Лазарь

Ларс Кеплер (2018)

В разных уголках Европы происходят убийства с абсолютно идентичным почерком. Анализ ДНК дает сенсационный результат и указывает на преступника, который… мертв. Это было одно из старых дел Йоны Линны, и смерть этого человека не вызывает сомнений. Ни у кого, кроме самого Йоны. Возможно ли, что один из самых опасных маньяков, подобно библейскому Лазарю, вернулся с того света? В седьмой книге о Йоне Линне мы снова встречаемся со страшным преступником, которому мало просто убить. Он отнимает у своих жертв всех дорогих им людей, лишая их смысла жизни и доводя до самоубийства.

Глава 20

Эрика Лильестранд сидела в одиночестве у барной стойки “Пилигрима”. Она ждала приятельницу — аспирантку с кафедры биотехнологий.

По окну, выходящему на улицу, стекал дождь вперемешку со снегом.

Положив телефон рядом с бокалом, Эрика смотрела на липкие отпечатки пальцев на темнеющем экране.

Они с Лив договорились встретиться здесь в десять часов, чтобы обсудить празднование Нового года, но Лив опаздывала уже на час и трубку не брала.

Этим вечером в “Пилигриме” было немноголюдно. Наверное, бар пустовал из-за ремонта фасада, выходившего на Рейерингсгатан: вход закрывали строительные леса с грязно-белой нейлоновой сеткой.

Трое парней, сидевших за столиком поодаль, косились на Эрику, но она переговаривалась с барменом, изредка посматривая в телефон.

Удивительно, что женщина, сидящая в баре одна, чувствует себя какой-то легкой добычей, думала Эрика.

Она не были красавицей, да и особой смелостью не отличалась. И все же Эрика попала в центр внимания — только потому, что сидит в баре одна.

Бармен, представившийся Ником, кажется, считал себя неотразимым. Загорелый, морщинистый, на излете молодости мужчина с голубыми глазами и модной стрижкой. Короткие рукава натянулись на бицепсах и не прикрывали размытой татуировки.

Ник уже успел рассказать, как восходил на гору в Таиланде, как катался на лыжах во Французских Альпах, а также об оживлении, царящем на фондовых биржах.

Эрика украдкой поглядывала на пожилую пару, болтавшую за угловым столиком. Оба счастливые, щеки раскраснелись. Начос с сальсой и гуакамоле, бутылка вина.

Эрика снова позвонила Лив, выслушала бесконечное количество долгих сигналов.

С лесов за окном капала нечистая вода.

Эрика отложила телефон и провела ногтем по царапине в лакированном дереве стойки. Палец уперся в ножку бокала. Эрика отпила вина.

Звякнул колокольчик: дверь бара открылась.

Эрика повернула голову.

Нет, это не Лив. Какой-то мужчина, громадный, как медведь. Вошел в бар, принес с собой холодный уличный воздух. Сняв черный дождевик, мужчина затолкал его в пластиковый пакет.

Новый гость был одет в синий вязаный свитер с кожаными заплатками на локтях, штаны-карго и тяжелые армейские ботинки.

Он поздоровался с барменом и сел в каком-нибудь метре от Эрики, через стул. Пакет мужчина повесил на крючок под стойкой.

— Ветрено на улице, — произнес он мягким звучным голосом.

Бармен согласился с этим утверждением. Великан потер ладони:

— Какая водка у вас есть?

— “Дворек”, “Столичная”, “Смирнофф”, “Абсолют”, “Коскенкорва”, “Немирофф”, — перечислил Ник.

— “Смирнофф” черная?

— Да.

— Тогда мне пять порций “Смирнофф”.

— Вы хотите пять рюмок водки? — Брови у Ника поехали вверх.

— Если можно, комнатной температуры, — улыбнулся великан.

Эрика взглянула на часы в телефоне и решила подождать еще десять минут.

Бармен выставил перед верзилой пять рюмок и взял с полки бутылку.

— И ей подлей, потому что у нас праздник, — объявил великан и кивнул Эрике.

Эрика понятия не имела, о чем он говорит. Может быть, это просто неудачная шутка? Эрика взглянула на здоровяка, но тот избегал ее взгляда. У него было печальное лицо, мясистая шея в складках, стрижка “ежиком”. В обоих ушах висели красивые жемчужины. Бармен спросил Эрику:

— Еще вина?

