Когда приходит тьма. Долгая ночь

Мария Меркер (2024)

События разворачиваются зимой на крайнем севере России. Неожиданно весь край накрывает непроглядная тьма, необузданная и лишающая рассудка того, кто ее коснется. Уставшие от работы на вахте герои пытаются улететь домой, но тьма встаёт у них на пути, и теперь им предстоит сделать выбор — шагнуть в темноту или попытаться выжить, ведь единственное, чего боится тьма — это свет.

Глава 2

Когда автобус, вяло покачиваясь, подъехал к нашему дому, я подумал о промежуточном состоянии, в котором находился. Ещё не там, но уже не здесь. Это состояние стало мне знакомо еще очень давно. Мне было десять лет, когда отец объявил, что уходит из семьи. Мы жили на Сахалине и держались только за счет его работы на рыбном заводе. Для мамы там работы не нашлось, и нам пришлось уехать в Санкт-Петербург к ее родителям. Я почти не помню себя десятилетним, но этот момент надолго въелся мне в память. Из Аэропорта мы ехали в шумном ПАЗике, я, наверное, забыв о том, что мужчина должен быть сильным, прижимался к маме, меня тошнило от аромата ее духов, который смешивался с запахом тела, уставшего от долгой дороги, от духоты и громкого смеха двух сидящих впереди дам, разговаривающих, как мне показалось, на непонятном языке. Я еще слышал шум прибоя, а в носу стоял соленый запах моря, я держался за него как за единственную нить, соединяющую меня с домом. Спустя пятнадцать лет я, покидая Санкт-Петербург, от души посмеялся над тем мальчишкой, так боявшимся большого города.

Я залез в автобус первым и вежливо кивнул водителю. Он кивнул в ответ и что-то пробурчал. Что именно, я не понял, Икарус изменился с тех пор, как я видел его последний раз, кабину водителя отгородили и поставили стеклянную дверь, но салон остался прежним, те же скрипящие обшарпанные сидения и розовые занавески с кисточками, уже довольно выцветшие.

Передние места были заняты молодыми парнями — моими сослуживцами. Чуть подальше расположилась семья бригадира и пара незнакомых мне девушек. Мы сели рядом с Ольгой и Никитой. Я, само собой, устроился возле окна чтобы Марина смогла обсудить с подругой то, что не успела обсудить за двухчасовым разговором по телефону. Но и в этом был свой плюс. Два последних дня тяжелой работы негативно сказались на моём состоянии. Глаза были неприятно сухими, даже достаточно долго не моргая, я не смог выдавить слезу, веки распухли и отяжелели, а сон шёл весьма плохо, но монотонный гул от негромких разговоров помог мне, наконец, расслабиться.

— Артем!

Я, как мне показалось, громко всхрапнул и проснулся. Марина крепко сжимала мою руку и трясла меня, пока я не приподнялся и не спросил у неё что случилось. Автобус двигался с той же скоростью, свет, как обычно, часто моргал, и беспокойства среди остальных пассажиров я не заметил.

— Мы, кажется, куда-то не туда едем, — сказала Марина. Ольга, обратившая на нас внимание, закивала и толкнула в бок Никиту, самозабвенно слушающего музыку в наушниках. Парень не среагировал, наверняка, как и меня, его сморил сон. Он и бригадир были единственными, кто оставался со мной до конца долгой смены.

Я раздвинул шторы и выглянул в окно. Местность была мне незнакома, судя по паре огней вдалеке, мы приближались к какому-то поселку. Прищурившись, взглянул на наручные часы. Прошло около пятидесяти минут после посадки, мы уже должны были приближаться к аэропорту. Я хорошо знал, как выглядит дорога до него, и мог с уверенностью сказать, что ехали мы не по ней.

Пока я, еще не полностью отошедший от крепкого сна, соображал что делать, моя жена соскочила со своего места и пошла на разборки. В этом она была хороша, и я даже не смел ей мешать. Следом за ней пошел наш бригадир, держа за руку пятилетнего сынишку. Автобус через пару минут затормозил, и по звукам я понял, что мальчишку, похоже, сильно укачало. Марина вернулась через несколько минут после того, как мы тронулись, она выглядела немного взволнованной и раздраженной. Присев, она молча достала из-под сидения свою сумку и просто положила её на колени. Безусловно, это было плохим знаком. Нервничая и переживая, Марина всегда что-то держала в руках, теребила и перебирала. Это ее успокаивало.

— Что там такое? — спросил я, еще раз отодвинув занавеску и пытаясь найти что-то знакомое в пейзаже за окном. Обретя более-менее ясный взор, я понял, что метель снова разбушевалась.

— Дорогу до аэропорта замело, и мы пошли в объезд, — сообщила Марина, не скрывая в своем голосе явное разочарование. — До вылета три часа, до регистрации полтора. Артем, если мы не успеем…

— Успеем, — сказал я скорее самому себе, чем ей. Я уже знал, что ещё одна ночь, проведенная здесь, покажется нам тяжелее, чем предыдущие. — А если нет, то улетим следующим рейсом.

— У меня из головы не идут эти археологи, — сказала Марина тихо, так, чтобы услышал только я. — Я не знаю. Не могу найти этому объяснение, но хоть убей, мне кажется, все из-за них. Они что-то натворили и вот, мы не попадем домой.

— Марина, хватит чушь нести, в самом деле, — ответил я сквозь зубы. На нас уже начали оборачиваться. Не дай бог подумают, что моя жена сходит с ума.

