Я взломал твое сердце

Крис Вудс (2025)

Уолтер Коллинз — ревнивый и опасный мужчина, готовый на всё, чтобы исправить свои ошибки. На что он готов ради девушки, с которой он знаком всего месяц? Эллисон Ведсон, девушка с жестоким отцом, который контролирует каждый её шаг. Но он упустил одно: она уже влюбилась в Уолтера. Их отношения — это не только страсть и эмоции. Это секреты, интриги и тени прошлого, которые бросают вызов их чувствам. Сможет ли любовь выдержать огонь испытаний, или она обратится в пепел?

Глава 4

Эллисон Ведсон

В соседней комнате был отец. Его шаги, размеренные, но тяжелые, то слышались, то затихали — он всегда так ходит, будто сам обдумывает каждое движение. Я знала, что скоро придет Адам. Он всегда появляется чуть позже, чем обещал.

Я сидела в своей комнате на Уолтере, на кровати с немного смятым покрывалом, которое всегда выглядело так, будто ему не хватает идеального порядка. Его глаза — глубокие, с оттенком зелёного и янтарного цвета смотрели на меня. Молчал. Просто смотрел.

Минуты тянулись медленно, как будто время решило остановиться здесь, между нами. В этой тишине казалось, что он слышит, как часто бьется мое сердце. Слышит каждую мою мысль, которые метались одна за другой: «А что он думает? Почему молчит? Скажет ли что-нибудь? Или я должна?».

Очень хотелось сделать шаг навстречу. Всего один. Хотелось нарушить это молчание чем-то, что будет правильным. Мой взгляд то падал на его губы, то снова встречался с глазами.

Я все же решилась — хотя бы в мыслях. «Если я сейчас его поцелую, что будет дальше? Что он скажет? Черт, а если я ничего не сделаю — он уйдет, и я потеряю этот момент?».

Но я сидела, будто прикованная. Вся моя решимость исчезала, как только он поднимал руку и небрежно поправлял мои волосы. Секунды между нами заполнились напряжением, которое было почти ощутимым.

И в этой тишине, в этом молчаливом диалоге между нами, было все — страх, желание, нерешительность. Я не знаю, есть ли во мне храбрость. Но в этот момент я чувствовала одно: он был ближе, чем кто-либо за всю мою жизнь.

— Что такое? — тихо, почти шепотом спросила я, глядя на него из-под слегка опущенных ресниц.

Голос звучал мягко, но внутри было беспокойство, которое никак не удавалось скрыть.

Он поднял взгляд, словно возвращаясь из какого-то далекого места. Его взгляд был задумчивым, немного растерянным, словно мужчина не ожидал, что кто-то прервет его мысли. Он громко сглотнул, и это короткое движение заставило меня напрячься.

Я заметила, как его грудь чуть быстрее поднимается от дыхания, как пальцы нервно подрагивают на моей спине. Что с ним? Почему он такой?

— Хотел с тобой поговорить… — пробормотал он, будто боясь, что слова исчезнут, не успев прозвучать.

— О чем? — я мягко улыбнулась, стараясь разрядить напряжение.

Мой голос прозвучал спокойнее, чем я ожидала. Я придвинулась ближе, позволив себе коснуться его плеч, а затем неуверенно легла головой на его грудь.

Его тело напряглось, будто он не был готов к этому прикосновению, но уже через мгновение его руки обвили меня. Они скользнули вниз, к пояснице, и я почувствовала, как кожа под тонкой тканью майки отозвалась теплыми мурашками.

Он прижал меня к себе, осторожно, словно боялся сделать больно, но в этом движении было что-то совсем другое — будто он искал силы, чтобы продолжить говорить. Его пальцы начали медленно водить по моей спине, оставляя за собой едва заметный след тепла.

— О… — голос его сначала прозвучал хрипло, а потом он прочистил горло. — О нас…

Мое сердце в миг ушло в пятки, а дыхание перехватило так резко, будто воздух вокруг стал слишком густым. «Зачем ему это надо? Он хочет все прекратить? Или, наоборот…». Боже, сколько мыслей успело пронестись в голове за одну короткую секунду, будто кто-то включил фильм на перемотке.

Эти два слова повисли в воздухе, как нечто огромное и важное. Я замерла, пытаясь осознать их значение, услышать, что было за ними. Голос мужчины дрожал, но в нем было что-то честное, настоящее, что невозможно было игнорировать.

— О нас? — вырвалось у меня, почти глупо, будто я не поняла, о чем он говорит. Хотя поняла.

— Да, — он посмотрел на меня, и в его взгляде мелькнула решимость, но голос все равно дрогнул. — Я помню, что просил и что говорил, но… Блять…

Его нервный смех разрезал тишину, как хрупкое стекло, и я непроизвольно поежилась. Мне не было страшно. Но было что-то другое — ощущение, что сейчас произойдет что-то важное. Настолько важное, что я даже боялась вдохнуть, чтобы случайно не нарушить этот момент.

Уолтер резко поднялся на локти, а затем сел, сделав это с такой внезапной уверенностью, что я не успела понять, что происходит. Его руки крепко держали меня под бедрами, так чтобы я не упала, но от неожиданности мое тело напряглось. Теперь наши лица оказались так близко, что я могла разглядеть каждую деталь его лица: легкую щетину на подбородке, тонкую линию губ, родинку под глазом.

Я чувствовала его дыхание на своей коже, теплое и сбивчивое, и это было так странно — одновременно успокаивающе и будоражаще. Я могла бы поцеловать его прямо сейчас. Всего один короткий наклон головы — и все. Но я не могла двинуться. А может и не хотела.

— Я тоже помню… — прошептала я, пытаясь удержать голос ровным, но он все равно прозвучал слишком мягко, слишком осторожно.

