Забыть тебя невозможно

Тори Майрон (2022)

Она: Парень моей лучшей подруги — мерзавец, каких ещё поискать. Я нарадоваться не могла, когда он навсегда покинул город. Увы, его «навсегда» продлилось всего три года. Алекс снова здесь. И он совсем не изменился. Такой же красивый, уверенный, неповторимый и… насквозь гнилой. Он: Я вернулся в родной город с надеждой попытаться вновь обрести интерес к жизни, но даже подумать не мог, что он сам меня найдёт в виде дерзкой и вредной девчонки. С первой же встречи она умудрилась вызвать во мне ярое желание поиграть с ней. А она, в свою очередь, никак не может забыть мои мерзкие поступки в прошлом и мечтает как можно скорее избавиться от меня. Данный факт лишь сильнее подогревает мой интерес, ведь эта вредина не осознает один важный момент… Я не тот парень, за которого она меня принимает.

Глава 4

Веро́ника

Новость о том, что Алекс Уокер не такой уж уникальный, мягко говоря, повергла меня в шок. Особенно, когда мне удалось выяснить, что неизвестно откуда появившийся Мэтт является не его близнецом, а погодком.

Поразительно! Они же как две капли воды! Вообще не отличить. Бывает же такое.

А вот как так могло произойти, что за все время общения с Уокером и его друзьями мы с Ланой не узнали, что у него есть младший брат, — для меня загадка.

Это как же так получилось-то? В уме не укладывается. Алекс ни разу не упоминал его имя в компании, ни разу не рассказывал о совместных историях с братом, а когда мы приходили к нему домой на вечеринки, Мэтта мы никогда там не встречали.

Благодаря настырности мне быстренько удалось вытрясти немного информации из одного друга Алекса об этом таинственном товарище.

Оказывается, после первого курса он перешел на заочное обучение и уехал вместе с родителями в Германию, а после третьего курса Мэттью и вовсе взял академический отпуск на целый год. Причину этого, к сожалению, друг Уокера отказался мне говорить или же действительно не знал ее. А с самим Алексом я и не думала связываться, даже несмотря на сильное желание узнать о Мэтте все до единого факта.

И я обязательно все узнаю. Иначе я буду не я. Но почему он уехал и, что более важно, — что на самом деле представляет собой этот, на первый взгляд, спокойный кадр, я стану вычислять далеко не из праздного любопытства, и уж тем более не из личного интереса, а ради Аланы, которая чуть ли не круглосуточно проводит время с Уокером-младшим с первого дня его появления.

Мы с подругой уже целый месяц практически не видимся. Редкие короткие диалоги в универе, во время которых она без умолку трещит о «бесподобном» Мэтте, я не считаю за встречи.

Алана вновь позабыла обо всем остальном мире. И вновь сделала это из-за Уокера, совершенно не думая о последствиях.

И неважно, что он — не Алекс. Мне вполне хватает того, что Мэтт его родной брат, чтобы не доверять ему. А еще он меня несказанно бесит. Не знаю почему. Со мной такое впервые. Обычно я к людям отношусь дружелюбно до тех пор, пока те не доказывают, что они того не заслуживают. Но с Мэттом все иначе. Он с первого взгляда не понравился мне, даже когда ошарашил заявлением, что он не тот, за кого я его приняла вначале. И чем дольше я вижу их с Ланой вместе, тем больше возрастает моя неприязнь к нему.

На прошлой неделе, когда подруга пришла с ним за ручку на вечеринку одного из наших общих друзей, меня аж передернуло. А каждый раз, когда Алана приводила его в нашу компанию в универе, я тут же быстренько ретировалась.

Меня раздражало одно лишь его присутствие, с его вечным спокойствием или, скорее, откровенным пофигизмом по отношению ко всему, что его окружает. В том числе и к Алане.

Она то и дело летает вокруг него как воробушек, трогает, обнимает, щебечет постоянно о чем-то своем, а он лишь молчаливо слушает и изредка кивает в ответ. А Лана как будто не замечает его равнодушия! Ее глазки лихорадочно блестят при взгляде на него, а о своем французе Доминике она, похоже, уже и думать забыла.

Как, впрочем, и обо мне!

Немыслимо просто!

— Что такого ужасного тебе сделал этот блинчик, Рони? — насмешливый голос мамы вырывает меня из неприятных размышлений.

Смотрю в тарелку, а там, благодаря моим неосознанным стараниям, румяный блин превратился в нечто, похожее на кашу.

