Гоблин из стенного шкафа

Светлана Александровна Камушкова (2024)

Что вы знаете о шкафах? Ну мебель, да. Скрипит иногда. А что, если скрипит она совсем не просто так? Что, если за дверцей шкафа может скрываться нечто большее — ход в другой мир, с магией и превращениями? Не верите? Вот Дилан тоже не верил. Пока однажды не поспорил с братом и не заперся в шкафу, чтобы доказать: ничего там страшного нет. Вот только обратно он уже не вышел. Существа, живущие по ту сторону шкафа, решили, что вредный мальчишка идеально им подходит. Вопрос только, для чего, и как выбраться из ситуации? Как вернуться домой? Впереди приключения, о которых Дилан даже не мечтал.

Глава 16

Кассандра уехала на следующий день после обеда. Зато успела занести маленькому гоблину почти все книги, что были у нее в палате.

— Оставишь Маркусу, — объяснила она напоследок. — Мне все равно сюда возвращаться, тогда и заберу. Все будет хорошо, не скучай.

Она бережно обняла мальчика, смутив его и растрогав.

Отпускать Кассандру не хотелось, но у нее была своя жизнь, и Дилан лишь горестно вздохнул, когда за его знакомой закрылась дверь. Он думал, что дни теперь потянутся долго-долго, но на помощь внезапно пришла Джекки. Весело хихикая, она вбегала в его палату, отбирала книгу и тащила на улицу или просто бродить по клинике. Они занимали друг друга разговорами, пересказывали легенды своих миров.

Дилан вспомнил все сказки и истории, в которых герои носили бы имя Джек. И как оказалось, таковых он знал немало. Девочка от историй была в полном восторге, и в результате дни пролетали быстро и легко. Но и эта радость длилась недолго. За три дня до праздника приехали родные Джекки.

Дилан увидел их из окна сада: двое взрослых, девушка лет семнадцати и малышка лет пяти. Он видел, как его подруга бежала к ним через парк, как ее младшая сестра сорвалась навстречу, и как кружились девочки под снегопадом, радостные и счастливые. Джекки что-то долго говорила родным, видимо рассказывая о своих чувствах, раскаиваясь и прося прощения. Довольные улыбки, объятия и совместная прогулка по заснеженным тропинкам говорили о том, что в семье наступил долгожданный мир.

Мальчик был рад за них, но понимал: вот и Джекки уедет, а он тут останется вообще один. Маленький гоблин вернулся в палату, где устроился с книгой на кровати, но все больше отвлекался, пытаясь прощупать гипс и понять, зажила его рука или нет. Когда же снимут фиксацию? Когда отпустят домой?

Через час или чуть больше к нему в палату вошла Джекки. В верхней одежде, раскрасневшаяся и растрепанная, она прижалась к мальчику и сказала:

— Я очень-очень хочу, чтобы ты расколдовался и скорее вернулся к семье.

Второй раз за неделю смущенный и растроганный Дилан не придумал ничего умнее, чем сказать:

— Спасибо, я правда буду скучать.

Добрые слова и теплые пожелания помогли дотянуть до утра в хорошем настроении. А вот поскучать и потосковать ему просто не дали. Сразу после завтрака (в очередной раз променянного на сон) мальчика разбудила Сандра, та самая молоденькая медсестра, которая не злилась и не раздражалась по каждому поводу.

— Утро доброе, — она потрясла Дилана за плечо. — Я принесла хорошие вести. Маркус хочет снять фиксацию. Говорит, что самое время. Как раз успеешь руку разработать.

Маленький гоблин резко сел на кровати. На пол рухнула книга, в обнимку с которой он ночью уснул.

— Да не суетись, — Сандра хихикнула, удерживая его от попыток еще и резко встать на ноги. Слишком велик был риск потерять равновесие и растянуться на полу. — Маркус пять минут подождет, к тому же он с твоим хозяином болтает.

— Фернанд здесь? — Дилан не сразу сообразил, о ком говорит девушка.

— Ага, — медсестра уже была в дверях. — Смотри, по дороге до процедурного кабинета не упади. Обидно будет еще и ногу сломать.

Но, как ни старался маленький гоблин успокоиться, суетливость все равно брала верх. Ведь наконец-то его руку освободят. Да и опекун здесь, уже веселее. В результате к доктору в кабинет он практически бежал, хорошо и правда новых травм не заработал.

— О, ну вот очень вовремя, — Маркус первым заметил входящего в процедурный гоблина. Фернанд, удобно устроившийся на кушетке, махнул подопечному рукой. — Копыта свои покажи.

— Что? — Дилан растерянно замер в дверях.

Маркус вздохнул и кивнул на уже знакомый металлический стол в центре кабинета. На этот раз мальчика заставили просто сесть, правда, забраться вместе с ногами.

— Ну вот и почему у него копыта в таком состоянии? — Доктор одарил Фернанда суровым взглядом.

Только сейчас Дилан обратил внимание, что его копытца и правда далеки от идеала. Края сбились, покрылись мелкими трещинками, зазубринами. Цвет с черного сменился на матово-серый.

