Оборотни Сирхаалана. Дамхан

Неда Гиал (2024)

Дамхан — оборотень, живущий неподалёку от глухих деревенек и защищающий их от нечисти, согласно древнему уговору. Найда — сиротка, подкинутая зимней ночью на чужой порог. Однажды, «благодаря» людской подлости, их судьбы переплетаются.

Глава 10: Мавки

Пробуждение выдалось тяжёлым, словно похмельным. Наверное. Собственно похмелья Дамхан никогда не испытывал, медовуха, варимая в сёлах, на него действия не имела. Араней потянулся и болезненно поморщился — всё тело ломило и он путался в ощущениях. Поди разберись — человеческое тело болит или паучье. Вот же ж гадость этот зыбочник… Заснул он вчера далеко не сразу, долгое время лежал и размышлял, прижимая к себе Найду и прислушиваясь к её дыханию. Переплавленным магом зыбочник, скорее всего, всё-таки не был. Нечисть, получавшаяся из колдунов, встречалась редко и Дамхану пока что повезло с ней разминуться, но по слухам она тоже пыталась использовать магию. Зыбочник же, хоть и оказался дюже крепок, действовал исключительно грубой силой. Но откуда он тогда взялся? Оборотень раздражённо дёрнул уголками губ и вздохнул. Что толку гадать? Надо возвращаться к мавкину озеру и смотреть самому. Найда сонно вздохнула, просыпаясь. Араней повернул голову и улыбнулся, глядя, как она сладко потягивается и зевает. Девушка потёрла глаза, сонная нега проходить не желала — в этот раз спалось как-то особенно крепко и спокойно, даром что ночью пришлось немало поволноваться. Найда ещё раз глубоко вздохнула и замерла, заметив, что Дамхан наблюдает за ней с лёгкой улыбкой на губах. В глазах его застыло какое-то странное — умилённое? — выражение. Она смущённо потупилась, взгляд её упал на ворот его рубашки, где на груди виднелся слабый ожёг от зыбочной слизи. Девушка осторожно пробежалась по нему пальцами, с ночи ожёг уже сильно поджил, а вскоре и вовсе исчезнет, но её вдруг захлестнуло щемящее чувство — этой ночью она могла его потерять! Если бы зыбочник был более ядовит… или не один… или если бы тот волкодлак напал на него уже раненного… От последней мысли её совсем захолодило, и она вдруг подалась вперёд и, зажмурившись, отчаянно прильнула к его губам поцелуем. Араней от неожиданности чуть было не отстранился, удивлённо глядя на неё, но в следующее мгновение почуял, что что-то изменилось. Ей по-прежнему было чуть боязно, но вместе с тем — под робостью, опасениями и стеснительностью молодой девушки — пробивались приязнь и влечение. Дамхан привлёк её к себе, уже в полную отвечая на поцелуй, Найда обхватила его шею руками. Где-то на задворках его сознания промелькнула мысль — не здесь, не сейчас, мы не дома, нас ждут — но руки словно бы сами расслабили шнуровку и скользнули под её рубашку. Девушка чуть выгнулась и прижалась к нему, отзываясь на ласку, и араней позволил желанию захлестнуть себя с головой.

Радимир, посланный позвать «сонь» к завтраку, замер на лесенке, ведущей на чердак, услышав странное. Постоял ещё какое-то время, прислушиваясь, а затем поспешно спустился обратно и вернулся в комнату. Везнич с немым вопросом во взгляде посмотрел на него.

— Спят ещё… крепко… — буркнул парень, при этом так густо покраснев, что волхв всё понял.

— Ну пусть поспят, — ответил он, лукаво усмехнувшись в бороду.

Вояна какое-то время в непонятках переводила взгляд с зардевшегося Радима на добродушно усмехавшегося деда, а затем и сама поняла и только фыркнула, смерив паренька насмешливым взглядом. Ишь алеет, можно подумать никогда с большим семейством в одном доме не жил. В следующий момент она и сама чуть зарделась и отвернулась, отчего-то припомнив слова Дамхана: «Ты бы лучше к Радиму присмотрелась.»

