Верные братству

Алексей Золотарев

Войны за веру всегда жестоки. Каждый, кто нашел в себе силы вступить в одно из братств Теоса, знает об этой истине. И он готов посвятить всю свою жизнь исполнению долга перед Создателем в непрекращающихся сражениях с иноверцами.Троих воинов Красных всадников, одного из славнейших братств Теоса, отправляют на помощь одинокому владычеству, что совсем скоро подвергнется нашествию неверных. Но у одного из них есть еще одна ничуть не менее важная миссия. Выполнит ли он ее? — Ведомо лишь Создателю.

Глава II

Высокий Утес

Жаркое осеннее солнце уже клонилось к земле, когда путники устроили второй за день привал. Прохладный морской бриз разбавлял духоту, что нависла над бескрайними полями северного берега Кровавого залива. Это спасало едущих по голой степи братьев, вынужденных ради собственной безопасности путешествовать в кольчугах. Однако к вечеру дующий с моря ветер утих, и продолжать странствие стало совсем невмоготу.

— Дождемся, пока солнце зайдет за горизонт, а потом уже доберемся до Высокого Утеса, — объявил Эдмунд, слезая с коня.

До важнейшей твердыни братства Красных всадников на всем восточном континенте оставалось не более десяти миль, так что, если по пути не появятся какие-либо препятствия, уже эту ночь странники встретят в крепких стенах каменного замка. Единственным, что могло вызвать опасения у воинов Создателя, было то, что за все время пути им не встретилось ни одного путешественника. Обычно хотя бы один караван за день да проходил у стен Древнего Оплота, а уж осенью, когда поспевает новый урожай, по Северному пути непрерывно тянутся вереницы из повозок, везущих плоды, которыми Теос одарил своих последователей.

Но эта жаркая и сухая осень выдалась крайне скудной на дары земли, и количество караванов, идущих из Теонии на восток, заметно сократилось. За последние дни Дорстан припомнил лишь два обоза: один перевозил товары с самого Имперского материка, а второй, совсем уж захудалый, мог предложить лишь ящики, груженные морковью, капустой и прочими овощами.

Кроме того, еще давно братья Красных всадников заметили, что все меньше и меньше паломников направляются в Митридиатские земли, где верующие в Создателя обрели свой первый дом. А ведь после освобождения императорами Митридиатии земель их предков тысячи пилигримов вышли за Великую черту, что десятки лет служила стеной, разделяющей миры теосцев и асмалитов — иноверцев. Между тем именно для того чтобы защищать странников, желающих увидеть ослепительное великолепие и мощь древних храмов Аихирима, император Аскилат II отдал в вечное владение братству Красных всадников замки Северного пути. Но как бы ревностно ни исполняли братья свой долг, все реже на длинном тракте встречались путники, а вместе с тем редели и ряды всадников с алыми плащами — ветераны старели, а молодых забирала вечная война с неверными. И хоть после битвы на Красной реке и наступило долгожданное перемирие между Великим автхаатом и Митридиатией, противоборство теосцев с врагами Создателя не закончилось.

— Эта жуткая жара совсем меня измотала! — еще совсем детским голосом пожаловался спешившийся Тарвин. — Может, уже можно снимать броню?

Было видно, что его кольчуга была предназначена для гораздо более рослого и крепкого воина. На худощавом брате-оруженосце она свисала вплоть до середины голени, из-за чего Тарвину приходилось подвязывать кольца кольчуги, а также надевать под нее более плотный кафтан, что еще более усугубляло его самочувствие.

— Тебе еще не приходилось в знойный летний полдень идти в бой, — иронично подметил брат Эдмунд. — Только испытав жар битвы, ты сможешь понять, насколько приятней принимать удар на кольчужное полотно, а не на голую кожу…

— Но за вечер ничего же не произойдет?! — возмутился мальчишка. — А чуть что, можно пришпорить коня и галопом донестись до Высокого Утеса…

— И назваться трусом, что бросился в бегство, — сердито закончил за оруженосцем брат-рыцарь.

