Дева Дракона

vladoum (2023)

Как исполнить мечту, увидеть Дракона, а затем стать его любовью? Всё просто. Быть нежеланным ребенком и быть проданной в рабство. По великой случайности, попасть во дворец и узнать тайны шести великих семей, благословленных Драконом.

Глава 2

Дева Дракона благословлена

Матерями Драконов,

а потому должна служить

мужу и его семье верой и правдой.

Пособие прилежной Светлой,

введение

(переписанное издание)

Прошлое:

Солнце катится за горизонт. Слышится надоедливый гул комаров и мошек, неподалеку жужжат майские жуки, начинают петь сверчки. Работа продолжается. Я полю грядки картошки, временами посматривая то на мать, то на начальницу. Почему нужно так долго задерживаться на полях? Мы еще не ужинали. Даже вредные насекомые уже лакомятся капельками крови, садясь на мою бледную кожу.

— Может уже прекратишь хлопать? — злобно рычит мать, не отрывая глаз от земли.

— Они кусаются, — тихо шепчу я, в очередной раз прибив уже изрядно жирную комариху. На правом локте остаются ее внутренности и пятно крови.

— Никого не трогают, кроме тебя, — доносится в ответ.

— Своих не трогают, — как можно тише ворчу я и получаю оплеуху от начальницы. Та стоит рядом и слышит даже мой шепот.

— Мелкая права, — картавит высокая худощавая женщина и наконец сообщает, — собираемся домой, ребята! Рабочее время закончено. Продолжим завтра.

Сегодня бабушка Тоня наверняка будет печь пирожки с картошкой. Всё дерево уже наверняка пропахло жареным тестом и целая чашка моей награды стоит на столе. Бабушка готовит не так часто, но ее пирожки всегда получаются самыми нежными и сочными.

Мы с матерью бредем в сторону дома, проходя мимо гигантского дерева главы округа. Длинные ветви, уносящиеся в небо, украшены разноцветными флажками. Они теряют свой цвет из-за наступивших сумерек. Только сияшки — светящиеся бутоны цветов — освещают резные окна. Внутрь ведет узорчатая массивная дверь, над которой возвышается небольшой балкончик. На нем всего несколько мгновений назад стояла маленькая девочка, но заметив нас, скрылась в глубине дерева.

Наше дерево совсем другое.

— Что за выкрутасы на поле? — косится на меня мать. Голос ее груб. Лицо освещается уличными сияшками, отчего и без того пугающие глаза становятся похожими на приступы бешенства.

— Они правда кусались, — мнусь я, — я не нарочно.

— Закрой свой рот, — повышает голос женщина. В ее речи слышатся нотки зверя, и я замолкаю.

Ещё в четыре года я усвоила один главный урок: если эта женщина что-то говорит, то она не шутит. Она всегда сдерживает обещания, но почти никогда не дает их. Двенадцать лет назад она воткнула вилку в мою левую руку, когда я без остановки плакала, прося мяса.

Земное Королевство славиться вегатарианством. Люди здесь почитают жизнь любой твари и не прибегают к убийствам. Они научились выращивать плоды, которые будут посытнее любой ножки зажаренного цыпленка. Вот только эта дрянь не лезет в мое горло. Мой желудок отказывается принимать эти чудеса садоводства и выталкивает их сразу после поступления. Он требует настоящего мяса и плоти, что в этих местах осуждается. А потому временами в тайне я ухожу в глубь леса и охочусь на куропаток, уток или зайцев. Разделываю, развожу огонь и жарю. Нет ничего вкуснее свежего крылышка птички. Может поэтому в деревне со мной не дружат. Дети же обходят стороной.

Наше крошечное деревце расположено на окраине деревни и похоже на засохшую ветку. Гнилой корень уже торчит из земли, ствол наклонен вправо, сухие ветки не плодоносят. Стены истончились из-за насекомых, отчего в ветренную погоду я боюсь, что нас поднимет стихия и унесет прочь. Может поэтому территория огорожена таким же повидавшим жизнь заборчиком.

Зайдя в наш старенький домик, я торможу. В нос так и не бьет дурманящий запах пирожков. Напугано зашагав в сторону кухни, я вскидываю руки. На столе ни крошки. Кастрюли пусты. Печь холодная. Живот недовольно урчит.