Когда араней с женой наконец спустились вниз, дело уже шло к полудню. Дамхан тут же зашептался с волхвом и Радимиром о событиях минувшей ночи, а Найда присоединилась к Вояне в хлопотах по хозяйству. Обед, правда, был уже почти готов, только и осталось что посуду по столу расставить, да еду разложить. Волкодлачка поймала себя на том, что то и дело бросала на Найду любопытные взгляды и вроде как… завидовала ей. Та по своему обыкновению всё делала споро и немногословно, толком не поднимая глаз, но вот она подошла к столу и Дамхан, не прерывая разговора, посмотрел на неё с таким обожанием, что у Вояны мурашки по коже побежали. А что если так только оборотень и может полюбить? С некоторым удивлением она отметила, что и в Найде что-то изменилось после этой ночи. Ещё вчера она смущалась от ласки или внимания мужа, а сейчас — то невзначай прикоснётся, расставляя плошки по столу, то чуть улыбнётся в ответ на его взгляд. В следующий момент Вояна вдруг поняла, что эта ночь была у четы аранеев первой и поспешно отвернулась, давя рвущийся наружу смешок. Всё-таки странная девка! Даром, что жена Хозяина Расселины.

За обедом было решено разбираться с ночными гостями порознь. Вояна повела Везнича к месту её схватки с Волком и его свитой, с ними же отправились несколько человек из сторожевого наряда Весёлок, на всякий случай. Дамхан же направился к озеру, взял с собой по первости только Найду и Радима. Жену по-хорошему тоже следовало оставить пока в деревне, но та спокойно выслушала его доводы и упрямо покачала головой в ответ на просьбу остаться. Как тогда, когда утверждала, что не боится обращения. Араней лишь вздохнул: кто ж знал, что забитый приёмыш из Топок окажется такой упрямицей! Вроде как и хорошо, что свежеиспечённая Хозяйка Расселины нечисти не чурается, но самому за неё боязно.

Когда они добрались до озера, было уже далеко за полдень, солнце стояло высоко и припекало. Вопреки потаённым опасениям аранея, зыбочник не исчез… по крайней мере не полностью. Под солнечными лучами тело нежити окончательно растеклось слизью, выжигая траву, и просочилось в землю. От ночной твари осталась лишь парочка костей и склизкий череп посреди пятна пожухшей травы. Заметив рядом с черепом какое-то поблёскивание, Дамхан осторожно подошёл, стараясь ступать там, где слизь уже успела впитаться в почву, и поднял колдунский перстень, тоже изъеденный этой гадостью. В пылу схватки аранею было не до того, но теперь, держа кольцо мага в руке, он чувствовал, что оно совсем не излучало магии. Колдун полностью истратил свои артефакты… но на что? Каким образом это кольцо вплавилось в голову чуждой здешним местам нечисти? Дамхан вернулся к спутникам и отдал перстень Радиму: того обучали волхвским премудростям — вот пусть он и разбирается. Затем араней подошёл к кромке озера и вгляделся в водную гладь. Ничего необычного он так и не увидел. Ничего чуждого не чувствовал. Мавок тоже… Оборотень ещё какое-то время размышлял. Лезть в воду после вчерашнего, не зная что может его там поджидать, было рискованно. В конце концов, вчера он тоже не почувствовал зыбочника до того, как тот напал. Впрочем, он обернулся и посмотрел на Радима, который сосредоточенно ощупывал Смригово кольцо: возможно остаточное влияние пришлого мага притупило его чувства? Араней чуть повёл плечами. Яд зыбочника, или чем он там отравился, похоже рассосался… Может, лучше и сюда привести парочку крепких мужиков с заговорёнными секирами? С другой стороны, в омут всё равно придётся лезть ему одному. Дамхан вздохнул, обернулся и махнул спутникам рукой. Радим понятливо увёл Найду подальше.

