Тотариал

Ли Данре (2024)

Что такое книги? Средство развлечения и досуга? Чьи-то фантазии и нереализуемые мечты? Или наши жизни, которые мы проживаем здесь и сейчас? Она — саркастичная и бойкая девушка, привыкшая в одиночку держать удар, несмотря трудности, и уверенная, что любовь — это глупость. Он — скромный, даже робкий юноша, убежденный, что всегда может положиться на друзей, и верящий в бесконечную силу любви. Два героя. Две реальности. Две полные противоположности, которым предстоит однажды встретиться, чтобы изменить друг друга и бросить вызов целой Вселенной. Или помочь ее планам осуществиться. Ведь когда-то Вселенная раскололась на маленькие кусочки, породившие двадцать измерений. Двадцать миров, которые полны своих тайн и секретов, предназначение которых принято решать в Сундуке судеб — нулевом межмировом пространстве. Какие трудности поджидают героев в этой серой зоне и что скрывают от них другие обитатели? Получится ли у них стать друг для друга не просто книжными персонажами, но и кем-то большим?

Глава 7. Минута слабости

Чем страсть сильнее, тем печальнее бывает у нее конец.

Уильям Шекспир

–

«Большая сияющая голубая луна и чистое светлое зеленое поле сопровождали трех детей. В центре поля они соорудили дырявый шалаш из нескольких палок и шепотом принялись делиться секретами под пение кузнечиков.

— Джефферсон, почему ты так мечтаешь найти своих родителей? У меня с Элизабет их тоже нет, но мы не видим в этом необходимости. — Мартин старался быть обходительным, насколько это было возможно для десятилетнего ребенка.

— Мне кажется, что я не на своем месте, все вроде как знакомо, но чувство такое, что, когда их найду, я пойму, почему ощущаю себя здесь чужим, — мальчик был откровенен, его глаза горели каждый раз, когда тема заходила о родителях.

— Элизабет, когда мы вырастем, ты обещаешь, что выйдешь замуж за кого-нибудь из нас? — Детская наивность Оувена не прекращала удивлять, его легкая улыбка сверкала так же ярко, как и голубая луна в небе. Девочка смутилась и покраснела, пальцами она погладила траву, а после, поглядывая на брюнета, робко ответила:

— Обещаю».

–

Фрэнк

Вытерев лицо бумажным полотенцем и подняв, наконец, голову на Джеймса, я, словно компьютерная программа, зависла, смотря в одну точку. И не так, чтобы на пару секунд из-за каких-то своих мыслей, я, можно сказать, откровенно пялилась на него. Юноша стоял передо мной без футболки с чертовым загаром и безупречным прессом. Полуголым он выглядел совершенно беззащитно, лицо его утратило привычные злость и надменность, он выглядел на удивление мило, как котенок. Мне даже показалось смешным думать так о парне, который был местным повесой, и который то и дело портил мне жизнь и вечно влезал в ненужные драки. Но именно в этот момент, когда я была так слаба и обессилена, мне отчего-то безумно захотелось, чтобы меня обняли, так крепко, словно не хотят отпускать. Никогда.

— Малышка, тебе помочь слюнки вытереть? — произнес он с усмешкой, заметив, как я рассматриваю его тело.

— Нет, спасибо, я справлюсь, — я улыбнулась и отвернулась к раковине, смотря на еще включенную воду. Что со мной? Минута слабости? Наверное, да. Чертова минута слабости. Я подставила ладони под холодную струю, еще раз освежила лицо. Приди в себя, идиотка! Я завороженно смотрела, как вода выливается из рук и бежит сквозь пальцы. Еще недолго так простояв, я разозлилась на себя за эту минуту слабости и с разворота брызнула водой в парня, словно это могло смыть странное помутнение рассудка.

На его темных, смолистого цвета волосах задержались капли воды, словно роса ранним утром на траве, а голубые, цвета морской волны, глаза лишь дополняли картину. На его скулах заходили желваки, жалостливый взгляд сменился решительным.

Слава богу, — подумала я.

— Ах, ты… — Он подошел к раковине, тоже набрал воды в ладони и брызнул в меня. Мстительный ублюдок! Я проделала то же самое, и мы звонко рассмеялись, чего прежде никогда не было. Мне вдруг стало так легко на душе. Я понимала, что передо мной Джеймс Коллинз, но это ребячество помогло мне забыть о травмах и боли. Моя рубашка уже почти вся была мокрая, а волосы висели как сосульки, прилипая к щекам. Я пряталась в кабинках, он пытался меня поймать с мокрым полотенцем в руках и старался огреть меня то здесь, то там, закручивая его морковкой. Мне впервые за долгое время было весело. Я, забегая в очередную кабинку, что-то кричала, такое глупое и наивное. Просила о пощаде.

Джеймс открыл дверцу кабинки, где находились только швабры, тряпки и ведра уборщицы. Сделав один шаг назад, я уперлась спиной в стенку, по моему носу стекали капли воды, рубашка плотно прилегала ко мне, и силуэт тела виднелся под ней, лицо было мокрым, впрочем, как и у Джеймса. Он подходил все ближе и ближе, у меня начала кружиться голова от того, насколько он близко ко мне. Я забегала глазами в поисках спасения, но ни за что не смогла ухватиться. Он оперся рукой на стену рядом с моей головой и, склонив лицо ближе к моему, заставил сердце биться прерывисто, мое дыхание участилось, и я вжалась в стену, как мышь, которую загнали в угол. Со скоростью света одна мысль начала сменять другую. Оттолкнуть или позволить? В этот момент я прокручивала разные сценарии и результаты предстоящего события, как вместе, так и раздельно. Что если «да»? Он пристально смотрит мне в глаза, отчего я теряюсь, я не могу придумать какую-нибудь заносчивую фразу, чтобы оттолкнуть его, а что если я и не хочу отталкивать? Совершенно рефлекторно я опускаю взгляд на его алые потрескавшиеся губы.

Вдох-выдох, вдох-выдох. Успокойся. Не поддавайся соблазну. В конце концов, это же Джеймс Коллинз — самый худший человек в этой школе для тебя. Почему он? Столько парней, а меньше чем в метре от тебя стоит сейчас именно ОН. Почему…? — спрашивала я себя.

Я вновь поднимаю взгляд на его глаза, а он все еще смотрит на меня. Почему он так долго смотрит?! Он дает мне время подумать? Мы стоим так секунд пять, а ощущение, что вечность.

Джеймс медленно наклоняется, и его губы соприкасаются с моими. В груди разливается тепло, словно туда вылили чай, горячий чай с лимоном. Я кладу руки ему на шею, а пальцы запускаю в его темные волосы, чувствую, как руки Джеймса обвивают мою талию. Его прикосновения такие горячие. Они заставляют меня вздрагивать.

Не поддавайся соблазну. Выйди из зоны комфорта. Коллинз — твой враг. Не поддавайся. Выйди, — раз за разом повторяли в моей голове голоса, но я их уже не слушала. Я ничего не слушала. Мне даже начало казаться, что я влюбляюсь в этого заносчивого придурка.