Цитаты со словом «фанаберия»
Похожие цитаты:
И гордость, и самолюбие, и тщеславие, сюда можно прибавить — высокомерие, надменность, чванство, — все это разные виды одного основного явления — «обращенности на себя»
Если гордость не перерастает в гордыню, чванство, она — большая сила.
В дурно воспитанном человеке смелость принимает вид грубости; учёность становится в нем педантизмом; остроумие — шутовством, простота — неотёсанностью, добродушие — льстивостью.
Раболепная посредственность — вот кто всего добивается.
Обидно ли будет для памяти Достоевского сравнение с Шекспиром? Я думаю, нет. Оно было бы обидною насмешкою для какой-нибудь бездарности.
Не гении, не циники, не человеконенавистники, не рафинированные комбинаторы понадобятся нам, а простые, безыскусные, прямые люди («Сопротивление и покорность»)
Не потрафляй, даже если ты можешь рассчитывать на восемнадцать изданий.
Всем можно гордиться, даже отсутствием гордости, как от всего можно одуреть, даже от собственного ума.
Законную степень народной гордости, составляющую принадлежность любви к отечеству, должно глубоко отличать от кичливого самообожания.
Напускная важность — особая манера себя вести, придуманная для пользы тех, кому приходится скрывать недостаток ума.
Гордыня всегда возмещает свои убытки и ничего не теряет, даже когда отказывается от тщеславия.
Вежливость и хорошие манеры совершенно необходимы для того, чтобы украсить любые другие достоинства и таланты. Без них ученый обращается в педанта, философ — в циника, военный — в грубого скота.
Но если мы захотим соображать историю с пользою народного тщеславия, то она утратит главное своё достоинство, истину, и будет скучным романом.
Чарльз метил высоко. Так всегда поступают умные бездельники, чтобы оправдать своё безделье перед своим умом.
Глупость высмеивается не для того, чтобы истребить глупость — она неистребима. Это делается для того, чтобы поддержать дух разумных.
Извечное мещанство: «Будешь смирным — будешь сытым».
Ум служит нам порою лишь для того, чтобы смело делать глупости.
Те, которые оскорбляются безделицей, так же мало годятся для общества, как и те, которых ничто не оскорбляет.
Позёрство — представление глупцов о славе.
Умеренность того, кому благоприятствует судьба, — это обычно или боязнь быть осмеянным за чванство, или страх перед потерей приобретённого.
Вот так-то и завязывается длинная цепь рекламного презрения: креатор презирает агентство, агентство презирает рекламодателя, рекламодатель презирает потребителя, потребитель презирает себе подобных.
Он был беспомощен в отношении устройства судьбы своих сочинений. Стеснялся относить их в редакцию. А если и относил, то стеснялся приходить за ответом. Боялся грубости и бестактности.
Скромность порой проистекает из преувеличенной гордости.
Иные готовы считать себя либералами, изменив всего-навсего объект своей нетерпимости.
Класс — это свобода выбора. И умение жить легко… Пыжиться — стыдно. Все должно делаться легко, а сколько в это вложено — твое личное дело.
Наши великие демократии всё ещё склонны считать, что глупый человек скорее окажется честным, чем умный, а наши политики извлекают выгоду из этого предрассудка, выставляя себя ещё глупее, чем создала их природа.
Человек, уверенный в своей способности преодолеть свои трудности, не будет нетерпеливым. Самонадеянность, нетерпение, драчливость — признаки сильного чувства неполноценности у детей.
Поколебав с детской резвостью авторитет самодержавия, какой же другой социальный авторитет могут выставить гг. либералы? Уж не себя ли? «Хвали траву в стогу, а барина в гробу», — ответят им мужики.
У гордости может быть благородное великодушие, у тщеславия никогда ничего не бывает, кроме низкой зависти.
Cочинителю лучше быть талантливым дураком, чем разумнейшей и человечнейшей бездарностью.
У моды вечный страх отстать, то есть расписка в собственной овечьести.
Чего не любишь, то не ругаешь. Так уж повелось теперь.
Неразговорчивые всегда импонируют. Трудно поверить, что человеку нечего скрывать, кроме своего ничтожества.
Что мешает писателю? Выпивка, женщины, деньги и честолюбие. А также отсутствие выпивки, женщин, денег и честолюбия.
Это моё пылкое желание и моя самая большая амбиция оставить работу с несколькими полезными инструкциями для пианистов после меня.
Желание говорить о себе и выказывать свои недостатки лишь с той стороны, с которой это нам всего выгоднее, — вот главная причина нашей искренности.
Настоящая низость в юности ещё преступнее, чем в зрелом возрасте, зато слабость, наоборот, гораздо более извинительна.
Учёная литература спасает людей от невежества, а изящная — от грубости и пошлости.
Если вы перед людьми изображаете умника, говорите с ними на каком-то заграничном языке — этого они вам не прощают. Если же вы с людьми говорите серьезно и они не понимают — это они вам простят.
Гениальность — это всего-навсего непривычный взгляд на вещи.
Тщеславие вызывает отвращение у всех по той простой причине, что оно всем без исключения свойственно, а два тщеславия не сойдутся никогда.
Не любить Москву — провинциальность по-российски, любить Москву — провинциальность по-московски.
Людям свойственно с неохотой подчиняться тем, кого они считают незаслуженно поставленными начальниками над собой.
У нас России, где всегда всё из крайности в крайность, скоро может, станет модным быть вежливым.
Гордыня не хочет быть должницей, а самолюбие не хочет платить.
Если бессмыслицы, какие нам приходится выслушивать в разговоре, начинают сердить нас, надо вообразить, что это разыгрывается комическая сцена между двумя дураками; это испытаннейшее средство.