Хуторяне XXV века. Эпизоды 1-20

Лев Корчажкин, 2019

Ироничные истории про жителей "глубинки" в далеком будущем, среди которых читатель обнаружит знакомых персонажей в новом качестве: Василису Премудрую, Иванушку, Вия, Кота из Лукоморья и других. В сюжетах в стиле "абсурдной фантастики" без труда угадываются параллели с днем сегодняшним. Книга в какой-то степени возрождает жанр сатиры, а в персонажах читатель без труда определит знакомые типажи повседневной и общественной жизни.Обложка нарисована петербургским дизайнером Александрой Саликовой.

ЯГОДА-МАЛИНА (БУДУЩЕЕ ВОЗВРАЩАЕТСЯ-2)

На большом столе, на расстеленной газете раскорячился малиновый куст. Батя сидел на своем стуле с высокой спинкой и шевелил косматыми бровями, переводя глаза с комка корней на плети побегов.

— Что-то не то, — задумчиво сказал Батя, перетирая в толстых пальцах тонкие корешки с землей пополам.

— Вот и я говорю, — не тем занимаемся, — горестно произнес с лавки старичок Прохор.

— Как не тем? — пожала плечами Марья Моревна. — Когда как не сегодня малину готовить. Завтра ведь сажать.

Марья Моревна стояла, уперев руки в бока, перед телевизором и безуспешно пыталась строгим взглядом перелистнуть страничку календаря на экране. Страничка шевелилась, как занавеска от ветерка, взвивалась до половины, и снова опадала. И снова на ней сияла и переливалась цифра семнадцать в окружении малиновых веток, усыпанных спелыми ягодами.

— Хочу на неделю вперед забежать, посмотреть, удержится потепление, или как. Обещали в новостях, что подбросят по весне теплых деньков, так в самый раз бы нам пригодились. Спасибо Ваньке, настроил новый телевизор на фермерский канал, да я еще премудростью им владеть не овладела.

— А ты пультом его, пультом сподручнее, — сказал Прохор. — А то, не ровен час, из столицы еще чего бросят, а мы и не поймаем.

— Да пульт Ванька унес, — ответила Марья Моревна. — На него вчера Василиса как села, так он и перестал работать. Ванька взял, всю ночь ковырялся, чинил. Спит вот теперь. Авось, исправил.

Василиса сидела напротив Бати и что-то разглядывала в газете, водя по ней пальцем, раздвигая спутанные корешки и побеги. Услышала про пульт, встрепенулась:

— Вот еще, я и не виновата. Пульт на стуле не я оставила. А смотреть некогда было, в руках поднос был.

— Да, на чем сидим, там глаз нету, — глубокомысленно изрек старичок Прохор и замолчал, вздохнув о чем-то своем, стариковском, давнишнем.

Василиса заинтересовалась чем-то в газете, приподнялась и раздвинула побеги перед собой двумя руками.

— Вот, — громко прочитала она, — Нашла! Программа прилета «Будущего». Встреча на посадочной полосе. Зонтов и шапок советуют не брать — унесет потоком гравитации из турбин. Потом сошествие по трапу.

— А после сошествия? — спросила Марья Моревна. — Что после?

Василиса провела указательным пальчиком по газете, буковки как бисер побежали за ним и высыпались на скатерть.

— Вот, — сказала Василиса, — теперь видно, а то раньше ветки мешали.

Она похлопала по буковкам ладошкой, усмиряя самых бойких из них, и прочитала:

— Потом застолье на берегу озера. И лекция!

— Да-да, народ к празднику готовится, — снова подал голос Прохор. — Праздник завтра. Я вчерась вечером у околицы Данилу-мастера повстречал. Тоже готовится. Звездолет, как-никак, из будущего прилетает. Надо бы чин чином встретить. С хлебом, с солью, с транспарантиком каким-никаким. Как в прошлые времена.

— С чем, с чем? — спросила Василиса. — Что это за слово такое… транспа….Transparent, что ли?

— Да нет, — досадливо поморщился старичок Прохор, — не транспарент, а транспарант. Вроде паруса такого, на двух палках. Со словами всякими.

Он помолчал, потом добавил:

— А Данила–мастер мне признался, что кубок памятный только-только сотворил. В ХЛАМ¹¹ на утверждение отнес.

— Утвердили? — с сомнением спросила Марья Моревна, — последнюю чашу-то его малахитовую назад отправили. Маловата сказали.

— Утвердят, — уверенно ответил Прохор. — Времени сомневаться нету.

— Когда, стало быть, праздник? — очнулся от раздумий о малине Батя.

— Завтра, — ответила Василиса.

— А если точно, завтра, осьмнадцатого числа пополудни, — добавил старичок Прохор.

— Я ужин готовить не стану, на празднике поедим, — задумчиво произнесла Марья Моревна. — Хотя…

— То-то и оно, что хотя, — передразнил ее старичок Прохор. Какая там еда! Пластмасса одна, полимеры-еры. Неурожай в прошлом году был! Забыли?

