Заточённый тишиной

Хатти Фикс (2024)

Жизнь Лиама изменилась после его похорон. Желание прикрыть мафиозную группировку, в которой он состоит, является для него вопросом жизни и смерти. Но сможет ли он? Пока молодому парню подкидывают новое задание, связанное со стервой в школе и дочерью главаря другой группировки, он пытается разрушить мафиозный мир изнутри, не разрушив при этом себя.

Отец

— Мы опоздали на тридцать минут, — произнёс Лиам, когда автомобиль остановился. На протяжении всего пути он пытался заставить водителя поговорить с ним, но тот упорно молчал, не смея проронить ни слова.

Мужчина вышел и, распахнув дверь, произнёс:

— Выходите.

Лиам послушно выбрался из автомобиля, чувствуя, как холодный ветер, словно невидимые цепи, обнимает его. Его взгляд метался от одной детали особняка к другой — кованые ограды, ухоженные садики, колючие кусты — каждая мелочь словно указывала на неизбежность встречи, к которой он не был готов.

— Может, хотя бы снимете наручники? — с надеждой в голосе спросил он, но на его просьбу никто не ответил.

Лиам на мгновение замер, собирая мысли в кучу, прежде чем сделать шаг вперёд. Его сердце ритмично отбивало такт, сливаясь с гулом шагов по мощёным дорожкам. А в сознании всплывали моменты, когда душу терзали вопросы «А что если…».

Он продолжал свой путь вперёд, будто каждый новый шаг принадлежал кому-то другому. Парень чувствовал, как холод проникает в тело, заставляя нервничать. Огромные двери особняка, украшенные резьбой, казались ему воротами в другой мир — мир, где его ожидали не только вопросы, но и ответы, которые он так боялся услышать.

Когда, наконец, дверь открылась и они вошли внутрь, резкий запах воска и свежезаваренного чая ударил в нос. Внутреннее убранство было роскошным, но лишённым какой-либо теплоты. Каждая деталь — от тяжёлых занавесок до позолоченных рамок — словно шептала о том, что в этом месте, не зная глубины доброты и человечности, правит холодный, расчётливый разум.

Он огляделся, чувствуя себя не в своей тарелке: величественная лестница с красной ковровой дорожкой вела на второй этаж, а массивные картины с изображениями незнакомых людей внимательно наблюдали за ним с высоких стен. Каждый взгляд, казалось, давил на него, вызывая желание сбежать.

— Пройдите в зал, — холодно произнёс водитель, который словно материализовался из ниоткуда, и указал на дверь в конце коридора. Лиам послушно кивнул.

Собрав всю смелость, он направился в указанную сторону. Его движения напоминали бег по канату на высоте — малейшая ошибка могла стоить ему жизни. На мгновение он остановился, сделав глубокий вдох, силясь прогнать нарастающее чувство тревоги. Закрыв глаза, он попытался вспомнить о том, что скрывалось за этими стенами: о своих страхах, о причинах, по которым он оказался здесь.

Когда он открыл глаза, перед ним предстали величественные двери зала, которые с тихим скрипом открылись, приглашая войти. В помещении находилось несколько человек, увлечённо беседующих между собой. На фоне этих мерцающих разговоров Лиама привлекла фигура в углу: высокая, статная, с жёсткими чертами лица и с пристальным взглядом, который, казалось, способен пронзить самую душу.

Парень взглянул на мужчину рядом с собой, но тот как будто уже не обращал на него никакого внимания. Мальчишка почувствовал, как собственная решимость начинает таять.

— Вы опоздали, — произнёс человек, стоявший в углу. Его голос звучал низко и ровно, подобно спокойному морю, пробуждающемуся от глубокого сна.

— Да. Произошло некоторое… — тут же начал оправдываться водитель.

Фигура в костюме, которую Лиам знал как своего отца, прервала монолог мужчины одним лёгким движением руки. Его взгляд был направлен на парня, и, казалось, он уже и так знал все ответы. Шагнув ближе, он грубо схватил его за запястья и потянул вверх.

— Ты опять? — Отец внимательно рассматривал его руки, скованные наручниками, — Что мне сделать, чтобы ты начал слушаться?

Лиам почувствовал, как по его спине пробежал холодок. Ни на секунду не ослабляя хватки, отец продолжал изучать его голубые глаза.

