Когда приходит тьма. Долгая ночь

Мария Меркер (2024)

События разворачиваются зимой на крайнем севере России. Неожиданно весь край накрывает непроглядная тьма, необузданная и лишающая рассудка того, кто ее коснется. Уставшие от работы на вахте герои пытаются улететь домой, но тьма встаёт у них на пути, и теперь им предстоит сделать выбор — шагнуть в темноту или попытаться выжить, ведь единственное, чего боится тьма — это свет.

Глава 6

Я так боялся увидеть тьму во сне, что мои страхи стали реальностью. Я бы не назвал это полноценным сном, скорее полудремой, я слышал треск горящих в печке дров и чье-то мерное посапывание, но я не чувствовал рук и ног, только спина безбожно ныла от долгого сидения на твердой поверхности. Я то проваливался во тьму, падая в нее, как мне показалось, всю вечность, то всплывал на поверхность, жадно втягивая носом терпкий воздух, пропитанный незнакомым мне запахом. Мое неуправляемое тело то и дело дергалось, давая мозгу знать что признаки жизни в нем ещё остались, белки глаз нервно двигались, и это продолжалось пока я не почувствовал, как на онемевшую руку легло что-то холодное и мягкое. Я резко распахнул глаза, рядом сидела Полина. Ее лицо было плохо видно, но я разобрал, что она смотрит на меня. Я убрал руку из-под ее холодной ладони, чтобы размяться и потереть подернутые белой пеленой глаза.

— Артем, — произнесла она тихо. — Прилягте на мою кровать, тут, наверное, холодно и неудобно.

Я огляделся, похоже, всех сморил сон.

— А ты? — спросил я.

— Я не могу спать, — призналась она, смотря в окно, за которым по-прежнему царил непроглядный мрак. — Я не могу перестать думать о том, что, скорее всего, со мной случится то же, что и…

— С моей женой?

Полина кивнула. Я и не думал ее разубеждать, эта мысль уже неоднократно посещала меня самого.

— Если это, — произнес я, кивнув в сторону окна, — затянется на много дней, нам всем придётся это сделать.

— Что сделать?

— Выйти на улицу.

Полина промолчала. Она наверняка была неглупой девушкой и все понимала. Вопрос только в том, насколько она была готова к этому.

— Ты не думай про меня плохо, — сказал я. — Сама ведь понимаешь, что долго мы без еды и воды не протянем.

— Еды и воды хватит примерно на две недели, если экономить, в подвале есть цистерна и запасы на зиму, — проговорила девушка вполголоса. — Дед будет недоволен, но я его уговорю, это все-таки не его заслуга, он-то только знает, что пить свое… даже не знаю, что он пьет.

— Почему ты раньше не сказала?

— Я говорила, вы не слышали, наверное. Артем…

— Да, — откликнулся я. Полина сидела, прижав колени к груди и опустив голову.

— Не ходите туда.

— Ты можешь обращаться ко мне на «ты», я всего лет на десять старше тебя.

— Хорошо, — кивнула девушка, — Не выходи туда. Подумай обо всем. Оно того не стоит, мы еще можем выбраться.

Я пообещал Полине подумать над ее словами. Она хотела добавить что-то еще, но остановилась на полуслове. Я сделал вид, что не заметил, мне больше не хотелось давать каких-либо обещаний, притворяться, что верю в хороший конец. Даже столкнувшись с тем, чего по моим собственным убеждениям в природе не должно существовать, я остался реалистом. Смерть стояла на пороге, и не было смысла этого отрицать.

Этой настойчивой девушке все же удалось затащить меня в комнату и уложить на кровать. Я надеялся, что она уйдет, но она вдруг легла рядом, прижавшись ко мне спиной. Меня еще долго трясло мелкой дрожью. Я и не представлял, как же я на самом деле замерз. От окна дуло, а я просидел там несколько часов. Я долго думал о том, что сказать Полине, но, так и не придумав, провалился в сон. На этот раз глубокий и без сновидений.

***

Я проснулся от громких возгласов, доносившихся из другой комнаты. В комнате было темно, но я сразу почувствовал, что нахожусь здесь один. Наручные часы впились мне в кожу, оставив болезненный след, все мышцы ныли от напряжения, в ушах звенело. Я еще немного посидел на кровати, пытаясь прийти в себя, пока где-то в груди не почувствовал нарастающую тревогу. Выбежав из комнаты, я понял, что она была напрасной. Тьма рассеялась, за окном сгустились привычные для полярной ночи сумерки. Все, кроме Ольги, Никиты и Лены с сыном выбежали на улицу. Они громко хохотали, парни толкались, норовя опрокинуть друг друга в снег.

Сложно описать все, что творилось в это время со мной. За автобусом на коленях стоял примерзший к железу труп моей жены, где-то рядом встретил смерть человек, которого я может когда-то и не воспринимал всерьез, но глубоко уважал, не думая о том, заслуживает он того или нет.

Никита положил свою крепкую руку на мое плечо. Ольга с другой стороны сжала мою ладонь.

— Я все сделаю, — сказал мой друг. Да, именно в этот момент я считал его другом. Их обоих.

–Я сам, — твердо сказал я и вышел на улицу. Ноги сами несли меня к автобусу, но когда я завернул за него, от былой решительности не осталось и следа. В сумеречном свете ее мертвое, уже замерзшее и покрытое инеем тело казалось мне каким-то чужим.

— Нет, — вертелось у меня в голове, — это не моя жена, это не Марина.

— Артем!

Я обернулся. Полина стояла рядом, не сводя глаз с трупа, примерзшего к автобусу. — Идем в дом, ты ничего…

— Нет, — резко ответил я. На помощь девушке подоспел Никита.

— Ты не должен, — сказал он, глядя мне в глаза. — Не изводи себя, от этого только хуже будет, брат, я знаю, поверь мне. Я сделаю все как надо, только уйди в дом.

— Это не твоя забота, — произнес я не своим голосом.

–Теперь моя.

Я дернулся, внутри все кипело, но капля здравого смысла позволила мне согласиться с другом. Я вернулся в дом под пристальным взглядом уже не таких радостных сослуживцев, опустился на пол и громко зарыдал. Несколько минут мне потребовалось, чтобы прийти в себя. Отсиживаться или ныть, забившись в угол, пока твой друг хоронит под снегом твою жену, явно не входит в число мужских поступков. Поэтому я, перестав дрожать как мокрая псина, вернулся и взял дело в свои руки. Никита помог, но делал это молча, изредка поглядывая на меня, проверяя реакцию. Я выдавливал из себя спокойствие. Получалось плохо, хотелось не то зарыдать, не то вырвать ничтожные остатки еды, что еще не переварились с вечера, не то бросить все и убежать подальше от чужого внимания, но я сдержался. Не только ради себя.