Изложенное помогает уяснить специфику спорта как собственно соревновательной деятельности, отличающую его от других явлений
социальной реальности.
Совершенно очевидно, что при таком подходе предметообразующим проблемным полем социальной философии спорта выступает сущность и существование данной сферы
социальной реальности.
Их суммарный информационный прессинг всё сильнее подталкивает людей к утрате способности самостоятельного анализа
социальной реальности.
Поскольку научное описание
социальной реальности на основе доказательства опровергает мысль об осуществимости идеализированных объектов, то признание их осуществимости покоится на вере.
Необходимы исследования сложнейших взаимосвязей моральных составляющих с другими, особенно экономическими и политическими сторонами
социальной реальности.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: засидка — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Нужно вмешаться глубже, в процесс формирования
социальной реальности.
В социологии метод– это способ построения и обоснования социологического знания, совокупность приёмов, процедур и операций эмпирического и теоретического познания
социальной реальности.
Таким образом, раскрывая социальные функции спорта, следует понимать, что он представляет собой весьма сложный и противоречивый феномен
социальной реальности.
Любая
социальная реальность представляет собой символическое пространство, где главным для субъекта оказывается то значение, которое придаётся соответствующим предметам, действиям, отношениям.
Необходимая часть любого знания – категориальная сетка – будучи применённой к социальным объектам, формирует
социальную реальность.
Мы сформулируем даже более радикально: речи, произносимые политиками в публичном пространстве, опосредуемые и тиражируемые масс-медиа, способны стать одним из главных средств создания новых идентичностей и смыслов, существенным элементом конструирования новой
социальной реальности.
Осталось пожелать успеха всем потенциальным читателям предлагаемого материала, а особенно тем, кто не боится отказаться от уже привычных формальных деклараций и идеологических установок в пользу добросовестного научного исследования спорта, не имеющего иной цели, кроме как получение о нём достоверного знания (см. ст. «Полный цикл конструирования
социальной реальности», «Абстрактный и конкретный гуманизм», «Либерализм и эволюция либеральных идей в социальной науке», «Спорт как социальный миф»).
В следующем уроке мы определим некоторые понятия (такие как прибыль и издержки) и покажем, как они соотносятся с нашим исходным допущением, что движущей силой событий в
социальной реальности являются целенаправленные действия.
Тезис о том, что человек является активным субъектом, строящим свою картину
социальной реальности, а потому не подвластным «промыванию мозгов», требует рамок своей применимости.
С одной стороны, воображение, лежащее в основе всякого имперсонального социального отношения (начиная от «большой семьи» кровных родственников и профессиональных, этнических и других групп и заканчивая нацией и человечеством), является неотъемлемой частью
социальной реальности.
Постсоветские социальные науки во многом вернули географическое измерение в осмысление
социальной реальности, заговорив о человеке как таковом уже во всей совокупности его пространственных, а не только чисто экономических отношений.
Таким образом, определения прошлой
социальной реальности, формируемые в религии, науке, искусстве и других культурных традициях, будут иметь принципиальные различия, обусловленные (помимо того, что их носителями являются разные группы экспертов, выражающие определённые социальные интересы) свойствами самих символических систем, посредством которых образцы обретают своё содержательное воплощение, и могут аналитически рассматриваться как дифференцированные сегменты социальной памяти.
Когда речь идёт о сфере самосознания, о мире убеждений и ценностей, то здесь условиями и пределами возможностей для социального творчества являются существующая
социальная реальность, наследованный акторами ментальный багаж, сложившиеся поведенческие нормы и стереотипы восприятия действительности, инновационные и традиционалистские взгляды, исходящие от разного толка активистов и проповедников.
Иными словами, в центре внимания антропологов оказываются «скучные» (Star, 1999) технические элементы, которые могут сообщить им что-то об устройстве определённого фрагмента
социальной реальности.
Религиозно-мистическая компонента мифологических представлений соединяет повседневную жизнь людей с высшими аспектами их бытия и тем самым воздействует на образы
социальной реальности на индивидуальном и групповом (разного масштаба) уровнях.
Заложенные в нём абсолютизированные характеристики
социальной реальности выступают предельными случаями желаемого или нежелаемого, применение которых к анализу реальных процессов позволяет оценивать отклонение действительности от данных предельных случаев, направление социальной деятельности по преобразованию социальной действительности, по формированию социальных установок и ценностных ориентаций.
– Основная причина – всё-таки философская, так как существуют четыре взаимодополняющие, а потому ограниченные модели
социальной реальности:
Оказывается, революционное брожение представляет собой результат присущего человеку довольно тонкого психологического механизма, а именно: в умах людей должна наступить переориентация или переосмысление ситуации, заключающиеся в качественном изменении критериев оценки
социальной реальности; то, что казалось неотвратимым, оценивается теперь как случайное, то, что выглядело крайне нужным, перестаёт считаться необходимым, то, что представлялось нереальным, становится, по субъективной оценке, вполне осуществимым.