Мои пальцы инстинктивно сжались на его плечах, пытаясь найти в них опору. И в этот миг я поняла: как бы ни разворачивалась эта ночь, она изменит все.

Что в таких ситуациях говорить? Как правильно реагировать? В голове — хаос, мысли одна за другой проносятся. Я понятия не имею, что он собирается сказать или сделать. А потому боюсь. Переживаю. Волнуюсь. Кажется, что время замедляется, и каждая секунда тянется бесконечно долго.

— Господи, чувствую себя подростком, — он вдруг снова засмеялся, но в этом смехе было столько нервозности, что я невольно напряглась. — Но, твою мать, как же я ревную тебя ко всем, — внезапно добавил он, и мои мысли, только начавшие приходить в порядок, снова заполнили голову.

— Уолт… — я попыталась что-то сказать, но слова будто застряли в горле.

— Дай договорю, лисичка, — он перебил, его голос стал тише, но от этого только более напряженным. — Я ревную тебя ко всем парням в твоем окружении. Я злюсь, когда понимаю, что твое внимание может принадлежать кому-то другому. Сука… — он провел рукой по волосам, будто пытаясь унять бурю внутри себя.

Я смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова. Его слова были как раскаты грома перед грозой.

– Я просто готов убить каждого, кто только посмотрит на тебя, Эллисон, — выдохнул он, глядя прямо в мои глаза. И от чего-то я верю его словам.

Мир вокруг словно перестал существовать. Только мы вдвоем, его напряженное лицо и эти слова, которые прожигали меня насквозь. Я чувствовала, как его эмоции буквально наполняют воздух между нами, делая его густым, тяжёлым, насыщенным чем-то, что невозможно объяснить.

Мое сердце билось так быстро, что казалось, оно вот-вот вырвется из груди. Волнение, страх, нежность — всё смешалось в этом моменте. Я хотела что-то сказать, успокоить его, но не могла. Я просто смотрела на него, пытаясь понять, как ответить на всё, что он только что сказал, как справиться с его словами, которые казались одновременно пугающими и искренними.

Я слушала его и не перебивала, боясь разрушить хрупкий момент между нами. На моих глазах застыли слёзы, но я даже не понимала, откуда они. Это не была боль, не была радость. Это был вихрь эмоций, которые переполняли меня изнутри. Несколько дней без общения, без встреч — они тянулись бесконечно, как пустота. А теперь он здесь, говорит все это, а я… Я просто хочу разреветься.

— Я просто хочу… — его голос стал тихим, почти шёпотом. Он звучал так искренне, что каждое слово отзывалось в груди. — Просто давай попробуем большее?

Мужчина замолчал, но тут же, будто осознав что-то, быстро добавил:

— Как глупо это звучит. К черту, — он выдохнул, будто выпуская из себя напряжение. — Давай попробуем отношения, лисичка?

Боже мой. Боже. Мой. Слова прозвучали как гром среди ясного неба. Я не успела осознать, что они значат, но их сила заставила мое сердце остановиться на мгновение, а потом начать стучать с удвоенной скоростью. Одна слеза скатилась по моей щеке, теплая, соленая, но я продолжала молчать.

Секунды казались вечностью. Пространство вокруг замерло. Уолтер напрягся, я почувствовала это — его дыхание стало резким, а мышцы подо мной будто стали тверже. И когда он посмотрел на меня, в его глазах мелькнула тревога.

— Эллисон? — его голос прозвучал так осторожно, будто он боялся, что я сейчас исчезну.

Я не ответила. Вместо этого моя рука скользнула вверх, к его шее. Я просто потянулась ближе. Это было так естественно, будто это то, чего мы оба ждали.

Наши губы соприкоснулись, и всё вокруг перестало существовать. Этот поцелуй был мягким, нерешительным вначале, словно мы оба боялись сделать лишнее движение, чтобы не разрушить момент. Но уже через мгновение он стал глубже, страстным, наполняя меня таким количеством эмоций, что казалось, я не выдержу.

Его губы были теплыми, мягкими, но в каждом движении я ощущала сдержанную страсть. Его рука лежала на моей макушке, пальцы мягко зарывались в волосы, чуть сжимая их, будто он боялся, что я отстранюсь. Я чувствовала, как его дыхание стало тяжелее, как его сердце стучит быстро, почти так же, как моё.

На мгновение я позволила себе просто раствориться в этом поцелуе. Его прикосновение к моей спине, нежное и уверенное, казалось таким правильным, таким нужным. В голове крутилась только одна мысль: «Как же я скучала по этому. По нему. По этому ощущению…».

Губы Уолтера двигались так, будто пытались сказать мне больше, чем он осмелился произнести словами. Они говорили о желании, о ревности, о страхе потерять, о том, как долго он ждал этот момент. И я отвечала ему, вкладывая в поцелуй всё то, что сама не решалась выразить раньше.

Каждое движение было наполнено чем-то большим, чем просто физическое прикосновение. Это был взрыв эмоций — долгожданное облегчение и пьянящая радость. Его руки скользнули к моей талии, притягивая ближе, так, что я чувствовала тепло его тела через ткань.

Все тревоги, страхи, сомнения — все растворилось в этом моменте. Остались только мы, его прикосновения и этот поцелуй, который казался одновременно началом и завершением чего-то важного.

Мне хотелось, чтобы этот момент длился вечно. Чтобы он никогда не отпускал. Но одновременно я чувствовала, как этот поцелуй обжигает своей искренностью, как он заставляет меня открываться, ломать стены, которые я долго строила. Которые так долго строил мой отец.

Когда мужчина чуть отстранился, мы посмотрели друг другу в глаза, улыбаясь. Его дыхание было горячим, а взгляд — глубоким, проникновенным. Он не сказал ни слова, но его глаза говорили за него. И я знала, что что-то изменилось. В нас. Между нами. Навсегда.