— С тобой все в порядке? — интересуется она, скидывая новую порцию блинов в глубокую пиалу.

— Да, все хорошо.

— Что-то незаметно. С учебой какие-то проблемы?

— Нет.

— С Райаном?

— Тоже нет.

И я не вру.

К счастью, за этот месяц мы с ним практически не пересекались. А когда ему удавалось меня поймать в университете, я каждый раз максимально быстро сворачивала нашу беседу.

— Тогда дело в Алане? — не прекращает допытываться мама. — Она давно к нам не заглядывала. Вы с ней поссорились, что ли?

— Как можно поссориться с той, кого практически не видишь? — бурчу я и делаю глоток кофе. Есть что-то вконец расхотелось.

— И кто на этот раз занимает все ее мысли? — со смешком уточняет мама, в то время как мне совсем не до смеха.

— Уокер.

— Что? Опять он объявился?

— Нет. Не он. А его брат.

— Я не знала, что у него есть брат.

— Об этом, похоже, никто не знал. Но он есть. И Лана опять летает на седьмом небе от счастья и ни на секунду не может от него отлипнуть.

— И почему ты злишься? Разве ты не должна порадоваться за подругу?

— А чему тут радоваться? Все непременно закончится бедой. С Уокерами по-другому быть не может.

— С каких это пор ты так предвзято относишься к человеку, которого совсем не знаешь?

Я хмурюсь, сама до конца не понимая, почему так негативно воспринимаю их с Мэттом отношения, даже несмотря на то, что пока он ничего плохого ей не сделал.

— Может, ты просто ревнуешь? — Мама выдвигает абсолютно нелепый домысел, заставляя меня усмехнуться.

— Кого? Мэтта к Алане? Не говори ерунды. Мне нет до него никакого дела.

— Вообще-то, я имела в виду наоборот, но, судя по твоей реакции, твой вариант больше похож на правду.

— Чушь! — протестую я. — Мне просто не хочется, чтобы Лана влюбилась по уши в копию Алекса, а потом вновь страдала.

— То, что у нее был печальный опыт с Алексом, не значит, что с его братом все повторится.

— Знаю, но просто… — я заминаюсь, не находя верных слов, чтобы объяснить маме свои опасения насчет этого странного парня.

И, к счастью, долго думать не приходится. Внезапный звонок, доносящийся из парадного холла, прерывает наш разговор, и я спешу отправиться к входной двери.

— Привет, привет! — здоровается Алана, входя внутрь, и тут же сковывает меня в объятия.

— Я уже не ожидала тебя увидеть сегодня, — сдавленно проговариваю я.

— Чего это? Я же обещала прийти на фирменные блинчики Саманты, — заявляет она таким тоном, будто всегда сдерживает обещания.

Последние три наши встречи Лана отменяла, а об одной и вовсе забыла, заставив меня два часа бессмысленно прождать ее в нашем любимом ресторане, при этом не удосужившись ответить ни на один мой звонок.

Как выяснилось на следующий день, она не слышала вибрации, потому что была слишком занята. И опять Мэттом.

— Привет, Саманта! — Лана подходит к маме и целует в щеку.

— Привет, дорогая. Давно ты к нам не заглядывала.

— Прости, времени не было. Начало учебного года выдалось загруженным.

Я незаметно от Ланы закатываю глаза.

Ох, если бы это учеба занимала все ее время.

— М-м-м… Какая вкуснотища, — подруга наклоняется к пиале с панкейками и вдыхает. — От одного запаха слюнки до пола. Я умираю от голода.

— Тогда садись, налетай на блины и рассказывай, почему светишься как лучик, — интересуется мама и бросает на меня короткий насмешливый взгляд, в ответ получая отчаянное: «Ну зачем ты задала этот вопрос? Смерти моей хочешь?».

А она реально может наступить — с первой же секунды, как Лана начинает рассказывать о своем возлюбленном, мне повеситься хочется. Я слышала все это уже неоднократно. В печенках у меня уже сидит этот Мэтт.

— А ты чего такая хмурая? — спустя минут двадцать Лана наконец обращается ко мне.

— Не выспалась, — бурчу я и, не желая проявлять перед ней недовольство, начинаю копаться в своей сумке.

— Точно дело только в этом? Ты в последнее время постоянно не в духе.

