Сергей Эйзенштейн. Киноакадемик. Маленькие рассказы о большом успехе

Николай Яковлевич Надеждин

Имя Сергея Эйзенштейна стоит в золотом ряду русского и советского кинематографа. Дело в том, что лучший фильм всех времён и народов — его картина, «Броненосец «Потёмкин». Но не только предреволюционные годы привлекали самого Эйзенштейна. Он взялся мифологизировать революцию — выдумав от начала до конца штурм Зимнего дворца, его охрану, величие наступающих отрядов рабочих. И — так далее, вплоть до фигуры Ленина, которая на самом деле была совершенно в ходе революции случайной.

14. Северо-восточный фронт

С запада на восток, через всю страну, в вагоне-теплушке… Дорога заняла около месяца. И на новом месте у Сергея началась другая жизнь. Он налаживал телефонную связь, строил военные сооружения, начав с младшего дивизионного техника, дослужился до помощника младшего прораба — лет-то ему было всего ничего. И всё это время поражал сослуживцев техническими познаниями и знаниями языков. Люди вокруг были простые, «академий не оканчивали». А Сергей Михайлович владел, помимо родного, тремя языками.

Он превосходно знал литературу и театральное искусство. И это определило круг его «внеслужебных» обязанностей. Он снова занялся агитационными плакатами, но помимо этого увлёкся самодеятельным армейским театром, для постановок которого рисовал декорации, писал сценарии и даже попробовал свои силы в качестве режиссёра. В своих спектаклях он играл сам — профессиональных актеров в части, понятное дело, не было.

Изъездив всё Приморье, побывав в местах, которые в мирной жизни он бы, наверное, никогда не увидел, Эйзенштейн увлёкся китайской и японской культурой. Красной Армии противостояли войска Антанты и Японии. Допрашивать японских «языков» приходилось и Эйзенштейну. Хорошо, если попадался японский офицер, знавший английский язык. Но в большинстве случаев Сергей лишь разводил руками — японского языка он не знал.