Зябко поёжившись, оборотень зашёл в воду по пояс и нырнул. По-хорошему лучше было перекинуться — в паучьей ипостаси ощущения обострялись, но уж очень в ней было неудобно плавать. Тёмные воды омута встретили его… равнодушно. Ни благожелательно настроенных мавок, ни голодной нечисти, жаждущей им пообедать. Странно. Дамхан плыл медленно, настороженно озираясь и чутко прислушиваясь. Усыпавшие тело щетинки от поверхностного превращения тоже не сообщали ничего нового. Стоп. Щетинки разом встопорщились, предупреждая о возможной опасности, когда он увидел прямо перед собой кокон «подвешенный» в толще воды. Сверху будто бы клубились тёмные волосы, в одной стенке был разрыв и из него торчала тронутая тленом рука, сложенные странным знаком персты указывали куда-то дальше, к середине озера. Что ж… По крайней мере теперь с полной уверенностью можно было сказать, что зыбочник — действительно не Смриг, переплавленный неведомой силой. Маг последним отчаянным усилием попытался вырваться из паутинного плена, но тщетно. Араней осторожно, будто ожидая подвоха от мёртвого колдуна, обогнул кокон и двинулся дальше, словно следуя указующему персту мертвеца. Наконец, он достиг середины омута, где был притоплен гигантский пень когда-то величественного дерева, росшего здесь не иначе как ещё на заре Сирхаалана. Пень был перевёрнут вверх тормашками, отчего казалось, что это чуднóе дерево росло вглубь земли. Гигантские корни ветвились и переплетались, образуя сложные запутанные узоры, ниши, выступы, шалаши. Мавки облюбовали это место в качестве своего пристанища — чуднóй подводный терем неживых дев.

Дамхан подплыл ещё ближе и замер: они и сейчас были там. Араней потрясённо разглядывал узловатые, зловеще торчащие корни. Повсюду были изломанные и разодранные тела мавок: головы, руки, ноги, туловища… нанизанные на острые сучья кошмарным убранством. Дамхан медленно поплыл по кругу вокруг жуткого пня. Части тел, нанизанные на корни всё не кончались, неужели это всё порезвился один единственный зыбочник? Неужели они все погибли? Как он этого не почувствовал? Почему они не позвали на помощь? Араней остановился напротив туловища, у которого оказалась не отделена голова. Безрукая и безногая девица будто бы в печали склонила голову, волосы завесили лицо. Оборотень подобрался поближе, вгляделся, как вдруг мавка ожила и вызверилась на него с мертвячим воем. Дамхан от неожиданности отпрянул и внезапно очутился в совершенно незнакомом месте. По ощущениям это тоже был болотный пруд, но вода, запахи, звуки, следы магии — всё было другое, чуждое и… хищное. Араней недоуменно озирался — как он сюда попал? Что это за место? Вокруг закопошились какие-то тени, он почуял опасность и что-то вдруг резко метнулось ему наперерез. Дамхан инстинктивно отпрянул обратно, туда, где только что было увешанное мёртвыми мавками дерево, и снова вывалился в знакомый омут. На этот раз он успел заметить, как на мгновение засветилась вода, и понял, что попал в магический портал. Бросившаяся на него тень оказалась ещё одним зыбочником. Тот подплыл вплотную к кромке портала, замер, словно принюхиваясь, и разочарованно повернул обратно. Тварь была слепа, а запахи, по всей видимости, сквозь портал не проходили. Не успел Дамхан с облегчением выдохнуть, как прочие тени тоже приблизились и обрели форму. Араней содрогнулся: это были кикиморы, их горящие глаза изучали его неприятно осознанным взглядом. Вдруг одна из них ощерилась и издала какой-то замысловатый вопль. В ответ на него зыбочник развернулся и понёсся в его сторону. Дамхан больше инстинктивно, чем реально надеясь остановить несущуюся на него тварь, перекинулся пауком и метнул в него сеть. Вместо того, чтобы облепить зыбочника, сеть растеклась по порталу, чудище на полном ходу врезалось в неё и… его отбросило обратно. Кикиморы разразились гневными воплями и араней поспешил выстрелить ещё несколько сетей, укрепляя прежнюю. Зыбочник сделал ещё несколько заходов, но паутина пружинила и раз за разом отбрасывала его прочь. Одна из кикимор осторожно протянула руку сквозь портал и пощупала сеть, на мгновение задумалась, а затем махнула остальным. Те недовольно рыча снова растворились во мгле чуждого водоёма, предводительница — если она была таковой — в последний раз оглянулась и последовала за ними. Её прощальный взгляд Дамхану определённо не понравился. Кикиморы по ту сторону портала, судя по всему, не знали, что из себя представляет араней. И предпочитали не рисковать. Пока что.

