Вечные 1 – Хранитель

Ракс Смирнов (2024)

С момента ядерной Катастрофы прошло двадцать лет.... Именно так начинается любой "типикал боевичок" из серии "о, это ж как Метро, да?". И на первый взгляд — опасность, которая нависла над сталкером по имени Сэм более чем предсказуема. Опять мутанты, опять угроза всем выжившим и снова всех спасти может только главный герой… Но кто бы мог подумать, что все намного глубже, чем может показаться на первый взгляд и в какой невероятный вселенский водоворот попадет сталкер, пытаясь решить вроде примитивную задачу для подобного жанра. Многослойное пространство Энион, перемещения между временем и реальностями, сверхспособности — это лишь малая часть того, что его ждет… А апокалипсис… апокалипсис это только предлог существования мультивселенского безумия.

Глава 1 — Сэм

Вселенная 0000-А

— Раз, два, три, приём! — проговорил я в подключённую к радиомачте рацию.

— Порядок, Сэм, связь есть! — ответили мне из динамика. — Что там было-то?

— Планктоны, грохнул пару особей. Всё тут перевернули.

— Ох чёрт, они же не должны офисных этажей покидать.

— Новенькие, видать, недавно устроились. Этажом ошиблись.

— Больше угрозы нет?

— Порядок, установил шугачи, думаю, вряд ли ещё раз сюда полезут.

— Понял тебя. Спасибо!

Я достал из разгрузки заранее заготовленную аудиокассету и решил, что это отличный повод немного поднять настроение и почувствовать себя диджеем. Я знал, что в радиомачте есть приёмник для кассет и все мечтал проверить, работает ли он:

— А сейчас специально для вас, небольшая музыкальная пауза!

— Звучит неплохо, — ответил Сократ, — только не увлекайся!

— Да так, чтобы было веселее делать уборку.

Вставил музыку, закрыл крышку и нажал на «плей».

Эфир и окружающее пространство тут же заполнил ритм «Edwin Starr — War»

War, huh, yeah

What is it good for?

Absolutely nothing, uhh

War, huh, yeah

What is it good for?

Absolutely nothing

Say it again, y'all

War, huh (good God)

What is it good for?

Absolutely nothing, listen to me, oh…

Тут же стало немного веселее. Одна из моих любимых композиций.

Вышел из самодельного помещения на крышу высотки. Как я уже сказал, нужно было немного прибраться, чтобы трупы офисных мутантов не привлекли внимания мутантов летающих. А то чёрные вороны при своих габаритах размером с истребитель непременно тут всё переломают.

Схватился за ноги одного из голумов и потащил его к краю крыши.

— И какого хрена ты такой тяжёлый? — произнёс я, кряхтя, — рост метр с кепкой, а весишь килограмм семьдесят! И вы ведь ещё как-то по потолку умудряетесь лазать!

Действительно, в крайне необычных обстоятельствах я оказался, мне ни разу не приходилось таскать планктонов. Ну и не часто я с ними сталкивался, потому что обитали они в основном в офисных зданиях, в которых особо нечего добывать. Именно поэтому их так и назвали — в честь работников опенспейсов и кулеров. В жилых домах и квартирах встретить этих тварей было почти нереально.

Дотащив до края сначала один трупак, потом другой, столкнул их вниз. Тела со свистом пролетели все шестнадцать этажей и с сочным хлопком впечатались в крышу торгового центра «Пирамида». На радость Сфинксу, который обитает там. Ладно. Дело сделано. Немного приду в себя, полюбуюсь руинами Мёртвого Города и пора домой, пока этот самый Сфинкс не вышел на предложенный ужин.

Посмотрел на юг. На мост у самой станции с множеством раздербаненных авто… Единственный путь, по которому можно попасть в ЭлектроСоюз из другой части метротрама не делая многокилометровый крюк. И то, этот мост уже лет пять держится на соплях, что будет когда и он рухнет в реку, даже думать не хочется.

Кстати, да, в нашем метро когда-то ходили именно трамваи, а не поезда. Помню, как в мирные времена это шокировало всех туристов. Заходишь в привычную подземку, а из туннеля выезжает старый чешский трамвай! Один из таких до сих пор наполовину висит на обломке метромоста с другой стороны.

