Ангел из прошлого

Юлиана Лайм (2024)

Юная художница-сирота, живущая в детдоме, знает: ее отец жив. Но ей никто не верит, считая сумасшедшей. Получит ли Сима то, о чем так сильно мечтает, или оставит иллюзии ради счастья человека, который в ней очень нуждается?

В больницу, на улицу или… в шикарный особняк?

8. План просто идеальный

Назарий в нетерпении звонит в квартиру, где теперь живет его друг. После той страшной автокатастрофы, когда погибли приемные родители Олега, все имущество оттяпал какой-то дальний родственник, типа троюродного дяди. Назарий до сих пор возмущается, как Олег с такой легкостью все ему отдал и даже не стал судиться. Хотя по праву он должен был стать наследником трехэтажного особняка и знаменитого частного театра, труппа которого выступала часто за пределами Золотополя. Но Олегу все нипочем — живет себе в «однушке», которую ему отслюнили, пользуется пособием, которое ему ежемесячно выдает «добросердечный» дядя, и даже продолжает работать актером в этом самом театре, и его от этого всего не воротит.

— Извини, что так долго не открывал. — Олег стоит на пороге в одном тапке. — Я тут немного заснул… и не прибрал со стола.

— Ничего. — Назарий идет за ним следом. — Можно подумать, что меня когда-нибудь волновал твой бардак.

И тут же ему на глаза попадается программка из театра, лежащая на столе поверх газет, книг, смятого сценария, чашки с недопитым чаем и прочего добра. Эту программку Назарий видел не раз. На ее обложке среди актеров посередине стоит женщина, о которой Назарий много наслышан. Ее сложно назвать красавицей, но ее строгие черты лица, а особенно пронзительный взгляд заставляют присмотреться и задуматься. Нет сомнений, что она действительно была примой театра и держала внимание зрителей до последней секунды спектакля. У нее небольшие с налетом тревожности глаза, подведенные черным, совсем несчастливые, хотя быть на месте их обладательницы, возможно, мечтала не одна незадачливая актриса. У женщины широкие скулы и довольно-таки большой нос, губы плотно сжаты. Черные, слегка мелированные короткие волосы с косой челкой обрамляют лицо. Впрочем, ничего особенного. Это Тамила.

Назарий берет программку и тут же кладет обратно, чтобы не зашвырнуть ее в сердцах в угол. Просто невозможно видеть, как страдает друг. Он похудел и высох, кажется, только одни глаза остались.

— Олег, мне кажется, пора прекращать эту канитель, — говорит Назарий. — Ты себя изводишь, а ей и дела нет. Она не вернется, это уже ясно.

Тот бросает мимолетный взгляд на программку.

— Я все же надеюсь, — говорит он.

— Хотя, знаешь ли, — Назарий хлопает себя по лбу, — я вдруг понял, что люди, которые надеются, даже когда это бессмысленно — не перестанут этого делать никогда. Вот, например, мой папаша… Ты даже не представляешь, что я придумал. Фролыч спасен! Олег, понимаешь? Он спасен!

— Нет, не нравится мне это, — бормочет Олег, едва Назарий договаривает последнюю фразу, в подробностях рассказывая свой план. Лицо друга было с самой первой секунды рассказа настороженным и печальным. Видно было, что он ни капли не поддерживает то, что слышит.

— Ну, наверное, я и не рассчитывал на аплодисменты, — пытается иронизировать Назарий, но у самого на душе тревожно, ведь план все же рискованный.

— Я не хочу, чтобы Сима в этом участвовала, — говорит Олег.

— Ну, ты же ей не сват, не брат, не жених, насколько я знаю, — пожимает плечами Назарий. — Так, знакомый. Поэтому ей самой решать, захочет ли она уйти из детдома, встретиться с отцом и зажить безбедно. Я заставлять не буду, так и знай. Но более чем уверен, что она согласится.

— И Сима, и Валерий Романович быстро раскроют обман, стоит только сделать анализ ДНК, — говорит Олег. — Разве сам не понимаешь? Поэтому, мне кажется, лучше не мучить их обоих, не давать ложную надежду.

— Хорош друг, умеешь поддержать, — обижается Назарий. — Я вот, в отличие от тебя, уверен в успехе. Ведь тут главное, чтобы они просто поверили. Убедить Симу и папашу, что они друг для друга те самые, кого так долго искали. Им же самим хорошо от этого будет… А у меня просто нет другого выхода.

— Все равно, мне это не нравится, — повторяет Олег. — Нехорошо это.