Он снова обратился человеком и вернулся к мавкиному «терему». Очнувшаяся при его появлении мертвячка продолжала подвывать, уставившись на него ненавидящим взглядом. Араней задумчиво смотрел на неё, ему бы расспросить её, узнать что именно тут произошло, хотя после обнаружения портала у него появились свои подозрения. Но в таком виде она ему была бесполезна. Те мавки, которым оторвали головы, погибли с концами, ей повезло чуть больше, но сначала её надо «собрать» обратно. Дамхан чуть поморщился. Везнич такого не одобрил бы, но его здесь нет — он занят волкодлаками, а Радим авось и сам справится. Араней ещё раз оглядел мавку, прикинул что-то, а потом подплыл поближе и, не обращая внимания, на её визги и трепыхания осторожно потянул на себя. Оказалось, что она была нанизана на особенно извилистый корень, так что пришлось повозиться, но в конце концов ему удалось её снять и он потащил её к берегу. Мертвячка продолжала выть и трепыхаться, так что из воды он вылез уже порядком заколебавшийся, оттащил её подальше от кромки воды, чуть отошёл и устало сел рядом с Найдой. Девушка обеспокоенно тронула его за плечо, он накрыл её руку своей и успокаивающе сжал. Радим с недоумением и некоторой опаской воззрился на «прыгающую» на спине мавку, затем с немым вопросом в глазах посмотрел на Дамхана. Араней потёр виски, сознание чуть затуманилось, пожалуй он переборщил с плаваньем под водой.

— Сумеешь её… — оборотень замешкался… оживить? Склеить? Как это вообще называется? К счастью Радим понял его и так.

— Попробую… — протянул он, снова посмотрев на нечисть. — Если ты её конечности найти сможешь…

Дамхан чуть поморщился, ему отчаянно хотелось спросить, точно ли нужны именно её конечности или можно взять первое попавшееся, но ответ на этот вопрос он знал и сам.

— Только я не уверен, что она нас к себе подпустит.. — продолжил ученик волхва, с сомнением глядя на по-прежнему трепыхавшуюся мавку. — А если ты её сетью обездвижишь, то ритуал может и не получиться. Дед-то точно смог бы колдовать сквозь паутину, но…

Радим не договорил, тоже прекрасно зная, что пожилой волхв «оживление» нечисти вряд ли одобрит. Лучше его не… беспокоить. Найда молча поднялась и направилась к мавке. Дамхан попытался её удержать, даже человек бьющийся в агонии способен серьёзно покалечить окружающих, что уж говорить про нечисть. Но девушка мягко высвободилась и, не доходя до мертвячки пары шагов, тихо завела одну из песен, что девицы пели на солнцеворотных гуляньях. Араней удивлённо наблюдал за тем, как мавка вздрогнула и замолчала. Искажённые яростью и болью черты лица постепенно разгладились и сама она как-то расслабилась. А ещё через несколько куплетов принялась подпевать хрипловатым мертвячьим голосом. Дамхан с гордостью посмотрел на жену — ему бы это даже в голову не пришло, затем, тяжело вздохнув, снова полез в воду. «Отпечаток» мавки он теперь чуял, так что не сомневался, что сможет найти недостающие части. Если, конечно, их не сожрал зыбочник. Поиски затянулись, ему пришлось проплыть почти полный круг вокруг гигантского корня, прежде чем удалось собрать все конечности.

