Опус Серого Волка

Юрий Кирсанов

Сергей Волкий внезапно находит у себя под окнами Банду Архитекторов. Бродячих скульпторов, которые делают такое из снега, что даже местная пьянь не поднимает руку на столь прекрасные ваяния. Почему же они все таки Архитекторы? Они расскажут Сереже сами, когда тот резко окажется среди их рядов в поиске интересной жизни. Кто же они именно? Начиная с самых низов, Волкий быстро поймет, кто есть кто. Или ему будет так казаться? Постепенно снежный ком разрушит все на своем пути, падая с горы.

Глава седьмая Ком. Побежденный

Вернулся домой, переодевшись прежним образом. Они уже тоже вернулись со школы и словно ожидали меня. Стоит ли и упоминать, о ком я. Все тот же ком, все те же люди и не уходили будто вовсе. Корпят и с места сдвинуться не могут. Неужели к ним никто так и не присоединился? Присоединится. Я понял для себя одно, что хочу делать то или иное не потому, что должен или не должен, а потому, что хочу. Даже если встану под начало этого художника — это будет моя воля. Вольное подчинение? Да, это возможно!

Это важный этап для Сергея. Он осознает, что такое вольное подчинение и по отношение к кому он готов применить этот термин. Почему, однако же, люди могут вольно вверить себя другим. Идиозность. Не путать с одиозностью. Я дал себе волю на выдумки слов, так как, на мой взгляд, идеи лидеров как раз приводят людей и отводят от них, создавая ореол одиозности. Видение — это нечто финальное. По отдельности со всеми идеями согласиться нельзя, но объединив их всех во что-то определённое. Уже можно и определить самих людей без каких-либо команд. Благодаря только этому направлению. Это одно дело и совершенно другое — безвольное подчинение, когда человек подчиняется определенному устрою, потому что так нужно. Еще есть вольное подчинение под лживой личиной — человек полностью уверен, что это его выбор, хотя… Или за него выбрали, или обстоятельства вынуждают. Можно потерять грань и уже не помнить и не понимать под какой из вариантов ты попадаешь. Однако же Сергей глубоко понял или он думает, что понял?

Попытала свои силы уже и вспомогательная команда — кошка за жучку, мышка за кошку… Как и первая — все безуспешно. Командир собрал свой народ сделать последнее усилие. После этого по домам. Вымоченные в поту и позоре. Слова не мои.

— Неужели вы не хотите вернуться домой, не то, что с

победой, а с осознанием этой победы? Победа ничего из себя не представляет без осознания каждого шага сделанного по пути к ней. Сколько сил вы потратили для достижения желаемого? Вы толкнули этого монстра и поставили его место. Вы это сделали! Если вы сделали это в голове, то вам осталось только реализовать это все! — он разбежался и примкнул к снежному кому. Более расторопные побежали с ним, другие пришли позже. После таких пламенных речей они горы готовы были толкать. С новой силой ком начал двигаться. Двигаться чересчур медленно, не хватало мощи… И тут мой выход. Из ниоткуда взбегаю к валуну и толкаю из-за всех сил. Чувствуется острую боль в позвонках и пояснице. Знал и инстинктивно чувствовал, что это необходимая боль для адаптации в новом коллективе и достижения цели. Еще немножко…

Слышится «И — и — и… Раз!» — вот на последних силах мы дотянули его до нужного места. Наша команда уселась на месте, прильнув головами к снежному монстру и тяжело выпуская пар из ртов и носов. После сугубо овощного существования такие героические поступки отразились на моем состоянии. Дышал тяжело и пытался пошевелиться с заклиненной спиной. Тут мне, как раз помог Коля Бобенко.

— А я думал, у тебя дела дома, — подколол он меня.

— Просто понял, что у вас тут повеселее, — попытался отразить я. Он уже подал мне руку, и из последних сил я поднялся, поравнявшись с ним. Если можно так сказать… Просто он был очень высок, на полторы головы выше меня и не только меня. Среди всей своей группы он выделялся высоким ростом. Я вгляделся в его черты. Увидел строгий каркас лица с острыми скулами и тупым подбородком. Вообще весь его лик представлял стойкий квадрат монолита с бездонно голубыми глазами. Причем цвет именно без глубины, а океанически голубой. Водянистый. Вся глубина исходила из мысли, которая наполняла его взгляд. Идеи для завтрашнего дня и идеями на десять лет вперед, взгляд, наполненный видением. Одет он был в красный пышный пуховик отличного покроя, куртку поддерживали утепленные черные штаны. Они были заправлены в дорогие зимние ботинки с длинной шнуровкой, которая обматывалась вокруг голени.

— Спасибо тебе, конечно, но я еще не придумал, как тебя поблагодарить.

— Не нужно никаких благодарностей. Так поступил бы каждый, — отвечал шаблонной фразой, а сам кричал в мыслях, чтобы он взял к себе под крыло.

— В том то и дело, что не каждый. Когда ты проходил мимо, вселенная поделилась на два. В первой вселенной парень остался у себя дома. Опять. Во второй ты выбежал, как чертов гепард и толкнул эту глыбу, как многопудовый слон. И второй парень должен иметь что-то, что погрузит первого в стыд и зависть.

— Эй! Не заставляй его думать, что только из-за него мы это сделали. Не перестарайся… — загадочно оборвал наш разговор парень, который отошел от места, где он активно жестикулировал в сторону глыбы, объясняя что-то оставшемуся. Оставшийся оказался тот самый бородач с фото и с парикмахерской. Я знал, что он здесь работает! Когда он подошел, объяснившись, Коля, видимо, почувствовал себя обязанным познакомить нас. Это был очень невысокого роста курчавый человек с шапкой хулиганкой, которая прикрывала его рыжие кудри. Общая его коренастость могла даже оттолкнуть, если не его харизма и манера говорить, которая могла притянуть обратно. Одет он был просто, можно сказать по рабочему — уместно для работ, которые они проводят. Черная куртка со стертой надписью, полу рваные штаны и простейшие сапоги.

— Это Василий Удов — моя правая рука. Вице — capo. И я бы даже назвал его «parente onorato» — уважаемым родственником. Главная причина, почему я стал знаменит — за это я его ненавижу. Помогал мне прежде всех — за это я его обожаю.

— Когда к тебе будут приходить толпы голых афродит для «позирования», ты меня поблагодаришь.

— А это… — заискивающе посмотрел на меня Бобенко.

— Сергей Волкий, — отдал, то что искал Коля.

— Это Сергей Волкий. Славный малый, из-за которого мы можем пойти домой со спокойной душой.

— Кстати об этом… — подхватил Удов. — Я набросал общий план для ударной команды. Все разошлись, и нам пора. Завтра долгий день, нужно отдохнуть.

— Как видишь, большая мамка загоняет нас всех домой, а я, пожалуй, еще останусь на пару минут.

— Совокупляя снег не растопи его весь! — на это Бобенко показал средний палец, делая наигранную мину. Они попрощались своим особенным рукопожатием. Мы удалились. Но по пути к подъезду Коля меня оборвал своим криком.

— Волкий, завтра мы тебя ждем! — только обернулся и показал на поднятой руке большой палец, поворачиваясь и не убирая руку до последнего момента. Не знаю, зачем я это сделал. Хотел выглядеть круто, наверное. Наверное, все вышло наоборот и Коля Бобенко жалеет, что взял меня. Только я вот не жалею! Пусть я даже буду как бурлак на Волге, зато стану частью чего-то большего. Сидеть дома и вариться в собственном соку — это не приведет меня к здоровой жизни. Я опять заболею — это закономерно. Чудо не случится, если я сам его не создам.