же усадили в удобное кресло, предложили лимонада со льдом, и фрукты, после чего девушка убежала, докладывать хозяйке.

Николь Эш не заставила себя ждать. Почти не заставила. Амадин успела допить лимонад, когда мадам показалась в зале.

Одетая в шелковое платье, богато украшенное кружевами, она с улыбкой подошла к Амадин, протягивая для приветствия обе руки, словно они были заклятыми подругами:

— Мадемуазель Гросс! Какая честь для нас!

— Добрый день, — девушка растерянно встала и сразу же была заключена в цепкие объятия модистки. Та даже старательно поцеловала воздух у ее щеки, имитируя дружелюбие.

— Рада вас видеть вновь! Что привело вас ко мне?

— А зачем обычно посещают этот салон?

— Послушать сплетни, распустить слухи, найти покровителя — в общем за информацией, моя дорогая. Впрочем, некоторые всего лишь желают заказать новое платье, — Николь тонко улыбнулась.

— Что ж, тогда я точно пришла по адресу, — кивнула Амадин, гадая, как начать разговор.

— И? — подтолкнула ее Николь девушка оглянулась, не желая, чтобы ее просьба становилась достоянием общественности. Ее жест был истолкован абсолютно правильно. Мадам Эш улыбнулась:

— Следуйте за мной.

Она провела Амадин в знакомый кабинет, где когда-то принимала Великого инквизитора и его юную протеже.

— Итак, моя дорогая, — Николь грациозно присела за конторку и рукой указала девушке на стул для посетителей. — Вы решили воспользоваться моим предложением и подыскать себе покровителя?

От снисходительно тона передернуло, и Амадин сжала руки, чтобы не сорваться и не сказать лишнего. К сожалению, помочь ей могла только Николь, другие вряд ли осмелились сшить то, что хотела девушка.

— Мне нужны платья.

— И вы готовы заплатить за них сами?

— Да.

— Очень глупо с вашей стороны, — модистка покачала головой.

— Вот как?

— Конечно? Для чего еще нужны мужчины, как не для того, чтобы оплачивать женские капризы? Вы молоды и привлекательны, тем более были любовницей Великого герцога… Да мужчины в очередь выстроятся, чтобы попытаться стать вашим покровителем.

— Мне не нужен покровитель! — покачала головой Амадин. — Мне нужны платья.

— За них придется заплатить, как и за украшения, и за номер в отеле. А ведь все это можно переложить на плечи мужчины, — Николь многозначительно улыбнулась.

— Не думаю, что он захочет оплачивать все просто так, — пробормотала девушка. Она вспомнила увиденное в салоне Шуаз и передернула плечами.

— Разумеется, нет. Но ради хорошей жизни можно и потерпеть…

— Нет!!!

Это прозвучало очень громко. Амадин осеклась и добавила чуть тише:

— Я не собираюсь опять становиться зависимой от прихотей мужчины.

— Неужели? — Николь рассмеялась. — Похвальное желание. Только вряд ли осуществимо. В нашем мире женщина всегда подчиняется мужчине.

— И вам никогда не хотелось это изменить?

Модистка внимательно посмотрела на Амадин.

— Только не говорите, что вы примкнули к ним!

— К кому? — заинтересовалась девушка.

— К старым девам и брошенным женам, которые требует предоставление им избирательного права, — Николь криво усмехнулась. — Они называют себя суфражистками. Нарушают спокойствие, устраивают пикеты, распространяют газетенки и ведут себя просто непристойно! И к тому же ужасно одеты.

— Это непростительно, — Амадин прикусила губу, скрывая улыбку, слишком уж нелепым показалось последнее обвинение. Хотя для прославленной модистки безвкусное платье действительно было преступлением. — Что же, если мы все прояснили, я могу заказать себе новый гардероб? Или то, что я оплачу его самавы сочтете преступлением?

— Ничуть, если вы оплатите все вовремя.

— Я даже внесу предоплату, — Амадин достала из кошелька несколько тайлеров. — Вот. Надеюсь этого хватит?

Николь перевела взгляд с серебряных монет на девушку и обратно.

— Это ничтожно мало, но меня больше интересует, откуда у вас деньги… — протянула она и сразу же сделала вид, что смутилась. — Простите, мне не стоило спрашивать.

— О, ничего страшного, — добродушно отмахнулась Амадин, подхватывая представление, которое давалось в ее честь. — Я их заработала. В лаборатории Кнайтхоффа.

— Герцогство так богато?

— Нет, но там, как и везде имеются состоятельные люди, которым требуются различные услуги, — Амадин поняла, что фраза звучит двусмысленно и торопливо добавила. — Магические услуги.

— Да, конечно, — судя по тону Николь не поверила, но Амадин не стала переубеждать модистку. В конце концов, деньги она не крала, а если кто-то не мог разрушить стереотипы мышления, то это его право.

— Так вы поможете мне? Или мне стоит обратиться к кому-то другому? — Амадин постаралась, чтобы это прозвучало твердо. В глубине души она сомневалась, что Николь будет ей помогать, но модистка знала многих в Сен-Кантене.

Одна из помощниц тихо вошла в кабинет, неся поднос с кофе. Поставив его, она поспешила удалиться.