— Конечно, — закивала головой Марья Моревна, — затопило все. Помним, как ЧКК¹² тучки от столицы отводили, а на нас случайно и вылили. До океана не дотолкали.

— Вот, — поднял палец старичок Прохор, — все и погнило. На корню.

— А потом сгорело, — добавила Марья Моревна, — когда опомнились и сушить начали. Как вспомню этих СУПОСТАТов¹³ над головой, до сих пор в жар бросает.

Батя снова зашевелил бровями, вперив хмурый взгляд в малиновый куст на столе:

— Если у куста корешки гнилые, то лечить его, конечно можно. Но урожая ждать — что воду в решете носить.

— А у меня решето такое есть, в котором это вполне себе возможно, — заявил старичок Прохор, подбочениваясь на лавке. — Там такая кнопочка есть, включается гравитационная заслонка — и носи себе на здоровье, хот воду, хоть что. На ярмарке в прошлом году купил — на рождество.

— Не на ярмарке, а на блошином рынке, — насмешливо поправила его Марья Моревна, — где еще такое старье найдешь!

— Тут где-то об этом написано, — радостно воскликнула Василиса, запуская пальцы в корешки.

Из корешков снова бросились врассыпную буковки.

— Заигрались, — досадливо проворчала Марья Моревна. — Это от того они у тебя бегают, что мысли у тебя скачут. Дай я прочитаю.

Она отодвинула руки Василисы от газеты, сама наклонилась.

— А ведь так и есть! Вот и тут пишут, — вылечить можно, но урожая ждать не раньше, чем через несколько годов. Несколько — это сколько?

— А про воду, про воду в решете — что пишут? — подавшись вперед и чуть не упав с лавки, спросил старичок Прохор.

Марья Моревна еще раз поводила пальцем по бегающим буквам, как будто гречку перебирала, прочитала, специально для Прохора громким голосом:

— Уходя гасите свет и закрывайте кран, чтоб не светилось, не лилось, парам-там-там!

–ПАРАМ¹⁴ где там? — удивленно поднял густые брови Батя. — Мы ее, кажись, на совесть припрятали. Неужели нашли?

— Это не та ПАРАМ. Это не наша. Это песня такая — бестолковая, — авторитетно заявил старичок Прохор.

— Хорошо! — веско сказал Батя, протягивая пустой стакан Марье Моревне.

— Что хорошо? — спросила Марья Моревна, наливая ему чай.

— Что бестолковая. Песня и должна быть бестолковая. Особливо, праздничная, — ответил Батя.

Сверху раздались шаги, и на лестнице появился заспанный Иван.

— Что, — спросил Иван, позевывая, — песню к празднику учите? Хорошее дело. Мне вот тоже музыка начала снится. Свирелька какая-то. До сих пор в ухе свист.

Иван потряс головой:

— И не проходит, свистит и свистит.

Василиса встала со стула, взяла в руки чистую чашку:

— Чай будешь?

Иван сел за стол, глянул на Батю и тоже распрямил плечи:

— А то! Утро без чая — песня в горле скучает.

Старичок Прохор вдруг затих, вытянулся в струнку, закачался из стороны в сторону. Все с тревогой посмотрели на него, а Василиса даже подошла и попыталась заглянуть ему в полуприкрытые глаза.

— Сейчас, сейчас вспомню, — прошептали губы Прохора.

— Правильно, — сказал Иван. — Для прибывающих из будущего надо что-нибудь старинное петь. Из того времени, из которого они улетели.

Откусил от пряника, запил чаем, небрежно задвинул рукой горсть букв обратно под малиновые корешки, и продолжил:

— Не узнали, кого мы вообще встречать собираемся? Предков, или потомков?

Марья Моревна пожала плечами:

— Кого, кого? Не написано. Петька говорил, что потомков. А подумать — так и предков.

— И-и-и-и… — вдруг пискнул старичок Прохор и, продолжая раскачиваться, затянул:

–… ленин всегда молодой, и юный октябрь впереди! И-и-и-и…

–Заело, — сказал Иван, — надо чем-то… — он огляделся в поисках чего-нибудь подходящего.

— Не надо, — сказала Василиса и ласково погладила старичка Прохора по седым волосам.

Старичок Прохор, как будто этого только и ждал, мгновенно перестал раскачиваться:

— Ну, что, понравилась песня?

— Хороша! — сказал Батя, — Корову можно научить. А лучше — овцу. Только чего тебя так далеко швырнуло?

— А пес ее знает, память эту. Швыряет, не спрашивает, — пожал плечами старичок Прохор. — Хорошо хоть, что назад возвращает. А то ведь, Соловей-разбойник, тоже делом занимался, а как начал сказки для внучат вспоминать, так из лесу теперь и носа не кажет.

— Прекрасная песня, — согласилась Василиса, — про нас, молодых!

