Тёмные судьбы. Intro

Андрей Зверев (2024)

Судьбы этих четверых связаны. Девушка, сбежавшая от мести оборотней на другой континент и вынужденная скрывать свою истинную суть. Адвокат, против которого ополчился ведьминский ковен. Преступник в прошлом, а ныне частный детектив, втянутый в опасную игру. И охотник на чудовищ, что живут среди людей. Однажды их пути пересекутся…

Глава 9 Ник

— Госпожа Браун сказала, что вы пришли к взаимному соглашению, — адвокат Эммы — имя мерзковатого типа похожего на грызуна я пропустил мимо ушей и про себя нарёк его Крысом — угодливо улыбнулся, протягивая мне через стол пачку бумаг, — Здесь все необходимые документы.

Моя будущая бывшая жена сидела рядом с ним, глядя с рассеянной полуулыбкой куда-то в окно комнаты для переговоров. Этим утром она со своим адвокатом заявилась ко мне в офис подписать документы на развод. Ни тени сожаления на любимом когда-то лице. Впрочем, это было объяснимо, учитывая, сколько всего она собиралась у меня забрать. У неё останутся дом, машина и солидная сумма на счету. Но у меня был для неё сюрприз.

На следующий день после нашего разговора о разводе я, собрав чемодан, съехал из дома и снял симпатичную квартирку недалеко от работы, уже тогда мысленно попрощавшись с домом.

Я в который раз поразился собственной глупости. Чёрт! Если бы Микки не прочистил мне мозги, я бы всё так и пустил на самотёк, что несомненно было бы большой ошибкой. Сейчас-то мне это стало ясно как день. Хорошо, когда есть друзья. Особенно, которые могут выполнить такое деликатное поручение как слежка за твоей женой и сбор на неё компромата в сжатые сроки. Результаты этой дружеской помощи, включая пару десятков фотографий, которые, откровенно говоря, мне бы очень хотелось развидеть, находились в красной папке.

Я легонько подтолкнул её господину Крысу.

— Что это такое? — не переставая льстиво улыбаться, тот принялся просматривать её содержимое, постепенно меняясь в лице.

— Что там? — Эмма, почуяв неладное, оторвалась от созерцания городского пейзажа и выхватила из лапок Крыса стопку фотоснимков. Несколько секунд разглядывала их, покусывая губы. Я, откинувшись на спинку стула, ждал представления.

— Ах ты, грёбаный ублюдок! — побледнев от бешенства, заорала она, бросая снимки мне в лицо, — Да как ты смел, скотина! Тварь! Ненавижу тебя!

Она замолчала, тяжело дыша и, видимо, набираясь сил для продолжения, но под увещевания Крыса довольно быстро взяла себя в руки и прошипела:

— Я поняла, к чему ты клонишь. Только вот всё это, — она кивнула на фотографии, разлетевшиеся по столу, — произошло уже после того, как мы подали на развод, так что…

— Неужели? — я улыбнулся.

Согласно мной же составленному брачному договору, в случае доказанной измены одного из супругов последний лишался всего. Удивительно, что я об этом даже не вспомнил до того разговора с Микки.

— Думаю, тебе стоит изучить остальные бумаги, — не переставая улыбаться, ответил я.

Остальными бумагами были показания персонала мотеля о том, что за последние два месяца Эмма частенько бывала там с неким Джоном Бэнксом. Вишенкой же на торте стало письменное подтверждение самого господина Бэнкса любовной связи с госпожой Браун, начиная со дня знакомства на какой-то выставке картин и заканчивая последней встречей, фоторепортаж с которой мне посчастливилось увидеть. В завершении господин Бэнкс выражал раскаяние в своём легкомысленном поведении и готовность — при необходимости — повторить всё вышеизложенное в суде. Не знаю, как Микки это провернул, но обещанный «аттракцион невиданной щедрости» он определённо заслужил.