Тарвин виновато склонил голову, но Эдмунд не собирался его ругать. Только спросил:

— Ты давно последний раз смотрел на карту?

— Перед тем как выходить в поход, ты приказал мне для этого пойти к брату Родрихту, — ответил Тарвин.

Родрихт был братом-картографом в Древнем Оплоте, обучавший всех жителей замка. Дорстан довольно часто бывал у него, ибо еще со службы на когге сохранил любовь к изучению главного инструмента навигатора. А вот молодого оруженосца это дело не особо интересовало, и лишь по наставлению старших Тарвин посещал престарелого картографа.

— А не подскажешь ли мне, что за города лежат к северо-востоку от нас?

Сначала Тарвин немного призадумался, а затем, нахмурив брови, сказал:

— Но ведь там ничего нету, кроме гор…

— А почему же на картах там ничего не значится? Ведь везде же есть города, есть люди…

Мальчишка в растерянности присел и, не зная, что ответить, грустно пожал плечами. Брат Эдмунд решил дать ногам отдохнуть и тоже уселся рядом.

— То, что на картах есть белые пятна — лишь знак того, что огромная опасность ожидает тех, кто рискнет углубиться в неотмеченные на бумаге земли. К северо-востоку от наших замков, — Эдмунд указал направление, — лежит земля асмалитов, да только не тот Великий автхаат, что был разгромлен Союзом Теоса, а другие малые царства неверных. Они гораздо более дикие и жестокие, так что любого, кто попробует пересечь их края, ждет неминуемая смерть. Но, как ты сам уже знаешь, неверные иногда устраивают походы сюда, на Северный путь, чтобы поживиться плодами труда теосцев. А наш долг каков? — по-наставнически спросил Эдмунд.

— Защищать от них верных сынов Создателя, — закатив глаза, неохотно повторил Тарвин всем Красным всадникам известную истину.

— Верно. И для того чтобы защитить, мы носим кольчуги, даже когда кажется, что рядом нет угроз, ведь в любой момент враг может появиться из ниоткуда.

Вдруг давно стихший ветер вновь проявил себя, но только теперь он дул с востока, а вместе с так нужной путникам прохладой он принес топот конских копыт. Дорстан устремил свой взор на восток: посреди благоухающих степных трав на расстоянии в несколько фарлонгов был виден несущийся к братьям во весь опор всадник в алом плаще. Его заметил и Эдмунд, не на шутку встревожившийся этим зрелищем и незамедлительно приказавший седлать коней.

Путники уже через миг оказались на своих скакунах, а брат-рыцарь в предчувствии опасности уселся на боевого жеребца, обнажив свой клинок. Всадник был в сотне-другой шагах от отряда, когда Дорстан смог его детально рассмотреть: скорее всего, это был такой же брат-сержант, ведь на его правой руке не было красной повязки — знака рыцаря братства. Его шею обволакивал пурпурный льняной капюшон, поверх которого свисали длинные черные волосы — постоянно озиравшийся всадник был явно обеспокоен не жарой, а чем-то гораздо более серьезным.

Приблизившись к маленькому отряду, брат-сержант остановил коня и, дав себе чуть-чуть отдышаться, даже не представившись, поспешил предупредить:

— Братья, скорей отправляйтесь в замок, — с огромным усилием преодолевая дрожь в голосе, сообщил всадник, — я только что видел Высокого духа!

— Брат, но как это получилось?! — засомневался Эдмунд, однако всадник не услышал вопроса — пыль от копыт его лошади уже поднималась вверх по дороге к Высокому Утесу.

Тройке путников не оставалось ничего другого, кроме как внять предупреждению и вслед за ускакавшим братом направиться в твердыню. Оставшиеся десять миль братья преодолели еще до того, как солнце на четверть зашло за горизонт. Все время пути всадники провели в тревожном молчании. Эдмунд серьезно обеспокоился, услышав не самую приятную весть, и, как бы он ни старался скрыть свои чувства, в его взгляде была заметна тревога.