Перевёл взгляд на останки еще одного торгового центра. «Ворошиловский», кажется, назывался в мирное время… Ведь сейчас он больше известен как главный символ главного торгового содружества: Торговый Город. Именно этот торговый центр сделал имя и в общем-то всю суть существования этим ребятам.

С одной стороны — практически лучшее место для торгово-рыночных отношений и досуга. Та же «Профсоюзная», будучи столицей содружества — это просто мир роскоши, чистоты и комфорта. С другой — максимально злачный мир разврата и полного отсутствия каких-либо ограничений. Если у тебя есть батарейки в Торговом Городе, то считай, что купить и продать ты там можешь всё, что угодно. Поэтому у репутации этого содружества всегда две стороны.

Прогнав дурные мысли, посмотрел на Волгу. Она, забрав сотни тысяч душ, даже спустя двадцать лет так и не вернулась в свои берега. Я хорошо помнил, как в разговорах впервые зазвучали слова «ядерная катастрофа» и как быстро два этих слова сократились до одного…

Катастрофа.

Впрочем, не зря. Радиоактивный фон, конечно, зашкаливал, но не так сильно, как в Москве или Питере. Да, без защиты на поверхности можно было находиться не дольше пары часов, но многие считали, что заряд специально подбирали так, чтобы основной разрушительной силой стала вода.

Вдали, на изгибе реки, туманные болота поглотили районы, которые когда-то были Кировским и Красноармейским. Я снял со спины арбалет, взглянул через прицел на эту сторону. Ничего не изменилось: болота начинались в Кировском и погружались в густой туман.

Песня закончилась.

Смеркалось. Всё, довольно урбанистики.

Вернулся в будку радиомачты, вытащил кассету и перевел приемник на военную частоту, на которой он должен был находиться. Уже собрался закрыть засов, когда заметил уже рассевающийся столб дыма с северной части города. Как раз оттуда, где примерно находились базы военного Альянса.

— Очень интересно. Может, это какой-то сигнал?

От вояк уже полгода не было никаких вестей. Дрезины не приезжают, радиосвязь пропала. Мы, конечно, регулярно держим включенной их частоту, (именно поэтому я и полез чинить радиомачту) но в целом не особо спешили ехать проверять, что там у них. Нам своих забот хватает. И если у самой величественной организации случилось что-то серьезное, вряд ли им поможем мы, жители метро, которых в десятки раз меньше, чем Калашей в оружейках Альянса.

Открыл будку и снова включил приемник. Нет, в эфире тишина, никаких объявлений.

— Может быть, горит не там? — поразмышлял вслух я. — А что тогда горит? За пределами северного блокпоста ЭлектроСоюза у «Европы» других людей нет и поджигать что-либо некому.

Переключился на внутреннюю частоту и вставил рацию:

— Сократ, прием.

— Да, Сэм, — отозвался начальник «Площади Ленина».

— Сегодня был какой-то сигнал от военных?

— С барахлящей мачтой то? Если и был, я точно не слышал.

А ну да, об этом я не подумал.

— А что такое? — забеспокоился Сократ.

— Да так… шум какой-то услышал с той стороны, — решил соврать я. — Ладно, я спускаюсь.

— Вернешься, заглядывай за оплатой.

— Да нет, не нужно, я так от души. Конец связи.

Настроил приемник в штатный режим, забрал рацию и закрыл будку. Что же, если даже там что-то и произошло, что именно, видимо, мы никогда не узнаем. Или узнаем, но значительно позже.

Перед тем как спуститься по тросу, глянул вниз.

— Зараза! — выругался я, заметив, что Сфинкс уже вылез на крышу «Пирамиды».

С этой громадной тварью размером с самосвал лучше не связываться. Она умеет регенерировать любые органы и имеет четыре сердца, и бронированную шкуру, которую не пробить никаким ручным калибром. Один парень как-то пытался, даже целую команду набрал таких же дельцов. Все считали себя крутыми бойцами, которые способны очистить территорию вокруг «Пионерской». Правда, в итоге, из того рейда, разумеется, никто не вернулся. А обрывки снаряжения команды и переломанные стволы потом год находили по всей округе.