— Ну ладно пацан, — Маркус слишком сильно загремел ящиками с инструментами. — Он мало того, что не местный, так и вообще не обращал внимания. Но ты-то, взрослый, как вообще можно было не заметить?

— Ладно, признаю, моя вина, — волшебник поднял руки, словно говоря «сдаюсь, победили». — Завтра принесу защитное покрытие.

— Вот, а если бы я не заметил, то что? Довел до полного стирания? Ты думай хоть немного, это ж не лошадь, не подкуешь.

Фернанд хохотнул, Дилан нахмурился, а Маркус только вздохнул и глаза закатил.

— Ладно, — доктор протянул мальчику скатанный плотным рулетиком бинт. — Зубами зажми.

— Зачем? — мальчик опасливо принял «рулетик».

— Поверь, пригодится.

Дилан ничего не понял, но условие решил выполнить.

Маркус тем временем достал из кармана небольшой молоток и толстое шило. Аккуратно пробил отверстия по всей длине фиксирующего панциря, в каких-то задерживая металлическую иглу, расшатывая и кроша поверхность. Мужчина отложил инструменты и, подцепив пальцами две половинки панциря, развел их в стороны. Руку Дилана тут же прошила резкая боль, словно сотня иголок вонзилась в кожу. Мальчик дернулся и крепче прикусил бинт. Лишь через несколько секунд он перевел взгляд на руку, и от увиденного почувствовал приступ тошноты — внутри фиксирующего панциря жила своей жизнью белая паутина из мясистых нитей. Одним концом нити соединялись с губчатым материалом фиксатора, а вторым — с кожей гоблина. Маркус сорвал часть нитей, дав руке свободу, и сейчас они извивались, тянулись обратно с явным намерением снова прикрепиться к коже. Дилан вдруг понял, что вся эта колония неизвестного вида жила на нем почти две недели. Стало дурно.

— Не смотри, — Фернанд обхватил мальчика за плечи, развернул голову так, что Дилан невольно уткнулся носом в ткань рубашки мага. Зато хотя бы не видел месиво из белых нитей.

— Значит так, — сказал Маркус. — Снимать буду резко. Больно будет очень сильно, но недолго. Если что, разрешаю кричать.

И он одним резким, отработанным на многочисленных пациентах движением сорвал панцирь-фиксатор с руки гоблина. Сотни нитей оторвались от кожи, и боль прошила все тело, настолько резкая, что Дилан заорал во всю силу легких. Его окрик заглушила рубашка Фернанда.

— Мдам, — маг потер ухо. — Чуть не оглох.

— Что это за дрянь? — Дилан пришел в себя уже через пару минут. Опасливо косясь на панцирь и умирающие внутри нити, он поднимал и опускал руку, проверяя ее подвижность.

— Ну-ну, ты их не ругай, — Маркус сам взялся за проверку сросшихся костей. — Без них ты бы месяца два мучился с обычной фиксацией. А так, эти милахи помогли тебе переломы срастить, да и новая ключица прижилась. Они тебе кальций для костей дают, а в обмен подъедают старую кожу, пот… волосы.

Маленький гоблин понял, что правая рука полностью лишилась шерсти. Кожа оказалась темно-серой, с мелкими темными пятнышками, видимо аналогом веснушек. Ярче проступили шрамы от ожогов, и на плече белой змейкой — шрам от недавней операции.

— А они, это кто? — Мальчик так и не понял, что это были за нити. По поводу их полезности спорить было глупо.

— Разновидность серой плесени, — ответил за доктора Фернанд. — Той самой, с которой ты борешься у меня дома. Вот только эта паразитирует на живых организмах и без особых условий погибает. Зато врачи научились пользоваться. И удачно.

Дилан передернуло от омерзения, и захотелось быстрее залезть в ванну, смыть с себя даже намеки на эту гадость, пусть и полезную.

— Выпишу после праздника, — Маркус завершил осмотр и помог пациенту спуститься на пол. — Срослось все хорошо, только все равно правой рукой тяжести еще месяц не носить, не драться, на руку не падать. Все ясно?

Дилан кивнул и поспешил побыстрее вернуться в палату, к теплой воде и мылу, в компании которых он отмокал почти час. Фернанд за это время успел куда-то уйти и вернуться, а заодно принести довольно увесистую жестяную банку с черной тягучей субстанцией.

— Будем приводить в порядок твои копыта, — сказал он подопечному.

Защитную ваксу на копыта пришлось наносить кусочками бинтов. Дилан пыхтел, но старался распределить ее равномерно. Тем более что застывала субстанция быстро, и давала прочное покрытие, похожее на матовое стекло. Смотрелось оно довольно красиво, придавало копытам ухоженный вид, так что гоблин остался доволен.

