Зеркала фантазии

Александр Чак

Латышский поэт Александр Чак (Aleksandrs Čaks, 1901–50) в своих прекрасных стихах почти всегда надевает маску. То грустного клоуна, то жигана из предместий, то денди и плейбоя – завсегдатая клубов… Образ настолько срастается с ним, что мы говорим: «чаковское настроение», «стилизованный под Чака интерьер», «девушки в духе Чака», «бульвары а-ля Чак». Кажется, даже улица Марияс, приняв его имя, стала улицей-чак; башмаки шаг за шагом вышаркивают чакиану.

Кольцо

И тут вошла ты

Звериной походкой шлюхи,

Чьи объятья чреваты гибелью.

Вошла ты.

На липовых листьях сияло дыханье вселенной.

Где-то в подвалах,

Под землей,

С писком сновали мыши,

А в шерстке их

Сверкало золото стружек.

Вошла ты и сказала:

— Приду вечером. —

В небесах хороводили птицы, как теплая кровь.

Сквозь город, здания и пароходы

Я

Море вдохнул,

И на губы мои

Опустилась испарина облака,

А на зубах хрустнул песок,

В рот задутый ветром.

— Приду вечером. —

Эти слова

Рассыпались в сердце моем,

Я трепетал паутинкой.

Вечер.

И я занавесил окна.

Все.

Пряча от тебя сердце,

Я втиснул его на полку

Меж фолиантов седых,

Памяток, выпитых рюмок.

Три долгих свечи —

Красную, синюю, черную —

Я разом зажег.

Пышным желтым одеялом укрыл я постель,

Пот, стенанья и страсть

Всасывающим, словно губка.

Туда же

Придвинул скамью,

Чтобы бросить на нее твое невесомое платье

И тяжким пестиком медным прижать.

И тут вошла ты,

Пышущая, словно сквозняк,

Словно все покоряющий запах.

Вошла ты,

И жаром твоим

Покрывало, опавшее на пол,

Скрутило в берестяное кольцо.

Пламя в страхе сорвалось с фитилей

И во мрак убежало.

Вошла ты

И, с тихой улыбкой

Взяв

Мое сердце с полки

И подышав на него,

Надела себе колечком на палец.

Колечком.