— Ох, Олег… какой же ты был самоуверенный, — пробормотал я, и перекинул трос на другую сторону здания, чтобы не пересечься с мутантом внизу. Если я буду осторожен, он меня не заметит.

Кстати, Сфинксом это существо назвали не только потому, что он обитал в «Пирамиде», а еще потому, что он был весьма похож на своего собрата из древнеегипетской мифологии. Огромная перекачанная тварь, чем-то отдаленно напоминающая не то пантеру, не то медведя, с огромными крыльями вдоль всего корпуса. Правда, никто ни разу не видел, чтобы Сфинкс использовал эти крылья по назначению, и даже ходили споры, умеет ли он вообще летать, или это все странный рудимент радиоактивной эволюции.

Подошва ботинок коснулась асфальта. До конца ходки оставалось немного: пробежать всего пару десятков метров и попасть через лаз на станцию «Пионерская», где уже за блокпостом можно сесть на транспортную дрезину и благополучно докатить до родной «Площади Ленина». Спасибо Сократу, что организовал мне транспорт. Иначе пришлось бы пешком идти до «Комсомольской» и ждать, пока запустят транзитные дрезины в семь утра.

Хотя, конечно, в подобных мелких поручениях путь туда и обратно, даже на дрезине, занимает больше времени, чем само дело. Именно поэтому я давно перестал брать такие задачи от частных заказчиков и делал их только во благо родной станции.

Тем временем я уже пролезал в узкий лаз у воды, ведущий на «Пионерскую». Станция представляла собой строение полуоткрытого типа. Половина ее находилась под землей, а половина выходила на метромост. Но со временем большая часть наземной конструкции сползла в воду, поэтому уцелевшая подземная часть являлась пограничным постом ЭлектроСоюза и главным кордоном для всех путников, которые следовали до «Комсомольской». Из-за проникающей радиации жить здесь нельзя, поэтому тут ставили лишь сменный патруль, который следил за входом.

Как только поднялся в полный рост и снял противогаз, в лицо ударил свет прожектора, и сразу вырубился.

— Нахрена было так делать, Хова? — спросил я дежурного. — Ты же в курсе, что я вернусь через полчаса?

— Ох, прос-с-сти С-с-сэм, — ответил он своим шепелявым голосом. — Перебс-сдел.

— А почему ты один, где Димон?

— Да высвали на промежуточную зас-с-с-ставу между с-с-станциями.

Это вызвало у меня удивление. Промежуточную заставу между «Комсомольской» и «Площадью Ленина» мы не использовали последние пятнадцать лет, со времен «простудной чумы».

— Промежуточную заставу? Зачем?

— Да говорят, там каких-то идиотов саметили прямо на путях.

— Ай, — я отмахнулся, — подростки, наверное, опять полезли в сталкеров играть.

— Не снаю. Командир досора с-сказал, что на детей похосы не были. Может, кто из турис-с-стов из торгового сапутался и решил пешком пойти…

— Такое тоже бывало. Наши все в курсе транспортных дрезин. Кстати, о них, — я вспомнил о транспорте, который должен был вернуть меня домой. — Димон случайно не с Егорычем укатил там?

— Да, но вроде он уже насад вернулся. Щдет тебя.

— Тогда не буду их задерживать. Пойду. А ты не нервничай, — я хлопнул его по плечу. — Там наверху спокойно, бояться нечего.

— Понял тебя! Покеда, С-сэм!

Попрощался, а сам продолжил думать о теме с незнакомцами в туннелях. Не связано ли это со столбом дыма на севере? Может быть, это военные? Хотя откуда им взяться посреди туннеля-то, не пройдя хотя бы через один блокпост? Да, даже если бы смогли пройти незаметно, непременно засветились бы на самой станции — это же военные. Они по-другому не умеют.

— О, Сэм, здаров! — поприветствовал меня машинист. — Долго ты, я уже успел до «Комсы» смотаться.

— Да, я в курсе, Хова рассказал. Нормально все там?

— Да вроде норм, без конфликтов. Но пока все-таки поставили туда ребят, на всякий случай. А у тебя как там?

— Ничего необычного, — ответил я, залезая в кузов мотодрезины. — Просто планктоны похулиганили.

Егорыч врубил передачу, и дрезина тронулась с места:

— Давно ты, кстати, что-то на поверхность не выходишь. Завязал?

