Договорились. Цена, которая себе

Ирина Воробей (2021)

Карина подрабатывает веб-моделью, чтобы быть независимой, и скрывает это от всех, даже от младшей сестры. Пережив предательство первой любви, она больше не хочет никого к себе подпускать.Только Зайкина это не останавливает. Мажор, баловень судьбы, король вечеринок, самый популярный парень в университете, Зайкин умеет получать желаемое. И судьба опять ему благоволит. Карина допускает прокол, и он узнает ее секрет. Зайкин предлагает сделку, и она соглашается, ведь плата чисто символическая — всего-то поцелуй… # неунывающий герой, который добивается героиню, а она сложная, и оба неидеальные # флешбэки # много сложностей и обстоятельств # драма # отцы и дети # глубокие чувства # эмоционально # студенты Мат. Откровенные сцены. 1 часть дилогии. Читать отдельно не получится.

Глава 1.7

Дома никого не было. Родители работали, Полина гуляла с подружками после линейки. Они договорились встретиться с ней в центре. Карина обещала в честь своего праздника отвести сестру в ресторан изысканной молекулярной кухни. Она любила с ней делиться опытом. Любознательная Полина с удовольствием пробовала незнакомое. Карина и сама в словосочетании «молекулярная кухня» понимала только смысл слова «кухня», да и то не в том контексте. Их семья редко ходила по ресторанам, почти никогда.

Перед встречей Карина застряла в ванной на целый час. После прикосновений Трунова хотелось отмыться, натереть себя мочалкой до покраснения кожи и потом долго смывать под напористыми струями воды. Волнение еще долго не отпускало ее, заставляя мусолить в голове одно и то же по миллионному разу. Но мысли, как морские волны, прибиваясь и отбиваясь, постепенно стихали и превращались в штиль.

После душа Карина долго выбирала наряд. Она хотела и в ресторан пойти в новом платье. Зайкин испортил ей все планы. Она чуть не порвала его рубашку, но вовремя подумала, что та наверняка тоже стоит немалых денег, и просто швырнула ее на пол у дивана. В результате долгих терзаний остановилась на белом мини из костюмной ткани в обтяжку. И только потом задумалась о времени.

Перед выходом Карина еще раз взглянула на себя в зеркало. Внимание невольно перебросилось на ноздри. Она повертела головой, чтобы рассмотреть их со всех ракурсов. Это были просто черные овалы, не узкие и не широкие, не большие и не маленькие, не кривые и не ровные. «Идиот», — убедилась, хмыкнув.

— Я думала, ты Трунова позовешь, — сказала сестренка, разглядывая сочные картинки блюд в меню. — Пора бы уже с ним и познакомить. Все-таки за его счет гуляем-то.

Карина изучала интерьеры, которые ничем особенным не отличались. Никакого намека на молекулярность в них не содержалось. Декор и мебель подобрали в давно устаревшем стиле модерн, а освещение напоминало ситком восьмидесятых. И люди здесь сидели такие, которые по прошлому веку явно скучали, оставив там юность. Дамы молодились за счет подтяжек лица и румян, а мужчины — за счет любовниц, годившихся в дочери.

— Еще чего, — возмутилась Карина и уязвленно посмотрела на Полину. — Я не сумасшедшая, чтобы портить себе день рождения его присутствием.

— Какие у вас высокие отношения, — по-дамски с пафосом хохотнула сестренка, а потом кокетливо прищурилась и примкнула к столу, наклонившись. — Признайся, он все-таки тебе еще нравится? Спала бы ты с ним… Даже за деньги.

Карине приятно было слышать, что хотя бы Полина в ней не разочаровалась до конца и искала в этой истории что-то помимо меркантильности. Или она просто обладала слишком маленьким жизненным опытом и еще не избавилась от флера романтичности, который навевали диснеевские мультфильмы про принцесс.

— Да и он, уверена, тоже тебя не просто так покупает, — Полина откинулась на фигурную спинку кресла, продолжив листать меню.