— Я же сказала: не выспалась, — повторяю более резко, за что получаю укоризненный взор от мамы и спешу исправиться: — Все нормально, Лан. Просто немного устала за этот месяц. После первой неудачной лекции Урсула мне спуску не дает. Каждый раз задает дополнительные задания.

Не глядя на подругу, перебираю вещи в сумке и внезапно натыкаюсь на подарок Стива.

— Кстати, это тебе. Все забывала отдать, — протягиваю продолговатую коробочку Лане.

— Подарочек? — широко улыбается она. — А по какому поводу?

— Ни по какому. И он не от меня.

— А от кого?

— От Стива.

— Это еще кто такой?

— Парень, которому ты нравишься. Он очень стеснительный, поэтому попросил передать его через меня.

— Как мило, — усмехается Алана и, вместо того чтобы открыть подарок, забрасывает его в сумочку.

— Ты даже не посмотришь, что там?

— А зачем? Мне не нужны никакие поклонники и подарки от них. У меня есть Мэтт, — с улыбкой от уха до уха выдает подруга.

У меня аж челюсть сводит от раздражения, а язык так и зудит высказать Алане все, что я думаю о ее помешательстве на парне, которого она совершенно не знает.

Да только все мои возмущения остаются при мне. Ланин айфон начинает звенеть, и она незамедлительно отвечает на вызов.

Мгновение — и лицо девушки начинает сиять ярче бриллиантового ожерелья на ее шее, а голос наполняется радостью.

Всю следующую минуту я стараюсь не слушать ее воодушевленную беседу, переполненную милыми словечками, иначе меня точно стошнит.

— Ты уже готова, Рони? — спрашивает Лана, закончив разговор.

— К чему?

— Как к чему? К универу. Мэтт с минуты на минуту за нами заедет.

Что?! Только этого мне не хватало.

— Я думала, мы поедем вдвоем, — цежу я, на сей раз даже не пытаясь скрыть недовольства.

— А в чем проблема?

— В том, что ты и дня не можешь провести без Уокера! Когда мы с тобой в последний раз нормально общались? Можешь припомнить?

— Ты чего взъелась? Мы и при нем можем спокойно общаться. У меня от Мэтти секретов нет. Я ему все рассказываю.

— А я не собираюсь этого делать! Я его не знаю. Он мне никто.

— А для меня он — все! — пылко выпаливает Алана.

— В этом и вся проблема.

— Да что с тобой такое, Рони?

— Это с тобой что такое, раз ты добровольно и так быстро опять прыгаешь в то же болото?

— Мэтт никакое не болото. Он полная противоположность Алекса.

— Но это не гарантия того, что он лучше, чем Алекс.

— Я знаю, что лучше.

— Откуда? Ты с ним всего месяц знакома!

— И этого более чем достаточно, чтобы понять, какой он хороший. И ты бы тоже это поняла, если бы познакомилась с ним ближе.

— Спасибо, но я не горю желанием знакомиться с ним ближе. А то, боюсь, ты потом опять будешь обвинять меня в том, чего я не делала, — в сердцах затрагиваю наш с ней давний конфликт, который практически расстроил нашу дружбу.

— Девочки, не ссорьтесь, пожалуйста, — миролюбивым тоном встревает мама. — Ни один парень этого не стоит.

Я фыркаю. Будто я сама не в курсе. Я ни за что не забывала бы о Лане из-за какого-то мужчины. И уж тем более не верила бы ему больше, чем самой близкой подруге, с которой мы почти как сестры.

Но что сейчас, что три года назад Лана часто забывала обо мне, а когда застукала нас с Алексом в одной постели, с легкостью поверила изменщику и лжецу, а не мне.

— Значит, ты с нами не поедешь? — уточняет Лана, с недовольством глядя на меня.

— Нет. Сама доберусь, — твердо отвечаю я.

— Что ж… Ладно. Как хочешь. Если не можешь за меня порадоваться и принять моего парня — дело твое. Уговаривать и ни в чем убеждать тебя не буду, — с обидой произносит она и встает со стула.

Благодарит маму за завтрак, а после, не сказав больше ни слова, уходит, заставляя меня в очередной раз почувствовать себя виноватой.

В этом вся Алана. Она всегда так делает.

Да только в чем я-то виновата? В том, что хочу хоть немного побыть с подругой наедине? Или в том, что хочу уберечь ее от новой ошибки, к которой она несется сломя голову, надев на глаза розовые очки?