— Пока нет. Решил не брать только крупные и интересные заказы, а не всякую ерунду для ностальгирующих фанатиков.

— Ну да, можешь себе позволить. Как говорится: сначала ты работаешь на зачетку, потом зачетка работает на тебя!

— Вроде того.

— А вообще правильно. И знаешь, прости, если лишнего скажу, но мне кажется, тебе пора отдохнуть. И может семьей заняться. Все работаешь, работаешь, а время-то идет, знаешь. Тебе сколько уже, лет сорок?

Я уже потерял счет годам, поэтому ответил не сразу, пришлось немного посчитать:

— Да, где-то около того должно быть.

— Ну вот и мне сорок два. И у меня вон уже две внучки красавицы. А ты все продолжаешь по поверхности облучаться.

— Ладно, Егорыч, я обязательно подумаю над этим, — ответил тоном, отрезающим дальнейшие обсуждения этой темы.

Машинист был нормальным мужиком, но я не очень любил пустую болтовню с не самыми близкими людьми, особенно если дело касалось моей личной жизни. Потому что мне было нормально и так. Несколько случайных связей раз в пару месяцев спокойно перекрывали все мои потребности в «семейном уюте». Представить себя любящим семьянином, тем более, когда знаешь, что происходит на поверхности, я не мог. Ведь в любую минуту можно потерять все, и еще раз испытывать это чувство я больше не хотел.

Без остановки пролетели «Комсомольскую» и начали замедление только в туннеле, приближаясь к межстанционной заставе. Я приподнялся с кресла, чтобы осмотреться, вдруг замечу что-то необычное. Но кроме двух дежурных, которые сами не поняли, что они тут делают, никого лишнего не обнаружил.

Егорыч махнул парням рукой и издал короткий гудок. Те помахали в ответ и лениво уселись на ящики у стены.

— Вот Депутату вообще заняться нечем, — произнес с ухмылкой машинист. — Ежели мы из-за каждой ребятни будем ребят туда-сюда гонять, никакого порядка не будет. Вот что он сюда их загнал?

— Понятия не имею. Это Депутат их погнал сюда?

— Ну не Сократ же! Потому что Сократ нормальный руководитель. Дебильных решений-то не принимает. А Депутату заняться нечем, вечно идиотские команды раздает.

— На то он и Депутат, — задумчиво ответил я, не желая развивать эту тему. Времена меняются, а водителям и машинистам только дай повод поговорить о политике — они непременно этим поводом воспользуются.

— Да и вообще, чего он этот блокпост вообще оставил? Сократ-то распорядился, чтобы наш разобрать давно. А этот стоит. Вот Сэм, нафига он тут? С тех пор как жизнь в нормальное русло вошла и начали лекарства у военных закупать, чума нам больше не страшна. Переворотов и бунтов у нас в Союзе не бывает. По крайней мере, на «Площади Ленина» все мирные, это я тебе точно скажу. А тут чего? А я знаю чего. Чтобы расходы бюджета на эту точку списывать, я тебе точно говорю! Потому что Депутат у нас родом с Торгового Города, я таких капиталистов за версту чую!

Пока ненависть Егорыча к торговцам разгонялась все сильнее и сильнее, мы наконец-то подъезжали до вокзала «Площади Ленина». И я был этому невероятно рад. Я и сам не испытывал большой любви к руководителям Торгового Города и их внешней политике, но не настолько, чтобы вовсю проклинать каждого жителя и выходца с этого содружества. Более того, я не редко сам заглядывал туда отдохнуть и развеяться. Потому что после ЭлектроСоюза, где кроме нескольких баров и одного захудалого палаточного отеля ничего не было, та же «Профсоюзная» выглядела как настоящая столица развлечений.

Егорыч, понимая, что его тирады никто так и не поддержал, неожиданно резко замолчал и остановил дрезину у платформы.

— Приехали! — радостно сообщил он.

Я подал ему руку и ответил:

— Спасибо, Егорыч. Давай, внучкам привет.

— Обязательно! Ежели нужно будет прокатиться еще куда, или просто поболтать захочешь, я всегда тут.

— Окей, — ответил я и поспешил удалиться. Если я и хочу с тем душевно поболтать о политике, то лучше сделаю это со своим лучшим другом за стаканчиком чего-то покрепче в баре, чем с машинистом.

