Догоню. Влюблю. Женюсь

Ульяна Романова (2024)

— Ты меня обокрала. Дважды! — Я… — Молчи! — грозно перебил я. Ни капли страха у чертовки! Не девчонка — огонь! — На чем я остановился? Вспомнил… Обокрала, поцеловала, нахамила… — Так и быть, целовать больше не буду! — А вот это ты ошиблась, малая. Будешь. — С чего бы? — С того, что я на тебе женюсь, девочка! Сердце ты у меня украла, чертовка зеленоглазая. И это хуже всего… Она ворвалась в мою жизнь внезапно. Зеленоглазая девчонка вдвое младше меня. Красивая до одурения. Двинула мне крышу, мозг в бублик завернула и каждую встречу умудрялась слинять прямо из рук. Только вот не с тем связалась, малышка. Потому что я найду. И женюсь! Только бы догнать… БОЛЬШАЯ РАЗНИЦА В ВОЗРАСТЕ У ГЕРОЕВ!

Глава 9

Лукерья

Барсов нахально оккупировал мою крохотную кухню.

Он бухнул на стол коробку с тортом, покосился на Грома, у которого случилось бурное слюноотделение при виде вкусняшки, и осмотрелся в поисках ножа.

Понял, что от меня толку нет, потер подбородок, выдвинул верхний ящик тумбы и удовлетворенно кивнул.

Взял нож, распаковал торт, отрезал огромный кусок, нашел полотенчико, переложил угощение для Грома на него и положил на пол со словами:

— Ешь, мохнатый! Луша?

— Я не буду! — открестилась я.

— Чем займемся? Будем мыть окна? — Барсов только что не облизнулся от удовольствия, а я вздрогнула.

— Вы давеча в таверне с элем переборщили, Барсов? — все-таки уточнила я.

— Эль не пью, от него, знаешь ли, голова с утра болит, — улыбнулся он.

Снова осмотрелся и указал подбородком на стул:

— Можно?

— Усаживайтесь понеудобнее, Барсов, — согласилась я, продолжая гадать, какая нелегкая его ко мне принесла.

— Твое гостеприимство умиляет, — признался он, величественно восседая на хлипком табурете.

Знала бы, что придет — подпилила бы ножки!

Мы сидели под аккомпанемент чавканья Грома и смотрели друг на друга. Барсов выглядел бы почти сокрушительно, если бы я рассматривала его непредвзято. Суровый в фас и в профиль, высокий восточный мужчина. Между смоляными бровями залегла складка, но мне нравилось думать, что это признаки надвигающейся старости. Черные бесстыжие глаза нахально рассматривали нахохленную и недовольную меня, сидящую на табуретке — сестре-близняшке той, что занял своей персоной Барсов.

Широкие, мощные плечи были плотно обтянутые белой футболкой, а живот…

– — Кажется, кому-то пора завязывать с бургерами и тортами.

— развеселилась я.

— Я уже, — широко улыбнулся он и сверкнул глазами, — два дня на правильном питании.

— Питание не поможет, это ваше эго вас изнутри распирает, потому что им с самолюбием уже мало места, — отрезала я.

— Абрикосик-джан, у тебя яд сладким сиропом по губам стекает, — умилился он.

— Вы зачем пришли, Изюм Багратович? — скрестила я руки на груди. — Буржуйские будни наскучили?

— Устал я, персик мой, утомился от дел буржуйских, холопы, опять же, все нервы вымотали, племянник, прохиндей, вечно на барскую голову неприятностей добавляет.

— А сюда зачем? Думаете, тут вам все почести боярские окажут и хлебом-солью встретят?

— Нет, абрикосик мой, к народу ближе побыть хочу. К земле, опять же, — веселился он.

— К земле — это правильно, — согласилась я, — я слышала, что чем ближе старость, тем сильнее к земле тянет.

— Сколько мне, по-твоему, лет? — азартно уточнил Барсов.

— Не знаю, но попробую прикинуть на глаз. Морщины в наличии есть, фигура поплыла немного, себя вы мните то барином, то буржуем, значит, вам либо чуть больше ста, либо деменция не за горами.

— Мне сорок два, абрикосик.

— Да-а-а-а? — скептически протянула я. — Не выглядите.

— Я уже понял, маленькая, — засмеялся он.

Может, это от удара по голове? Иначе с чего бы человеку так веселиться?

— Ну что, — он хлопнул ладонями по коленям, — тащи мыло…

–… и веревку? — с надеждой уточнила я.

— Тазик и тряпку, будем окна мыть.

— Вы серьезно? — напряглась я.

В моей голове еще не уложилась мысль, что Барсов на моей кухне обитает, а он собрался мыть окна? Мне?!

Может, Барсов меня все-таки убил, и я попала в ад, где черти в его образе приходят ко мне по утрам?

— У нас уговор, абрикосик: мы проводим вместе день и делаем то, что ты обычно делаешь, — напомнил он. — Что потом? Пересадим кактусы?

— Лучше перезахороним бывшего, — кивнула я. — Такой он, знаете, гад был, что все время с утра по выходным приходил, вот и пришлось его во дворе закопать.

— Да не вопрос, абрикосик-джан. И бывшего, и будущего, всех перезахороним. Хочешь, ритуальное агентство тебе подарю, развернешься!

От последнего предложения я подавилась воздухом и закашлялась. Не каждый день мне предлагают в подарок ритуальные агентства!

Конец ознакомительного фрагмента.