Записки корректора

Светлана Чернавская

Записки корректора газеты небольшого сибирского города. Редакционная кухня. Курьёзные, забавные случаи, интересные типажи, подборка ошибок, ляпов…

Кто ленив, тот и сонлив

…Проводила я Надежду в отпуск. Отдыхаем мы почти два месяца: Север же, вредность в типографии… Без нее мне тяжко, приходится выполнять двойную работу — читать «с пальцем»…

Как это, спросите? Кладешь перед собой полосу, рядом — оригинал, то есть статью, отпечатанную на машинке. Ставишь указательный палец левой руки на строчку в статье, правой руки — на строчку в оригинале, и вперед: прочитал предложение на полосе — сравнил с текстом в оригинале и так далее. Туда-сюда, туда-сюда… К концу дня в глазах звездочки, в голове туман, а во всем организме — разброд и шатание. На время отпуска одного из корректоров обычно приглашают кого-то на временную работу, «запасника», одному вычитывать полосы в таком режиме по силам максимум две недели, если дольше — страдает качество, а про наши страдания уж молчу…

…В этот раз просто беда — никак не находится временный корректор. Из создавшегося положения спустя две недели руководство вышло таким образом — откомандировали мне на подчитку фотографа. Фотограф Виталий Тараканов свою фамилию носит гордо, утверждая, что она старинного дворянского рода. Правда, никто не проверял, а на память приходит исключительно княжна Тараканова. Но она вроде самозванка была… Ну да ладно… Он высок ростом, представителен, всегда хорошо одет, нет, не выбрит — носит бороду. Борода похожа на чеховскую, аккуратная и ухоженная. Виталий — просто мистер Интеллигентность. И цену себе знает — прежде чем ответить на какой-либо вопрос, делает очень глубокомысленное лицо и театральную паузу.

Со своей камерой он на ты, холит ее пуще своей бороды, и снимки получаются выразительные, четкие, в типографию сдает вовремя. Есть только одно но — подписи под фотографии от него не дождешься. Ровно в 13.00 Виталий уходит на обед, а потом… исчезает. Долгое время это оставалось загадкой: в столовую идут вчетвером (по количеству мест за столиком), возвращаются потом все вместе…

Ответсек ищет его по всей редакции, из коридора слышатся диалоги:

— Тараканова не видели?

— Заходил.

— Тараканова не видели?

— Вышел, видишь, очки на столе оставил.

Короче говоря, создан эффект присутствия, но кабинет закрыт, типография и отдел корректуры ждут-пождут подписи. Напрасно. Часа через полтора фотокор появляется ниоткуда и начинает мерить длинными ногами длинный коридор, с задумчивым видом сочиняя несчастные две, а то и одну строчку. Мешать ему в подобный момент не рекомендуется. Ждем… Один раз по недосмотру так и выпустили газету без подписи под фотографией. Но машинистка Люсьена разгадала-таки тайну выпадения из реальности Тараканова. Оказывается, у него в личном расписании во второй половине дня — послеобеденный сон. Садится в кресло в своей каморке-фотолаборатории и почивает себе: ноги — на стуле, руки скрещены на груди. Это вездесущая Люся разглядела через его окно, запрыгнув на завалинку и уцепившись за подоконник.

А тут фотограф временно оказался не у дел: в типографии поломалось оборудование для изготовления клише, с которого потом печатают картинку, и камера пылилась в углу. Газета без фотографий — как человек без глаз, но какое-то время выходила в таком виде… И стал Виталий моим помощником. С утра он собран и серьезен: подчитывает очень старательно и внимательно. Подчитывать — означает следить по оригиналу за текстом, который я бубню вслух по полосе. Тараканов иногда сухо делает отрывистые замечания по поводу стилистики, наставительным тоном указывает на «ошибки», как ему кажется, в общем, деловит и значителен. И так ровно до 13.00. Дальше вы знаете. А мне обедать некогда — самый разгар работы. Матюгальник не умолкает. В типографии график сдачи полос никто под меня подстраивать не будет, так что приходится работать с удвоенной скоростью. Когда на свет Божий предстает посвежевший Тараканов, первая читка уже сделана, вторую я ему доверить не могу. И он с чувством выполненного долга начинает мерить шагами тишину в коридоре. И отказаться от такого помощника невозможно — он друг заместителя главного редактора Ксении Майской…

Но наконец-то выходит на связь Вика — отличный грамотный корректор, палочка-выручалочка, правда, ее хватает только на две недели. Печальный случай, но «запасник» страдает таким же недугом, как Арбузников… Чувствую себя рядом с ней, как уж на сковородке: знаю, что она алкоголичка, она знает, что я знаю, но я делаю вид, что не знаю, а она — что не знает, что я знаю. Ей тяжко, делает вид, что нет, я чувствую, что это не так, и мне самой тяжко, как будто страдаю я сама. И еще жалко Викторию: хороший человек, добрый, умный. Грамотный! Две недели она выдерживает, а мои мозги немного отдыхают и перестают кипеть.

Тяжело даются отпуска газетным корректорам! Слава Богу — отдохнувшая Надежда выходит. Загоревшая на даче и с мамиными булочками!

***

Процесс изготовления картинок для газеты в те времена, конечно, когда век цифровых технологий еще не наступил, — дело непростое и долгое. Таракановские фотки в типографии переснимали, чтобы получились негативы на металлической пластинке. Делали это через растр — специальную сеточку, чтобы снимок состоял из мелких точек. Потом пластинку чем-то смазывали, замачивали в кислоте, промывали, высушивали, нарезали… На выходе имели клише — рифленое изображение на металле в зеркальном отображении. Антонида «тискала» полосы с фотографиями в последнюю очередь, когда подготовят, да и забивать типографской краской их шершавую поверхность не рекомендовалось.

Однажды клише задерживались, так как Тараканов поздно сдал фотографии, потому что снимал серьезное мероприятие, закончившееся поздно, — вручение наград учителям по итогам года вторым секретарем горкома партии, чиновниками из роно, облоно… Подписали полосу с «дырками», потому что Юрий Васильевич куда-то торопился и время по графику поджимало. Внимательно рассмотрев еще непросохшие клише, сверив с подписью: справа мужик, слева бабы — на картинке, соответственно, наоборот, с чистой совестью отдали полосы в печать…

Кто уж там в типографии перепутал клише, я не знаю: отдали какое-то старое в печатный цех или печатник не то приклеил, но номер этот потом вспоминали долго. На первой полосе красовалась фотография из подсобного хозяйства. Доярки там в платочках, упитанные пестрые коровы. И ниже подпись: «Торжественное вручение наград вторым секретарем горкома партии отличникам народного образования»…

P.S. Этот случай был еще до меня, но про него долго вспоминали и в редакции, и в типографии, и в городе.

***

Сегодня его главная мечта — передать свой опыт молодому поколению и обучить других совей оригинальной технике.

***

Переодеться и оставить лишние вещи можно в помещении спортивного клуба.

***

Ну а более искушенные спортсмены отправились покорять новые вершины.

***

Панталоны были актуальны в 1940-е и 1950-е. Они шились из тончайшего шелка и предназначались для выхода в свет.

***

…землю обымал белый свет.

***

Это была зарытая организация, требовался пропуск.