Привычная техническая платформа «вокзала» с низкими потолками, опирающимися на массивные колонны, не особо меня интересовала, поэтому я быстро миновал ее. Поправив автомат на плече, протиснулся между габаритными цистерны с топливом, готовыми к отправке на «Комсомольскую», и вышел в жилую зону на главной платформе.

Оказавшись здесь, сразу уперся в небольшие строительные леса, которых не было тут, когда я уходил. Ради этих конструкций даже разобрали несколько армейских палаток жильцов, занимающих всю центральную платформу.

— Полегче, полегче! — послышались выкрики наверху. — Не разбей!

Обошел леса, посмотрел на огромный свод некогда белоснежного потолка без каких-либо опор и понял, что тут происходит. На верхней площадке техники меняли лампу освещения. Что довольно удивительно, если учесть, что основной свет на станции включался только по праздникам ради экономии электричества.

— Вообще непонятно, нахрена сейчас это понадобилось делать, — озвучил мои вопросы один из техников, кажется, его звали Сергей. — На ночь глядя, к тому.

— А это чтобы лучше трещины на мраморе ночью было видно, — в шутку ответил второй, и оба рассмеялись.

— Вам бы лишь бы власть имущих во всех грехах обвинить, — возмутилась снизу пожилая Тамара Михайловна, чью палатку как раз пришлось разобрать. — У нас платформа самая лучшая во всем метро, на некоторых станциях даже ее раздолбали! И вообще, им лампу сказали поменять, а они языком чешут. Мне скоро внучку спать укладывать!

— А че ж вы, Тамара Михайловна, не взяли себе комнатушку в переходе, или вон, в трамвае на правых путях? Не пришлось бы каждый раз ничего разбирать.

— Эту палатку лично мой сын возводил после чумы, а ваши комнатушки вообще тесные, один жрет, другой срет!

В общем, жизнь на платформе даже под конец рабочего дня не думала замедляться. Подошел к своей палатке, бросив взгляд в сторону бара «Подъем», расположившегося на верхней площадке над станцией, за эскалаторами. Даже отсюда сразу заметил Леху Стервятника, сидящего на своем любимом месте за очередным чтивом. В общем-то у моего друга два увлечения: он либо пьет, либо читает, и оба этих занятия происходят за одним и тем же столиком бара.

А ведь если бы он не бросил карьеру сталкера… такой потенциал пропадает.

Я снял автомат, вошел в свою палатку и положил его в небольшой армейский шкафчик в дальнем углу. Верхнюю снарягу скинул в большую бельевую корзину дивана. Чуть позже ее предстоит почистить от радиации, впрочем, как и меня самого. Неплохо было бы сразу воспользоваться общим душем, но я прикинул, что с учетом того, что вылазка была максимально короткой, достаточно просто немного умыться.

Подошел к самодельному рукомойнику из пятилитровки, привел себя в порядок и посмотрел в зеркало.

Типичное лицо потрепанного жизнью вояки: суровый взгляд выцветших зеленых глаз, грубая щетина на квадратном подбородке, мелкие шрамы по всему лицу и проявляющаяся седина. Я будто бы реально прошел все горячие точки, и лично воевал во время Катастрофы, хотя в тот день был наивным двадцатилетним студентом Семеном. Настолько жизнь сталкера меняет. И это мне езе повезло. Ребята, с которыми я начинал, давно сгорели, все до единого. А я до сих пор жив и здоров. Может, именно поэтому меня считают легендой?

Посмотрел на пожелтевшую фотокарточку в углу зеркала, где я, за несколько лет до Катастрофы с беззаботным веселым лицом без всяких шрамов обнимаю красивую смуглую девушку с длинными темными волосами. Наташа. Эта фотография, единственное, что напоминает мне о моем прошлом. Я держу ее у зеркала, чтобы у меня оставалось хоть что-то светлое в душе, чего с каждым днем становится все меньше.

Что-то меня пробило на какую-то лирику. Это означает, что пора идти в бар. Вытер лицо полотенцем, затушил лампу и вышел из палатки.

