Замуж до утра

Теона Рэй (2024)

Отец привел домой молодую любовницу и выгнал меня на улицу. В отчаянии я вышла замуж за незнакомца, чтобы спасти его от позора и заработать самой. Я хотела помочь мужчине, наутро развестись, забрать деньги и уехать куда-нибудь подальше. Но все пошло не так для нас обоих. Теперь нам предстоит довериться друг другу, чтобы вместе найти выход из западни, в которой мы оказались в ту злополучную ночь.

ГЛАВА 6

В заведении помимо клубов вонючего дыма в воздухе витал кислый запах содержимого желудков гостей. Из угла доносился пьяный храп, за столом у окна тощая женщина противным голосом пела “Странники на болоте”, а едва державшийся на ногах музыкант пытался играть на лютне.

Я жалась к Ригану, наплевав на приличия. Сальные взгляды мужиков, топящих свои печали в глиняных кружках с мутным пойлом, пугали больше, нежели то, что обо мне подумает мой ненастоящий муж. Решит, что я развязная — так и быть, но, чувствуя тепло его тела, мне было куда спокойнее.

За стойкой нас встретил хозяин богадельни — пусть это была и не она, но назвать едальню по-другому у меня язык не поворачивался.

— Доброго дня, — кивнул Риган мужику, чье лицо трудно было разглядеть под капюшоном шерстяной накидки. — Мы ищем лошадь или того, кто смог бы отвезти нас в Лондон.

— В Лондон? — голос его был хриплым, прокуренным. — Почтовая карета отправилась сегодня утром. Следующая поедет через неделю.

— Может быть, вы скажете, где найти кого-то еще, кто мог бы поехать, ну, скажем… сегодня?

— Эллиот. Он часто мотается в Лондон к дочери, и как раз сегодня собирался к ней.

— Отлично! — Риган повеселел. — Где нам его найти?

— Да черт его знает, — хмыкнул мужик. — Ко мне он уже давно не заходил.

Разочарованные, мы покинули едальню. На нашу “обувь” внимания никто не обращал, и я стала чувствовать себя увереннее. В конце концов, я хотя бы выгляжу прилично, не так, как многие. Бедняков полно, нищих и бездомных еще больше. Уж им точно не до того, чтобы обсуждать, кто и как одет.

— Эллиот, значит, — хмурился Риган. — Поспрашиваем у людей, может, кто его и знает.

Этим мы и занялись. Обошли всю улицу, приставая к прохожим. Многие будто не слышали нашего вопроса, клянчили деньги и еду. Мне было жаль их, безусловно, потому, что прямо сейчас я их отлично понимала — мой желудок сворачивался в узел от голода, а горло пересохло от жажды. Но надеяться на то, что мы найдем хоть какую-то еду, не приходилось. Разве что поймать крысу, да и тех уже давно съели. Я слышала, что крыс едят, но сама никогда не пробовала. Правда, думаю, у меня не хватило бы силы духа положить в рот жареную тушку грызуна.

К горлу подступила тошнота, при мысли о крысином мясе на обед.

— Эллиот? — переспросил упитанный мужичок в вполне добротном костюме. — Вон там он живет. Дом с заколоченным окном видите? Идите туда.

Я нашла взглядом дом, о котором говорил незнакомец. С целой крышей, не гнилым крыльцом. А этот Эллиот зажиточный, похоже.

Эллиот оказался дома. Нашей с Риганом радости не было предела, когда он сказал, что в дорогу выдвинется с приходом темноты. Мол, сейчас у него еще дела, но в ночь точно поедет.

Риган потряс руку дрожащему от старости мужчине. Эллиот был худеньким, низкого роста, с копной седых волос на голове. Зря я назвала его зажиточным — прохудившиеся штаны мужичка штопать уже не было смысла, они состояли сплошь из разноцветных заплаток. Но у него была лошадь и даже телега. А что еще нужно для счастья?

— Что нам делать до ночи? — жалобно спросила я у Ригана, когда мы вновь оказались на улице. Пока говорили с Эллиотом, я успела погреться у печи, но лучше бы этого не делала — выйдя на холод, мне стало еще хуже.

— Для начала — найдем обувь и что-нибудь из еды.

— А вы забавный, — усмехнулась я. — Посмотрите вокруг: из еды здесь только люди. У вас есть с собой деньги?

— Нет.

— Вот и у меня нет. Впрочем, у меня их и в Лондоне не было. А мы можем выписать чек?

— Вы видите у меня чековую книжку? — тяжело вздохнул Риган. — Аманда, мне правда жаль, что вы во все это вляпались. Я привычен к сложным условиям, не раз ходил в походы без минимального набора для комфортного проживания. Но вам придется быть сильной, понимаете? Плачущую и стонущую девицу я, увы, не смогу долго водить за собой.

— Разве я плачу?!

— Но вы обещали разреветься, разве не так?

— Вот еще! — фыркнула я недовольно. — Я передумала!

— Вы молодец, — улыбнулся мужчина. — Другая на вашем месте уже давно закатила бы истерику.

— А я — не другая!

— И этим вы мне нравитесь.

Мои щеки вспыхнули от смущения. Риган этого не заметил, так как уже направился в сторону сарая, в котором мы очнулись. Я надеялась, что мы вернемся в него, закутаемся… да во что-нибудь, раз покрывала больше нет, — дождемся ночи и уедем в Лондон. А там я заберу в банке деньги, сниму комнату в самом роскошном отеле города, закажу на ужин раков, копченого сыра и вина. И пусть я не пью, но после того, что пережила, обязательно начну.