— Конечно, не просто так. За качественное удовольствие, — без веселости усмехнулась Карина и отвернулась к окну, за которым шел слабый дождь, как будто остаточный, из прошлогодних скудных запасов.

— У вас какая-то «Красотка» наоборот получается. Сначала любовь, потом секс за деньги.

Карина рассмеялась над таким сравнением. В «Красотке» ей не нравился Ричард Гир, чисто внешне. А еще любовь, в которую верилось и на которую хотелось надеяться, но которая в жизни почему-то не случалась. По крайней мере, не с ней. Родители тоже не проявляли друг к другу особых чувств, чаще ругались, чем разговаривали по душам. В их семье вообще не было принято говорить откровенно, особенно о сокровенном.

Впервые влюбившись в мальчика, на которого она засматривалась каждое воскресенье на вечерней службе в церкви, девятилетняя Карина шепнула маме в невинном порыве поделиться чувствами, но та небрежно отмахнулась. Еще и поругала за дурные мысли. Потом мама припоминала этот случай, как исток развращения порочной души. Карина усвоила урок — чувствами не стоит делиться.

Пару минут они выбирали блюда. Воспоминание о Трунове испортило ей аппетит. Карина решила заказать только кофе и десерт, все-таки праздник. Полина вдруг фальшиво вздохнула.

— Эх, где бы мне такого мажора найти, чтобы и красивый, и молодой, и платьями за сто штук меня обеспечивал.

Карина фыркнула.

— Дурочка, никто тебе не нужен. У тебя талант есть.

— На скрипке даже с талантом далеко не уедешь, — цокнула сестренка напомаженными губами цвета хурмы. — Такой талант мало кто ценит, а готовых за него платить еще меньше…

Она затихла ненадолго, будто взглядом зацепилась за что-то интересное в меню, а потом резко перевернула страницу.

— Так что это ты — дура. Я бы на твоем месте в Трунова всеми лапами вцепилась и не отпускала бы, пока не женится.

— Ах, ты мелкая! — Карина в шутку замахнулась, Полина захихикала. — Еще меня жизни учить будешь! Школу закончи хотя бы.

Ей хотелось одновременно злиться и смеяться. Она мечтала, чтобы сестренка выросла не такой. Хотя она еще не выросла. Эти высказывания демонстрировали незрелость ее сознания. Но она уже склонялась в не то направление. Карине стало больно, даже больнее, чем за себя. Она сложила ладони перед лицом и закрыла глаза, будто собиралась молиться. Так часто делала мама, когда хотела усмирить ярость. Привычка передалась неосознанно.

— А Зайкин тебя поздравил?

— Как обычно, — Карина скользнула взглядом вниз по меню.

— Че подарил? — любопытство так и сквозило из зеленых глаз.

— Сертификат в «Икею».

Полина звонко засмеялась, выдув первый смешок с воздухом, как будто взахлеб. Карина быстро заразилась ее веселостью.

— Интересный персонаж, конечно, — хрюкнула сестренка. — А на какую сумму?

— Я не смотрела.

— Надо было глянуть хоть, насколько он тебя любит.

Полина цокнула и уткнулась в меню. Карина только покачала головой и продолжила рассматривать необычные блюда.

— Выбрала? — спросила она через минуту, потому что до сих пор чувствовала неловкость от предыдущего разговора.

— Тут все такое странное, — сестренка прикусила кончик указательного пальца губами. — Ладно, давай кофейную свинину. Это также не сочетаемо, как вы с Зайкиным, что даже хочется попробовать.

Карина улыбнулась. Себе она выбрала апельсиновые спагетти и обычный американо.

— О, ты видела, кстати, у Линдси новый клип вышел, — Полина отбросила меню и схватила телефон. — Блин, жду не дождусь ее концерта!

Карина приготовилась слушать оды кумиру. Полина обожала американскую скрипачку, которая далеко вышла за рамки своего жанра и теперь продавала альбомы и давала концерты по всему миру. Сестренка мечтала о такой же славе и просто восхищалась талантом звезды. Она и на скрипке захотела научиться играть после того, как впервые увидела клип Линдси Стерлинг. Карина ей на день рождения подарила билеты на концерт. Полина уже почти год ждала этого события.

