Одинокие сердца

Мила Дрим

Михаил Таранов прошел свой личный ад и вернулся за своей любимой, чтобы они, как в сказке, жили долго и счастливо.Сказки не случилось.Любимая не помнит Михаила, и, кажется, его место скоро займет другой.Оставить и пожелать ей счастья?Ни за что!Он будет бороться за них, за их любовь! ‍Хэ! Эмоционально! ‍В этой книге вы узнаете про Михаила и его прошлое, и, конечно, насладитесь их со Златой счастьем! Книга содержит нецензурную брань.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

— Это надо же! Никогда бы не могла подумать, что именно ты, Злата, свяжешься с каким-то мужиком! — продолжала свою речь Полина, уже когда она, вместе с дочерью и Павлом, поднялись в квартиру.

Злата, уставившись в одну точку, никак не отреагировала на слова матери. Полина, окинув ту раздраженным взглядом, переключила свое внимание на Павла Сергеевича.

Взор её переменился. Смягчился, наполнился лаской.

Павла было искренне жаль. Он, как прекрасный, благородный рыцарь, пострадал. Его хотелось пожалеть, прижать к груди…

Эти мысли не смущали Полину.

Что поделать? Она же — женщина, в самом расцвете сил и красоты!

— Паша, как рука? Давай я тебе дам… — она сглотнула. — Замороженную курицу?

— Да не надо, нормально все, — Паша сделал вид, что не заметил завуалированного подката Полины.

Если рука его беспокоила, то уже не так сильно. Куда больше переживаний вызывало состояние Златы.

С тех пор, когда та попрощалась с Михаилом, она не издала и звука. Была какая-то закрытая. Взгляд потух, лицо совсем побелело. Даже губы стали бледными.

— Злат, ты как? — осторожно обратился к ней Павел.

Она, мотнув головой, обняла себя за дрожащие плечи. Не было сил говорить. Внутри образовалась какая-то пустота, и с каждым новым вздохом она отнимала у неё энергию.

Этакая черная дыра, которая поглощала её жизнь.

— Полина, где у вас одеяло? Надо Злату укрыть, мерзнет она, — Павел выжидающе посмотрел на женщину, крутившуюся возле плиты.

Полина, подавив раздражение (раздражал не сам вопрос, а то, что Павел так пекся о дочке), нацепила улыбочку и ответила:

— Сейчас принесу.

Она быстро ушла и так же быстро вернулась. Протянув одеяло Павлу, сказала:

— Паш, ты, наверное, не обедал? Оставайся, погрею суп.

Тот кивнул и, поднявшись, осторожно накрыл плечи Златы одеялом. Она никак не отреагировала на это.

Это настораживало.

— Злата, как ты? — заглянув к ней в глаза, повторил Павел.

— Не очень, — с трудом шевеля губами, ответила она.

Заставила себя сделать это.

Чтобы успокоить Пашу, и чтобы он… Отстал от неё.

При всей той благодарности, которую Злата питала к нему, сейчас его забота была ненужной. Ей вообще сейчас никто не был нужен.

Но уйти в свою комнату, значит, дать повод еще больше беспокоиться о ней. Вот и сидела она, терпела. Навык, к которому её приучили с самого детства, сейчас, не взирая на потерю памяти, действовал в полную силу.

— Полина, а где у вас тонометр? — Павел, включив режим врача, решил действовать.

— Да зачем он нужен? — Полина загремела тарелками. — Мне и без него понятно, что у Златы упало давление с голода. Сейчас поест — полегчает. Да, Злата?

Полина выразительно посмотрела на дочь.

Та выглядела столь болезненно, что женщине стало жаль…

Не её, нет! А себя! Что у неё уродилась вот такая дочь. Одно сплошное недоразумение!

Эх, дура она, Полина! Надо было делать аборт, а не слушать Сергея, который потом её, на пятом месяце беременности, бросил!

Конец ознакомительного фрагмента.