Стрела Габинчи

Алекс Орлов, 2010

Иногда мечты воплощаются, правда, не всегда так, как о том мечталось. Это испытали на себе два шестнадцатилетних жителя средневекового города, затерянного то ли в прошлом, то ли в чьем-то будущем. Увлеченные рассказами о дальних странствиях и путешествиях, они неожиданно оказались обвиненными в преступлениях, которых не совершали. Прачкин сын — Клаус и кухаркин сын — Ригард бегут из ставшего вдруг враждебным города в не менее враждебный и трудный для выживания окружающий мир. Теперь им предстоит кормиться лишь своими трудами и защищаться своими силами, продолжая бесконечное путешествие поневоле.

24

Еще понаблюдав за временными работниками, Ворбит прикинул, что примерно через час они закончат, и полез в подпол, чтобы достать еды.

Хоть Ворбит и жил бобылем, хозяйство у него было крепкое, в подполе имелись и пенное пиво, и смалец, и солонина, и копченый окорок. А еще солений без счета, варенье ягодное и пчелиный мед.

Заставив стол угощениями, Ворбит вышел в огород и двинулся вдоль грядок, проверяя работу. Воды везде хватало, кое-где она даже стояла.

У забора Ворбит пощупал материал сначала одной, потом другой куртки и остался им доволен.

— Знатные кафтанчики, — повторил он и стал дожидаться возвращения работников, которым оставалось принести по паре ведер.

Наконец они поднялись по лесенке, вылили в грядки воду и, сдав хозяину ведра, снова спустились к воде — помыться.

Ворбит еще раз полюбовался на куртки и вернулся в дом, чтобы нарезать окорока и разложить по тарелкам соленья.

Увидев возвращавшихся с мокрыми головами работников, он стукнул в стекло и махнул, чтобы заходили, а сам налил в плошку свежего меда и насыпал в соломенную хлебницу простых калачей.

Работники сняли сапоги на крыльце и вошли в одних обмотках — уже отполосканных; от них на некрашеном полу остались мокрые следы.

— Ничего, что мы тут наследили? — спросил Клаус.

— Пустяки — высохнет, — сказал ему Ворбит. — Садитесь, братцы. Хорошо поработали, теперь можете и брюхо набить. Ешьте, ничего не жалко.

— Ух ты! — поразился Ригард, увидев стол во всем великолепии наполненных тарелок и плошек.

— Это я еще хвораю, а то бы и хлеб испек, и кулеш подал… — сказал Ворбит. — Так что извиняйте, горячего нет. Вон и печка не топлена.

— И за это… большое спашиба… — прошамкал Ригард, набивая рот копченым мясом.

— Ешьте, а я пойду вам легонького пива нацежу, чтобы после тяжелой еды брюхо не болело.

Ворбит вышел в темную комнату, где стояло поднятое из подвала пиво, и, налив полмеры в чистый кувшин, выглянул за дверь, проверяя, на месте ли гости.

Те никуда не девались, торопливо поедая угощение. Ворбит усмехнулся и, сняв с полки узкую баночку с сонным порошком, отмерил половину ложки и высыпал в пиво. Это была небольшая порция, чтобы гости не заподозрили отравление и не выбежали на улицу.

Взболтав порошок в пенящемся пиве, Ворбит нацепил на лицо улыбку гостеприимного хозяина и вышел с кувшином к гостям.

— Ну вот, теперь и запить есть чем! — сказал он, наливая пиво в высокие глиняные стаканы.

Клаус понюхал белоснежную пену:

— Вкусно пахнет. С травами, что ли?

— С ними, с пряными. Я бы и сам с вами выпил, да не могу из-за хвори. Только отварами и спасаюсь, а пиво очень люблю.

— Тогда мы выпьем за здоровье хозяина, — сказал Ригард, беря свой стакан.

— Не возражаю.

И работники выпили. Они похвалили пиво и снова навалились на еду, а Ворбит сейчас же наполнил стаканы.

Так повторилось несколько раз, пока, наконец наевшись до отвала, гости не стали сонно позевывать.

— Ну все, нужно идти, — сказал Клаус.

— После такой еды спать хочется, — признался Ригард и широко зевнул.

— Ничего, как-нибудь разойдемся. Понемногу…

— Да куда вам с тяжелым брюхом топать? Поспите в сенном сарае пару часиков, а потом пойдете.

— Ну… — Клаус пожал плечами. — Не хотелось бы вас стеснять.

— Да чего там стеснять? Там только сено прошлогоднее, но хорошее, не гнилое, да старые седла, в починку которые. Идите и спите, а как проснетесь, топайте восвояси, задерживать не буду.

— Давай поспим, Клаус, а то все время в лесу да в лесу — надоело.

— Ну хорошо, раз хозяин разрешает…

Клаус поднялся и погладил живот.

— Идите, ребята, а я вам тут немного в узелок положу.

— Вы очень добры, хозяин.

— Люди должны помогать друг другу, разве не так?

— Так, конечно, большое вам спасибо.

Когда сытые и сонные гости вышли во двор, Ворбит приник к окну и сопровождал их взглядом, пока они не вошли в сенной сарай.

Дверца закрылась, а это означало, что все идет по его плану. Через полчаса они захрапят, и тогда он получит два комплекта дорогой одежды, которую не могли себе позволить и городские щеголи.

Постояв у окна несколько минут и убедившись, что из сенного сарая никто не вышел, довольный собой Ворбит вытащил из-за печки испытанную дубинку в три фута длиной. Она была вырезана из дубовой доски, выварена в рыбьем клее и обита для весу медными сапожными гвоздями.

— Ну что, поработаем сегодня? — обратился Ворбит к дубинке, и хотя она ему не ответила, Ворбит был уверен — дубинка его поняла.

Пододвинув стул, он сел к окну и стал смотреть на дверь сенного сарая, дожидаясь момента, когда, по его мнению, можно будет начать дело.