— Какие же вы, мужики, сволочи! — выдохнула, закончив читать, Эмма, — И что будет теперь? — она повернулась к своему адвокату.

— Боюсь, госпожа Браун, что это всё меняет, — с неподдельной грустью ответил Крыс, — И теперь ваши претензии на совместное имущество, как то: дом, автомобиль и прочее согласно условиям брачного контракта безосновательны.

— Но не волнуйся, дорогая, — подхватил я, — Всё-таки мы не чужие и выбрасывать тебя на улицу ни с чем мне совсем не хочется. Я оставлю тебе авто и даже немного деньжат — достаточно, чтобы не подохнуть от голода в первые полгода.

Я написал на клочке бумаги четырёхзначную сумму и передал Эмме.

— И это всё? — возмутилась она,

— Деньги не главное, помнишь? — я ухмыльнулся, — Кроме того, уверяю тебя, за эти пять лет жизни с тобой миллионером я не стал. Так что не так уж много ты потеряла. Это-то от сердца отрываю.

Господи, надо же! Я её ещё успокаиваю!

— Долбанный жмот! — процедила она сквозь зубы.

— Ну вот зачем ты грубишь? — я укоризненно вздохнул. — Я ведь могу внезапно передумать.

— Думаю, вам стоит согласится, госпожа Браун, — поспешил Крыс вставить свои пять центов. — Лучшего варианта уже не будет.

***

Некоторое время после ухода Эммы я сижу один в комнате переговоров, думая о том, что же будет дальше. Особой радости я не чувствую, но ощущение облегчения определённо есть. Что-то кончается, что-то начинается. Я поднимаюсь из-за стола и выхожу из комнаты. Коллеги встречают меня в коридоре аплодисментами, наперебой выкрикивая поздравления. Видимо, по лицу Эммы все поняли, за кем осталось последнее слово. Выслушав от каждого, какой я большой молодец, что всё наладится и прочие пожелания успехов теперь, когда я свободен, наливаю чашку кофе и вникаю в текущие дела, наивно подумав, что всё самое интересное и значимое за этот день уже позади.

В обед решаю прогуляться до «Марио». Гадаю, работает ли сегодня Конни. Надежды оправдываются. Посетителей много, но я нахожу свободный столик и в ожидании официантки просматриваю захваченные с работы бумаги.

— Добрый день! Рада вас видеть, Ник! — слышу наконец её голос.

— Привет, Конни, — отрываюсь от документов.

— Давненько вас не видела, у вас всё хорошо? — спрашивает она таким тоном, как будто что-то знает. И взгляд такой… внимательный.

— Да как сказать, — можно было отделаться дежурными фразами, но накатившее осознание, что ведь действительно у меня сейчас всё лучше некуда прорывается наружу широкой улыбкой, — Развёлся я! Так что уже всё хорошо!

— Ого! — в возгласе Конни чувствуется искренняя радость за меня. Это приятно, — Что ж, желаю вам найти поскорей настоящее счастье, Ник! — добавляет она, блеснув синевой из-под ресниц.

— Спасибо, Конни, — улыбаюсь в ответ.

— Что будете заказывать?

— Пока только кофе.

Конни кивает. Прежде чем отойти, кладёт ладонь на моё плечо. Неожиданно. Она смотрит на меня чуть дольше, чем следовало бы. И взгляд такой типа «Всё будет хорошо». Кажется, я даже вздрогнул от неожиданности.

— Простите, — вспыхивает она и торопливо отходит.

— Да ничего, — на автомате выдаю я ей вслед.

Возвращается с кофе. Я пью чёрный без сахара. Сейчас в чашке кофе с пенкой, на которой сердечко нарисовано. Теперь моя очередь говорить: «Ого!»

— Благодарю, Конни. Так даже лучше! — чувствую, даже голос изменился как-то. А она стоит и улыбается, такая близкая. Интересно, это значит то, что я думаю?

Конни чуть наклоняется и произносит, чтобы только я слышал:

— Если захотите поговорить, я рядом.