Ну как же так? Неужели бабушку Тоню снова вызвали? И кто рожает на этот раз? Неподалеку, как минимум семь дам в положении. И как же долго мне придется остаться один на один с матерью?

Раз так, то лучше скорее заснуть, чтобы не чувствовать голод. Не хочу греметь посудой. Если это разозлит мать, то беды не миновать. Я хватаю чашку нектаринов на подоконнике, которые нам подарил знакомый старушки, и тихо проскальзываю в нашу с бабушкой крохотную комнатку. В нашем дереве только три огороженных комнаты: наша с бабушкой, комната матери и кухня.

Я заваливаюсь на кровати и закрываю глаза, слышу очередной рык голодного желудка и начинаю проваливаться в сон. Работа от восхода до заката выматывает. Я нахожусь на грани сна и реальности, как вдруг в нос ударяет неприятный сладковатый запах чего-то жженого. Вскакивая с кровати, я подкрадываюсь к двери, прислушиваясь к звукам снаружи. Тишина.

Мать начала курить марихуану, когда мне исполнилось пять. С того дня в мой день рождения она уходит в поле и не возвращается до восхода солнца. Бабушка о пристрастиях матери знает, потому дома курить запрещает, а в других местах — делай, что хочешь.

Страх волнами разливается по моему телу. Не в силах заснуть, я комкаю одеяло так, что было похоже на спящий силуэт шестнадцатилетней девочки и выскакиваю наружу через окно.

В округе слышится вой собак, звуки сверчков и легкий шум теплого ветерка. Я иду на задний двор, перепрыгиваю через забор и бегу в сторону леса. Всего в пяти минутах бега от дома стоит мой самодельный шалаш на дереве. Пришлось строить его шесть месяцев. Мне еще повезло. Бабушка говорит, что в других землях каждые шесть месяцев погода меняется с жары на холод. Терпеть не могу холод.

Забравшись на дерево, я осторожно ложусь на доски. В прошлый раз пришлось три часа ковырять занозы на ладоне после неудачного поворота. Теперь же я бдительна. Тем более стемнело. Из-за туч показывается властная луна, осветив меня своим светом. Люблю ночь. Никто не заставит тебя работать, во сне нет места голоду, ночь словно создана для передышки в этом быстро несущемся мире. Я прикрываю глаза, слушая шуршания листвы.

Кажется, что проходит полночи, когда вдруг до ушей доносятся громкие хлопки. Я поднимаю глаза к небу и вижу величественного, громадного дракона. Он кажется таким большим, что я прижимаюсь к доскам, в страхе пошевелиться.

А вдруг его тяжелые крылья ударят и меня?

Он парит высоко над землей, изредка делая взмахи, но даже отсюда можно услышать эти пугающие звуки. Свет луны не дает мне разглядеть монстра ближе. Виски сжимает от страха и восхищения. “Смотрите же! Смотрите! Вот эти драконы!” — хочется завизжать, но вокруг ни души, а в груди ком. Вот так и сбылась мечта всей моей жизни. Не сплю ли я?

Драконы в наших краях большая редкость. Моя крохотная деревушка находится на окраине Земного Королевства. На памяти бабушки драконы пролетали тут раза два, может три за всю ее жизнь. Потому среди людей ходит примета: “Лицезреть дракона значит прожить долгую и счастливую жизнь”. Быть может это и правда. Долго жить я не очень хочу, но если это счастливая и веселая жизнь, то я не против.

Чувствую, как в ушах отбивается ритм. Голова идет кругом, а грудь сдавливает из-за скопившегося крика ликования. На мгновение мне кажется, что я не дышу. Ногами отталкиваюсь от пола и вскакиваю. Кажется, что еще чуть-чуть и мне удастся потрогать чешую ящера. Он даже не замечает меня, уносясь прочь.

Это не Земной.

Земные драконы ленивы. Они предпочитают спать, есть и снова спать. Оттого их тела распухают так, что крылья с трудом могут поднять их в небо. Земные даже не охотятся. Они едят ягоды Мясника — черные плоды, похожие на гибрид тыквы, гороха и клубники. Огромные оранжевые стручки, внутри который по пять шесть красных тыкв, созревают прямо на дереве. Ими то и заменяют недостаток мяса.

Вот только этот дракон парит сквозь ночные тучи, легко кружась в лунных лучах. Он проносится мимо меня, а следом мое тело настигает потом сильного ветра. Он бьет меня в спину, толкая вперед. Мне приходится выпрямить руки, чтобы ухватиться за столб, но этого оказывается недостаточно.

