Дом пламенных клятв

Оливия Вильденштейн (2023)

Немногие ненавистны мне больше Данте Реджио, однако список врагов теперь дополняют некоторые мои родственники. Особенно после того, как они помогли остроухому правителю меня похитить. Запертая в обсидиановом подземном мире, куда не способен проникнуть ни один ворон, даже их король, я пытаюсь смириться с правдой, противоположной тому, что мне говорили всю жизнь. Хотя мои новые союзники преследуют собственную цель, мы все единогласны в одном — Данте должен умереть. Но больше всего на свете я мечтаю вернуться к Лору, прежде чем, разыскивая меня, он сровняет королевство с землей… или же потеряет человечность. Может, мне корона предпочтительнее гроба, но я отказываюсь жить в мире, где моя пара существует только в облике птицы…

Глава 21

— Садись, мойя.

Сердце подскакивает к горлу и колотится у его основания с таким рвением, что все фейри в помещении, без сомнения, слышат его безумный ритм. Я резко дергаю стул на себя, ножки скрипят по черному камню.

— Фэл-лон, — почти поет Данте. — Я имел в виду сюда.

Он похлопывает себя по коленям, и я вцепляюсь в спинку стула с такой силой, что как бы кости не сломались. Бросаю взгляд на Юстуса, умоляя вмешаться, однако он полностью сосредоточен на затылке Энтони. Я пытаюсь воззвать к нему взглядом, но он либо не чувствует, либо пытается его избежать.

— Росси, кажется, Фэллон нужно поуговаривать. Мы уже избавились от ногтей Энтони, но пальцы-то у него еще на месте, верно?

Сердце подпрыгивает одновременно с телом.

— Нет! Я иду. — Пальцы сжимаются в кулаки, когда я обхожу стул Энтони.

Друг поворачивает голову, следя за мной диким взглядом.

Добравшись до короля-фейри, я с отвращением смотрю на накрахмаленную ткань его штанов, натянутую на вздутых мышцах бедер.

— Мои колени или его пальцы. Что выберешь, мойя?

Боги, как же я ненавижу, когда он называет меня женой, и он это прекрасно понимает, именно поэтому так упорно использует это слово.

Я присаживаюсь к нему на колено, перенося вес на ноги, чтобы наши тела соприкасались как можно меньше. Данте обхватывает мою талию и притягивает ближе к себе.

— Зачем сажать меня себе на колени, когда есть прекрасный, а главное, пустой стул? — Из-за стиснутых зубов мой вопрос звучит не громче бормотания.

Данте приближает губы к моему уху, и хотя у него уже не зловонное дыхание, меня все же передергивает.

— Затем, что могу. — Он так сильно прижимает ладонь к моему животу, что я почти чувствую отпечаток его пальцев на позвоночнике, который я отчаянно пытаюсь сохранить прямым.

— Что ты можешь? Унизить меня?

— Я велел тебе сесть мне на колени, а не опуститься между ними.

— Только потому, что ты боишься моих зубов. — Надеюсь, он осознает, что если попытается сунуть свою штуку мне в лицо, я его отгрызу. Конечно, он отрастет заново, но не достоинство Данте.

Его поза твердеет, но, к счастью, ничего больше. Впрочем, ведь я только что пообещала укоротить его причиндалы, поэтому вполне могу надеяться, что он затаится на весь вечер.

Данте хватает меня за волосы и откидывает голову назад с таким пылом, что у меня хрустят шейные позвонки.

— Ты совсем не в том положении, чтобы угрожать, Фэл.

— Это была не угроза, а лишь напоминание об остроте моих зубов.

— Подать блюда, Маэцца? — спрашивает Юстус, бросая на меня многозначительный взгляд, как бы говорящий: «Прикуси язык, нипота».

— Нет пока. — Данте отвечает совсем тихо, тем не менее дедушка, вероятно, слышит, поскольку не отдает шестерым солдатам позади себя приказ отправиться на кухню.

Неужели Юстус в самом деле считает, что привел меня на ужин? Уж я-то точно нет. Если только я правильно истолковала присутствие соли…

— Сперва мне нужно задать Энтони несколько вопросов. — Ладонь Данте скользит вверх по моим ребрам.

Да, Юстус упоминал о соблазнении придурка, но соблазнение подразумевает, что бразды правления в моих руках. Однако мои руки пусты.

— Фэллон, возьми соль.

Краем глаза я оглядываю пошлую резьбу на изголовье кровати в поисках кинжала, который мне предстоит использовать. Как же мне не терпится подержать его в руках!

— Лучше повинуйся мне, иначе я вырву не только правду изо рта твоего морячка.

Моя рука подскакивает к шкатулке, и я беру щепотку крупных кристаллов.

— Теперь скорми ему.

Меня трясет от ярости. Трясет так сильно, что крупные песчинки срываются с пальцев и оседают на столешнице, точно снег.

Король проводит указательным пальцем по нижнему краю льняной ленты на моем лифе. Как жаль, что он сделан из простой ткани, а не из железа…

Когда он кладет ладонь мне на грудь, я разворачиваюсь.

— Хватит!

Данте вновь приближает губы к моему уху, его ладонь мнет шелк, натягивая его на мои ребра.

— Ты сидишь за моим столом, одетая как шлюха, и ждешь, что с тобой будут обращаться как с королевой?

— Позвольте вам напомнить, что не я выбрала это платье, а ваш генерал. Если у вас с этим проблемы, обсудите их с ним. Или, что еще лучше, если у вас где-нибудь завалялись дополнительные доспехи, я с превеликим удовольствием дополню ими свою ночную рубашку.

— У меня нет с этим никаких проблем. — Его рука ползет по моим ребрам, точно жук, и тяжело опускается на бедро. Почувствовав, как подол платья начинает подниматься к голеням, я хватаю ткань, чтобы оставить на месте. — Подумай о пальцах своего морячка.

От угрозы у меня вскипает кровь.

Конец ознакомительного фрагмента.