— Сам подумай, что это тогда может быть?

Я промолчал, отвернувшись к окну. Сон все еще не хотел оставлять меня, все тело было в болезненном напряжении, требуя отдыха, но я сдержался ради жены.

— Все будет нормально, — сказал я и, как назло, в этот момент автобус сильно качнуло и мы затормозили. Я решил, что кто-то снова попросил остановку, пока не услышал, как открывается водительская дверь и громкие ругательства. По всему автобусу прошел гул возмущений, Марина сидела неподвижно, ее глаза остекленели от страха. Я тяжело вздохнул и попросил её выпустить меня, пришел мой черед выяснять, в чем дело.

Все оставались на своих местах. Мальчишка спросил у отца, что случилось, а потом признался, что ему страшно, кто-то ответил ему, что мы скоро поедем, нужно немного подождать. Я тоже так думал, пока не приблизился к кабине водителя. Она была пуста, а входная дверь автобуса открыта настежь. Водителя нигде не было.

Вернувшись на свое место, я надел куртку и шапку, Марина вцепилась мне в руку.

— Что там такое?

— Ничего, наверное, что-то сломалось, — ответил я. — Пойду, посмотрю.

Я был не совсем уверен в том, что сказал. Водитель слинял слишком быстро, подозрительно быстро, не предупредив пассажиров, и вскоре я понял почему. Дорогу было плохо видно из-за метели, даже, несмотря на то, что на улице было светло почти как днем, и я с трудом мог разглядеть, что к нам приближается, одно я понял точно — это не автомобиль и не зверь, а что-то огромное и темное, словно на нас надвигалась тьма. Она все еще была вдалеке, но двигалась она с поразительной скоростью. Никогда я не видел ничего подобного и не думал, что увижу. В тот момент я осознал, что тяжесть ответственности за людей, находившихся в автобусе, легла на мои плечи. Ужас накрывал меня огромными волнами, не давая ясно мыслить, но я должен был что-то предпринять.

— Что там такое? — услышал я чей то вопрос. Инстинкт самосохранения вывел меня из ступора.

— Там… Я не знаю, что там, но нам нужно выбираться отсюда! — прокричал я так, чтобы услышал весь автобус. Было тяжело, как во сне, когда хочешь кричать и не можешь сделать это в полную силу.

Я снова вернулся к Марине и начал лихорадочно собирать сумки. Руки дрожали и не хотели слушаться, сердце колотилось как бешеное, на лбу выступил пот и быстро впитался в вязаную шапку. Жена побледнела, она пыталась спросить меня о чем-то, но паника в автобусе заглушала её тихий голос. Первой к выходу побежала девушка с длинными чёрными волосами и, остановившись у кабины водителя, скомандовала всем идти за ней. Я, до смерти боясь того что увижу на улице, выглянул вперед. Темнота подошла к нам еще ближе. Попросил Марину держаться меня и не смотреть по сторонам. Она покорно кивнула, я ей поверил, не зная, что на самом деле творится у нее в голове. Марина редко предавалась панике, но если это случалось, мне с ней приходилось очень туго. Она впадала в оцепенение, иной раз не могла говорить, или даже двигаться, но к счастью очень быстро отходила. Я это хорошо знал, и если бы этот момент я подумал не только о себе, то не оставил бы ее. Но я это сделал, кинулся к проходу, думая, что жена идет за мной, и даже не попытался, взять ее за руку, не обернулся, и не убедился, что она рядом. Не знаю, что заставило меня поступить именно так. Выпрыгнув из автобуса, черноволосая девушка обернулась, показала на бревенчатый дом, стоящий метрах в десяти от того места, где мы остановились, и я просто проследовал за ней по рыхлому снегу, не оглядываясь по сторонам. Остальные, судя по отсутствию бурной реакции, поступили так же.

Я забежал первым. В нос ударил запах алкоголя и печного дыма, в доме было темно и тесновато, но очень тепло. Быстрым шагом отошел от двери, думая только о том, что нужно впустить остальных, и когда вошел последний человек, и дверь захлопнулась, я выглянул в окно и тут же пожалел о том, что сделал.

Это было похоже на конец света, без преувеличения. На несколько секунд улица погрузилась в кромешную тьму. Я смотрел в черноту, не видя в ней абсолютно ничего, и не верил своим глазам. Если бы мой ужас не отразился в глазах остальных людей, то я скорее всего решил бы, что схожу с ума.

— Это какой-то кошмар. — Ко мне подошел Никита. Я не мог оторвать взгляд от окна, и наконец, начал приходить в себя, когда тьма стала уходить. Она не то рассеивалась, не то уплывала. Зрелище было ужасное и завораживающее одновременно. Я пытался думать: что это такое? Что за явление?

— Не то слово, — произнес я не своим голосом и только тогда я вспомнил про Марину, подумав, о том, почему она не подошла ко мне. Бросил сумки у окна и пошел ее искать, решив, что скорее всего она с Ольгой, но подруга стояла рядом с черноволосой девушкой. Та держала ее за плечи и что-то тихо говорила.

— Вы не видели мою жену?

— Я думала она с тобой, — сказала Ольга, бросив на меня испуганный взгляд и начала озираться по сторонам. — Ты оставил ее там?

— Нет, — ответил я, не зная верить своим словам или нет. Нас было четырнадцать человек, тринадцать, включая меня стояли в темной прихожей, и, поняв это, я чуть не взвыл от отчаяния. Моей жены здесь не было.