Когда грудная клетка касается земли, я лишаюсь возможности дышать. В глазах темнеет. Веки быстро моргают, продолжая косится на небо, но лишь черные пятна кружатся в танце. Даже уши перестают слышать махи крыльев.

Улетел.

Нос делает резкие вдохи, пытаясь научится дышать. В голове же снова и снова проносится мысль: “Я видела дракона!”. Не просто видела, а почти коснулась! Жаль, не рассмотрела чешую. Из какого же королевства это чудо? Быть может я видела какого-нибудь короля или принцессу? Графа? Драконы без двух душ не вырастают большими. А значит, что я не просто увидела дракона. Я увидела дитя Великой Матери.

Пред глазами порят картинки и догадки о личности моего талисмана в будущую счастливую жизнь. Пусть примета будет правдивой и совсем скоро вернется бабушка Тоня, которая сделает пирожки. Тогда жизнь точно станет самой счастливой.

***

Я распахиваю глаза из-за манящего запаха, не переодеваясь бегу на кухню и почти запрыгиваю на бабушку. Она вскрикивает, что-то бурчит, а затем заливается хохотом:

— Ты так по мне или по пирожкам скучала?

— Ну бабуль, — лукаво поглядываю я на нее.

Старушка выглядит уставшей, но довольной. Я тяну руку к ее седым волосам и поглаживаю так, как делаю только когда очень скучаю. Кажется, что она чувствует это, потому заглядывает своими серыми глазами в мои, подмигивает и целует в лоб. Морщинки на ее лице становится глубже, когда она одаривает меня своей теплой улыбкой без одного зуба с правой боковой части и второго снизу посередине.

Я звонко смеюсь, а затем перевожу взгляд на чашку горячих и румяных лакомств. Руки тянуться к еде без моего ведома, но бабушка отдергивает меня:

— Иди умывайся и зови мать, — погодя секунду спрашивает, — как у вас дела без меня? Опять рычала на тебя?

— Нет, — вру я.

Вдруг в голове вспыхивает воспоминание о вчерашней встрече. Голова снова идет кругом от прибывающего счастья. Я оглядываю дверь, убеждаясь, что мы с бабушкой одни и рассказываю:

— Бабушка, я видела Дракона!

Старушка на секунду замирает, кидает на меня быстрый взгляд через плечо и усмехается:

— Земные в наши края не суются. Ты же знаешь. У нас Мясника только на людей и хватает.

Я вскакиваю с места, не в силах бороться с накатившим восторгом:

— Этот был не Земной. Он летал! Высоко в небе. А Земные так не умеют. Он еще и большим был! — тараторю я, — это точно был один из детей Матери Драконов.

Тоня откладывает тесто в сторону и поворачивается ко мне. Ее брови нахмурены, отчего глаз почти не видно. Она вытирает ладони о фартук и произносит:

— Глупости, моя ягодка, — начинает она.

— Но…

–Ты лучше расскажи как там твоя менструация? Всё еще нет? — перебивает она меня, не дав закончить.

Я делаю шаг ей навстречу, заглядываю в глаза и перехожу на шепот:

— Бабушка, он вчера над лесом пролетал в сторону границы. Я тебе точно говорю. Это был Дракон!

Бабушка кривит губы, затем встряхивает головой и заливается хохотом:

— Моя же ты выдумщица. Всё. Иди зови мать.

— Но…

— Велия, — ворчит женщина, — зови мать.

Да что с ней такое? Почему она не верит мне? Быть может у нее был не очень приятный день? Оттого она такая недовольная.

Я вываливаюсь во двор. Снаружи зябко. Совсем недавно прошел дождь. Я опускаю руки в холодную воду и как можно скорее умываю лицо. Вода стекает по шее, заставляя меня ежиться. Вдали замечаю идущую мать. Неужели она не спала ночью? Ходила на прогулку под дождем? Я осторожно поднимаю руку, привлекая ее внимание и кричу:

— Бабушка зовет на пирожки!

Замечаю, что мать кивает головой. Домой не захожу. Бабушка не позволит украсть пирожок пока все не сядут за стол. Нечего мучить себя и свой аппетит. В горле ком. Я сглатываю накопившуюся слюну и закрываю глаза. В голове проносятся картинки вчерашней ночи. Дракон. Пусть теперь меня преследует удача. Удача во всем и всегда! В еде, в работе и даже в деньгах.