— Почему бы нет. — Эрика подавила зевоту.

— Потому что у нас праздник. — Ник налил вина в новый бокал.

Здоровяк повертел в руках спичечный коробок-книжку, извлек оттуда спичку и сунул в рот.

— У меня был когда-то бар в Гётеборге, — сказал он и поднялся. Теперь он стоял неподвижно, словно перестал понимать, где находится. Медленно перевел взгляд на бармена, встретился глазами с Эрикой. Зрачки расширились, спичка выпала изо рта. Великан обернулся, взглянул на пожилого мужчину за угловым столиком, потом на одного из парней, облизал губы и снова сел.

Откашлявшись, он опрокинул в себя первый шот, а пустую рюмку поставил на стойку.

Эрика смотрела на плоский спичечный коробок, лежавший рядом с выстроившимися в ряд рюмками. На верхней стороне был нарисован белый скелетик на черном фоне.

— Рождество будете праздновать в Стокгольме? — Ник поставил перед Эрикой тарелочку с крупными оливками.

— Поеду к родителям в Векшё.

— Милый городок.

— А вы? — вежливо спросила Эрика.

— Таиланд, как обычно.

— Это вряд ли, — подал голос здоровяк.

— Что-что? — удивился Ник.

— Я не умею предсказывать будущее, но…

— Не умеете? — перебил бармен. — Это хорошо. А то я уже как-то напрягся.

Здоровяк, опустив глаза, рассматривал свои мясистые пальцы. Компания парней шумно поднялась и вышла.

— Тут все сложно, — помолчав, заметил здоровяк.

— Неужели? — ядовито улыбнулся Ник.

Гость не ответил — он сидел, поглаживая коробок. Бармен какое-то время смотрел на него, дожидаясь, когда тот поднимет глаза, потом стал протирать стойку серой тряпкой.

— Красивые серьги, — сказала Эрика и услышала, как бармен усмехнулся.

— Спасибо, — серьезно ответил здоровяк. — Я ношу их в память о сестре, мы были близнецы. Она умерла, когда мне было тринадцать.

— Боже мой, — прошептала Эрика.

— Да. — Здоровяк поднял рюмку. — За вас… как вас зовут…

— Эрика.

— За вас, Эрика.

— Ваше здоровье.

Великан выпил, осторожно поставил рюмку на стойку и облизал губы.

— Меня обычно зовут Бобром.

Бармен отвернулся, чтобы скрыть улыбку.

— Как жаль, что ваша подруга опаздывает, — помолчав, сказал Бобер.

— Откуда вы знаете?..

— Я мог бы сослаться на дедукцию, способность строить умозаключения. Я наблюдаю за людьми. Вы то и дело берете телефон, оборачиваетесь к двери… но у меня есть и шестое чувство.

— Шестое чувство, вроде телепатии? — Эрика сдержала улыбку.

Ник забрал у нее первый бокал и протер стойку.

— Мне трудно объяснить, — продолжал Бобер, — но говоря общепринятыми терминами, я бы описал это как предвидение… или ясновидение, сверхспособности.

— Как сложно, — заметила Эрика. — Значит, вы что-то вроде медиума?

Ей было жаль этого человека. Похоже, он совершенно не понимал, какое странное впечатление производит.

— Мои способности не из разряда паранормальных… у них есть клиническое объяснение.

— Понятно, — скептически заметил бармен.

Они подождали, не продолжит ли странный гость свои речи, но тот, ни слова не говоря, педантично опрокинул в себя третий шот и тихо поставил рюмку на место.

— Почти каждый раз, когда я оказываюсь рядом с другими людьми, я знаю, в каком порядке они умрут, — сказал Бобер. — Я не знаю, когда это произойдет, через десять минут или через пятьдесят лет… вижу только, кто за кем.

Эрика кивнула. Она уже жалела, что поощряла Бобра рассказывать о себе, но она делала это лишь потому, что Ник откровенно насмехался над ним, и ей пришлось быть дружелюбной. Хорошо бы улизнуть при первой возможности, но так, чтобы не казалось, что это она из-за Бобра уходит. И тут у нее звякнул телефон.