Забытое королевство

Ольга Гридина (2024)

Александра Блэквелл, молодой астрофизик с блестящей карьерой и практичным умом, всегда верила в науку, а не в сказки. Но однажды загадочная аномалия и древнее зеркало переносят ее в другой мир, где магия реальна, а дворцовые интриги опаснее вспышек звезд. В теле Розалии — сестры загадочной заговорщицы — Александра оказывается втянута в заговор против короля Лумирии, таинственного и могущественного правителя. Внезапно ей приходится держать в руках не только лук и стрелы, но и ключ к судьбе целого королевства. Находясь между своим рациональным миром и мистическим новым окружением, она пытается разобраться, кому можно доверять, а кто просто использует ее в своих играх. Смогут ли любовь к истине и вера в справедливость помочь Александре противостоять враждебным силам? Или она станет той, кто разрушит корону и запустит цепь событий, ведущую к катастрофе? Добро пожаловать в мир Лумирии — мир магии, тайн и невозможного выбора. Одно неверное решение может изменить всё.

Глава 24

Мама не сразу приняла мое увлечение стрельбой из лука. Помню, как я, восьмилетняя, прилипла к экрану телевизора, где принцы спасали принцесс из лап чудовищ. Меня тогда поразила не их смелость, а беззащитность принцесс. Они только и могли, что ждать помощи. Я тут же заявила, что буду той, кто спасает, и уж точно никогда не окажусь в роли той, кого нужно вытаскивать из беды. Мама тогда лишь улыбнулась и назвала это «детским лепетом», но мне было все равно — я знала, чего хочу.

Время шло, и вскоре встал вопрос: чем же занять ребенка помимо школы? Каким увлечениям стоит уделить время и внимание? Мама была уверена, что знает, что мне нужно. Гимнастика. «Это же такая пластика, — говорила она. — Для девочки то, что нужно». А еще добавляла: «Цирковая гимнастика, кстати, всегда впечатляет. Ты ведь любишь цирк?» Да, я любила. Но кто из восьмилеток остается равнодушным к цирку? Только вот перспектива гнуться в разных направлениях под музыку меня не вдохновляла. Я видела себя с луком в руках, поражающей мишени или, если нужно, врагов.

Началось противостояние. Я настаивала на стрельбе из лука. Мама, как мне казалось, не слушала, и все сводилось к спорам. «Это не для девочек», — звучало не раз. Я была не согласна. В конце концов, уставшая от споров, мама махнула рукой и сказала: «Ну ладно. Стрельба из лука — тоже своеобразное цирковое занятие».

С тех пор прошло много лет, но я никогда не думала, что подобный разговор всплывет в моей жизни снова. Однако вот я в сказочном мире — сижу в шатре, напротив меня Лиандр, Алдрик и девушка, которую я видела еще в прошлый раз нашего собрания, Патриция. Маг и предводитель мятежников поясняют мне, почему через пару дней я буду выплясывать перед сотнями королевских особ в составе цирковой труппы.

— Ни за что на свете! А я похожа на ту, что любит веселить людей? План с придворной дамой был лучше! — выпалила я, чуть ли не вскакивая со своего места. Все это звучало как дурной розыгрыш. Я? Циркачка? Перед толпой королевских особ и их приближенных? Серьезно?

А все ведь начиналось не так уж плохо. Мелина провела меня через лагерь к шатру мага. Внутри, окруженные разбросанными свитками и картами, стояли Лиандр, Алдрик и Патриция. Ее короткие, жесткие фразы резко контрастировали с более мягкой, хотя и не менее строгой манерой речи Лиандра. Они обсуждали что-то с таким азартом, что едва замечали, как их голоса нарастают.

Эдана не было. Эта мысль кольнула сильнее, чем я ожидала.

Они не сразу обратили на меня внимание. Даже когда мы с Мелиной вошли, никто из них не прервал обсуждение. Я остановилась в стороне, молча разглядывая стены шатра, залитые мягким светом от нескольких кристаллов, мерцающих словно звездное небо. В какой-то момент, не отрывая взгляда от карты, Лиандр бросил короткое, резкое: «Сядь».