Но куда же он летел? Что забыл в наших краях?

Долго не медля я снова влетаю в дом. Следом плетется мать. Женщина проходит к столу и усаживается напротив окна, по левую сторону от меня. Она начинает свой диалог с бабушкой:

— Как добралась? — словно намеренно она не смотрит на мою старушку, а устремляет взгляд в даль. Окно открывает вид на лес.

— Все замечательно, — сияет бабушка, привыкшая к вечно угрюмому лицу мамы, — здоровые детки — счастливые матери.

Мать издает смешок. До сих пор не понимаю зачем она родила меня, если так ненавидит детей. Ее местами седые и выцветшие каштановые волосы небрежно раскиданы по голове. Помню как бабушка ругала ее и просила не отрезать “богатство” женщин, но та только отмахнулась. Кажется, что мать всю жизнь пыталась изуродовать себя. На ее руках виднеются глубокие шрамы от порезов, кожа лица покрыта пятнами, старательно выщипанные брови ниточки больше не пытаются вернуться в свою прежнюю форму, а длинные и выразительные ресницы подстригаются два раза в месяц. Остаются только глубокие болотные глаза, которые достались и мне. Я не считаю мать красивой. Она кажется мне гадкой и уродливой, однако бабушка и мужчины, вьющиеся вокруг, думают иначе. О вкусах не спорят.

Имя Линда ей совсем не подходит. Оно звучит мягко, трепетно и веет заботой и любовью. От матери же веет только зловонием. Моется она не так часто. Говорит, что это пустая трата времени.

Временами сидя в лесной глуши, я спрашиваю у звезд почему именно мне “повезло” родиться у такой мамы? Неужели в мире не нашлось какой-нибудь чуткой, трепетной и ласковой женщины, которая любила бы меня всем сердцем? Быть может я этого не достойна? Если так, то зачем мне вообще была дарована жизнь? Бабушка Тоня говорит, что мир полон любви. Нужно лишь оглянуться и взять кусочек от даров судьбы. Только вот как бы я не оглядывалась — не могу разглядеть этих подарков. Быть может нужно какое-то заклятие или есть что-то чего я не знаю?

Я замечаю, что в масле жариться последний пирог. Наконец-то! Ерзаю на стуле в предвкушении сочного и ароматного завтрака.

— А разве я не права? — бурчит бабушка Тоня, — посмотри какая у нас Велия. Умница, красавица, — начинает она свою шарманку, — правда худощава немного, но это не беда. Совсем скоро я отправлюсь в Королевство Воздуха, там заработаю денег больше и откормим нашу невесту, — сияет она.

Внутри меня вдруг растет камень.

— Королевство Воздуха? — влезаю я в разговор без позволения матери, хотя знаю, как она это ненавидит и начинаю чувствовать ее пристальный недовольный взгляд, — когда ты уезжаешь, бабуль? Почему?

— Забыла рассказать! — вскидывает руками бабушка и ставит тарелку пирогов на стол, — баронесса, у которой я недавно принимала роды, порекомендовала меня в Воздушное Королевство, чтобы служить знахаркой при дворе.

Я перевожу взгляд на мать и не замечаю удивления в ее глазах. Она уже всё знает! На секунду мне мерещиться усмешка на ее губах.

— Когда ты уезжаешь и на столько? — почти перехожу я на крик, вставая с места, позабыв о еде, — ты можешь взять меня с собой? Ты же знаешь, как сильно я хочу быть твоей помощницей. Я точно стану тебе хорошей рукой помощи.

— Тише, — холодно произносит мать, даже не посмотрев в мою сторону.

— Ну что ты, ягодка, — смеется бабушка, — я же обещала тебе, что однажды сделаю тебя помощницей при дворе. Я помню твою любовь к драконам! Поэтому я и уезжаю. Мне нужно три-четыре месяца на обустройство и затем я перевезу вас с мамой ко мне.

Бабушка Тоня уже во всю планирует нашу совместную и счастливую жизнь, а я в страхе ищу пути выжить один на один с матерью. Кажется, что она прочла мои мысли, ибо я замечаю ее пристальный взгляд на себе. Спустя секунду осознаю, что выгляжу, как напуганный кролик, загнанный в угол. Мать берет из чашки пирог и молча уходит прочь, оставляя нас с бабушкой наедине.

