Подмарка

Светлана Чернавская (2024)

Окунитесь вместе с автором в солнечный мир детства. Луга, речка, бабушка, коза Зюлька, пес Жулик… И деревня, которой больше нет…

Мои луга

После того, как мы позвали весну, она наступала стремительно: каждое утро я бегала на луг за садом проверять, что за ночь изменилось: вот мать-и-мачеха распушила своих желтых цыплят, вот гусиный лук усеялся звездочками на тонких стебельках. А вдоль ручья, под ракитами, подернувшимися светло-зеленой дымкой молодых листочков, прятались мои заветные местечки, где росли белые пролески, всего несколько штук. Я туда пробиралась еще по снежной каше: полюбоваться на коричневато-зеленые проростки, торчащие, как птичьи клювики, они ведь так стремительно растут, пробившись сквозь прошлогоднюю листву и остатки снега, что надо успеть застать все фазы до появления нежных бубенчиков. Когда цветочки раскроются — такая радость в душе, оттого что весна пришла, и хочется, чтоб подольше цвели и длилась эта юная пора!

Позже пойдут медуницы, куриная слепота, баранчики (примулы). Трава на лугу щетинится просто на глазах! В этом сезоне обычно дуют ветры, бабушка утверждала — это чтобы листья на деревьях поскорее распукнулись, то есть распустились. (Думаю, все-таки, чтоб пыльцу переносить — ничего в природе просто так не происходит!) В бездонном синем небе звенел жаворонок, которого мы пригласили, он мог распевать долго-долго, зависая на одном месте, будто привязанный за ниточку. Я старалась все объять и все запомнить: и пушистые варежки на вербах, и первую веточку распускающейся черемухи, и первую трель соловья. Соловьев Тёня ругала плохими словами: они ей спать не давали. При впадении ручья в Чернавку их селилась целая колония, они по ночам устраивали концерты, а их старались перекричать лягушки. Я-то спала крепко…

Конец ознакомительного фрагмента.