На берегу Радим уже подготавливал обряд «оживления». Очертил мавку кругом и принялся выписывать вдоль него руны. Руна смерти, перекрытая перевёрнутой руной жизни. Руна исцеления, тоже с дополнительными завитками. Охранная руна от нежити, чтобы удержать мавку в кругу, когда… если им удастся собрать её воедино. Ещё несколько рун и снова руна смерти с перевёрнутой руной жизни. Следующие руны тоже повторялись и так три раза. Найду он услал за чистой проточной водой из ключа неподалёку. Дамхан вывалил собранные части тела рядом с кругом, мавка коротко взвыла, но почти сразу же затихла. Видимо Найде удалось достучаться до сознания нечисти девичьими песнопениями, и мертвячка поняла, что они пытаются помочь. Девушка вернулась с туеском проточной воды и Радим, превозмогая себя и брезгливо морщась, принялся раскладывать части тела как положено. Араней хотел было помочь, но ученик волхва его остановил. Над каждым куском следовало прочитать заклинание-молитву, да лишний раз призвать богов на защиту, чтобы оградить себя и всех причастных от возможной порчи, а то и вовсе пристального внимания тёмных сил. Везнич не одобрил бы ритуал именно поэтому — любое действие против естественного порядка вещей было чревато далеко идущими дурными последствиями. Радим знал, что он прав, но также был согласен и с Дамханом в том, что им необходимо было узнать побольше о произошедшем, иначе ещё неизвестно какие последствия окажутся хуже.

Наконец всё было разложено по местам, Радим окатил мавку проточной водой, продолжая бормотать заклинания. Нежить снова было разразилась бранью, но быстро успокоилась и затихла, словно заворожённая монотонным бормотанием молодого волхва. Ещё некоторое время спустя вдоль разрывов на её членах зазмеилось зеленоватое свечение. Дамхан чуть поморщился — свечение походило на то, что появлялось от лечащих заклинаний, но выглядело как-то неправильно: не насыщенным, цвета молодой листвы, как обыкновенно, а мертвенно зелёным, вроде болотных огоньков. Свечение тем временем заискрилось и разрывы на теле мавки начали стремительно срастаться. Ещё немного — и неживая дева удивлённо уставилась на вновь приросшую руку, а затем, коварно улыбнувшись, посмотрела на Радима. Сразу после подобного ритуала ученик волхва был особенно уязвим, мавка потянулась к нему — какой хороший и пригожий молодец! — но наткнулась на круг и зашипела от досады. Но ничего… она его теперь узнает среди тысячи других, почует за версту… стал теперь ты «суженым», делай что хочешь — не отвертишься! Дамхан окликнул её и предупреждающе покачал головой, нежить снова зашипела, но уже потише. Араней, конечно, помеха, но ведь и он не всегда начеку, и сам понимать должен… что такие дела просто так не проходят! Оборотень чуть поморщился — снова зарубаться с мавкой после всего произошедшего не хотелось, но если она действительно не захочет оставить Радима в покое, то придётся. Впрочем, для начала им надо выяснить, что же всё-таки здесь произошло.