* * *

— Кстати! — радостно сообщил Лёха, как только мы прикончили третью рюмку водки «Красная Жизнь» из свежих поставок от коммунистов. — Я тут такую книгу на днях прочитал забавную — «В поисках счастья». Нашёл её в одном из домов неподалёку.

— Что за книга такая?

— Да там приключения про искателя сокровищ где-то в Испании. Такая себе работка, на троечку. Какой-то писатель-самоучка начал писать, но так и не закончил. Но прочитал до конца, потому что там тоже героя звали Сэм, прикинь? — он от души хохотнул. — Прям история про тебя, если бы мир не рухнул.

— Да… Если бы мир не рухнул, мне прямо интересно, кем бы я был.

— Слушай! А вообще-то вопрос интересный. Знаешь же про теории параллельных миров?

— Не особо.

— Ну, короче, есть теория, что наша реальность — она не одна такая. Типа их много, тысячи, сотни тысяч, миллионы. И есть где-то точно такой же мир, как наш, но никакой Катастрофы в нём не было. И почти наверняка там ты какой-нибудь… Индиана Джонс! — он снова рассмеялся.

— Сложная тема. Но даже если такие штуки есть, мы с тобой никогда об этом не узнаем, — в этот момент меня посетило неожиданное осознание. — Погоди! Ты сказал, что нашёл книгу в доме неподалёку? Ты выходил, что ли, на поверхность?

— Та не-е, — отмахнулся Стервятник, съел кусок вяленого кротокрыса и начал разливать новую партию алкоголя. — Я эту книженцию откопал давно ещё, но как-то положил себе в тумбочку и забыл. А тут недавно прибраться решил и нашёл. Ну что, ещё по одной?

Я кивнул и взял стопку. Выпили, я быстро захватил сушёных грибов из тарелки. Они заходили мне лучше как закуска, чем кротокрыс — вообще не понимал, как Лёха его жрал. На вкус как черствая плесень. Да и на вид тоже.

Впрочем, Стервятник как раз-таки закусил мясом с удовольствием, а после спросил:

— Слушай, а как ты думаешь, кем бы я был в параллельной реальности?

Посмотрел на его овальное лицо с острыми скулами и немного впалыми щеками, глубоко посаженные глаза, высокий лоб и короткую стрижку.

— Ну-у-у… Я думаю, ты бы точно работал где-то в сфере высоких технологий. У тебя внешность прям соответствует интеллекту.

— Ого, думаешь, я бы был крутым айтишником? Или как это… Илон Маск, кажется?

— Ну почти, — ответил я, сдерживая улыбку. — Думаю, ты бы интернет подключал у местного оператора.

В этот момент мы с Лёхой вместе рассмеялись:

— Ой, да иди ты! — ответил он.

Вдруг со стороны барной стойки послышался дребезг посуды.

— Я тебе сказала: пошёл нахер отсюда! — послышался грозный женский выкрик.

Я обернулся на звук. У стойки разворачивалась целая сцена. Приличная делегация каких-то залётных маргиналов в составе пяти человек пристали к красивой девчонке лет тридцати, максимум тридцати пяти. Шпана медленно начала зажимать ее к дальней стене, а она, в свою очередь, выставила вперёд розочку разбитой бутылки, готовая к бою.

— Нихрена себе, — произнёс Лёха. — Это что, шпана с Вавилона, что ли?

— Видимо. Опять приехали за дизелем, а пытаются взять не то, что положено.

— Давно говорил Сократу, не нужно их пускать, — он положил на стол свой «кольт», с которым никогда не расставался. — Вмешаемся?

— Стой, я разберусь, посиди пока. А то ты уже палить готов.

Лёха улыбнулся, но послушался:

— Окей, герой, спаси свою принцессу!

— Да ну тебя… — отмахнулся и выкрикнул толпе отморозков: — Эй, дебилоиды, а не многовато ли вас на одну девицу?

В этот момент они почти синхронно обернулись:

— А тебя это ебать не должно, дядя, — ответил самый крупный.

Девчонка тем временем момента не теряла. Сделала рывок вперёд и прошлась розочкой по ноге самого ближайшего отморозка. Тот завопил от боли и свалился на землю. Второй противник понял, что что-то идёт не так, и попытался атаковать девушку, но она ловко перехватила его руку, заломила и нанесла удар кулаком в челюсть.

