ХХL училка для (не) Послушника

Аглая Алая (2024)

— Отец, батюшка, можно вас так называть? — смотрит она мне в глаза, стоя передо мной на коленях, и я только молча киваю в ответ. Да откуда она взялась?! Прости, Господи. Мягкая, как волшебное облачко — только дотронься, и сам с ней вознесёшься на небеса. Глазища огромные, в них — целый мир. Губы спелые, алые, брусничные. Так и надкусил бы. Щёчки румяные. Как яблочки в нашем саду монастырском. Ох, Господи, прости меня грешного! Да что это за искушение-то святого Антония такое на мою голову?! От всех ведь сует и благ мирских уехал. И соблазнов… Он миллионер под прикрытием, скрывающийся от папарацци и секс-скандала в деревенской глуши и старинном монастыре у своего брата. Она — аппетитная булочка, которую сослали в деревенскую школу от назойливого ухажёра. Что вообще может быть общего у этих двоих? Таких разных и противоречивых?!

2

Богдан, за три месяца до этого

— Ты вообще каким местом думал?! — орёт на меня мой пиар-директор и по совместительству лучший друг Миша. — Хотя нет, не отвечай, я прекрасно знаю, каким именно. Ты вообще о чём-то ещё можешь думать? — нависает он надо мной.

— А зачем? — криво усмехаюсь я, но он так грозно сверкает на меня своими глазами, что я вовремя затыкаюсь.

Мишаня в гневе страшен. Со школы с ним вместе. И всё, что касается связей с общественностью и пиара он — уровень «Бог». Это он ходил и договаривался на стрелки. Ещё тогда у него начал проявляться талант. Молоток.

Поэтому я не мог не нанять его своим пиар-директором, как только моя империя начала набирать обороты.

И вот теперь я, по всей видимости, всё просрал.

— Ты вообще можешь баб выбирать нормально? — снова кипятится он. — У тебя столько возможностей, выбирай любую. Так нет, тебя ведь почему-то на замужних тянет! У них что там, мёдом намазано? — выкрикивает он, и я с непониманием смотрю на него.

Мёдом… Хм… Надо подумать.

— Да у тебя проблемы! Тебе не-то что к психологу, к психиатру надо! — снова начинает заводиться Мишаня.

— Да я что, виноват, — начинаю оправдываться я перед ним, как пятнадцатилетний пацан. — Я их и не выбираю-то особо. Они сами на меня прыгают. Что мне теперь, отмахиваться что ли от них? Отбиваться? Я же мужчина, — объясняю я Михе, и он понемногу начинает успокаиваться.

Вижу, как в голове у него заработали шестерёнки. Начал обдумывать свою очередную многоходовочку.

С ним точно не пропаду, сейчас родит что-нибудь гениальное.

— Послушай, мне на самом деле плевать, кто они, — уже примирительно объясняет мой кореш. — Просто кто знал, что муж у этой самой Елены Задворской…

— Никак волшебник? — криво усмехаюсь я, но снова затыкаюсь под грозным взглядом Михи.

— Он действующий министр, понимаешь ли. Не последнее лицо, сам должен соображать. Приближённый. Ты думаешь, ему понравилось, что ты наставил ему рога?

— Да если бы я знал, — хмыкаю я. — Она же мне паспорт не показывала. А я и не спрашивал, — снова начинаю я оправдываться. — Вижу, что не против. Нравится ей всё. Устраивает. Ну я и хотел просто сделать женщине приятное, ничего плохого.

— Молодец. Доставил удовольствие. Если этот материал уйдёт дальше, то можешь ставить крест на всех своих планах на губернаторское кресло. И кстати, на развитие бизнеса тоже. Никаких крупных контрактов. Уж тем более правительственных. Будешь сидеть пельмешки свои замороженные продавать, и хватит с тебя, — аж покрылся испариной Мишаня. — Единственное, что пока тебя спасает от мегаскандала, так это то, что мужу, как ты понимаешь, тоже свои рога светить не хочется. Но наказать он тебя сильно сможет. Очень сильно…

— И что теперь нам делать предлагаешь? — смотрю я на своего друга с надеждой.

Я в него верю. И не из таких ситуаций выпутывались.

— Слушай, а как там наш отец Дмитрий поживает? — вдруг озаряет его нахмуренное лицо свет мысли.

— Да как всегда. Философствует да занудствует. Всё в гости к себе зазывает. Свежим воздухом подышать…

— Ну так это же просто прекрасно! — вдруг расплывается Мишанино лицо в лучезарной улыбке.

— Чего прекрасного? — он меня пугает.

— Вот и поедешь в его как там… — открывает он уже свой рабочий планшет и уточнят, — о, Спасо-Успенский монастырь Сергия Радонежского. Чудненько. Благостно. Лепота.

— Эээ, ты чего! — я уже беспокоюсь не на шутку. — Я тебе что, благородная девица? Царевна Марфа, чтобы меня в монастырь заточать?!

— Успокойся, — подходит к моему столу Мишаня и нажимает на кнопочку на телефоне: — Ниночка, принесите чаю, пожалуйста, Богдану Викторовичу. Да, с мелиссой. И с молочком. Да. — Ну так вот, — снова оборачивается он ко мне. — Прекрасный пиар-повод. Я сейчас подготовлю пресс-релиз. Медиамагнат и олигарх Преображенский решил удалиться от мирской суеты, приобщиться к церкви, Богу, подумать о вечном. Грехи свои отмолить. Да тебя потом ещё больше любить станут. Воцерковленного-то, — усмехается он мне. — Ничего с тобой не случится, поживёшь там полгодика…

— Полгода?! — не верю я свои ушам. — Какие, на хрен, полгода?! Да без меня тут всё развалится!

— Да ничего тут не развалится, — усмехается Мишаня, поглядывая на Ниночку, которая, пятясь своим аппетитным задом вперёд, чтобы мы сумели получше разглядеть его, завозит в кабинет столик на колёсиках.

С чаем с мелиссой, мать его.

— Вам с сахаром, Богдан Викторович? Молочком? — ласково курлычет она, игриво поглядывая на меня из-под своих наращённых ресничек.

— Как обычно. С молоком, — устало плюхаюсь я в кресло, с тоской провожая взглядом её аппетитные булочки. — Ну я понимаю ещё месяц, — плаксиво пытаюсь я выиграть себе хотя бы ещё некоторое время.

— Да что я, не знаю, что ли, чего ты тут так оставить боишься, — проницательно смотрит на меня мой лучший друг. — Заодно и отдохнёшь. Не мальчик уже по девкам так прыгать. И ничего тут без тебя не развалится. Сколько дармоедов развёл: весь бизнес-центр ими забит. Вот пусть и поработают на тебя в кои веки, — отпивает он горячий чай. — А мы тут тебе между тем и невесту подберём как раз…

— Какую, на фиг, ещё невесту?! — выливается у меня изо рта обратно чай.

— Ну а как же, остепениться тебе надо, батенька. Как-никак будущий губернатор. Слуга народа. Образец для подражания. А у нас какой сейчас курс у государства?! Правильно, — кивает он сам себе. — Укрепление семьи! И традиционных ценностей, — удовлетворённо заканчивает он свою речь.

И я чувствую, что окончательно попал. На шесть месяцев. Как небольшой срок.

И мой Мишаня не слезет с меня, пока я его не отмотаю полностью. С прилежанием и усердием.

Как и полагается будущему губернатору и послушнику. Или как там они у них называются…