Мое тело трепетало от его близости, каждая клеточка словно взывала к нему. Желание окутывало меня густым, почти осязаемым туманом. Мы были вместе всего однажды, но воспоминание о той ночи жгло меня изнутри. А что, если повторить? Эта мысль крутилась в голове, пока я не сдалась, поддавшись внутреннему порыву.

Я наклонилась и прильнула к его губам, мягко, но жадно, отчего Уолтер замер, явно удивленный моим порывом. Его руки тут же обвили меня, крепко сжимая под бедрами.

Дыхание стало прерывистым, словно воздух вдруг разом покинул комнату. Сердце бешено колотилось, гулкий стук отдавался эхом где-то внутри меня. Я чувствовала его тепло, его силу, и это только разжигало мое желание.

Его губы спустились ниже, к шее, оставляя горячий след. Я инстинктивно откинула голову назад, поддаваясь его власти. Словно все вокруг исчезло. Только он, только я. Мои пальцы вцепились в его плечи.

— Ты осознаешь, что за этой дверью твой отец? А скоро вернётся Адам… — его голос был хриплым, почти шёпотом, проникающим в самые глубины сознания.

На секунду я замерла, чувствуя, как во мне взрывается новая волна адреналина.

— И что? Это делает всё ещё интереснее, — выдохнула я, чувствуя, как мои губы сами собой растягиваются в едва заметной, дерзкой улыбке.

Он прищурился, глядя мне в глаза, будто пытался разгадать мою сущность.

— Адреналин, риск… это заводит тебя? — его голос звучал почти с изумлением.

— С моим отцом? Ты даже не представляешь, как, — я вздохнула, чувствуя, как кожа на моих щеках начинает гореть. — А теперь, Бэтмен, замолчи и поцелуй меня.

Едва успев договорить, я ощутила, как его губы жадно накрывают мои. Он не ждал ни секунды. Одна его рука скользнула между нашими телами, прижимаясь к моему телу так, что я невольно застонала. Его ладонь коснулась моей груди, сильные пальцы сжали её, вызывая мурашки по всему телу.

Я на мгновение остановилась, ощущая, как мой взгляд ловит его, цепляясь за каждую деталь. Сбросив с себя дурацкую детскую пижаму, я почувствовала, как кожа обжигает от смешанного чувства стеснения и желания.

— А мне она нравилась, — тихо усмехнулся он, и этот мягкий смех заставил мои щеки вспыхнуть ещё сильнее.

Когда ткань упала на пол, он пристально посмотрел на меня, словно ждал разрешения, прежде чем склониться ближе. Его губы касались моей кожи, словно изучая её, пока язык не скользнул по соску, оставляя за собой тёплый, влажный след. Затем лёгкий укус — и я не смогла удержать стона. Моё тело само выгнулось к нему, как будто просило ещё.

— Тише, — хмыкнул он, явно довольный эффектом, который произвёл.

Его руки, такие сильные и тёплые, словно специально предназначенные для того, чтобы исследовать меня, скользили по телу, пробуждая всё больше новых ощущений. А затем, в один момент, он резко перевернул меня, уложив спиной на кровать.

Я даже не успела осознать, как мои шорты оказались на полу. Но Уолтер, вместо того чтобы продолжать, замер, изучая меня взглядом. Этот момент, эта секунда молчания, была наэлектризована.

Я приподнялась на локтях, слегка растерянная его паузой.

— Что? — прошептала я, чувствуя, как моё лицо наливается краской.

— Во-первых, ты просто восхитительна, — сказал он, голос низкий, шёпот, полный искреннего восхищения. — А во-вторых, эти трусики мы не снимаем.

Я нахмурилась, явно не понимая.

— Почему?

Он усмехнулся, приподняв одну бровь, и его взгляд стал ещё более хищным.

— Красное бельё… — он сделал паузу, будто специально дразнил меня. — На тебе оно выглядит просто…

Его слова так и остались недосказанными, потому что в следующую секунду он наклонился, его губы прижались к самому сокровенному, прямо через тонкую ткань трусиков. Это ощущение заставило меня тихо простонать, прежде чем я смогла осознать, что делаю.

В тот же миг я прикрыла рот рукой, пытаясь сдержать себя, что вызвало у него тихий смех.

— Ты такая милая, когда стараешься быть тише, — прошептал он, снова возвращаясь к моему телу.

Его губы начали подниматься вверх, оставляя за собой дорожку из горячих поцелуев — от бедра к животу, к груди, затем к шее, пока он снова не нашёл мои губы. Его поцелуй был глубоким, властным, словно он хотел полностью завладеть мной.

Мои руки сами собой потянулись к нему, срывая с него футболку. Тепло его тела обжигало, а мускулы под пальцами казались напряжёнными. Я не могла больше ждать.

Он почувствовал это. Ловкими движениями Уолтер избавился от остатков одежды, его взгляд оставался прикован ко мне, пока он доставал из кармана штанов квадратную упаковку. Его движения были быстрыми, но в них читалась сосредоточенность.

Я смотрела на него, завороженная каждым изгибом его тела. Множество татуировок покрывали его кожу, идеально вписываясь в его внешность. Это был человек, который излучал силу и уверенность, и я не могла оторвать глаз. Его мышцы перекатывались под кожей, на животе был идеальный пресс, а взгляд — обжигающим. Даже его член, напряжённый и готовый, казался произведением искусства. Это всё сводило меня с ума.

Он быстро надел презерватив, ловким движением распределив его по длине. Его руки, такие сильные и уверенные, потянулись ко мне, а взгляд стал ещё более тёмным. Он коснулся края моих трусиков, отодвинув их в сторону. Моя кожа горела от одного его прикосновения, а внутри меня уже всё пылало.

