СТРИНГЕР специального назначения. Снять фильм в зоне контртеррористической операции

Ирина Мороз (2024)

Жизнь отряда специального назначения — всегда плотно закрытый от простого обывателя мир. Чтобы сделать фильм, нужно не просто понять суть и смысл их «бытия», но и «одним лаптем войну похлебать», как выразился один из бойцов. Свой непростой путь профессионального роста в роли военного журналиста, режиссера-документалиста с юмором раскрывает в книге ее автор — Ирина Мороз.

Раздел 8. Чебаркуль

Я опять ехала в знакомые, ставшие такими родными места.

Я еще не описала в ЖЖ свои приключения в Чебаркуле, но когда-нибудь я осилю и это. А сейчас я вглядывалась в дорогу, окрестности, и искала знакомые места. Но то ли память отказывала, то ли в то время все заросли казались несущими опасность — но окрестности угадывались с трудом. Лишь когда выехали на открытую площадь, и я увидала гору с трибуной на вершине и нежилой поселочек под горой — сердце томно ёкнуло: сколько мы тут «навоевали» во время «Бастиона»! С вершины с улыбкой окинула окрестности взором: тут нам показывали минометный обстрел, там нас «захватывали» в заложники, здесь мы учились вести репортаж в режиме реального боя…

Сейчас все было тихо. Только несколько машин на верхней площадке: два наших «Урала» с командирским УАЗиком, и две машины встречающей стороны: ГАИ и КШМка. На ГАИшной машине разворачивался импровизированный стол: наливался чай, резалось сало. Вообще-то я стараюсь есть такие калорийные продукты — они непозволительно быстро сказываются на моей фигуре, но это сало излучало такой предательски вкусный аромат, что я не рискнула отказаться. Тем более, что рада была увидеть здесь знакомые лица: полковник Геннадий и нашу журналистскую братию сопровождал тогда на занятиях, и даже пожертвовал своей кепкой для меня, когда налетел неожиданный дождик. Сало оказалось на редкость вкусным и ароматным, чай — бодрящим. А командир уже строил ребят у машин. Я торопливыми глотками уничтожила чай и помчалась к строю. Там решалось самое важное: кто будет террористами. Молодыми решили не рисковать, выбрали четверку бывалых бойцов и командира группы. Практически всех их я уже знала по поездкам в Чечню.

— Ты тоже едешь с ними, — кивнул-приказал мне командир.

— Я лучше на вертушку! — подала я голос.

— Сначала этот этап пройди, потом будет тебе вертушка! — определил командир.

Я возражать не стала — командиру виднее, где будет интереснее.

Отказавшись ехать в кабине, забралась в кузов. Машина рванула к подножию горы, высоко подпрыгивая на ухабах. Мы как мячики подскакивали на скамейках. Хорошо, что я предусмотрительно захватила с собой поппер — он при такой тряске оказался нелишним.

Машина заехала в лесополосу, сделала стремительный разворот, и оказалась в узкой просеке. Кроны деревьев нависали сверху, практически скрывая машину от вертушек.

— Они, наверное, долго будут нас искать, — сказал командир «террористов».

Бойцы тем временем входили в роль: кто-то по телефону уже кричал «Аллах Акбар!» невидимому собеседнику, кто-то занимался экипировкой.

— Мой ишак самый быстрый! — глумился над кем-то по телефону общительный «террорист».

Проснулась рация, командирам групп захвата понеслись приказы:

— По полученной информации, среди террористов есть женщина. Главаря террористов и женщину взять, остальных мочить на месте!

— Живыми в плен брать-то?

— Живыми!

Ну что за судьба у меня такая! Я уже понимала, что добром это не закончится — придется закреплять опыт, пройденный в «Бастионе». Однако теперь лихой спецназ на коне, а кучка «террористов» — похоже, на ишаках…

Грозно загудели вертушки, залетали на над нашим лесочком. Наш «Урал» взревел мотором и рванул по разухабистой дороге. Я судорожно вцепилась в скамью. Вертушки стрекотали над самой головой, «террористы» поливали их холостым огнем. Машина остановилась, мы быстро выскочили за борт. Я огляделась: две вертушки уже опускались в траву, выпуская из своего чрева спецназовский десант, который норовил взять нас «в клещи». «Боевики» уже передвигались, прикрывая друг друга, пытаясь уйти из стремительно захлопывающейся ловушки.

Хотелось привстать над травой, чтобы выбрать ракурс поинтереснее, но «Бастионовская» выучка прижимала к земле. Какая разница, что учения? Нельзя! Держа на прицеле камеры две вертушки, я не заметила, как третья зашла сзади. И вот чьи-то руки бесцеремонно выкручивают камеру из рук:

— Хватит снимать! Руки за голову! — привычным отработанным движением железная рука заламывает мне руку и пригибает голову к земле. Вертушка взвизгивает винтами и начинает работать на бешеных оборотах. Меня толкают по направлению к вертолету, мне приходится быстро и часто перебирать ногами, а это так неудобно с руками на затылке и пригнутой головой! Но кого это волнует? Мы бежим к вертушке, преодолевая напор ветра от винтов. У дверцы сильные руки меня отпускают.

— Камеру! — прошу я, протягивая руки к своей кормилице, висящей на плече у бойца.

— Нет! — отрезает он. Я не спорю — может, так оно задумано.

Я забираюсь в чрево вертолета. В хвосте собрался весь наш состав «террористов». Винты натужно ревут, вертушка отрывается от земли. Какие кадры! А я чувствую себя потерянной, неполноценной без видеокамеры. Ну какой смысл в моих полётах, если нет инструмента в руках? Звонить командиру при таком шуме выполняющей вираж машины бесполезно, мы друг друга не услышим. Я пишу СМСку: «Пусть вернут камеру!». Ответного сообщения я не дождалась. Вертушка делает еще один вираж и плюхается в траву. Спецназ вываливается, распределяясь стройным порядком в траве. В иллюминатор вижу, как они окружают КАМАЗ и берут в плен водителя. Как оказалось, это был просто какой-то рабочий КАМАЗ — представляю, как водитель офигел и испугался!

Но меня радует другое: командир группы соседнего вертолета несёт мою камеру! Он пытается извиниться за своих бойцов, но я не вижу в их действиях ничего предосудительного — они делали свою работу. Но воссоединению себя с камерой я рада безумно! Опять заскакиваю в вертушку, мы взмываем в небо! Мне открыли иллюминатор, домики нежилого посёлочка — прямо под нами! Я пытаюсь всё запечатлеть, чтобы поделиться потом кадрами с ребятами из «Бастиона»… Но вертушка опять падает в траву, бойцы выгружаются — спектакль окончен.

Я расстроена — снять удалось немного.

Бойцы грузятся в«Уралы», командиры и я — в УАЗик.

— Мы еще в Чебаркуль заедем, — предупреждает меня командир. Я только рада этому.

Мы проскакиваем КПП и останавливаемся у штаба. Командиры скрываются в здании. Я выхожу из машины, окидывая взглядом такие родные места: огромный плац, клуб, где мы слушали лекции, столовка, где нас кормили обалденными обедами, чипок, где мы покупали шоколадки…

Время обеденное, у столовой толпились солдаты. Хотелось прогуляться туда, тихо поностальгировать… Но я понимала, что время нас поджимает. Комадиры уже грузились в УАЗик, маня меня вкусным офицерским обедом, ждущим нас в отряде.

Я окидываю картину прощальным взглядом, стараясь впитать в себя как можно больше впечатлений. Впрочем, я думаю, судьба еще вернет меня сюда. До встречи!