Наверное, по мнению Аланы, я виновата и в том, и в другом. Но раз так, то я умываю руки. В прошлый раз я поддерживала ее и день изо дня наблюдала за страданиями подруги, но в этот раз я отказываюсь на это смотреть. Пусть делает, что пожелает.

Я предупредила. Причем неоднократно. Она, как всегда, не послушала. Поэтому если еще один Уокер обидит ее — Лана сама будет в этом виновата.

Мне же нужно начать больше думать о себе и своем будущем. Моя задача — закончить университет с максимально хорошими результатами, тем самым повысив шансы получить штатное место в газетном издательстве «Spring Times». А сделать это я смогу, только если перестану переживать за Алану и полностью сконцентрируюсь на учебе.

Чтобы избавиться от ненужных мыслей и неприятного осадка после нашего разговора, я решаю не вызывать такси, а прогуляться несколько кварталов до университета пешком.

Проследив в окно за тем, как Лана садится к своему парню в машину и они тут же срываются с места, я прощаюсь с мамой, надеваю поверх кремового платья тканевое пальто и выхожу на улицу, где буквально через пять минут жалею о выборе слишком легкой одежды.

Если вчера светило солнышко, то сегодня все небо затянуто грозовыми тучами, а ветер не то что гнетущие мысли из головы выметает, а меня едва с ног не сносит.

Осень пришла по расписанию. С октября в Спрингфилде всегда начинается дождливая серая пора. Но ничего. Я не сахарная. Не растаю. К тому же я надеюсь, что успею добраться до универа раньше, чем на меня повалит дождь.

Однако увы и ах! Надежда моя рушится за две улицы до заветного здания, когда вдруг громыхает раскатистый гром, что будто отдает команду резкому шквалу ливня ниспасть с небес мне на голову.

Шикарно!

В кои-то веки уложила с утра волосы, и на тебе! И минуты не проходит, как влага уничтожает весь прикорневой объем и легкие волны, а тонкое пальто насквозь промокает вместе с платьем. Боюсь даже представить, что дождь сотворил с косметикой на лице.

Должно быть, теперь я похожа на облезлую крысу, отчего мое и без того скверное настроение падает ниже плинтуса. А за ним в следующий миг падаю и я. В прямом смысле этого слова — не заметив из-за лужи трещину в тротуаре, я подвернула ногу и завалилась прямо на мокрый асфальт.

Острая боль пронзает лодыжку, мелкие камушки неприятно вдавливаются в ладони. Я непроизвольно скулю и выпускаю порцию ругательств. И особенно грязные слова из моего рта начинают вылетать, когда ни один из бегущих по своим делам прохожих не помогает мне встать. Ни сразу после падения, ни в течение следующих минут, пока я сижу на тротуаре, пытаясь справиться с болью, а мимо проезжающие машины окатывают меня грязной водой из луж.

В прекрасном обществе мы живем, ничего не скажешь. Вывод отсюда один — надеяться можно только на себя. Что я и делаю: прикусив губу, лишь бы не расплакаться, превозмогаю дискомфорт в щиколотке и медленно встаю на ноги.

Оглядываю себя и с досадой выдыхаю. Теперь мое светлое пальто не просто мокрое, оно еще и заляпано серыми разводами. И я не уверена, что мне удастся их вывести. А это Prada, вообще-то. Причем мое любимое! А еще ладони жжет и нога болит. У меня едва ступить на нее получается. Но я все равно иду дальше. Медленно. Хромая. Проклиная весь белый свет и практически не видя улицы перед собой из-за мощного ливня.

Даже когда я наконец добираюсь до университета, лучше мое состояние не становится. Капли стремительным потоком стекают по лицу, мокрая одежда и волосы неприятно прилипают к коже. А времени, чтобы забежать в туалет и привести себя в порядок, как назло, уже нет. Первая пара начнется с минуты на минуту.

Я направляюсь прямиком на лекцию, по пути стягивая с себя грязное пальто, чтобы не привлекать внимание народа к своему безобразному виду.

Слава богу, грязь на платье не попала, что не может не радовать. А промокнуть может каждый. Уверена, я не одна, кто вышел сегодня из дома без зонта. Этим я точно никого не удивлю.

Однако стоит мне войти в аудиторию, как десятки глаз устремляются к моей персоне. Причем все осматривают меня с таким удивлением, будто я не мокрая явилась на лекцию, а голая. Не меньше.

Когда в глазах девушек я постепенно начинаю замечать осуждение, а в глазах той самой сплетницы и множества парней — нечто, похожее на восторг, я понимаю, что мои предположения оказываются не так далеки от истины.