— Да как ты не понимаешь! — психует Назарий. — Этим я спасу Фролыча. Я сделаю так, чтобы он больше ни от кого не зависел. И вместе с тем я избавлюсь от Алены, которая мне уже все печенки проела. Папаша захочет меня к стене прижать — а нечем. Меня ведь он только Фролычем и мог шантажировать — на все остальное я плевать хотел.

— Но тогда ты не сможешь жениться на Симе, — замечает Олег так спокойно, будто ничего и не слышал. — Если она станет твоей сестрой…

— А я и не собирался на ней жениться, — Назарий смотрит на него так, будто видит впервые. — К чему это вообще? Чтобы жениться, нужна любовь, чтобы не было потом, как в моей семье. А я вряд ли кого-то полюблю, ты же знаешь. На этом точка.

— Не зарекайся, — предупреждающе поднимает руку Олег.

— Да ну тебя! Ты как вобьешь себе что-то в голову, так потом непонятно, что с этим делать.

— Ты будешь жалеть, — тихо говорит Олег. — Не сейчас, но потом, после — обязательно пожалеешь. Главное, чтобы не стало слишком поздно.

— Вот только не надо меня пугать, — отмахивается Назарий — этому он научился у Фролыча. — Я уже давно ничего не боюсь. Просто хочу помочь ему… Я чувствую перед ним вину за то, что делает отец. Да он мне и сам, как отец, ну, я в детстве так хотел, но… да глупости все это. Суть в том, он никогда не ненавидел меня, а ведь имел полное право, ведь я сын, можно сказать, его врага.

Запутавшись, Назарий прерывается и садится на диван. Он никогда раньше никому не говорил, как относится к Фролычу. Просто помогал, облегчал ему жить, как бы из чувства долга. Но перед Олегом ему нечего скрывать, и, хотя он почти устыдился своих слов, но тут же успокоился.

— Сам видишь, до чего я дошел, — бормочет он, опустив голову на руки. — Я в безвыходности. И то, что я придумал, никому не навредит.

— Ты сведешь своего отца с ума. — Олег присаживается к нему и кладет руку на плечо. — Просто представь: сначала он привяжется к Симе, а потом правда раскроется… и что он будет делать?

— Не раскроется! — вскидывается Назарий, стряхивая его руку. — Вот увидишь, ему даже в голову не придет сделать ДНК. Он просто так поверит, увидит ее — и поверит. А эта Сима… да она сама поймет, какое ей счастье выпало — отец будет трястись над ней и на руках носить.

— Разве она так похожа на твою сестру?

— Знаешь что? Надоел ты мне. — Назарий встает. — Какая разница, похожа или нет? Я найду, что сказать, чтобы папаша поверил, даже если совсем не похожа. Ведь она могла за столько лет очень даже измениться.

— Мне жаль, что ты не видишь, насколько все ужасно, — говорит Олег, поднимаясь с дивана вслед за ним.

— А мне жаль, что ты не видишь, насколько этот план идеальный. Надеюсь, ты ничего не скажешь моему отцу, а заодно и Симе. Что-то я уже жалею, что все тебе рассказал. Я вообще могу на тебя рассчитывать?

— Меня научили не вмешиваться в чужие дела. — Олег при этом смотрит не в глаза, а в окно. — Но этот случай особенный.

— Могу ли я быть уверен, что ты не проговоришься? — Назарий подходит ближе. — Мне не нравится твой вид, и то, что ты мне говоришь.

— Я не согласен с твоим «идеальным планом», — минуту спустя отвечает Олег. — И не считаю, что так будет лучше для Симы.

— Так будет лучше для меня! — Назарий смотрит на него внушительно, чтобы тот, наконец, вбил себе в голову. — И для Фролыча. Но вижу, ты слишком жалеешь не тех людей — моего папашу, который вообще не человек во многих смыслах, и эту блаженную, которая никому не нужна.

Олег обходит его и идет к двери, распахивает ее на всю.

— Советую тебе все хорошенько обдумать и наедине, раз ты меня все равно не слышишь.

— Прекрасно, — Назарий идет к открытой двери. — И это при том, что мы с тобой за всю жизнь ни разу не поссорились! Но нет, ты решил упереться рогом и стоять на своем, хотя это вообще тебя не касается.

— Я только предлагаю тебе…

— Я уже все решил! — перебивает Назарий. — Будешь мешать мне — я легко на нашей дружбе поставлю точку.

С этими словами он уходит, гордо подняв голову. Нет, он не сможет вот так, легко, как заявил. Да и как можно отказаться от человека, который давно ему как брат? Но с Олегом ничего не случится за это время, а с Фролычем — может. Поэтому, сначала нужно обезопасить Фролыча, а после — после Олег сам все поймет. Увидит, что это была не мимолетная глупая мысль, не каприз, а вполне разумное дело, которое всем принесет их долгожданное счастье.