Ну ты, Маша, и коза!

Лина Филимонова (2024)

— Ты же все понимаешь. Мы же с тобой друзья, правда, малыш? Неправда! Мы не друзья! Я любила тебя до потери пульса все эти годы. Ты стал моим первым мужчиной. А теперь у тебя другая, и мы просто друзья? Ну ладно. Сам напросился. Давай дружить… — Я замуж выхожу. — За кого?! — он в шоке. — За твоего босса. Босс, правда, еще не в курсе. Но разве это проблема?

Глава 17

Роман

— Роман Андреевич, у нас форс-мажор, — раздается звонок, когда я только собираюсь приступить к утреннему кофе, который разбудит меня и приведет в чувство.

А мне очень нужно прийти в чувство! После ночных грез с воображаемым участием Моники Павловны и вполне реальным участием правой руки.

— Что такое?

— Машины от “Груз Сервиса” не пришли. Ни одна.

— Мля… Ладно, я разберусь.

— У нас сроки срываются.

— Я знаю!

Поэтому заглатываю кофе одним большим глотком, обжигаюсь, матерюсь, прыгаю в машину — и еду в компанию-посредник.

Руководоство которой в край оборзело.

Разборки проходят бурно, но завершаются моей победой. Пока временной. Но хоть что-то…

Телефон разрядился. Я ищу в машине зарядку — ее нет. Случайно забрал домой, там впопыхах и оставил.

А время — полдесятого. Это значит, что Маша уже пришла на работу. А там… полный капец. Потому что я никого не успел предупредить о грядущих переменах. По плану я сам должен был встретить ее в офисе.

Но все пошло не по плану…

Виктория, секретарь и делопроизводитель, досталась мне в наследство от предыдущего босса. Наш холдинг выкупил местную логистическую фирму, присоединил и реорганизовал — но аккуратно, оставив на местах все жизнеспособное.

Виктория, в целом, вполне жизнеспособна.

Мля… Чем я думал вчера, назначая Машу своей помощницей?

Да просто что-то психанул, увидев ее среди толпы озабоченных павианов.

Кто тут главный и самый озабоченный павиан, мы уже поняли…

* * *

Я вхожу в свою приемную.

— Роман Андреевич! — Виктория бросается мне навстречу. — У вас там… в кабинете… она!

У секретарши такой вид, как будто к нам в офис забралась голодная пума. А на самом деле, насколько я понимаю, там просто пасется одна дикая козочка…

— Я ничего не смогла сделать! Она…. бешеная! Я как раз собираюсь вызвать охрану…

— Виктория, успокойтесь, пожалуйста. Не надо охрану. Все под контролем. Я забыл вам сказать: у меня теперь есть личная помощница.

— Что?!

Я даже не оборачиваясь вижу, как у Виктории отваливается челюсть и выпадают зрачки.

— Вот эта… хулиганка — ваша помощница?

И я догадываюсь, что она хотела назвать Машеньку немного другим словом. Но уловила серьезность моих намерений, и сдержалась.

Ну да, ну да. Наша Маша — та еще оторва и бандитка. Склонная к членовредительству в темных кладовках…

Мля. У меня встал!

Вхожу в свой кабинет — и сразу тону. Потому что слишком резко заныриваю. В глубокое, сладкое, манящее декольте секс-бомбы Моники Павловны.

Которая сидит в моем кресле. За моим столом. И пьет мою минералку. Естественно, из моего стакана.

“Кто сидел на моем стуле и помял его?” — вертится у меня в голове. Лучше бы ты, Машенька, помяла мою кровать…

— Роман Андреевич!

Маша резво спрыгивает с кресла. Но не одна — ее грудь тоже подпрыгивает вверх. И опускается вниз. И еще какое-то время колышется вверх-вниз по инерции.

А вслед за ней и мой взгляд. Надеюсь, я хотя бы не киваю головой, как автомобильная собачка.

— Вы сказали! — обиженно тараторит моя новая сотрудница. — Вы назначили меня личной помощницей! А она…

Маша кивает на Викторию.

— Она тебя обидела?

— Попробовала бы, — бурчит Маша.

И снова опускается в кресло. В мое!

Похоже, это теперь ее кабинет. А мне придется искать себе новое место обитания.

— Я ее обидела? — Виктория захлебывается в негодовании. — Это она вела себя как последняя хамка!

— Виктория! — произношу я тоном сурового начальника. — Вернитесь, пожалуйста, на свое рабочее место. И закройте дверь.

Та исчезает. Я поворачиваюсь к Маше. Она снова вскакивает. Да блин…

Сядь ты уже! И перестань колыхаться. А то мне так и придется стоять, прикрываясь папкой.

— Вы сказали, что вам нужна личная помощница.

— Да.

— Но Виктория… она не в курсе! — возмущается Маша.

— Да.

— Она пыталась меня выгнать! И говорила всякое… Обвиняла, что я охочусь на вас. Вы ее не предупредили!

— Прости, дорогая. Больше такого не повторится, — на автомате выдаю я.

Уж очень эти разборки похожи на семейный скандал.

Маша замолкает.

— Как тебе мое кресло? — интересуюсь я. — Удобное?

— Извините…

Она снова вскакивает.

Капец… Да, сегодня на ней брюки, а не юбка и чулки. Но эта розовая хрень… из которой почти выпадают сочные, упругие… Да мля!

Это ни хрена не лучше.

Маша мнется возле стола. Я страдаю рядом.

— А где будет мое рабочее место?

— В соседнем кабинете.

— Я могу туда пойти?

— Иди за мной.

Я выхожу приемную. Обращаюсь к Виктории, которая сидит с прямой спиной и поджатыми губами. И молча смотрит на черный экран компьютера.

— Виктория, позаботься, пожалуйста, о рабочем месте для моей личной помощницы Марии. Она займет соседний кабинет. Мы вернемся через два часа.

— Вернемся? — переспрашивает Маша.

— Да. Мы уезжаем.

— Вы же только приехали! — лепечет Виктория. — У вас через час встреча.

— Напомни, с кем?

— С Вячеславом Семеновичем.

— Позвони ему и перенеси ее в “Эйфорию”.

— Куда мы едем? — спрашивает Маша, семеня за мной по коридору.

— Завтракать.

— Опять есть? — трагически восклицает она. — Я сегодня уже завтракала. Я больше не могу.

— А кто говорил, что будет легко? Соберись, Маша. Я в тебя верю.