— Отпустить меня, — твёрдо произнёс парень, стараясь сделать так, чтобы его голос не дрожал. Он знал, что его слова будут восприняты как вызов, но он больше не хотел прятаться за маской послушного сына.

— Что ты сказал?

Лиам стиснул зубы.

— Я сказал, чтобы ты отпустил меня.

Никогда ранее он не смел перечить этому человеку.

Отец скривил губы в презрительной усмешке, словно не веря своим ушам. Лиам почувствовал, как рука мужчины всё сильнее сжимает его запястье. Парень знал, что гнев у его отца в крови, но чем больше он пытался вырваться, тем крепче его держали.

— Ты думаешь, что можешь делать всё, что захочешь? — Отец наклонился ближе, его голос стал тихим, но каждое слово пронзало Лиама как нож. — Ты моя ответственность, и я не позволю, чтобы ты уничтожил всё, что я строил.

Юноша замер, а мысли забили в голове как молот. Да, он был частью этой жизни, но какую цену за это приходилось платить? Его свобода? Его надежда? Капризы взрослых людей превратили его в марионетку. Почему он должен играть ту роль, которая ему не нравилась, подчиняясь тем, кто совершенно не понимал его?

— Я не буду больше играть в твои игры. Отпусти меня.

— Отпустить? — Мужчина выпрямился. — Хорошо.

Неожиданный резкий жест — и парень оказался на полу.

— Я не могу позволить тебе продолжать так себя вести, — произнёс отец, подзывая кого-то из группы. — Отведите его в комнату. Пускай подумает о своём поведении.

Лиам почувствовал, как его сердце забилось с удвоенной силой, когда несколько сильных рук, словно обвивающие цепи, схватили его подмышки и подняли с пола. Он попытался вырваться, но безуспешно.

Его отец, стоя неподалёку, выглядел совершенно спокойным, как будто только что принял решение, которое не подлежит обсуждению. Парень знал, что его чувства не вызывают у него ни малейшего интереса. Он был просто инструментом — вещью, которую можно было использовать и выбросить, когда он перестанет приносить пользу.

— Подумай о своём поведении, — произнёс отец ещё раз, словно это было нечто меньшее, чем приговор. — Ты должен понять, что у тебя нет выбора.

Когда Лиама вывели в другую комнату, он почувствовал, как его сердце наполнилось яростью. Эта комната была знакома ему — она была полна теней и заброшенных игрушек, которые когда-то принадлежали ему. Она стала своего рода тюрьмой, где он проводил часы, размышляя о жизни, которая выпала на его долю. Как будто он был заключён в клетке, созданной собственным отцом.

— Вам ничего не поможет, — произнёс он вслух, обращаясь к пустоте комнаты.

Комната встретила его немым молчанием, и Лиам почувствовал, как внутри него поднимается волна отчаяния. Он обошёл пространство взглядом, стараясь запомнить каждый угол, каждую деталь, которую он так долго игнорировал. Здесь было всё: старые игрушки, заброшенные рисунки, даже мелкие воспоминания о том, как он смеялся в беззаботные дни. Но сейчас эта комната выглядела как тюрьма, и тени за стенами напоминали о том, что его свобода, похоже, стала лишь привидением.

— Почему я должен подчиняться? — заорал он в пустоту, теряясь среди заброшенных мечтаний. — Я ведь не робот! Я человек!

Лиам резко выдохнул, оказываясь на коленях перед разбитым зеркалом. Он не узнал отражение: это был не тот юноша, который мечтал о приключениях, о жизни вне этих стен. Это было лишь безмолвное лицо испуганного мальчика, которого подавляли неустанные ожидания и нереализованные амбиции его отца.

В глубине души он чувствовал, как страх начинает овладевать им. Он не знал, как долго сможет сопротивляться, но знал одно: оставаться послушной марионеткой — это не для него. Он должен найти способ выбраться из этой ловушки, даже если для этого нужно будет расплатиться собственной жизнью.

Одинокий свет, пробивающийся сквозь жалюзи, освещал его лицо. Лиам закрыл глаза, оперевшись о стену. Ему нужно было собрать мысли и силы, чтобы продолжать борьбу. Да, он был в ловушке, но он всё ещё оставался хозяином своих чувств. И эта мысль давала ему надежду.