Жизнь явно вошла в белую полосу. Рука была в порядке, небольшие ограничения мальчика не смущали, тем более пока он оставался в больнице. Фернанд, разобравшийся с делами, теперь приходил каждый день. Она даже принес настольную игру, чем-то напоминающую шахматы: две команды из шестнадцати фигур поднимались вверх по объемному лабиринту из дорожек и тропинок, при этом активно мешая друг другу. И хотя в первый день Дилан запутался настолько, что бросил партию и, сопя от обиды, еще час смотрел в окно, но уже на следующие сутки с азартом гонял свои фигуры по полю, с явным намереньем хотя бы раз обыграть мага.

Так в приятной суете он и сам не заметил, как наступил Белый Праздник.

Больницу украсили лентами и цветами. Венки и растительные композиции расставили по всему коридору и в каждой палате. Эта красота завораживала, и маленький гоблин даже жалел, что не видит, как украшен в эти дни город. А еще он жалел, что не может приготовить подарок Фернанду. Маг сделал для него слишком много хорошего, чтобы совесть так просто замолчала.

Ко дню праздника из больницы выписались почти все пациенты. Остались только одиночки, которым было в принципе все равно, где праздновать, а в клинике хотя бы компания. Ну и дежурные врачи, включая Маркуса, его помощников и Сандру.

Дилан был уверен, что этот день он проведет в компании с книгой, но ничего подобного. Праздник стартовал, как только стемнело. Воздух за окнами дрожал от взрывов петард, шутих и далеких, но безумно красивых фейерверков. Дилан прилип к окну, рассматривая расцветающие в воздухе фигуры, и не заметил, как в палату вошли.

— С праздником, что ли, — Фернанд рухнул на кровать, изрядно напугав подопечного.

— И тебя, — маленький гоблин перевел дыхание и с явным сожалением отвлекся от красоты за окном.

— Насмотришься еще, — маг потрепал мальчика по голове. — Вся ночь впереди. Протяни руку.

Дилан выполнил просьбу, и алхимик вложил в его ладонь небольшую бутылочку из прозрачного стекла с молочной жидкостью внутри.

— Что это?

— Попытка номер раз, — волшебник хитро улыбнулся. — Я же обещал, что попробую вернуть тебе прежний облик. Правда, очень долго думал, как. И вот Маркус напомнил про наговоренную воду. Не уверен, что получится сразу, но пробовать надо.

Глаза Дилана расширились от восхищения и радости. Дрожащими от волнения пальцами он вытащил из бутылочки пробку и одним махом проглотил содержимое. Почти минуту он прислушивался к себе, рассматривал свои руки, но они, так и остались когтистыми лапками. В душе начало разрастаться разочарование, но мальчик быстро заткнул его куда подальше. Никто не обещал, что будет легко.

— Мдам, — Фернанд устало вздохнул. — Извини… не вышло.

— Плевать, — Дилан поставил бутылочку на подоконник и улыбнулся магу. — Спасибо, что пробуешь. Это уже надежда. А я вот даже подарок не приготовил.

Мужчина довольно хмыкнул:

— Ты сам мне как подарочек. И вообще, пошли лучше праздновать. Маркус зовет к общему столу.

Насколько Дилан привык к своему не самому лучшему положению в мире, но сегодняшний вечер менял даже отношение людей к нему — мелкому гоблину. Ни оставшиеся пациенты, ни медперсонал клиники, никто ни слова не сказал, когда Фернанд привел своего подопечного на ужин и усадил рядом с собой. Сегодня или действовали особенные правила, или атмосфера праздника так влияла на людей. Ужинали в столовой, составив столы в круг, так что все невесть откуда взявшиеся блюда можно было легко брать в любых количествах.

Все гости праздника шутили и смеялись. Сандра носилась от одного человека к другому, повязывая на руки белые ленты. Дилану, весело хихикая, она повязала по ленточке на каждый рог. Мальчик смущался, но постепенно проникался настроением, смеясь шуткам и пробуя разные вкусности.

Пару раз он выходил в сад, смотрел на всполохи за окном. Небо расцветало красками, цветы и животные рождались из искр и вспышек света. В какой-то момент радость сменилась тяжелой давящей тоской, и мальчик, забившись в угол, скрытый от всего мира шторкой из декоративных лиан, разревелся, вспоминая маму и брата. Там Фернанд его и нашел, всхлипывающего и дрожащего. Маг не стал ничего говорить, просто сел рядом, обняв за плечи.

Маленький гоблин и не заметил, как уснул. Вырвался из сна он уже в своей палате, укрытый одеялом. За окнами было светло, и, судя по шуму за стенкой, давно был день. Немного подумав, Дилан отправился искать опекуна, резонно решив, что не стал бы он уезжать домой.

Фернанд нашелся в процедурной, спящий на кушетке. Судя по запаху алкоголя, праздновали они вчера крепко.

— Не буди лихо, — рядом с Диланом материализовался Маркус, не менее сонный, в мятых рубашке и штанах. — Давно он так бурно не отмечал. По всей видимости, проспит до вечера, или вообще до утра.

Оглядев гоблина, доктор устало вздохнул и добавил:

— Завтра выпишу. Вместе домой вернетесь.