Я подняла ногу к себе, демонстрируя свою гибкость, и заметила, как его губы приоткрылись в безмолвном восхищении.

— Я и забыл про твою гибкость, лисичка, — прошептал он, голос низкий и бархатистый, с ноткой восторга.

Его слова заставили меня улыбнуться, но времени наслаждаться этим моментом не было. Уолтер наклонился, его губы быстро коснулись моих, и он осторожно закинул мою ногу себе на плечо. Его движения были медленными, как будто он хотел, чтобы я прочувствовала каждую секунду.

Когда он начал входить в меня, я не смогла сдержать протяжного стона:

— Господи…

Он двигался внутри меня, заполняя до последнего сантиметра. Это было невыразимо — смесь боли и удовольствия, которая превращалась в одну единую волну наслаждения. Одна его рука крепко держала мою ногу, а вторая, словно зная, как довести меня до безумия, нашла мой клитор. Его пальцы начали медленно, но настойчиво массировать его, вызывая во мне бесконечные стоны.

Я чувствовала, как напряжение в моем теле нарастает, как мое дыхание становится рваным. Чтобы не закричать, я прикусила свою руку, но даже это не помогало скрыть мои эмоции.

Его толчки становились всё быстрее, всё глубже. Он двигался так, словно в этом было всё его желание, вся его сущность. Его рваное дыхание, тяжёлые вздохи и почти животные звуки, которые он издавал, говорили больше, чем любые слова.

Уолтер ощущался так, будто создан для того, чтобы сводить меня с ума. Толстый, твёрдый, он заполнял меня полностью, доводя до грани, где уже невозможно думать, только чувствовать. Каждое движение, каждый толчок отдавался по всему телу.

Когда он погрузился до самого конца, я не смогла сдержаться и громко простонала, забыв обо всём. Но Уолтер быстро накрыл мой рот рукой, его дыхание обожгло моё ухо.

— Тише, лисичка моя, — прошептал он, его голос был низким и тёплым, будто обволакивал меня. — Мы же не хотим отвлекаться на твоего отца, правда?

Я торопливо кивнула, не в силах говорить, и, чтобы сдержать себя, слегка прикусила его ладонь. Ему это, кажется, понравилось — он усмехнулся, а его толчки стали ещё более целеустремлёнными.

Каждое его движение было будто волна тока, пробегающая по моему телу. Я содрогалась, ощущая, как напряжение внутри нарастает с каждым новым касанием. Моё дыхание стало прерывистым, голос хриплым от приглушённых стонов, а сознание словно начало растворяться в этом моменте.

Прошло всего несколько минут, но я чувствовала, как теряю контроль над собой. Жар разливался по телу, нарастая, как неукротимая буря, готовая поглотить всё вокруг. Я судорожно прижала Уолтера к себе, впиваясь пальцами в его горячую, влажную от пота кожу.

И в этот момент всё вспыхнуло. Похоть разорвалась внутри меня, взрываясь ярким, ошеломляющим чувством, которое захватило каждую клеточку. Я подавалась вперёд, отчаянно прижимаясь к его груди, заглушая свой крик в его коже.

Он замер, а после его движения стали ещё более резкими, рваными. Я чувствовала, как он приближается к своей кульминации, как его член дёргается внутри меня, отдаваясь вибрацией по всему моему телу.

А затем, в последний момент, он резко вышел из меня, тяжело дыша и закрывая глаза, как будто пытаясь удержаться на краю безумия.

***

Мы лежали в обнимку, утопая в мягком покрывале. На экране шла очередная серия какого-то сериала, но сюжет терялся где-то на фоне, словно это был лишь предлог для того, чтобы оставаться рядом. Его рука лениво лежала у меня на талии, пальцы порой едва заметно шевелились, будто поглаживая меня, а я чувствовала это движение, как нечто невероятно интимное.

В комнате было достаточно тихо, если не считать приглушённых голосов героев из ноутбука. Свет экрана мягко освещал лицо Уолтера — такие знакомые черты, такие родные. Я смотрела на него украдкой, стараясь не нарушить этот момент. Едва заметная улыбка играла на его губах, и я задумалась, о чём он думает сейчас. Чувствует ли он то же, что и я?

Этот вечер был особенным. Из-за этой простоты, в которой неожиданно было столько нежности. Просто лежать рядом, чувствовать его тепло, вдыхать его запах, который уже стал для меня таким любимым, — это было чем-то гораздо большим, чем все слова, которые мы могли бы сказать друг другу.

Я поймала себя на мысли, как странно это для меня. Я, та, кто привыкла всегда куда-то спешить, привыкла к бурным встречам, теперь лежу тихо, спокойно, будто весь мир замер. И всё это из-за него. Из-за этого мужчины, которого я люблю.

Мой взгляд задержался на его руке, которая, казалось, так естественно принадлежала мне. Сердце сжалось от странной смеси радости и лёгкой тревоги. Что, если всё это окажется лишь иллюзией? Но в тот момент он вдруг повернул голову, посмотрел мне в глаза и улыбнулся — тепло, спокойно, так, что все мои страхи исчезли в одно мгновение.

— Мы и правда в отношениях? — спросила я тихо, почти шёпотом, будто боялась чего-то.

Он чуть наклонил голову, его взгляд скользнул по моему лицу, тёплый, спокойный, с лёгкой улыбкой, которая говорила больше, чем любые слова. Мягкий свет лампы отражался в его светлых коротких волосах, придавая им почти золотистый оттенок, а в комнате царила такая тишина, что я слышала, как наше дыхание сливается в общий ритм.

— Я давно не был в отношениях, но да, лисичка, — его голос прозвучал низко и ласково, словно эти слова он берег только для меня.

