История развития представлений о природе
душевных явлений очень поучительна именно для понимания их сущности.
Что касается общего характера и философского смысла этих отдельных направлений, то они воспроизводили и воспроизводят в себе те две классические линии в философском понимании
душевных явлений, о которых я говорил.
Дело в том, что разнообразие
душевных явлений внушает нам в обыденной жизни мысль о существовании разнообразных способностей души.
Последняя не ограничивается лишь описанием
душевных явлений, но пытается, пусть даже на наивном уровне, отыс кать их причины.
Как нет любых народных объяснений
душевных явлений.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: желонка — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Понятие «душа», по его мнению, связано с представлением об особом субстрате
душевных явлений.
Их принято называть
душевными явлениями.
Таким образом, понимание знания как «веры в высшей степени её основательности» [30, с. 103] и, соответственно, самооткровения духа – в качестве единственного опытного источника получения непосредственного знания о душевной жизни, позволяет представителям духовной психологии прийти к выводу о возможности точного опытного познания
душевных явлений не только так называемыми объективными методами, но и методами интроспекции.
И тогда у нас выбор: либо
душевное явление – это нечто самостоятельное, и тогда явление есть, но нет души, либо есть душа, которая являет себя в нём.
При этом особенно подчёркивается возможность опытного познания души как некоторой целостной, единой сущности, а не только как множества отдельных
душевных явлений (такую точку зрения русский учёный называет психической атомистикой) или лишь как проявлений этой души, а не её сущности.
Её задачами являются: познание не отдельных, единичных, обособленных
душевных явлений, а природы «души»; определение места «души» в общей системе понятий, её отношений к другим областям бытия.
Уже в V в. до нашей эры софисты обратили внимание на зависимость
душевных явлений от социально-исторического контекста.
И, следовательно, любое
душевное явление всегда означает нечто большее, чем находит в нём здравый смысл.
То, что
душевные явления зависят от культуры, социального окружения, известно со времён античности.
Но, тем не менее, смысл непосредственно присутствует в составе
душевных явлений как нечто непосредственно данное, наличное (в противном случае мы ничего бы не понимали).
Таким образом, мы познакомились с основными этапами приближения к пониманию причин
душевных явлений, с позиций идеи спонтанной организации.
При этом ученые-психологи, которые занимаются изучением
душевных явлений, сами не имеют аскетического опыта, оставаясь в помрачённом сознании вне благодатного освящения.
Даже основные элементы и факторы в области
душевных явлений не установлены с надлежащей точностью.
Логизация последних, вместо их непосредственной передачи, усложнение переживаний посредством возбуждения приватных мыслей при опросе, вместо необходимой изоляции исследуемой группы переживаний от всяких побочных явлений, неизбежное внесение вариаций в каждый эксперимент, вместо необходимой охраны постоянства условий эксперимента, – вот те существенные недостатки, которые грозит внести метод активного опроса в исследование
душевных явлений.
Правда, эти факты перерабатываются, препарируются психологией; но ведь и психология претендует быть опытной наукой, изучающей
душевные явления.
Спиритуализм не есть ещё философия духа, – спиритуализм есть натуралистическая метафизика, которая пытается увидеть субстанцию бытия в психическом, в объективируемых
душевных явлениях.
Если, с одной стороны, допустить пассивность сознательных психических явлений, а с другой стороны устранить все психически и метафизически бессознательное, то не останется ничего другого, как искать всю активность, из которой проистекают сознательные психические явления в механической энергии лишённых сознательности движений мозговых молекул, т. е. предполагать материалистическое объяснение
душевных явлений единственно возможным.
В то время, как дескриптивный психопатолог подразделяет все анормальные
душевные явления на природные классы, роды и виды, которые связываются друг с другом посредством иерархической системы признаков, системы, которая противопоставлена «in toto» царству здорового; в то время, как он далее исследует условия для возникновения этой системы в целом или отдельных её подгрупп, рассматривая отдельное патологическое переживание или отдельную патологическую функцию всегда как случай особого рода, и т. о. продвигается, всё время обобщая, размышляя и вынося суждения; занимающийся психопатологической феноменологией стремится вновь и вновь представить себе то, что подразумевается словами, и обратиться от буквального их смысла и значения к предмету, вещи, переживанию, на что указывают значения слов.
Первые шаги к философскому объяснению и истолкованию субъективных
душевных явлений были, видимо, сделаны древнеиндийскими философами.
