Сломанная кукла

Амо Джонс, 2017

Они солгали. Они обманули меня. Смирившись с тем, что мне остались лишь обрывки воспоминаний и беспорядочных мыслей из таинственного дневника, я ушла. «Короли» не властны надо мной. Их манипуляции больше не работают. Я всегда знала, как нужно действовать. Ведь этому меня учил отец. Бежать. Я лишь тень той девушки, которую они все знали. Ложь и предательство меняют взгляды на жизнь. Я Мэдисон Монтгомери, и я хочу сыграть в игру. И вот что произойдет, если я выиграю…

Глава 5

Раздвижные стеклянные двери открываются навстречу прохладному воздуху — куда более прохладному, чем в Новой Зеландии. Уже почти декабрь, поэтому в этой части страны уже довольно холодно, в отличие от Новой Зеландии, где в декабре — жаркое лето. Хотя особого выбора у нас и не было. Татум подходит ко мне, стуча зубами.

— Боже, давай в следующий раз выберем место потеплее.

Я улыбаюсь ей и подзываю рукой такси, подъехавшее к обочине. Машина останавливается чуть впереди, и я бегу к приоткрытому окну.

— Вы свободны?

Таксист кивает.

— Ага!

Затем он открывает багажник, чтобы мы могли положить туда свои сумки.

— Где именно мы остановимся? — шепчет Татум.

Я пожимаю плечами и кладу чемоданы в багажник.

— Я не знаю. Думаю, мы просто попросим его отвезти нас в дешевый мотель или что-то в этом роде.

— Хорошая идея. — Татум кивает, садясь на заднее сиденье.

Спустя несколько дней после того, как мы нашли неплохое место для ночлега, мы с Татум сидим в баре. Из массивных динамиков доносится «Hail to the King» Avenged Sevenfold. Я делаю глоток из своего стакана, и Татум мне подмигивает.

— Думаю, мне здесь понравится.

Она оглядывается, пока ее взгляд не останавливается на двух парнях, которые явно нас рассматривают.

— Пошли. — Она ухмыляется, хватая меня за руку.

— Тат…

— Мэди, ради бога, когда ты наконец забудешь про Бишопа? Он лжец и не заслуживает тебя! — Ее руки поднимаются к моим щекам. — Давай, повторяй за мной.

Я прикусываю нижнюю губу, сдерживая смех.

— Бишоп Винсент Хейс — придурок, — спокойно говорит она, ожидая, что я повторю за ней.

Из-за выпитого алкоголя у меня вырывается глупый смешок.

— Бишоп Винсент Хейс — придурок.

— Молодец, красотка, а сейчас… — Она откидывает голову назад, выпивая свою порцию одним глотком. — Стоит подумать о парнях.

Она тянет меня через толпу людей, пока мы не оказываемся перед двумя парнями, которые раздевали нас глазами.

— Привет, мальчики. — Татум усмехается. — Кто из вас сегодня покупает нам выпивку?

Они оба вскакивают со своих стульев.

— Хитро, — хихикаю я себе под нос.

Совсем не в моем вкусе.

Земля начинает кружиться у меня перед глазами, в то время как один из парней притягивает меня к себе.

— Хочешь потанцевать, малышка?

Малышка? Я пожимаю плечами, это ведь просто танец. Он тянет меня на середину танцпола как раз в тот момент, когда начинает играть «Bad Things» Machine Gun Kelly. Конечно, такая музыка располагает к чему-то личному, ну да ладно. Мы не в ночном клубе, это обычный бар. Он находится прямо под комнатой, в которой мы остановились, и нам просто захотелось провести здесь время. Парень снова притягивает меня к своей груди — груди, полностью противоположной груди Бишопа. Она мягче, чем хотелось бы, и когда я смотрю вниз, то замечаю его пивной животик.

Какой ужас. Нет, я не могу этого сделать.

— Извини, — я отталкиваю его от себя, — я не могу.

— Ерунда. — Он усмехается, брызгая слюной.

— Нет, — снова отвечаю я, надавливая на его грудь. — Мне не хочется.

Он хватает меня за запястье и снова притягивает к себе.

— Эй! — кричу я, уже не скрывая недовольство.

Где Татум? Я оглядываюсь, но нигде не могу ее найти. Он тащит меня к задней двери, над которой мигает табличка «выход».

— Нет!

Я пытаюсь вырвать свою руку из его хватки, но безуспешно. Он грубо тащит меня за собой, и я оглядываюсь, надеясь, что хоть кто-то нас заметил, но оглушительная музыка и толпа людей делают нас совершенно незаметными. Добравшись до двери, он толкает ее, и я почти теряю сознание. О нет.

— Прекрати, — стонет Татум вдалеке.

— Татум! — Я всматриваюсь вглубь темного переулка и вижу рядом с ней другого парня, задирающего ей платье.

— Маленькие американские шлюшки, — бормочет вцепившийся в меня парень. — Мы вам покажем.

— Нет! — кричу я, толкая его в грудь.

Боже мой, почему именно сейчас мои конечности напоминают желе и почему я вся горю? Я сжимаю бедра, пытаясь успокоиться, но ничего не получается. Во всяком случае, легче мне не становится. Я бросаюсь к жирному уроду и вцепляюсь ему в лицо, чувствуя, как его плоть застревает у меня под ногтями.

— Маленькая тварь!

Он толкает меня к стене, и моя голова с треском ударяется о кирпичи.

— Татум, очнись. Останься со мной. — Парень, который ее держит, стягивает с нее трусики. В это же время парень, который прижал меня к стене, тянется к моим бедрам.

— Отвали от меня, жирная сволочь!

Я не буду плакать. Ни за что, черт возьми, не буду плакать. Я смотрю ему прямо в глаза.

— Если ты подойдешь ко мне со своим жалким отростком, который ты называешь членом, я на хрен его оторву.

Он смеется.

— Сомневаюсь в этом, дорогая.

Затем он срывает с меня трусики, грубо обхватывает верхнюю часть бедер, в то время как кончики его пальцев впиваются в мою плоть.

— Давай же, откройся, будь хорошей девочкой.

Я с силой плюю ему в лицо, как раз в тот момент, когда вдалеке раздается выстрел. Кровь и мозги разбрызгиваются по всему моему лицу. На долю секунды его глаза широко распахиваются, а затем он замертво падает на землю с негромким стуком. Из меня вырывается леденящий кровь крик, а затем раздается еще один выстрел, и парень, который держал Татум, падает на землю, обрызгав ее кровью.

Татум кричит, а я падаю на землю, погружаюсь в черноту. Чьи-то руки обхватывают мое тело, и прежде, чем мной овладевает сон, я слышу:

— Черт возьми, идиотка.