Заточённый тишиной

Хатти Фикс (2024)

Жизнь Лиама изменилась после его похорон. Желание прикрыть мафиозную группировку, в которой он состоит, является для него вопросом жизни и смерти. Но сможет ли он? Пока молодому парню подкидывают новое задание, связанное со стервой в школе и дочерью главаря другой группировки, он пытается разрушить мафиозный мир изнутри, не разрушив при этом себя.

Мы связаны кровью

— Кентин? Ты что здесь делаешь? — удивленно спросил Лиам.

— Зашёл в магазин после школы. Мама попросила кое-что купить для пирога. А ты что здесь забыл? — одноклассник поднял пакет с покупками, будто подтверждая свои слова.

— Да ничего особенного. Я уже собирался уходить.

— Если ты уже здесь, пошли ко мне в гости, — предложил Кентин, приглашая друга следовать за ним к тому самому бежевому домику. — Тем более мама готовит пирог. Ты, наверное, не пробовал ничего вкуснее.

Войти в дом? Столкнуться лицом к лицу с этими людьми? Эта мысль казалась Лиаму совершенно немыслимой, как прыжок в бездну. Парень посмотрел на Кена, который уверенно шагал вперёд, и, сделав глубокий вдох, поддался притяжению, исходящему из глубин его сознания. Это было не просто столкновение с прошлым, а шанс понять, кем он стал и, возможно, найти утешение в воспоминаниях о том, что когда-то было близко.

Когда Кентин подошёл к двери и распахнул её, ступив внутрь, Лиам остался стоять на пороге. Он не смел пересечь его, словно эта черта делила два мира — старый и новый.

— Входи, — произнёс Кен, окидывая друга внимательным взглядом. — Мам, у нас сегодня гости!

— И кто же? — спросила она, выглядывая из кухни.

— Итан. Наш новичок. Я рассказывал, что он помогает мне с заданиями.

Когда Лиам наконец решился переступить порог, его взгляд встретился с глазами матери Кена. В этот миг время для юноши словно остановилось.

«Такие же голубые», — мелькнуло в голове парня.

В её взгляде он уловил отражение прошедших лет, упущенные моменты и те чувства, от которых старался избавиться. Она оставалась такой же, как он её запомнил: доброй и заботливой, но с лёгкой тенью печали на лице, которая говорила о том, что многое изменилось с того момента.

— Здравствуйте, — тихо произнёс Лиам, стараясь скрыть эмоции за обыденным приветствием. Его сердце бешено колотилось в груди, словно он оказался в плену прошлых воспоминаний, трусливо прячась от того, что когда-то было ему дорого.

— Кентин, ты всё купил, как я просила? — спросила женщина, внимательно рассматривая пакет.

— Да, мам, я всё купил! — с гордостью ответил парень, протянув пакет. — Это для твоего пирога.

— Замечательно! — её голос прозвучал с такой теплотой, что Лиам не смог сдержать улыбку. Она подошла ближе, забрала покупки и нежно поцеловала Кентина в макушку.

— Ну, мам! Не при пацанах, пожалуйста! — смущённо отозвался Кен, комично проводя рукой по своим волосам, как будто пытаясь что-то смахнуть.

Лиам, стоя немного в стороне, почувствовал, как к горлу подступил комок. Когда в последний раз его нежно целовали в макушку? Когда кто-то говорил ему, что он молодец? Не за то, что справился со сложной задачей, рискуя жизнью, а просто за то, что принёс домой пакет с продуктами?

Парень медленно обвёл взглядом коридор, усыпанный семейными фотографиями. На большинстве снимков красовались Кентин, мама и папа, словно живые олицетворения счастья. Но на одном из них был мальчик, который не имел ничего общего с Кеном. Он был таким же светлым, как его родители, с голубыми глазами, унаследованными от матери. В этом взгляде была своя история, полная вопросов, на которые Лиам ещё не нашёл ответов. Может, именно этот мальчик и был потерянной частью его самого, к которой так тянулось сердце, мечтая о том, чтобы снова ощутить ту безмятежность и тепло, которое дарили когда-то.

— Кто это? — спросил Лиам, указывая на ту самую фотографию.

— А? — Кентин перевёл взгляд на фотографию, слегка нахмурившись. — Это их первый сын. Или, если точнее, мой сводный брат. Он пропал 12 лет назад. Говорят, его похитили.

— И… Он так и не вернулся?

— Нет, — коротко ответил Кен. — Меня взяли из приюта только потому, что он исчез. Но я не жалею. Там было гораздо хуже, чем здесь.

Лиам замолчал, внимательно рассматривая фотографию. На ней маленький мальчик сидел на руках родителей и широко улыбался, будто в его мире не существовало ничего, кроме счастья. Они все выглядели такими… беззаботными.

«Ты здесь не для того, чтобы копаться в прошлом», — строго напомнил себе парень. Но сердце, как всегда, не слушалось его. Старые фотографии, смех, доносящийся из кухни, даже запах приготовленной еды — всё это пробуждало воспоминания, которые он так старался забыть. Он сжал кулаки, пытаясь сосредоточиться на настоящем, но прошлое, словно тень, не отпускало.