Существенная ошибка, которая очень часто допускается при анализе
душевных явлений – это навязывание субъективным явлениям той формы, в которой нам дан предметный опыт (в частности, пространственно-временной формы).
Они разделяли психологию групп и психологию коллективов, выявляя законы, «по которым протекают
душевные явления, когда индивид находится в группе под влиянием коллектива» [32, с. 216].
Сознание – это, по сути, лишь специфическая форма организации
душевных явлений, тесно связанная с рефлексивной способностью.
Традиционно выделяют три основных сферы
душевных явлений, которые, с нашей точки зрения, обладают различными онтологическими свойствами.
По его мнению, при помощи некоторых анкетных исследований можно получить полную картину наиболее сложных
душевных явлений, которые доступны отдельным наблюдениям и экспериментам только в отрывках.
Эти идеи открывают новое, более эффективное понимание причин давно известных
душевных явлений и этим сполна «окупаются» затраченные на их понимание интеллектуальные усилия.
Но, к сожалению, картезианский подход, набравший свою силу в естественных науках, имеет господство и сейчас, даже в трактовке явлений душевного мира (рефлекторная теория, бихевиоризм), являясь при этом неэффективным методом причинного анализа для круга
душевных явлений.
И, разбираясь в этом уникальном
душевном явлении, следует ответить на вопрос, как они сформировались?
Уже здесь мы видим психологическую основу его теории: она заключается в тайной муке, которую испытывал этот страстный дух под напором осаждающих его идей и новых течений мысли, в силе, с которой всё его мысли и все познания действовали на его внутренний мир, так что обилие внутренних борющихся между собой
душевных явлений грозило сломать замкнутые границы его душевного мира.
За неимением её приходилось довольствоваться своими о
душевных явлениях понятиями, при указаниях отцов подвижников.
Душевные явления находятся в разных частях тела.
Преобладание того или другого
душевного явления определяет индивидуальность человека и соотносится с его социальным положением.
Как механический процесс физических движений есть только материальная почва для идеального содержания, так точно и механический процесс
душевных явлений, связанных между собою по психологическим законам, столь же общим и необходимым, как законы физические, может иметь значение только как способ выражения или реализации определённого содержания.
До сих пор никому не удалось наблюдать
душевные явления, возникающие по независимым от организма и обстановки причинам.
Сознание есть самый общий критерий
душевных явлений.
Ведь только
душевные явления даны нам с абсолютной непосредственностью.
Словом, всё, что мы знаем о галлюцинациях, нисколько не доказывает существования в нас второго «я», а доказывает только разделение нашей душевной деятельности на личное сознание, в котором все
душевные явления согласованы с нашим «я» и подчинены его воле, и на общее сознание, которое вбирает в себя и удерживает психические явления, не согласованные с нашим «я», причём только при особых обстоятельствах психические явления из общего сознания получают связь с нашим «я» и в то же время входят в наше личное сознание.
Он писал о потоке сознания, подчёркивая динамизм
душевных явлений, рассматривая их как постоянно сменяющие друг друга неповторяемые состояния.
В предпринимавшихся в то время философских попытках понять и осмыслить природу
душевных явлений красной нитью проходила мысль о независимости души от тела, её внематериальном происхождении.
Психотерапия как форма психоанализа стремится к осознанию
душевных явлений, а логотерапия, со своей стороны, стремится к осознанию явлений духовных.
Объяснение высших
душевных явлений через низшие побуждения прекращает сами эти явления.
Таким образом, вот к чему может привести нас в конце концов научный прогресс: – к достижению бессмертия, но только лишённого того пустяка, с которым носятся психологи: лишённого
душевных явлений.
Довольно рано философская мысль сформулировала несколько важнейших проблем, относящихся к природе
душевных явлений.
Разделение психических явлений на явления сознания, чувства и воли выполнено под признанием особенного субстрата
душевных явлений.
Традиционно в христианской антропологии это называют
душевными явлениями, а в психологии – психическими.
Психофизический эксперимент позволяет определить зависимость и связь психических явлений и процессов с физическими явлениями и воздействиями среды; психофизиологический эксперимент нацелен на нахождения связи и зависимости
душевных явлений и процессов от физиологических процессов и анатомических условий организма; чисто психологический эксперимент даёт возможность определить психологические отношения, связь психических явлений друг с другом, их зависимость друг от друга.