Опускаю взор вниз и лишь сейчас замечаю, что промокшее платье стало, мать его, прозрачным. Настолько, что студенты, сидящие на первых рядах, без труда могут разглядеть даже узоры на моем нижнем белье и соски, заостренные от холода. Бюстгальтер же на мне без чашек, тканевый, облепляющий грудь как вторая кожа.

Господи! Какой кошмар!

Мое тело как на ладони перед всей аудиторией, что глазеет на меня не переставая. Застывший лектор смотрит на меня не менее изумленным взором, отчего мне хочется провалиться сквозь землю.

Я никогда не комплексовала из-за своей фигуры, ведь занятия спортом — мои лучшие друзья. Но сейчас, после столь отвратительного утра и еще более отвратительной дороги до универа, под прицелом десятков глаз я ощущаю себя вконец ничтожной, растерянной и выбитой из колеи.

Горло сдавливает от неловкости, глаза вновь начинает щипать. Мне хочется сбежать как можно дальше от всех ехидных смешков и пошлых комментариев, то и дело раздающихся в аудитории.

Но я не буду этого делать! Позорно сбегать — это не про меня. Как бы отвратительно я себя ни чувствовала в данную минуту.

Мокрая ткань платья заставляет мелко дрожать и неприятно липнет к коже, но это ерунда. Изнури меня сковывает еще более промозглый холод. И он усиливается, когда я резко прижимаю грязное пальто к груди, чтобы спрятать наготу от айфона суки Синтии, что решила запечатлеть мой конфуз на камеру.

Собираюсь крикнуть ей, что она пожалеет, если посмеет сделать хоть один снимок, но даже рта не успею открыть. Низкий мужской голос за моей спиной делает это раньше.

— Убрала телефон! Живо! — бросает спокойно, но твердо, с еле проскальзывающими нотками злости внезапно появившийся за моей спиной Уокер.

И его слова опадают мне на плечи вместе с кожаной курткой, в которой я тут же утопаю. Как буквально, так и образно. Она настолько велика мне, что прикрывает не только верх, но и голую задницу. А потрясающий мужской запах, сохранившийся на ткани, окатывает меня горячей волной, будто прошибая током все конечности.

От неожиданности у меня даже подкашиваются колени. И если бы сильные руки не обхватили меня за талию и не прижали намертво к себе, я непременно свалилась бы на пол, подарив всем еще один повод посмеяться надо мной во весь голос.

— Ты меня услышала? — повторяет Уокер еще более злобно.

И вот уж не знаю, каким именно взглядом он сверлит мерзкую сплетницу, но та мгновенно тушуется и убирает телефон.

— Все в порядке, Верόника? — шепчет он прямо возле уха, слегка царапая щеку щетиной.

А я не могу ничего ответить. Со мной совсем не все в порядке, черт побери!

От его голоса и прикосновений гурьба мурашек усыпает каждый миллиметр кожи, а сердце срывается на скоростной спринт, выбивая из головы все слова и мысли.

И самое ужасное — мне какого-то черта всей душой хочется откинуть голову на его горячую твердую грудь, чтобы в полной мере ощутить исходящую от Мэтта поддержку. Лишь только множество устремленных на нас глаз удерживают меня от этого необъяснимого и неприемлемого порыва.

Не нужна мне никакая поддержка! Так же, как и его защита и помощь. Только не от него. Не от парня моей лучшей подруги, которому я абсолютно не доверяю, да еще и на дух его не переношу.

Я слегка встряхиваю головой и прихожу в себя от секундного наваждения. А затем разворачиваюсь к Уокеру передом и резко отрываю его руки от себя.

— Я бы и без тебя спокойно справилась, — вполголоса проговариваю я так, чтобы меня расслышал только Мэтт.

И уже в следующий миг сжимаюсь не меньше, чем Синтия несколько секунд назад, впервые видя вечно равнодушного Уокера таким злым и раздраженным.

Его темные глаза мечут молнии, скулы еще больше заострились от гнева, а когда он спускает взгляд с моего лица к груди и ниже, мне и вовсе начинает казаться, будто он вот-вот меня ударит.

Но Уокер этого не делает. А только молча сверлит меня негодующим взглядом. Совсем недолго. Буквально несколько секунд, во время которых я ощущаю себя провинившимся ребенком.

А после он хватает меня за локоть и в приказном тоне выдает:

— Идем.