Я подчинилась, чувствуя, как мое раздражение поднимается из-за этого приказного тона, но сдержалась. После нескольких минут оживленного обсуждения он наконец оторвался от своих заметок и посмотрел на меня.

— Наши планы меняются, — произнес он с легкой усталостью в голосе. Я промолчала, показывая, что готова его внимательно слушать.

— Король отменил свое распоряжение видеть рядом с принцессой ее соплеменников. Последние события заставили его изрядно понервничать, — вступил в разговор Алдрик, его голос звучал ровно, но в нем угадывалось напряжение. — Принцесса Селия прибудет одна, без сопровождения. Это усложняет задачу.

— Что значит «усложняет»? — нахмурилась я, хотя чувствовала, что ответ мне вряд ли понравится.

— Это значит, что входы и выходы будут контролироваться, гости — подвержены тщательному осмотру, а иноземцы — допросу. Это значит, что мы не можем использовать тебя как придворную даму, — спокойно пояснил Лиандр. — Но у нас есть другой план.

Лиандр продолжил объяснять, и его спокойный тон начинал раздражать меня еще больше.

— Цирковая труппа, — сказал он, будто это одна из самых лучших его идей. — Это идеальное прикрытие. Они кочуют от одного города к другому, их лица не запоминают. К тому же, королевский двор регулярно устраивает подобные представления для гостей. Никто не удивится их появлению.

— И вы хотите, чтобы я выплясывала перед ними? — не сдержав сарказма, спросила я. — Вы хоть представляете, как это… — я махнула рукой, пытаясь подобрать нужное слово, — унизительно?

Не смотря на то, что совсем недавно я поняла: происходящие события требуют моего непосредственного участия, — развлекать королевскую знать я не собиралась. Вы там что-то про лук, стрелы и сплетни говорили в прошлый раз…

— Я представляю, что это безопасно, — парировал Лиандр, не сводя с меня взгляда. — И это единственный вариант, который позволит нам попасть во дворец, не привлекая лишнего внимания.

Алдрик добавил:

— Ты будешь не единственной, кто, как ты выразилась, станет выплясывать перед королем. Ты, Маркус и Патриция. И еще несколько наших шпионов, которые уже были внедренены. До всех этих… сложностей.

Лиандр продолжил:

— Завтра в лагерь прибудут маги из крепости Ториан. Они помогут провести вас внутрь дворца, не вызывая вопросов.

— С помощью магии? — я подняла бровь.

— Разумеется, — ответил Лиандр, слегка усмехнувшись. — Они убедят королевских прихвостней, что вы не представляете угрозы и вас можно пропустить внутрь.

— Как? — не удержалась я. — Разве во дворце не действует подавление магии?

Это то, что я всегда помнила и до сих пор не понимала: магия не действует во дворце, но стрела каким-то образом была сбита. Магическим вмешательством.

Лиандр посмотрел на меня так, будто я самый интересный экземпляр в его жизни. Ну а что ты хочешь? Я совсем не разбираюсь в магии и мне надо раскладывать информацию по полочкам.

— Сама увидишь завтра, — спокойно ответил он.

Я открыла рот, чтобы задать еще один вопрос, но Алдрик перебил меня:

— Лучше сосредоточься на подготовке.

Я кивнула, но изменения в плане все еще вызывали у меня смутное чувство тревоги.

— Должна признаться, — начала я после паузы, — это все поставило меня в затруднительное положение. Как я вообще должна подготовиться? Что нужно знать?

Лиандр посмотрел на меня, его взгляд чуть потеплел, но голос остался холодным.

— Будь собой, но не переусердствуй, — сказал он, чуть улыбнувшись краем губ. — Не лги слишком много, можешь запутаться в своей лжи. Но и правду полностью раскрывать тоже не стоит.

— То есть частичная правда? — уточнила я.