— И задорная, — прибавил Иван, — ясное дело, для нас, молодых.

— А вам лишь бы погромче, да позадорнее, — сказала Марья Моревна, — потом голова три дня болеть будет!

— Да уж.., — начал говорить Батя, но замолчал и задумался.

Потом покачал головой и вздохнул:

— Плохо!

— Что плохо? — заглядывая в его стакан, спросила Марья Моревна.

— И так, и так — все одно. Плохо!

— Чем плохо? — снова спросила Марья Моревна.

— Шуметь на озере плохо! — ответил Батя. — Не ровен час, буря подымется.

— А озеро — отворотное, — добавил Иван. — Как хлестанет волной по берегу, многим от ворот поворот настанет.

Все задумались.

Иван оторвал от малинового куста веточку, стал гонять буквы по столу. Потом поморщился и снова хлопнул себя по уху:

— Вот ведь навязчивая свиристелька. Приснилась, так и оставалась бы во сне. Так нет — все свистит и свистит. А теперь уже и гудит!

Он дунул на буквы и заявил:

— Странно все это. Зачем на озере-то песни петь? Места, что ли мало. Страна — огромная!

— Так ведь русалки и прочая, тьфу, сказочная братия, должны тоже вкусить от праздника, — начал объяснять старичок Прохор. — Да и лекция им не повредит. А то распоясались. На днях, вот, баркас перевернули. Хорошо, что рыбаки браконьерами оказались. А если бы инспекторы — шуму было бы. Огородили бы озеро-то.

— На озеро лучше не ходить, — сказала Василиса. — Зябко там, и русалки своими песнями грусть наводят. Конкуренцию могут составить.

— На кого грусть, а на кого и веселье, — заметила Марья Моревна, высматривая что-то за окном:

— Вот и Джон, интернационалушка наш бежит. Подпоет, если попросим. А ведь шибко бежит, кепочку придерживает!

— Ну, Джон вам грустить не даст, — сказал Иван, поднимаясь. — Пойду я к доктору, пусть ухо посмотрит. Может, комар залетел.

— Пульт оставь, — прикрикнула на него Марья Моревна, — и иди. А то, как забрал с вечера, так и нет мне покоя.

— Я думал, он у вас тут где-то, — ответил Иван, — я его специально с Василисиной стороны на тумбочку положил. Думал, она рано встанет, пульт и понадобится.

Потом снова потряс головой и посмотрел на остальных:

— Только у меня гудит, или у кого еще?

Все стали прислушиваться.

— Вроде… — сказала Василиса, но тут с треском распахнулась дверь, и в горницу ввалился распаренный Джон.

На Джоне лица не было от волнения. Он оглядел беспокойными глазами горницу, всех вместе и каждого по отдельности. Потом, несколько раз глубоко вздохнул, и спросил:

— А Иван где?

— Здесь я, — ответил Иван от двери.

Джон обернулся и вытаращил глаза:

— А что ты не в форме?

— А у меня сегодня выходной. Нечетное же число!

— Какое нечетное! — завопил Джон. — На календарь посмотри! Тебе же сегодня в диспетчерской корабли на посадку заводить!

— Сам посмотри, — ответила за Ивана Василиса, не позволяющая никому, кроме себя, строго разговаривать с Иваном.

Джон огляделся в поисках календаря, уставился на трепещущий листок в телевизоре, уже покрытый благодаря стараниям Марьи Моревны малиновыми разводами.

— Ну, — довольно сказал Иван, — видишь — семнадцатое, нечетное!

–Да? — удивленно произнес Джон, — а народ иначе думает, собрался на посадочной площадке, ждет.

— Чего ждет? — недовольно спросил Батя.

— Так «Будущее» вроде как прилетает, — неуверенно ответил Джон.

— Этот твой народ торопится, — начал пространную речь старичок Прохор, — очередь занял, чтобы, значит, и к сошествию первым успеть, и, стало быть, к столу потом. Ну и на лекцию на первый ряд, значит, сесть.

— Народ, может, и торопится, — неуверенно сказал Джон. Потом подумал и просиял:

— А вы календарь когда последний раз проверяли?

— А чего его проверять, — спросила Марья Моревна. — Как телевизор повесили, так он и показывает. Правда, Иван?

— Да, — кивнул Иван, — как включили, так и показывает. Уже лет четыреста автоматическая синхронизация никого не подводит.

Старичок Прохор вдруг хлопнул в ладоши и сообщил:

— А когда Василиса на пульт села, телевизор-то подмигнул. Я еще тогда заметил, что вроде как рябь пошла.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

11

ХЛАМ — Художественная Лаборатория Артистов и Мастеров

12

ЧКК — Частотно-Климатическая Комиссия

13

СУПОСТАТ — Спутник Управления Плановой Оптимизацией Средней Температуры АТмосферный

14

ПАРАМ — Первая Атомная Ракета Астрономической МОЩИ