Кентин, с горящими глазами и оживлённой жестикуляцией, делился с матерью подробностями своих школьных приключений, стараясь не упустить ни одной детали. Его слова лились потоком, словно он боялся, что время ускользнёт раньше, чем он успеет всё рассказать. Лиам, напротив, стоял в стороне, погружённый в свои размышления. Его внимание притягивали звуки, наполнявшие дом: мягкий звон кастрюль на кухне, шелест занавесок от лёгкого ветерка и тёплый, уютный аромат свежей выпечки, который, казалось, окутывал всё вокруг, создавая атмосферу домашнего тепла и уюта.

— Итан, ты присоединишься к нам? — вдруг раздался голос Кентина. — Мы собираемся посмотреть новый фильм. Ты ведь любишь кино, да?

— Да, конечно, — ответил Лиам. — Я присоединюсь.

— Отлично! — воскликнул Кен, хлопая одноклассника по плечу. — Ты точно не пожалеешь. Этот фильм — просто бомба!

Только Кентин и Лиам хотели направиться в гостиную, как из кухни выглянула мама.

— Кентин, помоги мне с начинкой.

— Сейчас, мам! — отозвался он и обернулся к Лиаму. — Подожди меня в гостиной, ладно? Я быстро справлюсь.

Лиам кивнул, но, вместо того чтобы немедленно направиться в гостиную, он остановился и взглянул на фотографию. В груди росло желание задать ещё один вопрос, но слова, как камни, застряли в горле. Вместо этого он неторопливо двинулся к комнате в конце коридора, стараясь изгнать навязчивые мысли, которые душили его, как мрачные тучи, застилающие свет.

Гостиная была уютной и светлой, с мягким диваном, на котором уже лежали пледы и подушки. На столе стояла ваза с цветами, а на полке аккуратно расставлены книги и сувениры. Лиам сел на край дивана, чувствуя себя немного не в своей тарелке. Он привык к одиночеству, к тишине, к тому, что его окружало лишь то, что он мог контролировать. А здесь всё было иначе — здесь было тепло, шумно и… как-то по-особенному живо.

Из кухни доносились голоса Кентина и его мамы, смех и звуки готовки. Лиам закрыл глаза, пытаясь представить, каково это — быть частью такой семьи. Но вместо этого перед его внутренним взором всплывали другие картины: холодные стены, пустые коридоры, тишина, которая давила на грудь. Он резко открыл глаза, словно пытаясь отогнать эти воспоминания.

— Вот, держи, — произнёс Кентин, осторожно проходя в гостиную с двумя чашками горячего шоколада. — Мама сказала, что это поможет согреться.

Лиам взял чашку и, кивнув с благодарностью, сделал глоток.

— Спасибо.

— Не за что, — улыбнулся Кентин, опускаясь рядом на диван. Он внимательно посмотрел на Лиама, заметив, как тот слегка сжал чашку в руках. — Ты выглядишь немного… задумчивым. Всё в порядке?

Лиам колебался. Он хотел сказать, что всё в порядке, что это просто усталость, но что-то внутри него сопротивлялось. Парень посмотрел на Кентина и вдруг почувствовал, что не может солгать. Не сейчас. Не ему.

— Просто… — начал он, медленно подбирая слова. — Просто странно быть здесь. Всё это… так не похоже на то, к чему я привык.

— Ты говоришь о семье? Или просто… о доме? — спросил Кентин, делая паузу, чтобы подчеркнуть разницу.

— И о том, и о другом, — признался Лиам. — У меня никогда не было ничего подобного.

— Я понимаю. Когда меня впервые привезли сюда, я тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Но со временем привык. Мама и папа… они делают всё, чтобы я чувствовал себя как дома. Хотя, конечно, я понимаю, что это не то же самое, будь я их родным сыном.

— Ты никогда не думал о том, что было бы, если бы он вернулся?

Кентин на мгновение задумался, а затем пожал плечами.

— Иногда. Но я не знаю, что изменилось бы. Он был их сыном, кровью. А я… просто ребёнок, которого взяли, чтобы заполнить пустоту. Это не значит, что они меня не любят. Просто… это другая любовь.

Лиам почувствовал, как в груди сжалось что-то тяжёлое, словно невидимая рука сдавила сердце. Он хотел сказать что-то утешительное, но не мог найти подходящих слов. Вместо этого он просто молча смотрел на Кентина, чувствуя, как разговор задел что-то глубокое и личное в нём самом.

— Я уверен, что они счастливы, что ты здесь, — наконец проговорил Лиам, стараясь заставить себя звучать увереннее. — Ты делаешь их жизнь лучше.

Кентин слегка улыбнулся.

— Спасибо. Я надеюсь, что это так.

Они сидели в тишине, наслаждаясь горячим шоколадом, пока из кухни не донёсся голос матери Кентина.

–Мальчики, пирог готов! Идите сюда, пока он горячий!

Кентин мгновенно вскочил на ноги, и его лицо озарила широкая улыбка.

— Пошли! Ты же не хочешь пропустить мамин пирог, правда?

Лиам кивнул, медленно поднимаясь. Он почувствовал, как его сердце снова забилось, но на этот раз не от тревоги, а от чего-то нового. Может, это была надежда? Или, возможно, он начал понимать, что такое настоящий дом?