Дорстан, за шесть лет в замке отвыкший от настоящих передряг, тоже был встревожен, но все еще не мог поверить, что такое может произойти — Высоких духов призывают словоносцы асмалитов для того, чтобы те помогли им в сражениях, но зачем вызывать посланцев их Всесущего бога в поля Северного пути?

Но острее всех новость принял молодой Тарвин, никогда не видевший воочию этих творений асмалитских жрецов, но много что читавший о них в книгах из библиотеки Древнего Оплота. Взволнованный брат-оруженосец часто оглядывался, боясь найти в темнеющей дали всполохи света, что зачастую становились губительными для теосцев. С каждым мгновением лицо Тарвина все больше бледнело, а в глазах все отчетливее читался всепоглощающий страх.

К тому времени, когда в монолите возвышающейся над просторной степью небольшой горной цепи появились очертания крепости, оруженосец Эдмунда выглядел как восставший мертвец — лишь одно упоминание о Высоких духах довело молодого послушника до ужасного состояния. Вид высоких башен выдолбленной в камне цитадели немного успокоил Тарвина, но только после того, как путники оказались за крепкими стенами твердыни братства, он позволил себе расслабиться.

Высокий Утес, небольшой, но хорошо укрепленный замок, башни которого упираются в прозванные за свой оттенок «Мрачными» скалы, встретил путников полностью готовым к бою. Темноволосый брат-сержант донес гарнизону весть об опасности, и на стенах уже стояли подготовленные к бою лучники и арбалетчики братства. Первым, кто повстречал Дорстана и его спутников, оказался брат-священник, стоявший посреди внутреннего двора и громко читавший молитву. Как только он закончил, прежняя тревога оставила всех, кто был в замке. Даже бедный Тарвин будто бы ожил и порозовел, а на его губах вновь заиграла легкомысленная юношеская улыбка. Закончивший литургию священник подошел к только начавшим разгружаться Красным всадникам и представился братом Эрвином.

— Я попрошу вас, братья, проследовать за мной. Кастелян Аверон ждет, — сообщил он.

Перед тем как отправиться вместе с Дорстаном за служителем веры, Эдмунд приказал своему брату-оруженосцу отвести всех лошадей в конюшню и приглядеть за тем, чтобы их сытно покормили. Мальчик, ничего не говоря, смиренно принялся за работу.

Брат-священник повел гостей на второй ярус цитадели, где в центральной башне, нависающей над внутренним двором, уже расположился хранитель Высокого Утеса и брат-сержант, принесший весть о гуляющем по просторам Северного пути Высоком духе. Едва завидев поднимающихся по башенной лестнице Эдмунда и Дорстана, вестник вскочил с места и сразу же обратился к ним:

— Приношу свои извинения за то, что нарушил устои и не представился во время нашей первой встречи. Видит Создатель: я не хотел вас оскорбить и лишь был вынужден это сделать, — торопливо начал сержант. — Меня зовут брат Торвис, надеюсь, теперь я смогу узнать и ваши имена?

— Конечно, — без какой-либо неприязни ответил брат-рыцарь, — на той дороге ты повстречал братьев Красных всадников Эдмунда, Дорстана и Тарвина. Правда, последний сейчас ухаживает за конями, так что с ним тебе еще предстоит познакомиться.

— Разумеется, как только будет угодно Создателю.

Но тут от бойницы, смотрящей на восток, оторвал свой зоркий взгляд брат Аверон, кастелян Высокого Утеса. Красные всадники прекратили разговор и почтительно поклонились.

Хранитель твердыни был живой легендой, одним из старейших братьев Красных всадников. Он был тем, кто первым отправился с малым отрядом за Великую черту, еще до того, как митридиатский император вместе с основными силами прибыли на берега Кровавого залива. Брат Аверон участвовал во многих великих сражениях, как на Имперском материке, так и здесь, в восточных землях, а в битве на Красной реке именно он держал знамя Красных всадников подле Старшего брата Михельса.