Теоретические исследования представляют собой объяснение
социальной реальности на основе законов, эмпирические исследования – это конкретная развёрнутая информация о процессах, происходящих в обществе (наблюдения, опросы, сравнения).
Особенностью идеализации в области научного социального познания является то, что идеализированный социальный объект (предмет) осознаётся теми, кто его создаёт и им оперирует, как вообще неосуществимый, однако отражающий тенденции в проявлении характеристик складывающейся естественноисторически или создаваемой целенаправленно в соответствии с объективными законами
социальной реальности.
Получающееся видение
социальной реальности оказывалось мощным, технологичным и… узким.
Исследования, выполненные в русле культивационной теории, свидетельствуют о том, что массовая коммуникация оказывает определённое, хотя и не очень выраженное, воздействие на восприятие человеком
социальной реальности.
Значит, этот подход не годится для учёного, приступающего к изучению
социальной реальности.
Наиболее эффективна для понимания
социальной реальности невербальная форма восприятия.
Важным элементом
социальной реальности является и отношениелюдей, социальных групп и общества в целом к различным социальным явлениям.
Таким образом, первым уровнем, в рамках которого возможно исследовать поставленные в работе задачи, является сфера изменения
социальной реальности как фундаментальное условие и среда трансформационных преобразований социальных феноменов, в том числе преступности, в контексте глобализации.
Однако в любом случае идеальный тип – это теоретическая конструкция, представляющая определённый аспект
социальной реальности в логически непротиворечивой форме.
Она основана на социально-конструктивистском подходе и опирается на фундаментальные посылки концепции символической политики, которая служит для анализа публичных действий и взаимодействий, связанных с утверждением конкурирующих способов интерпретации
социальной реальности [подробнее см.: Малинова, 2012].
Трагическое и мелодраматическое как две формы
социальной реальности представляют собой оппозиции, присущие драматическому типу культуры, определяющим критерием и сущностным отношением которой является противоречие.
Теоретически конфликт между новой правовой нормой и существующей
социальной реальностью может быть решён в пользу первой, но гораздо чаще побеждает вторая, и за конституционализацией следует реконституционализация.
Поскольку, однако, наша власть предпринимает массированные усилия по созданию образа, работающего на властные элиты, адекватное понимание российской
социальной реальности предполагает становление критического мышления, что опять же тесно связано с личностью.
Во-первых, достаточно когерентной природой
социальной реальности обществ XIX в.
Такое восприятие
социальной реальности большей частью заслоняет от индивида его социальную субъектность.
При этом идёт построение трёх относительно самостоятельных взаимосвязанных и взаимодополняющих систем: системы «режим», которая осуществляет управление по структурно организованному построению предлагаемой реальности в рамках определённой идеи; системы «порядок», которая представляет и определяет границы возможных условий существования этой модели и сообщается с системой «режим»; системы «регулирование», которая регулирует параметры порядка и алгоритмически уравновешивает процессы отклонений и реакций в возможном существовании модели построения
социальной реальности и является внутренней системой, сообщающейся с системами «режим» и «порядок».
В основе подобной позиции, как правило, лежит оценка существующего состояния общей теории
социальной реальности как «архаичной метафизики», отвлеченно-философской эссеистики, заведомо спекулятивного и ненаучного подхода.
Человеческое действие развёртывается в пространстве-времени (структурируется) и обретает форму своего присутствия для других: благодаря структурации действие становится
социальной реальностью, интерпретируемой, наглядно присутствующий, воспроизводимой и трансформируемой.
Важную роль в современной концептуализации истории играет понятие
социальной реальности.
Изучение длительных конституционных циклов позволяет преодолеть эти трудности и проследить длительные тенденции конфликтного взаимодействия норм и институтов в меняющейся
социальной реальности российского общества.
Важно учитывать и тот факт, что сама
социальная реальность включает в себя комплекс разнообразных явлений: качества и способности человека, реализуемые в определённой деятельности; средства, механизмы и результаты деятельности; нормы и правила поведения, эмоциональные реакции, знания, интересы, потребности; социальные институты, отношения, процессы и т. д.
Мы живём в век сотворения, сохранения, поддержания и преобразования
социальных реальностей, когда успешность в обществе определяется самореализацией личности, расширением сферы взаимодействия с окружающей действительностью.
Все эти идеологии следует воспринимать всерьёз не только из-за их влияния на ход событий, но и потому, что каждая идеология пытается (более или менее успешно) навязать смысл сложной
социальной реальности.
Это значит, что вопреки планам всемирно-исторических индивидуумов, мысленно конструирующих
социальную реальность сообразно с теми или иными идеями, в массовой человеческой деятельности осуществляются иные, можно сказать, шизофренические сценарии, истоки которых следует искать скорее в области коллективных сновидений человечества, чем в сфере политико-идеологического проектирования.
Попросту говоря, правовое предписание, направленное на радикальную трансформацию определённой социальной практики, в то же время не может быть отражением
социальной реальности, частью которой является эта подлежащая трансформации социальная практика.
Похоже, он имел в виду влияние
социальной реальности…