Только новым клипом дело не ограничилось. Пришлось пересматривать музыкальные видео, сто раз уже просмотренные. Но Карине нравилось. Нравилось наблюдать за увлеченной сестрой и разделять с ней мечты о полных концертных залах, гастролях и толпах фанатов по всей планете.

Обед оказался вкусным, но невероятных гастрономических впечатлений набрать не удалось. Продукты, из которых готовились блюда, оказались простыми и всем знакомыми на вкус, просто сочетались странно, но в целом «ничего мозговзрывающего», как выразилась Полина.

Карина первая подошла к вешалке, чтобы забрать верхнюю одежду. Передавая сестре ее куртку, она заметила, как вещь поизносилась, выцвела и потеряла упругость формы.

— А это что? — подергала за рукав, указывая на протертость, которая стала дырой и с каждым разом все расширялась.

— А че такого? — недоумевала Полина, застегивая кнопки. — Ну, дырка и дырка. Ты же сама тоже все детство в рваном проходила.

Она сунула руки в карманы и ссутулилась. Карина прекрасно помнила, как ходила в дырявых вещах, стесняясь смотреть людям в глаза. Плохая одежда заставляла ее думать, что она хуже. Хуже тех, кто ходит в новом и модном. Родители всегда экономили на одежде, называя себя аскетами. Набожные и услужливые, они полагали, что эти деньги полезнее потратить на благое дело, и каждый месяц жертвовали церкви по несколько тысяч в приоритет над всем остальным. «Бог ведь просто так не смилостивиться, а дочь может походить и в рванье», — бесилась про себя Карина.

— А че ты молчишь? Пошли.

Она повела сестру за рваный рукав к торговому центру напротив.

Толпа других покупателей тянула их к входу с вращающимися дверями, как очень медленная центрифуга, которая впускала здравомыслящих людей, а выпускала внутри уже зомбированных шопоголиков. Полина тоже от входа переменилась в настроении, уставившись на витрину бутика верхней одежды.

Она перемерила штук пятнадцать, причем всех видов: и кожанки, и дутики, и плащи, и пальто, а в конце выбрала то, что схватила первым: кожаную куртку с молнией наискосок темно-зеленого цвета. Ей шло все.

Полина росла настоящей красавицей. Живость оливковых глаз и грациозность стройной фигуры легко влюбляли в себя с первого взгляда. Она была светлее Карины по тону кожи и волос. Карине всегда казалось, что это свет еще не испорченной души так ее обелял.

Сестренка крутилась в окружении зеркал, как диско-шар, излучая восторг. В кашемировом пальто с лисьим воротом она выглядела совсем взрослой и элегантной. В розовом дутом пуховике — романтичной кокеткой. В строгом сером плаще — деловой особой. В расстегнутой кожанке — дерзкой пацанкой.

Наблюдая за ней, Карина с ужасом осознала, что сестренка уже стала девушкой. Раньше бы сказали: «невестой на выданье». А ей было всего шестнадцать.

Когда они гуляли вместе по улицам и кафе, парни и мужчины заглядывались на них, особенно на Полину. Карина ревновала. Сестру ко всем остальным. Ей хотелось ее закутать, накрыть собой и никому не отдавать, чтобы ни один подонок не посмел испортить ей жизнь. Но она понимала, что Полине нравится это внимание, и, более того, оно ей нужно. Она сама раньше страдала от недостатка мужского интереса. Женская привлекательность терялась в вечно неподходящей по фасону и размеру одежде из секонд-хенда или, того хуже, от подросших дочерей подруг матери. На это накладывалась сверху въевшаяся в походку и каждый жест пристыженность, которую она скрывала под пеленой мнимого высокомерия и хладнокровности. Дома ее стыдили родители за каждую неудачу или неловкий поступок, а в школе — одноклассники за бедность и неотесанность.