Я почувствовала, как его губы коснулись моей головы — нежно, словно в этом движении было заключено всё: обещание, благодарность, даже осторожность. Моё сердце сжалось от волны эмоций, которые я не могла до конца разобрать. Радость? Страх? Наверное, всё сразу.

Я закрыла глаза, ощущая тепло его прикосновения. «Лисичка» — так он называл меня с какой-то особой интонацией, мягкой, но в то же время с долей насмешливой нежности. И сейчас, услышав это слово, я вдруг поняла, что оно стало для меня особенным. Как будто принадлежало только нам двоим.

— Ты ведь не шутишь? — чуть слышно спросила я, подняв взгляд.

Он тихо рассмеялся, но в этом смехе не было насмешки — только тепло.

— Шутить с тобой? Никогда. — его пальцы аккуратно убрали прядь волос с моего лица, и в его глазах было что-то, что разом разрушило все мои сомнения.

Его тепло окутывало меня, словно мягкое одеяло, и я поймала себя на том, что всё внутри постепенно успокаивается. Ухмыльнувшись, я чуть сильнее прижалась к мужчине, чувствуя, как его грудь равномерно поднимается и опускается. Этот ритм, медленный и уверенный, казался чем-то таким постоянным, таким надёжным.

Мир за пределами комнаты будто исчез: не было ни тревог, ни шумов, только мы двое в этом маленьком уютном коконе.

В голове пронеслась мысль: «Неужели это правда? Я могу быть такой счастливой?». Но эта мысль быстро растворилась, уступив место сонливости.

Я прикрыла глаза, прислушиваясь к его дыханию, к тому, как оно медленно смешивается с моим. Внутри разливалось чувство абсолютной безопасности, будто всё, что мне нужно, — это быть здесь, в его объятиях.

Я не заметила, как сознание начало ускользать, унося с собой всё — сомнения, тревоги, усталость. Последнее, что я помню, — это как мои губы чуть тронула улыбка, а грудь заполнила тёплая благодарность за этот момент.

***

— Эллисон Амалия Ведсон, ты почему закрылась?! — голос отца прорезал утреннюю тишину, как гром, и вслед за ним последовал резкий стук в дверь. — Опоздаешь на учёбу, будешь виновата сама!

Я не успела открыть глаза, как почувствовала, как что-то горячее скользнуло по щеке. Слеза. Её тяжесть ощущалась сильнее, чем хотелось бы.

Комната вокруг казалась холодной, пустой, несмотря на мебель и вещи, которые я когда-то выбирала сама. Всё здесь напоминало о клетке, из которой нельзя сбежать, как бы я ни старалась. Стены давили, воздух был слишком тяжёлым, а время, казалось, застыло.

Я бы съехала отсюда. С удовольствием. Сложила бы вещи в чемодан, вышла за порог и больше никогда не обернулась. Но всё это — только фантазия. Реальность слишком сложна, чтобы из неё вырваться так просто.

Отец. Его власть. Его способность управлять людьми, ломать их планы, даже не повышая голос. Я ненавидела его за это, за эту невидимую стену, которую он воздвиг вокруг меня. Он не запирал меня физически, но сделал так, что весь мир за пределами этого дома оказался недоступным.

Я помню, как в шестнадцать лет впервые попыталась вырваться. Это был обычный день. Я долго репетировала, как буду говорить, нервно перебирая слова. Мне тогда казалось, что я достаточно взрослая, чтобы начать зарабатывать свои деньги. Конюшня — место, где пахло сеном, свежестью и лошадьми. Но когда я подошла к хозяйке, протянула ей свои документы с дрожащими руками, всё изменилось. Её доброжелательное лицо вдруг напряглось, как будто я сделала что-то не то. Она вернула мне документы, избегая взгляда. Все, что она сказала: «Прости, Эллисон, но я не могу тебя взять».

Я пыталась понять, что пошло не так. Снова и снова. Ресторан, кафе, магазины — везде одна и та же история. Люди, которые ещё секунду назад улыбались, внезапно становились холодными, когда видели моё имя.

Это имя — моё и одновременно не моё. Это имя отца. Его тень, его власть, его угрозы. Я не знала наверняка, как он это делал. Никто не говорил об этом вслух, но всё было понятно.

— Эллисон, собирайся и открой дверь! — голос отца прозвучал громко, с ноткой раздражения, но, к счастью, вскоре его шаги удалились вниз, к первому этажу.

Я выдохнула, будто только что выбралась из-под воды, где долго не хватало воздуха. Облокотившись о кровать, я провела ладонями по лицу. Я глубоко вдохнула, собираясь с мыслями.

Повернувшись, мой взгляд упал на Уолтера. Он лежал, слегка раскинув руки, будто ему принадлежало всё пространство вокруг. Его грудь лениво поднималась и опускалась, а на лице застыло что-то среднее между спокойствием и лёгкой озадаченностью. Я не удержалась и улыбнулась. Это зрелище выбило из меня все тревоги, как будто я оказалась в совершенно другом измерении, где не существует криков отца и тяжёлых мыслей о будущем.

Свет солнца скользил по его плечам, подчёркивая каждую линию его тела. Его светлые короткие волосы под солнцем казались золотыми. Он был без рубашки, и я на мгновение залюбовалась. Тёплый свет подчёркивал контуры его мускулов, и мне стало немного сложно отвести взгляд.

«Как он умудряется быть таким сексуальным даже в полусонном состоянии?» — мелькнула мысль, от которой мои губы тронула едва заметная улыбка.

Он пошевелился, недовольно поморщился, словно чувствовал мой взгляд, и открыл один глаз. Его лицо было таким забавным, что я тихо рассмеялась.

— Что? — хрипло пробормотал он, потирая лицо рукой. Его голос всё ещё был низким и немного сонным, будто не проснулся полностью.

— Ничего, — ответила я, стараясь удержать серьёзное выражение, хотя уголки губ предательски дрожали от улыбки.