— Неплохо! — оценил я и пошёл на подмогу.

Амбал, заявивший, что мои дела их разборки не касаются, преградил путь к основной арене и мгновенно выхватил пистолет. Его медлительность сыграла против него — я выбил оружие резким движением и нанёс несколько точных ударов по голове. Но вместо того чтобы упасть, здоровяк лишь пошатнулся и тут же контратаковал. Его кулак врезался мне в лицо, отчего я пошатнулся. Он успел задать мне ещё пару сильных ударов, прежде чем я собрался с силами. С трудом фокусируя взгляд, я увернулся от следующего замаха, перехватил его руку и ударил локтем в нос. Затем прямым пинком в живот отправил его на ближайший столик, где он наконец обмяк.

Пока крепыш потерял ориентацию, я схватился за ножку стола и уработал сверху его товарища, который уже прижал девушку к полу, настойчиво пытаясь задушить. Этого хватило, чтобы он отпустил. Я помог моей новой знакомой подняться, но шум борьбы уже привлёк внимание. Вдалеке раздались крики и топот — кто-то наконец вызвал дружинников для наведения порядка.

Когда я увидел девушку вблизи, время словно замедлилось. Её лицо… Оно было безупречным. Мягкие, плавные черты — такие естественные и одновременно завораживающие. Глаза, глубокие, тёмные, смотрели прямо в меня, будто пытались прочесть все мои мысли. От них исходило тепло и необъяснимое спокойствие. Её длинные, тёмные волосы свободно спадали волнами, придавая всему образу лёгкую небрежность, которая только подчёркивала её естественность. А улыбка — лёгкий, едва заметный уголок губ — была далека от натянутости, казалась искренней и запоминающейся.

— Ты зачем мою добычу забрал? — она вернула меня в реальность. — Я уже почти всех уложила!

Я огляделся и понял, что остальные противники действительно раскиданы по всему бару в глубоком нокауте.

— Да? А мне казалось, что вон тот мудила едва тебя не задушил.

— Вообще-то это было тактическое отступление! И… Осторожно!

Она потянула меня в сторону и мы, не удержавшись, свалились в объятиях на стойку. Мимо того места, где я стоял пронесся уложенный мной крепыш с ножкой от стула. Видимо он попытался ударить меня сзади, но девушка вовремя заметила атаку, поэтому у него ничего не получилось.

Я посмотрел на прижатую красавицу, она на меня, и мы быстро отлипли друг от друга, приняв боевую стойку. Но тут прозвучал знакомый пистолетный выстрел, и противник рухнул на пол с дырой в голове.

— Лёха! — возмутился я, обернувшись на друга. — Ну твою ж медь, вот опять ты за своё! Я же просил тебя сидеть спокойно.

— Ничего, мир светлее без него станет, — безразлично отозвался Лёха.

— А кто теперь его отсюда выносить будет?

— Вынесу, не переживай! — Лёха с удивительной лёгкостью поднял тело, закинув его на плечо. — Не привыкать. А ты пока действуй, герой, — с этими словами он направился к выходу.

В этот момент до бара наконец-то добрались дружинники с автоматами. Как всегда вовремя. Походу, с самого «Научного Содружества» сюда ехали, не иначе. Один из них осмотрел разгромленный бар и тела:

— Что у вас тут происходит, Сэм? — спросил он, окинув нас подозрительным взглядом.

— Ничего страшного, — ответил я, стараясь говорить спокойно, — так, деловые переговоры с партнёрами из Вавилона.

Охранник покачал головой, явно не горя желанием углубляться в происходящее. К тому же он прекрасно понимал, что если эти отморозки получили по лицу, то скорее всего есть за что.

— Ладно. Эй, ребята, уберите этих отсюда, — скомандовал он своим подчинённым. — А ты, Сэм, в следующий раз лучше сразу вызывай нас. Давай без самодеятельности, окей?

— Без проблем, — спокойно ответил я, не желая поднимать тему о том, что с такой скоростью реакции бандюки бы давно успели слинять.

— Весело у вас тут, — усмехнулась девушка, протянув руку. — Колючка.

— Сэм. Выпьешь с нами?

— Угощаешь? — ехидно протянула она, не скрывая веселья.