Разговор был долгим, мертвячка то и дело отвлекалась — то на Радима, то на новенькие гребни и ленточки, что Найда принесла с собой, благо последние её умиротворяли и отвлекали от незадачливого ученика волхва. Однако постепенно удалось примерно понять, что же случилось в день гибели заезжего мага. На его последнее заклинание мавки не обратили особого внимания — сверкнуло и сверкнуло, но ничего особенного, на первый взгляд, не произошло. Паучий кокон ещё какое-то время потрепыхался да и затих, навсегда. Однако несколько дней спустя, в озере неведомо откуда появился зыбочник и сходу принялся на них охотиться, а ещё пару дней спустя его заполонили кикиморы и застали мавок врасплох. Те, кому удалось уцелеть, сбежали в ближайшие ручьи да речки, а тех, кому повезло меньше, Дамхан уже видел сам. На вопрос почему же они сами не позвали его, мертвячка злобно ощерилась и разразилась долгой тирадой, от которой араней только за голову схватился. Сквозь портал было видно лишь на пару аршинов вглубь, не дальше, а оттого неживые девы не заметили его появления и решили, что оборотень либо уже сгинул, раз по окрестностям разгуливают толпы кикимор, либо ему на них наплевать. Уговор-уговором, но ведь он людей защищает, с чего ему мавок охранять? Мёртвые девы — обидчивее живых, так что уцелевшие только и сделали, что ушли да разобиделись. Оборотень снова покривился — теперь ему ещё и их искать и убеждать, что это всё не его рук дело.

Остальное Дамхан с Радимом додумали сами. Кикиморы пришли, очевидно, из виденного им портала, но по какой-то причине пока не решались оставаться по эту его сторону надолго. А портал мог остаться только от мага. Видимо Смриг пытался спастись, но то ли пронизанная магией паутина сбила ему заклинание, то ли он сам что-то напутал, охваченный смертным ужасом, и вместо портала призванного унести его в безопасность, открылся выход в какое-то другое болото, который к тому же втянул сюда проплывавшего по своим делам зыбочника. Кольцо, вероятно, служило якорем для портала и заклинание вогнало его чудищу в голову. Что с этим делать было решительно не понятно — волхвы подобной магией не занимались, так что как закрыть колдовской портал попросту не знали, а звать сюда других магов было чревато. Не ровен час тоже побегут докладывать королю об обитающем поблизости аранее. Хорошо ещё паутина неожиданно для него самого растеклась по порталу и сдерживала незванных гостей. Пока что. Дамхан чуть покривился, когда ему некстати вспомнился Волк. Надменный волкодлак оказывался прав, здесь становилось небезопасно, хоть пока и не так, как он имел в виду. Мысли оборотня вернулись к мавке — что же с ней теперь делать? Неживая дева увлеклась гребешками и вроде бы позабыла о Радиме, но араней знал, что нечисти доверять нельзя. Могла и действительно запамятовать, а могла и притворяться, пока он рядом, выжидая удобного момента. Но с другой стороны, платить неблагодарностью — даже нечисти — не хотелось. Да к тому же, с пришельцами навроде кикимор ему ещё и помощь мавок может понадобиться. И, возможно, лучше если она сама расскажет обо всём товаркам? Что он ни при чём? Хотя, кто знает, что она там понарасскажет… Но рискнуть всё-таки стоит. Решившись, он жестом показал Радиму и Найде отойти подальше, а сам тихо заговорил с мавкой. Дева слушала вполуха и отвечала неохотно, но ему всё же удалось выяснить, что она знает, куда ушли остальные и вроде как согласилась передать им, что ни он, ни жители деревень ко всему произошедшему отношения не имеют. Дамхан смерил её сомневающимся взглядом, но потом поднялся и затёр подошвой ближайшие к нему руны и край круга. Мавка удивлённо вскинула голову, какое-то время смотрела на него изучающим взглядом, её пальцы продолжали лихорадочно перебирать ленты и гребешки, а затем ощерилась острозубой ухмылкой, проскользнула мимо него из круга и поспешила прочь, вроде бы больше не обращая внимания на его спутников. У края лесочка она на мгновение задержалась, снова как-то странно ощерилась на прощанье и, наконец, исчезла в чаще. Араней чуть поморщился от нехорошего предчувствия, но затем махнул рукой — что сделано, то сделано, теперь только с последствиями разбираться. Радимир, несмотря на внешнюю дурашливость, и сам не лыком шит.