Он посмотрел на меня, слегка приподняв голову, а затем снова рухнул на подушку, махнув рукой.

— Тогда дай поспать ещё пять минут.

Я улыбнулась шире, но не стала возражать. Этот момент, этот утренний свет, его сонная фигура на моей постели — всё это казалось нереально идеальным. Встав и пройдя в соседнюю комнату, прикрыла дверь.

Как же мне повезло, что у меня есть собственная ванная комната. Это маленькое пространство стало моим личным убежищем, местом, где я могу просто быть собой. Я скинула с себя эту детскую жёлтую пижаму, чувствуя, как тяжесть и усталость уходят вместе с каждым движением. Комната наполнилась мягким эхом моих шагов, когда я направилась в душевую.

Включив воду, я позволила тёплым струям окатить моё тело, чувствуя, как напряжение растворяется. Шампунь выдавился на ладони, его аромат смешивался с паром, создавая успокаивающую атмосферу. Я медленно втирала пену в волосы, наслаждаясь моментом покоя и уединения. Вода капала с прядей, оставляя на коже прохладные следы, которые постепенно согревались от моего тела.

Выйдя из душевой, я прошла обратно в комнату, ощущая свежесть и лёгкость. Я предложила Уолтеру сходить в ванную, на что он согласился. Я улыбнулась, проследив за мужчиной взглядом, и решила провести утро продуктивно, достала косметику. Села за столик, аккуратно разложив тушь, помаду, румяна и все остальное.

Набрав Шеррил и Кейтлин по видеозвонку, я начала аккуратно наносить макияж, стараясь скрыть внутреннее волнение. Шеррил пока не знает, что сделала Кейт, и я намеренно играю роль того, что тоже не знаю. Зачем я это делаю? Чтобы в нужный момент застать ее врасплох.

В зеркале отражается моя сосредоточенная улыбка, но глаза выдают скрытую тревогу. Я знаю, что время неумолимо приближается к тому моменту, когда всё выйдет наружу. Пока же я продолжаю наносить макияж, подготавливаясь к предстоящему разговору, надеясь, что смогу сохранить хладнокровие и добиться того, что мне действительно нужно.

— Приветик! — раздался звонкий голос Кейтлин, от которого даже камера телефона, казалось, ожила.

Её лицо тут же появилось на экране — улыбка до ушей, блеск в глазах, как будто она только что узнала какую-то невероятную новость, которой непременно собиралась поделиться. Я бросила взгляд на Шерри, которая уже сидела на линии, и в ответ мы синхронно произнесли:

— Привет, Кейт.

— Вы не представляете, что со мной вчера произошло! — начала она, не дожидаясь вопросов.

Я поставила телефон на подставку, продолжая наносить тональный крем. Шеррил, кажется, только что вернулась с пробежки, её волосы были собраны в небрежный хвост, а на лице читалась лёгкая усталость. Но её интерес к истории Кейтлин был неподдельным.

— Что на этот раз? — спросила Шерри с улыбкой, перебрасывая полотенце с одного плеча на другое.

— О, это нечто! — Кейтлин с энтузиазмом наклонилась ближе к камере. — Значит так…

И тут она начала рассказывать. Слова лились рекой, как всегда. Я слушала её голос, но часть моего внимания блуждала где-то в стороне. Я отметила, как её смех звучит чуть натянуто, как она слишком усердно пытается сделать историю смешной и увлекательной. Для постороннего это могло бы показаться искренним, но я-то знала её слишком хорошо.

Я делала вид, что тоже увлечена, поддакивала в нужных местах, слегка хмыкала, когда история требовала этого. Но внутри я готовилась. Мне нужно было держать лицо, чтобы в нужный момент сказать то, что наконец разрушит этот спектакль.

Слушая разговоры подруг, я медленно заканчивала с макияжем. Кисть скользила по коже, движения были выверенными, почти машинальными. На фоне их голоса сливались в одну общую мелодию — смех, обсуждения, пару раз мелькнули мое имя. Но я едва вслушивалась, голова вдруг оказалась пуста, а руки продолжали своё дело. Кажется, я даже успела забыть об Уолтере. Ну почти. До того момента, пока он не прошёл мимо.

Сначала я услышала его шаги — неспешные, уверенные, с лёгким эхом на деревянном полу. Потом краем глаза заметила, как он остановился за моей спиной, и это движение словно прорезало комнату. А следом тишина… Нет, не совсем. Голоса подруг стихли, сменившись недоумением.

— Это…? — Кейтлин запнулась, слова словно застряли где-то у неё в горле.

— Это он, да? — Шеррил всегда говорила прямо, хотя всегда стеснялась.

Я почувствовала, как сердце на мгновение пропустило удар. Взгляд невольно метнулся в зеркало, и там я заметила мужчину. Уолтер смотрел на меня. Лёгкое недоумение в его глазах, будто он не до конца понимал, почему оказался в центре внимания.

— Шеррил, Кейтлин, — голос мой звучал спокойнее, чем я ожидала, хотя внутри всё дрожало, — Это Уолтер. Мой парень.

На последнем слове я чуть улыбнулась — едва заметное движение губ, тёплое, искреннее, почти смущённое. Но быстро опомнилась и отвела взгляд, вернув внимание к помаде в руках. Девочки все заметили. Их восторженное перешёптывание зажглось с новой силой, а я сделала вид, что не слышу.

Уолтер подошёл ко мне размеренно, почти бесшумно, как он это всегда умел. Я почувствовала его раньше, чем увидела — его руки мягко коснулись моих плеч. Он склонился ко мне, поцеловал в макушку, едва касаясь губами моих волос, и лёгкий электрический заряд пробежал по спине.

Я хотела повернуться к нему, но тут он протянул руку и, прежде чем я успела что-то сказать, выключил микрофон на телефоне.