Риган свернул в арку между домов. Ветер здесь был сильнее — срывал сухие ветки с деревьев и трепал мое платье с такой силой, что мне приходилось держать юбку руками, чтобы ткань не опутывала ноги. Волосы, вчера собранные в прическу, теперь лежали на моей голове вороньим гнездом. Шпильки растерялись еще ночью, а атласная лента слетела только что и улетела с порывом ветра в неизвестном направлении.

Я проводила ее грустным взглядом, собрала локоны и засунула их под ворот платья.

— Вам лучше подождать меня снаружи, — задумчиво попросил Риган.

— Я не останусь здесь одна, мне страшно!

— Там, — мужчина кивнул на покосившуюся дверь и зияющий за ней черный проход, — будет страшнее.

— Я не из пугливых, — буркнула я, не сразу осознав, что противоречу своим же, ранее сказанным, словам.

Я первая вошла в дом и тут же пожалела, что не послушалась мужа. Трупное зловоние сбивало с ног. Я зажала нос пальцами, но дышать ртом тоже было неприятно.

Риган хладнокровно разул недавно умершего мужчину. Его полуразложившийся труп был спрятан в чудом уцелевшем деревянном шкафу, но выпал из него, и так мы обнаружили несчастного.

— Сапоги могут быть заражены, — заметила я гнусавым голосом. — Мы ведь не знаем, чем болел этот человек.

— Ничем, думаю. Его убили, — Риган указал мне на дыру в голове трупа.

Я сдалась. Желудок был пуст, но все равно очистился еще больше, и с головокружением я прислонилась к стене, чтобы мысленно поплакать над своей судьбой. Папа-папа… ну как ты мог так со мной поступить?!

Разуть еще и умершую женщину труда не составило. И вот в случае с ней я совсем не была уверены, что не подхвачу какую-нибудь заразу. Но Риган заверил меня, что могу не волноваться насчет этого, и я почему-то поверила ему. Ну а разве у меня был выбор? Мизинец на правой ноге я почти не чувствовала, кажется, он замерз настолько, что вот-вот рассыпется в труху.

Трупы не лежали штабелями, но все равно нет-нет, да попадались нам. Нищие не могли позволить себе похоронить друга или родственника и ждали, когда соберут денег, чтобы заказать хоть простенький гроб.

Я, конечно, переживала, что разутых нами людей обнаружат, но… давайте будем честны: живым обувь куда более необходима, чем мертвым.

— Прости нас, Господь, — со вздохом я подняла глаза к небу. — Нам, правда, очень-очень нужны эти сапожки.

Мне достались стоптанные туфли. Не теплые, неудобные, но с твердой подошвой, и теперь я не рисковала поранить ступни об осколки или ржавый гвоздь.

— Мы не вернемся в то здание, — сказал Риган, осматривая улицу. — Укроемся в одной из пустующих комнат, разведем костер и погреемся, прежде чем отправиться на поиски еды. Вы голодны?

— Вам правда нужен ответ на этот вопрос? — спросила я ошеломленно. Ответом Ригану стало громкое урчание моего живота.

Я залилась краской. Мама всегда говорила мне, что мужчина не должен слышать таких звуков. Но еще она говорила, что я не должна смотреть мужчинам в глаза дольше трех секунд, показывать им оголенные части тела и, уж тем более, спать с ними в одной постели.

Я нарушила все ее заповеди, так какая теперь разница, что можно, а что нельзя?

— Я голодна и очень сильно. Но потреплю. Мне гораздо более холодно, чем вам, и это мучает меня сильнее голода.

Риган нашел для нас укромное место. Комната с заколоченными окнами, каменным полом — что само по себе было чудом. В нее мы принесли тряпки, щепки и ветки — ради последних пришлось испортить одно деревце.

Оставалось найти огонь.

— Я схожу один, ладно? — Риган виновато посмотрел на меня. Стянул с себя жилет и протянул его мне: — Не абы что, но, может, согреет хоть немного.

Я отказываться не стала. Надела жилет на платье, удручающе окинула взглядом туфли и порадовалась, что в комнате нет зеркал и я не могу видеть со стороны, в кого превратилась дочка богатого владельца корабельных верфей всего за одну ночь.

Риган ушел, и я перестала дышать, чтобы не привлекать ничье внимание. В доме, где мы обосновались, жил кто-то еще: я слышала болезненные стоны и ругань. Встречаться с нищими незнакомцами, способными убить за одежду, было не лучшим приключением.

Впрочем, может быть, нищие никого не убивают. Но когда пять лет назад я спасала Бранду, она умирала под забором, избитая бедняками за кусок хлеба. Хлеб тот Бранда честно заработала.

Честно. Сейчас это слово никак не ассоциировалось у меня с бывшей подругой.

В коридоре раздались шаги, направляющиеся в сторону нашего с Риганом убежища. Тяжелые, медленные. Кто-то волочил свои ноги, с трудом передвигая ими, и громко, протяжно дышал. Запах алкоголя я почувствовала почти сразу — трезвое прошлое позволяло мне за милю чуять вонь спирта.

Я вжалась в стену, бесшумно отползла в противоположный угол и замерла.