— Именно, — подтвердил он. — А лучше вообще избегать вопросов, если можешь. Как правило, представления проходят каждые выходные, вплоть до самой свадьбы. Это часть традиции. Свадьбы в королевском замке всегда сопровождаются чередой вечерних представлений. Король использует их не только для развлечения.

— И для чего же еще?

— Такие вечера привлекают знать со всей страны. Аристократы, в свою очередь, стремятся воспользоваться случаем, чтобы укрепить свои связи, заключить выгодные союзы или просто завоевать расположение короля.

— Хитро, — протянула я, прищурившись. — Значит, пока мы будем плясать и кувыркаться, король будет плести свои политические интриги?

— Можно и так сказать. Представления становятся все более сложными и продолжительными ближе к свадьбе, чтобы удержать внимание гостей и заставить их остаться подольше. Чем больше времени они проводят во дворце, тем больше шансов для короля получить с них выгоду.

— Отлично. А мы будем просто частью этой его большой игры?

— Да, но наша игра немного сложнее. В свободное от выступлений время вы будете репетировать, готовить шоу и шпионить, — на этих словах он улыбнулся. — Шутов никогда не воспринимают всерьез, что бы те не спросили.

— Тщательно продуманное шоу, — я поморщилась. — А если кто-то из нас оступится или, хуже того, вызовет подозрения?

— У вас нет шанса на ошибку, — его взгляд стал серьезным. — Никто не должен усомниться, что вы — настоящие циркачи.

Алдрик кивнул.

— Да, и само свадебное представление должно быть идеально подготовлено.

Лиандр замолчал, его взгляд вдруг стал тяжелее.

— И в ходе этого представления…

Он не договорил, но в воздухе повисло понимание. Я ощутила, как внутри все похолодело.

— Убить короля. — закончила я за него.

Лиандр слегка кивнул. Патриция, до этого сохранявшая абсолютное молчание, мрачно ухмыльнулась:

— К счастью для всех нас, я была рождена в семье циркачей, — сказала она с ноткой гордости в голосе. — Так что хоть кто-то здесь знает, что делать.

Я удивленно взглянула на нее.

— Мой отец был канатоходцем, а мать выступала с дрессированными зверями, — продолжила она, не сводя с меня внимательного взгляда. — С детства я умела жонглировать, метать ножи и кланяться публике, так что роль циркачки для меня — как надеть старую, удобную одежду.

Я взглянула на Патрицию, внимательно изучая ее черты. Может быть, это только мое воображение, подогретое ее словами, но в ней действительно было что-то от настоящей циркачки.

Стройная фигура, грациозная даже в расслабленной позе, с длинными, гибкими руками, которые будто просились в движение. Кожа была чуть смугловатой, словно она проводила большую часть времени под солнцем, а густые темные волосы собраны в аккуратный пучок, из которого выбивались отдельные завитки. Они обрамляли ее лицо, придавая ему легкую дикость.

Но, пожалуй, самое примечательное — это ее глаза. Большие, выразительные, с легким отблеском веселья, который напоминал о людях, привыкших жить в ритме музыки и зрелищ. Ее одежда была простой, как и и у всех в этом лагере, но я заметила несколько деталей, выдающих ее любовь к яркости: плетенный браслет на запястье, пара мелких бусин, вплетенных в волосы. Все это создавало образ женщины, которая в равной мере могла быть хищной и привлекательной, непринужденной и сосредоточенной.

Возможно, циркачка была ее призванием не только по рождению, но и по сути.

— Тогда ты станешь для нас опорой в этом деле, — вставил Алдрик, кивая ей с уважением.

— Я не подведу, — ответила она, и в ее голосе не было ни капли сомнения.

Ее уверенность немного ободрила меня, но все равно мысли о грядущей роли сверлили голову.

— А мне что делать? — спросила я, сложив руки на груди. — Метать ножи я не умею, канаты не люблю, а похожа я на того, кто жонглирует, разве что собственными проблемами?

Патриция рассмеялась.