— Это та самая Кейтлин, которая слила те фото? — спросил он, озадаченно смотря на меня.

Вот чёрт. Сердце заколотилось быстрее, будто в ловушке. Я надеялась, что эта тема никогда больше не всплывёт. Надеялась, что он предпочёл забыть. Но, конечно, это же Уолтер. Он помнил всё.

Его брови чуть нахмурились, взгляд стал пристальным, словно он пытался прочитать что-то на моём лице, прежде чем я что-либо отвечу. На другом конце линии голоса подруг не стихали.

Они одновременно обсуждали его — где-то там, между восхищением и шутками, — и болтали о чём-то своём. Я слышала каждое слово. Глубоко вздохнув, выровняла дыхание и посмотрела на Уолтера.

— Да, — сказала я тихо, но достаточно чётко, чтобы он понял, что я не собираюсь юлить. — Но у меня есть свой план.

Я позволила себе лёгкую, чуть лукавую улыбку, чтобы скрыть неловкость, пронзившую меня изнутри. И, надеюсь, я воплощу его в жизнь.

— И я общаюсь с ней исключительно из-за него, — добавила я, чувствуя, как его взгляд изучает меня.

Пока мужчина молчал, я быстро включила микрофон обратно, словно хотела перекрыть этим движение его мыслей. Пусть это останется недосказанным, как и должно быть. Я поймала его взгляд ещё раз — в нём было больше вопросов, чем он успел озвучить. Но он лишь коротко кивнул, приняв мою маленькую, хоть и сомнительную, игру.

Уолтер шагнул к кровати и, слегка нагнувшись, поднял свою рубашку с пола. Движения были неторопливыми, расслабленными, но в них читалась лёгкая усталость после.

— Может, у Адама возьмёшь чистую? — бросила я, взглянув на него через плечо.

Его рубашка выглядела… потрёпанной. Слишком помятая, с запахом табака и чего-то ещё, что трудно описать словами, но явно из тех ароматов, которые хочется смыть, а не носить. Я прикусила губу, пытаясь удержать нарастающее чувство заботы.

— Могу принести футболку, — проговорила я после паузы, уже думая о своих запасах одежды, — Но за это ты отвезёшь меня в универ.

Мужчина посмотрел на меня, и уголки губ приподнялись в той самой ухмылке, от которой я всегда теряла почву под ногами.

— Я бы и без футболки мог отвезти, — сказал он, чуть растягивая слова.

Его голос был тихим, но с этим характерным намёком, который всегда ставил меня в тупик. Вот мог же спокойно ответить, а не двусмысленно.

Щёки предательски загорелись, и я опустила взгляд, чтобы спрятать своё смущение.

— Но окей, согласен, — добавил он уже более серьёзно, бросив рубашку на кровать. — Моя рубашка провоняла клубом.

Я коротко кивнула и постаралась сосредоточиться на своём занятии. Быстро нанесла пудру, движения механические, будто на автомате. Закрывая баночку, я бросила взгляд на блондина — он смотрел на меня с лёгкой усмешкой.

Сложив косметику в косметичку, я поднялась из-за стола. Пройдя к двери, сделала глубокий вдох, чтобы унять остатки смущения. Нажимая кнопку в телефоне, завершила звонок.

Открывая дверь, я обернулась на мгновение, встретившись с взглядом Уолтера. В нём было что-то странно уютное, и от этого сердце вдруг забилось сильнее.

— Не скучай, — тихо сказала я.

Я подошла к двери, повернула ручку и тихо вышла из комнаты. В проходе свет был приглушённым, и первое, что я заметила — Адам дома. Дверь в его комнату приоткрыта. Подойдя, я прошмыгнула внутрь и заметила брата. Он лежал на кровати, укутанный в плед, с растрёпанными волосами и сонным выражением лица. Думала, он не вернётся сегодня.

Я двинулась к шкафу, стараясь идти как можно тише, чтобы не разбудить его. Открыла дверцу и быстро нашла первую попавшуюся футболку. Ухватившись за мягкую ткань, закрыла шкаф обратно, удерживая дыхание, как будто пыталась стать невидимой.

Но стоило мне сделать шаг к двери, как с кровати раздался его хриплый, ещё не проснувшийся голос:

— Ты что делаешь, малышка?

Я тут же напряглась. Чёрт. Повернувшись через плечо, я с трудом выдавила из себя:

— Беру футболку…

— Ты хочешь мою футболку в универ надеть? — в его голосе послышалась лёгкая насмешка.

Я всегда знала: врать Адаму бесполезно. Он читал меня, как открытую книгу. И сейчас, глядя на его прищуренные глаза и выражение лица, в котором сочетались лень и подозрение, я поняла, что выкрутиться не получится.

— Нет…, — протянула я неуверенно, ощущая, как жар заливает лицо. — Только не убивай… — умоляюще добавила, хотя и сама не знала, кого сейчас больше пытаюсь защитить — себя или Уолтера.

Адам чуть приподнялся на локте, улыбаясь, но взгляд оставался цепким.

— Тебя? За что мне тебя убивать?

— Она для Уолтера, — выпалила я, чувствуя, как слова срываются с языка быстрее, чем я успеваю их обдумать.

Едва договорив, я развернулась и выскочила из его комнаты, направляясь к своей. В груди всё сжалось, а внутри бурлил коктейль из страха и неловкости. Но едва я пересекла порог своей комнаты, как за спиной раздались тяжёлые шаги. Я не успела закрыть дверь — Адам был уже здесь.

Он остановился в дверном проёме, высокий, хмурый, с тяжёлым взглядом, устремлённым на Уолтера, который спокойно стоял у окна, глядя на нас с лёгкой улыбкой, будто это всё его только забавляет.