Несмотря на то что со дня его первой битвы прошло уже больше пятидесяти лет, кастелян Высокого Утеса до сих пор не утратил своего величия. Одним своим видом он вызывал глубокое уважение у братьев и неодолимый страх у врагов. Множество шрамов украшало его скуластое лицо, а пышная седая борода лишь подчеркивала всю его мощь.

— Брат Эдмунд, брат Дорстан, рад вашему прибытию, да благословит вас Создатель, — пристально осмотрев пришедших, безошибочно определил их кастелян. — Прошу, присаживайтесь.

После того как собравшиеся расположились на скамьях, и только он один остался на ногах, хранитель Высокого Утеса сразу же спросил:

— Итак, не встречался ли на вашем пути Высокий дух, о котором оповестил брат Торвис?

— Нет, брат Аверон, нам благоволил Создатель, что укрыл нас от встречи с исчадьем неверных, — зажав в кулаке теосскую стрелу и мысленно благодаря всетворца, ответил Эдмунд.

— Хм… — задумался кастелян, — а что ты думаешь о бродящем по степям порождении иноверцев, брат Эрвин?

Священник, хоть и был довольно молодым, что свойственно мудрым, не стал сразу опровергать, казалось бы, невозможное. Немного поразмыслив, он лишь покачал головой:

— В нашем мире могут произойти различные вещи, на что есть воля Создателя. Возможны даже те из них, что несут только горе и бесконечные муки Его детям.

Такой ответ не устроил Аверона, но, отдавая должное рассудительности замкового священника, кастелян не стал требовать от него другого.

В башне наступило долгое молчание. Слишком уж невообразимым казалось появление Высокого духа на Северном пути, но долгом Красных всадников всегда была защита странников от всех угроз, что идут с востока и севера, и кастелян обязан был принять меры против нежданного гостя.

— Брат Торвис, передай брату Вергу, чтобы он удвоил дозоры этой ночью. Я не хочу спящим встретить воинов неверных или их скверных духов, — распорядился хранитель твердыни.

После того как брат-сержант покинул башню, кастелян позволил себе тяжело вздохнуть и сказать:

— Не знаю, не ударили ли в голову нашему брату порождения тьмы, но чутье, подаренное мне Создателем и еще ни разу не подводившее, говорит о другом… — произнес кастелян. — Эх, если бы только это отродье асмалитов было нашей проблемой! — посетовал кастелян, как внезапно вспышка света промелькнула в бойнице, и послышались крики дозорных.

Немедленно брат Аверон выбежал на стену, где к нему тотчас подскочили двое братьев-послушников, один из которых лихорадочно возвестил о произошедшем: в нескольких милях на юго-восток от Высокого Утеса появился яркий сгусток света и тут же пропал в начинающихся сумерках. В гневе кастелян ударил кулаком по зубцу стены и, свирепо кинув взгляд на восток, вернулся в башню, проклиная порождение неправедной веры.

— Похоже, что все-таки слова брата Торвиса верны, — с неудовольствием отметил замковый священник.

Возвратившись, брат Аверон вновь встал у бойницы и, собравшись с мыслями, произнес:

— Все не так просто, — начал кастелян, — все далеко не так просто. Неверные решили вновь испытать верность братства Красных всадников Создателю, и у них это получится. А точнее, у него…

Пока Дорстан так и не осознал, что происходит. По удивленно-беспокойному лицу Эдмунда он лишь понял, что брат-рыцарь сам не в состоянии помочь своему товарищу. Единственным, кто не потерял самообладания после слов хранителя твердыни, был священник, тихо читавший молитвы.

— Брат Эдмунд, — внезапно окликнул рыцаря кастелян, — брат Миттерихт ничего не сообщал тебе о Черной Цитадели?

— Лишь только то, что ее собирался возводить на западном краю гор Верных некий словоносец, — немного задумавшись, смутно припомнил брат-рыцарь.