— Зато ты умеешь двигаться с грацией, которая в цирке не менее важна. У тебя аристократическая осанка, и если научить тебя хотя бы базовым трюкам, ты легко станешь звездой труппы. Кроме того, не все люди считают лук и стрелы смертельным оружием. Это тоже развлечение, — она мне подмигнула. — Люди обожают точность. Представь: ты стоишь, натягиваешь тетиву, выпускаешь стрелу, и она попадает точно в цель на расстоянии, которое большинству кажется нереальным. А если добавить пару эффектных трюков? Уверяю тебя, толпа будет в восторге.

Слова Патриции звучали логично, но не убедительно. Может быть, потому что она сама едва верила в то, что говорит, а может, потому что я все еще цеплялась за остатки здравого смысла, который пытался шептать, что все это безумие. Но выбора у меня не было. Мне пришлось довериться этим людям, ведь они знали куда больше, чем я.

Наше обсуждение подошло к концу. Лиандр, словно читая мои мысли, дал мне срок до завтрашнего утра, чтобы все обдумать, отдохнуть и подготовиться. «Возьми с собой только самое необходимое. То, что сможешь унести. И лук со стрелами,» — сказал он, произнеся эти слова как приказ, а не рекомендацию.

Лук. Стрелы. Слова прозвучали так привычно, но вместе с тем горько. Я к ним не прикасалась с того самого дня, как попала сюда. Раньше они были будто продолжением меня, словно дополнительная часть моего тела, естественная и всегда готовая к действию. Лук был моим убежищем, моим выбором. Когда я терялась в мыслях, когда нуждалась в том, чтобы упорядочить хаос внутри, я бралась за него, выпускала стрелы и находила равновесие.

Но теперь все иначе. Теперь лук становится моим средством выживания, инструментом войны. И хотя эта мысль должна была внушать тревогу, я поймала себя на том, что все еще чувствую к нему то же тягучее желание. Захотелось вновь ощутить гладкую поверхность древка в руках, натянуть тетиву, услышать, как стрела рассекает воздух, — этот звук всегда приносил мне странное спокойствие.

Я вернулась в шатер. Колчан с луком лежал в самом углу, словно заброшенный и забытый. Когда я его достала, он выглядел чуждо, как и все, что принадлежало Розалии. Длинный кожаный футляр был украшен витиеватыми узорами, которые, вероятно, должны были символизировать ее высокий статус. Но для меня они были лишними, как будто излишне нарядное платье, которое надевают не по случаю. Стрелы были аккуратно разложены, каждая со своей крошечной гравировкой на древке — символ ее рода, возможно? Глупо. Боевые инструменты не должны быть такими личными.

Я перекинула колчан через плечо и взяла лук. Руки автоматически ощутили его вес, знакомый, но все же чужой. Он был длиннее и тяжелее, чем мой собственный, но все еще внушал то странное чувство силы.

С этим я выдвинулась в лес.

Лагерь бурлил, люди во всю собирали вещи. Завтра нас ждало отправление, и каждый, казалось, был поглощен своим собственным хаосом. Стук ящиков, звяканье оружия, приглушенные голоса. Уже вечерело, но тьма еще не опустилась на лес. Воздух оставался теплым, слегка прохладный ветер едва заметно шевелил листву.

Я решила не уходить далеко, чтобы оставаться в зоне безопасности. Все-таки лес был непредсказуем, особенно когда Орден где-то неподалеку. Но я хотела быть достаточно далеко, чтобы меня не заметили. Чтобы остаться одной — без посторонних взглядов, без их вопросов и решений, которые навязывали мне снова и снова.

Оказавшись на небольшой поляне, я положила колчан на траву и сделала глубокий вдох. Тишина вокруг казалась почти осязаемой, словно укрывала меня мягким невидимым покрывалом.

Я достала первую стрелу. Ее наконечник поблескивал в мягком свете уходящего дня. Пальцы скользнули по гладкому древку, рука ощутила привычную тяжесть лука.

С этим всем я могла справиться. С тревогами, с болью, с этим давящим чувством в груди, которое не отпускало уже несколько дней.

Я натянула тетиву, глубоко вдохнула и выпустила первую стрелу.