— Ты издеваешься? — произнёс Адам, растягивая слова, его голос звучал угрожающе спокойно. — С моей сестрой?!

Я замерла, чувствуя, как напряжение в комнате становится почти осязаемым. Уолтер посмотрел на меня, чуть приподняв брови, будто спрашивая: «Ты это серьезно?». А я молча стояла, пытаясь придумать, как объяснить всё так, чтобы никто не был убит — ни морально, ни физически.

Уолтер почесал затылок и сделал шаг назад, словно это могло увеличить расстояние между ним и гневным Адамом. Но даже я чувствовала, как напряжение заполняет комнату, будто воздух стал густым, тяжёлым.

Может, Адам всё же сжалится? Ведь это его лучший друг. Брат же знает, что Уолтер — не из тех, кто причинит боль… Или я просто хочу так думать?

— Ну не злись, приятель, — начал Уолтер, подняв руки в примирительном жесте. Его голос был спокоен, но я заметила, как слегка дрогнула левая бровь. — Я её не обижу. Обещаю.

Он говорил искренне, и в этот момент мне захотелось встать между ними, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. Но Адам, нахмурив брови, только устало вздохнул.

— Только не говорите мне, что ты ещё и ночевал здесь… — его голос звучал так, будто на него свалили все тяготы этого мира.

Я сделала осторожный шаг вперёд, но Уолтер опередил меня.

— Тогда не буду, — ухмыльнулся он, слегка наклонив голову.

Я услышала, как Адам тяжело простонал, проведя рукой по лицу. Этот звук был словно вопль отчаяния, смешанного с долей смирения.

— Ты знаешь, что я могу сделать с тобой, если хоть раз накосячишь или обидишь её, — пригрозил брат, смотря на Уолтера последний раз.

Его слова прозвучали как неоспоримая истина, словно это было законом, который Уолтеру лучше не нарушать. Блондин, к своему удивлению, просто кивнул, сохраняя ту же небрежную улыбку.

Адам развернулся и направился к выходу, оставляя за собой след нервной энергии. Уже проходя по коридору, он громко произнёс, скорее себе, чем нам:

— Боже, дай мне сил! За что мне всё это?

Как только дверь соседней комнаты громко хлопнула, мы с Уолтером переглянулись. На его лице заиграла лёгкая, почти озорная улыбка, от которой я не смогла сдержать смех. Это был тот момент, когда напряжение наконец отпустило, и мы оба одновременно позволили себе выдохнуть.

— Ну, это было весело, — тихо проговорил Уолтер.

— Угу, особенно тебе, — бросила я, скрестив руки на груди, но уголки губ всё равно предательски дрогнули.

Мы засмеялись одновременно — искренне, почти беззаботно, как будто смеялись не только над произошедшим, но и над самим фактом, что всё обошлось. В этот момент я почувствовала, как воздух в комнате снова становится лёгким, и сердце постепенно замедляет свой ритм.

Но стоило тишине окутать комнату, как за стеной послышался приглушённый скрип двери. Я напряглась, инстинктивно бросив взгляд на Уолтера, но он лишь пожал плечами, как будто говоря: «Спокойно, это не к нам».

Звук шагов эхом отразился в коридоре. Тяжёлые, неторопливые, но уверенные — я знала этот ритм слишком хорошо. Адам. Он спустился по лестнице, и я уловила, как он что-то буркнул себе под нос, прежде чем скрыться из виду.

— И куда это он? — пробормотал Уолтер, вытягивая шею, чтобы услышать больше.

— К Донне, — сказала я, улыбаясь, уже представляя следующую сцену. — Скорее всего, он пойдёт клянчить кофе.

— После такого утреннего экшена ему, наверное, не кофе, а что-то покрепче нужно, — ухмыльнулся Уолтер, но в его глазах читалась лёгкая тень вины.

Я закатила глаза, толкнув его в плечо.

— Не волнуйся. Ты выжил. Это главное.

Он рассмеялся, а я почувствовала, как внутри меня всё снова становится спокойно. Даже брат с его гневом уже не казался таким грозным.

***

Я натянула юбку, застегнула пуговицы на рубашке и оглядела себя в зеркале. Лёгкое волнение всё ещё витало в воздухе — я знала, что за дверью меня ждёт не только Уолтер, но и мой брат, который явно не собирался оставлять нас в покое.

Выдохнув, я вышла из ванной. Как я и ожидала, Адам сидел на краю моей кровати, скрестив руки на груди, и смотрел на Уолтера с таким выражением лица, словно тот был главным подозреваемым в каком-то серьёзном преступлении. Уолтер, в свою очередь, старался выглядеть невозмутимо, но я заметила, как его плечи чуть напряжены.

— Ну всё, нам пора, — быстро бросила я, пытаясь разрядить обстановку.

Адам молчал, но его взгляд говорил сам за себя. Я знала, что он ничего не скажет — не при мне.

Мы с Уолтером направились к выходу. На первом этаже было тихо, только тиканье часов нарушало эту внезапную тишину. Я чувствовала, как Адам провожает нас взглядом, но решила не оборачиваться — лучше сейчас оставить всё как есть.

На улице было прохладно, утренний воздух бодрил, и я невольно поёжилась, надеясь, что это скроет лёгкое напряжение. Уолтер достал ключи и, нажав на кнопку, открыл замки машины.

Он подошёл к пассажирской двери, открыл её и пригласил меня сесть. Его жесты были привычными, но в них чувствовалась какая-то мягкость, которая заставила меня улыбнуться. Сев на место, я услышала, как дверь за мной мягко закрылась.

Когда он сел за руль и повернул ключ, машина ожила, а я наконец позволила себе расслабиться. Мы выехали с места, оставляя дом позади, но ощущение, что Адам всё ещё следит за нами, никак не покидало меня.