— Значит, пока лишь мы об этом знаем, — с сожалением сказал кастелян, после чего вновь уточнил у Эдмунда: — А куда вы держите путь, братья? Не на Новый берег ли ведет вас Создатель?

— Именно так, брат Аверон, — подтвердил рыцарь братства.

— Брат Веринг уже отправился в Межпутье, там вы сможете с ним встретиться. Но боюсь, по дороге на запад вам следует быть осторожными, ибо этот фанатик с земель за горами, как и рассказывали странники, несет великие бедствия верным теосцам, — похмурел кастелян. — Я не люблю слухи, что ходят по берегам Кровавого залива. Но сейчас они, видно, не врут: у края гор Верных недавно была воздвигнута крепость — Черная Цитадель. То была воля словоносца Акулеева, что вышел за Великие Степные врата⁸ вместе с теми, кто был верен ему. Говорят, что Акулеев ведет людей из самых дальних и диких автхаатов и собирается погубить всех, кто не станет преклонять колени перед его ложным богом…

— Но мало ли было таких жрецов, что, угрожая теосцам, погибли по воле Создателя? — решился спросить Дорстан, зная, что все прежние походы асмалитов заканчивались под Великой чертой.

— Все неверные, что жаждали смерти народу Теоса, сами находили свою гибель, — ответил за кастеляна брат-священник.

— Но сказания о всемогущих силах, что им подвластны, всегда оказывались ложью, — молвил хранитель цитадели. — А след этого словоносца мы только что узрели…

Завидев всеобщее непонимание, кастелян разъяснил:

— Были вести, что Акулеев не простой адепт ложной веры — призванные им Высокие духи могут днями бродить по этой земле, что не под силу даже асмалитским Стражникам Писаний, сильнейшим из словоносцев.

В голове у Дорстана все начало проясняться, но это лишь больше смутило Красного всадника — до этого он ничего не слышал о словоносце с северо-востока. Теперь же исчадья этого пророка ложной веры бродят по Северному пути, а братья всерьез опасаются жалкого иноверца.

–…но как же братству Красных всадников покарать неверного?! — от размышлений сержанта отвлек вопрос молчавшего до этого момента Эдмунда.

Хранитель Высокого Утеса скрестил руки на груди и задумался. За долгие годы, проведенные в братстве, он накопил столько знаний о борьбе с асмалитами, что лишь Старший брат Михельс превосходил его в этом. Но этого сейчас было мало. Конечно же, в голове у престарелого Красного всадника мелькнула мысль созвать знамена братства, но его безошибочное чутье подсказывало, что не такое решение дарует победу. Следующей возникла идея собрать славных рыцарей со всех верных Создателю земель, но, памятуя о мире, что был установлен между Союзом Теоса и Великим автхаатом, кастелян отмел и такой ход — если Митридиатия, Теония и Имперские земли отправятся в поход на северные земли асмалитов, Великий автхаат вновь ополчится против всех западных королевств, а западные владыки не захотят нарушать хрупкое перемирие. Ибо хоть война с неверными священна, она жестока и кровава, и много горестей познают теосцы до того, как обретут победу.

— С того дня, когда мы отправились из-за Великой черты, чтобы захватить этот замок, я редко когда искал чьего-либо совета, — наконец начал брат Аверон, — но сегодня, ради самого Создателя и его сынов, это необходимо. Брат Эрвин, — обратился он к замковому священнику, — завтра с рассветом вместе с братьями, что идут на север, отправляйся к Межпутью, а затем доберись до Сердца Грифа, где ты и найдешь для нас верное решение.

Эрвин, все осознав, молча кивнул головой.

— Ну а вам, братья, следует отдохнуть перед долгой дорогой, — теперь кастелян повернулся к Эдмунду и Дорстану. — В братской спальне вы найдете себе кров на ночь, а в трапезной, как и полагается, сможете вдоволь наесться.

Примечания

8

Великие Степные врата — долина, разделяющая хребты гор Верных и Темных гор. За Великими Степными вратами, в Бескрайних степях находится большинство малых автхаатов асмалитов