Эта стрела была за Эдана. Он заплатил цену за мой проступок. Его наказание, его боль — это моя вина. Наконечник исчез в густой листве впереди, а я не смотрела, куда именно он попал. Неважно. Главное — отпустить.

Следующая стрела оказалась в моей руке почти сразу же.

— За Лиандра, — прошептала я, натягивая тетиву сильнее. Он пугал меня. Его взгляд, его сила, его непоколебимая уверенность. Он был слишком могущественным, слишком властным. И, что хуже, он знал это.

Стрела снова рассекла воздух, растворяясь в зелени леса.

Я потянулась за третьей стрелой. Ее вес казался чуть больше прежнего, как будто она впитала в себя часть моих мыслей.

— За маму, — сказала я едва слышно, сдавленный голос не желал подчиняться. Она осталась одна. Без меня, без моей поддержки. И пусть она сама могла справляться, в глубине души я знала: ей было больно. И я ничего не могла с этим сделать.

Руки становились все сильнее. Пальцы цепче сжимали лук, плечи напрягались. Каждая выпущенная стрела не только утяжеляла мои мысли, но и заставляла их разбиваться.

— За страх, — прошептала я, выпуская очередную стрелу.

— За одиночество.

— За все, что я оставила.

Стрела за стрелой, выстрел за выстрелом. С каждым движением я чувствовала, как мои тревоги растворяются, превращаясь в ничто. Тетива звенела, древко стрелы мягко вибрировало в моей руке, и я ловила это ощущение, цеплялась за него.

В какой-то момент я осознала, что стою, крепко сжимая лук, словно он единственное, что удерживает меня на ногах. Дыхание стало прерывистым, но мне больше не хотелось плакать. Вместо этого я чувствовала странное облегчение, легкость, будто выстрелы вытянули из меня все, что угнетало.

Я опустила лук, прислушиваясь к звукам леса. Где-то вдали раздался крик птицы, напоминающий, что мир продолжает идти своим чередом. Все остальное, казалось, замерло.

Я вдохнула еще раз, глубже, чем раньше, и ощутила вкус свободы.

— Александра.

Я почувствовала, как внутри меня что-то екнуло — этот знакомый, детский голос, что прогремел в тишине, прогнал все мое спокойствие. Я уже слышала его. Вчера ночью. Именно он позвал меня вглубь леса, где я и обнаружила потом Орден искателей. Я в ужасе обернулась и не смогла поверить своим глазам.

На пеньке, всего в нескольких шагах от меня, сидело нечто, что я никогда в своей жизни не видела. Существо, которое казалось частью этого мира и в то же время совершенно чуждым ему. Его очертания были размыты, как будто оно было соткано из самого воздуха. Туман, белый, почти прозрачный, мерцал в дневном свете. Оно было маленьким — не больше котенка, но явно обладало неестественной подвижностью. Его тело было как мягкая дымка, в форме, близкой к человеческой, но в то же время оно теряло четкие границы, не имея конкретных черт.

Его глаза, если можно было так их назвать, сверкали, как два серебристых огонька в этом водном, почти неуловимом теле. Оно сидело с вытянутыми руками, которые казались почти растворенными в воздухе, и наблюдало за мной с интересом, но без страха или злобы. Я не могла понять, что это. Существо не было большим, не угрожающе огромным, но его присутствие было невыносимо странным, как ветер в лесу — то ли он есть, то ли его нет.

Я чуть сделала шаг вперед, не в силах оторвать глаз от этого создания. Оно не двигалось, не шевелилось, но я чувствовала, как что-то в этом месте стало… иным. Как если бы сама реальность вокруг нас немножко исказилась.

— Кто ты? — мой голос дрогнул, и я сама едва могла поверить, что осмелилась спросить.

Существо не ответило, но его глаза слегка прищурились, и в воздухе рядом с ним зашевелился легкий, едва уловимый вихрь. Как будто бы этот туман начал дышать в унисон с моими собственными вздохами. И я снова услышала тот же детский голос, теперь в голове.

— Ты не должна бояться. Теперь я здесь, с тобой.