— Почему ты расстроена? — шепчет бабуля, двигая чашку ближе ко мне, — я думала, что тебя порадует, что меньше чем через год ты будешь жить в одном из замков Драконов. Ты же всегда об этом мечтала.

— Я хочу поехать с тобой, — сдерживая слезы, произношу я, — пожалуйста, возьми меня с собой. Я буду тихой и покорной. Ты даже меня не заметишь. Буду выполнять все твои приказы. Клянусь! — моля я, сползая на колени и закрывая лицо руками, — бабушка я не смогу без тебя.

Секунда и я чувствую жаркие и тяжёлые руки, окутывающие мои плечи:

— Ну что ты, родная, — щебечет старушка, — ты боишься мать? — догадывается она, — я поговорила с ней. Она не тронет тебя.

Ее слова пробивают меня насквозь. Если мать почуяла страх и получила признание о нем, то будет легче, если меня прямо сейчас поглотит лава. Так хотя бы будет не так больно. Я закрываю глаза и тихо всхлипываю, закрывая лицо ладонями. Виски пульсируют, уши закладывает.

— Ну что ты, моя ягодка, — ласково мурлычет бабуля, крепче прижимая меня к своей пышной груди, — всё будет хорошо, — она двигается из стороны в сторону, гладя меня по спине, — мама любит тебя, хоть иногда и не показывает этого. Она же заботиться о тебе. Работает ради нас. А то, что бурчит иногда, так это от тяжёлой судьбы, — щебечет старушка, продолжая укачивать меня в своих объятиях.

Едва ли я замолкаю, но остаюсь на страже. Внутри бушует ураган. Сердце вот-вот пробьет путь от груди к позвоночнику. В животе повисло тяжёлое молчание. Я больше не голодна, но чувствую, как тошнота приближается к горлу. Я сглатываю, в надежде заглушить рвотные позывы.

Бабушка замечает это и все также тихо шепчет:

— Я уеду через два месяца. Мы ещё с тобой хорошо повеселимся. Я скопила денег, потому эти два месяца ты работать в поле не будешь. У тебя новая задача, — она продолжает водить тёплыми, немного даже жаркими, руками от шее к копчику, — будешь учиться моему мастерству. Будем вместе помогать деткам появляться на свет.

Я чувствую улыбку бабушки и мое сердце замедляет ход. Целых два месяца вместе с бабулей! Быть может все и не так плохо. За эти два месяца я докажу ей, что она точно не сможет поехать без меня. Я способная! А когда это произойдет, то мне и не придется оставаться наедине с матерью. Пусть лучше она поживет одна, может тогда поймет насколько мы с бабушкой важны для нее.

Буря внутри утихает и мой живот напоминает о голоде. Он издает рык, похожий на драконий. Никогда не слышала рык дракона, но должно быть он именно такой: важный, жаждущий и грубоватый.

— Давай обсудим все за завтраком? — догадывается бабушка и помогает мне подняться.

Я утираю красное опухшее лицо и иду наружу, чтобы снова умыться. Холодная вода, как нельзя кстати, поможет справится с последствиями утренних новостей. Дойдя до бочки, я замечаю мать, стоящую в нашем маленьком, скромной саду. Она и бабушка сажали его вместе. Многие деревья были выше меня и ежегодно давали плоды яблок, слив, нектарина, смородины, мясника и еще нескольких растений, подходить к которым мне запрещено. Несколько саженцев винограда были посажены мной совсем недавно, вот-вот готовясь дать первые веточки сладкого зеленого лакомства.

Мать садиться рядом с ним и разводя листья, рассматривает набухшие ветки. Я уже всё проверяла: в этом году мы получим как минимум три скромные веточки винограда. Я горжусь, что Стоян — так я ласково называю куст — принесет свою лепту на наш обеденный стол. Бабушка уже хвалила мои садовые способности.

Опуская руки в холодную воду, я продолжаю коситься на мать. На ее лице я замечаю довольную ухмылку. Это она так радуется винограду или отъезду бабушки? Лучше не думать слишком много. Мое лицо резко погружается в воду, чтобы отпустить все мысли. Вода дождевая и нетронуто чистая. Пару капель попадает за шиворот и я невольно содрогаюсь. Дрожь помогает сбросить все догадки о будущем и очередная волна голода накрывает с головой.