— Я помогу вам, — решилась модистка, когда дверь в кабинет закрылась. — К тому же у меня есть пара идей, и как мне кажется, вы вполне подойдете для них.

— А что взамен?

Николь изогнула бровь. Насколько она помнила, год назад девочка бы просто рассыпалась в благодарностях или же смущенно блеяла о том, что она — должница той, кто проявил к ней снисхождение. Сидящая перед ней особа смотрела прямо в глаза, ожидая ответа. Она взглянула девушку. Недурна собой, темные волосы, огромные глаза на пол-лица, пухлые губы. И ореол любовницы Великого инквизитора. Пусть даже и бывшей, но все равно, это могло сработать, особенно, если девица будет корчить из себя недотрогу.

— Вы носите только мои наряды. Свой старый гардероб можете выкинуть.

— У вас так плохи дела?

— Скажем так, они могли бы быть гораздо лучше. к сожалению, магазины готового платья забрали у меня часть клиентов, так что…

— Вам нужна шумиха? — девушка кивнула. — Но вы понимаете, что я не могу обещать вам успех…

— Вы можете просто носить мои платья и упоминать при случае и без, кто их сшил… Итак, что именно вам нужно?

Амадин на секунду задумалась:

— Удобно, прохладно и без оборок.

— Хм… — Николь взяла в руки карандаш и отрывистыми штрихами быстро изобразила жакет, юбку и блузку с кружевным жабо. — Как вам такое?

— Юбку можно сделать покороче, жакет — чуть длиннее…

— Но тогда, боюсь, из-за корсета по ткани пойдут складки.

Амадин покачала головой:

— Никаких корсетов.

— Никаких? — Николь не поверила собственным ушам.

— Да. У меня нет ни времени шнуровать, ни желания носить его.

— Как хотите, — согласилась модистка. — Но вы отдаете себе отчет, что подобные наряды могут нанести урон вашей репутации?

— У меня ее давно нет, — улыбнулась девушка.

— Ошибаетесь. Уверяю вас, ваша репутация в определенных кругах очень высока.

— Надеюсь, что избегу встреч с этими кругами, — Амадин с удовольствием допила кофе и встала. — У вас сохранились мои мерки?

— Увы, ваша фигура изменилась, и мне придется снять их снова.

— О, нет!

Стон не произвел на Николь никакого впечатления.

— Уговор есть уговор, — спокойно произнесла она, снова овладевая ситуацией. — Следуйте за мной.

Понимая, что модистка в своем праве, Амадин подчинилась. Она все еще помнила томительные часы, проведенные в этом ателье ради двух дюжин платьев, но сейчас они не шли ни в какое сравнение с тем, что ей пришлось пережить.

Ее измеряли со всех сторон, крутили, то и дело поднося ткани к лицу или набрасывая на плечи. Амадин стоически терпела, стиснув зубы и думая о словах Рейнарда, что она сгорит в огнях большого города. Отчасти поэтому она и пришла к Николь по поводу скандального гардероба. Бросить вызов обществу, заставить о себе говорить, привлечь внимание. Если му4чения в примерочной и есть цена за ее безопасность, то придется потерпеть. Внезапно в памяти всплыло, как год назад она думала так же, идя в салон Шуаз… Потерпеть, и все закончится, а потом…

Что будет потом, Амадин не знала, и потому только покорно вздохнула, примеряя очередной сметанный на живую нитку жакет. Идеи и ткани закончились одновременно. Николь еще делала пометки в блокноте, пока ее помощницы уносили все и помогали девушке одеться.

— Думаю, получится интересно, — кивнула модистка. — Кстати, очаровательная подвеска, это же Орне Далик?

— Это? — не застегивая блузку Амадин прикоснулась к украшению, которое носила, не снимая. Эмаль на золоте, изображавшая яркую птицу — подарок Рейнарда, ставший еще и прощальным.

— Да. Почему вы носите ее под одеждой?

— По привычке, — она пожала плечами, надевая блузку и застегивая пуговки.

— Привычка прятать такой шедевр? Это определенно Орне, — Николь с новым энтузиазмом зачиркала что-то блокноте. — Вам надо будет заказать у него украшений.

— Одного мне вполне достаточно, — возразила девушка.

— Вам — да, но общество любит обсуждать наряды и драгоценности. Если больше обсуждать нечего. Но мне кажется, вы не готовы снова давать пищу для слухов.

— Для каких слухов?

— Милая, ну разве вы не в курсе, что ваши отношения в герцогом л’Армори были главной сплетней прошлого сезона? Темноволосая институтка так похожая на его первую любовь… вы знали, что герцог почти всегда отдавал предпочтение блондинкам?

— Я слышала об этом, — упоминание о Рейнарде заставило ее напрячься.

— Обзаведись вы новым любовником, желательно полной противоположностью Великому инквизитору, это будет притчей во языцех!

— Вот как? — Амадин попыталась понять, каким должна быть полная противоположность герцога, но на ум приходил только лысый плюгавый нытик.

— Именно! Подумайте об этом на досуге.

— Непременно, — сухо улыбнулась девушка. Модистка только вздохнула и закатила глаза.