И ладонь на мою руку кладёт. Что-то в этом большее, чем просто человеческое сочувствие, если я хоть что-то понимаю в жизни. Надо что-нибудь сказать в ответ, дать понять, что… Или просто пригласить куда-нибудь? Смотрю ей в глаза, пытаясь угадать как правильно будет, а из рта уже вылетает само собой:

— Наверное, время сейчас не самое подходящее, Конни, но должен признаться: вы всегда мне…

Она смотрит мне в глаза, не отрываясь.

Кто-то, вроде бы бармен, громко зовёт Конни, не давая закончить фразу. Его крик пробивает на мгновенье накрывший нас невидимый купол, под которым были только мы вдвоём.

— Мне надо бежать, — громко шепчет Конни и исчезает.

Я смотрю на сердечко в своей чашке, чувствуя, как на лице расплывается идиотская улыбка.

***

Жизнь прекрасна! В голове крутилась весёленькая песенка. Что-то там про «чудесный день».

Так, Ник, возьми себя в руки. Ну нельзя ж так сильно излучать на работе радость. Излучатель треснет! Но, чёрт возьми, было же, было!

Остаток дня работаю с удвоенным воодушевлением. В том числе, провожу несколько консультаций. Клиенты, все как один, уходят с довольной улыбкой и верой в счастливый исход их дел. Последний — сорокалетний бизнесмен, собравшийся разводиться и при этом сохранить нажитое непосильным трудом добро — долго рассыпался в благодарностях и даже зашёл к шефу выразить своё удовлетворение. Ещё бы, я с удовольствием поделился с ним своим недавним опытом и уверил его в благополучном исходе, а под конец дал ему телефон Микки.

— Господин Рид очень доволен! — начальство самолично пришло сообщить об этом в мой кабинет, — Сказал, что ты лучший адвокат, которого он встречал.

— Это же хорошо? — улыбаюсь в ответ.

— Надеюсь, его мнение не изменится по окончании процесса, — усмехается шеф и протягивает мне сигару, — Кстати, поздравляю! Слышал, твоя жена вышла слегка удивлённая исходом встречи?

— Что было, то было, — подтверждаю я, принимая презент. Я не курю и тем более не любитель сигар, но от подарков шефа не отказываются — это раз, и бывают дни, когда можно и даже нужно что-то такое — это два.

— Ты молодец, Ник! — хлопнув меня по плечу, шеф уходит.

Вот это да! Не помню такого, чтобы он кого-то угощал! А не светит ли тебе, Ник, в скором будущем некое заманчивое предложение?

Уже оказавшись в съёмной квартире я продолжал прокручивать эти мысли. Вспомнил про подарок шефа. Показалось уместным открыть виски. Посмаковал первый глоток. Поджёг сигару. Пару раз глубоко затянулся и закашлялся. Вот же дрянь! После второго глотка показалось уже недурно. После третьего определённо мне стало даже нравиться. «А не пора ли баиньки?» пискнул голосок разума. Часы показывали полвторого. Полвторого! А значит… Конни!

Гениальные идеи приходят внезапно. А что, обычное дело — человеку не спиться, вышел погулять, случайно встретил знакомую девушку. Может так быть?

— Естес-с-с-ственно, — не вполне чётко произнёс я вслух, надевая лёгкое пальто. Подумалось, что на улице в это время небезопасно. Тем более, с девушкой. Если что… Так, где он? Достал из тумбочки пистолет. Посмотрел в зеркало. У меня есть на него разрешение, офицер. Я вообще-то адвокат и знаю свои права!Кладу ствол в наружный карман пальто.

Кафе недалеко от моей временной квартиры. Я остановился, не дойдя один квартал. Ждал. Достал из кармана огрызок сигары. Только теперь вспомнил, что, нужны спички, которые я, конечно же, не захватил. Чёрт! Хотел выбросить вонючий огрызок, но передумал. Из уважения к шефу.

Видел, как вышла Конни и ещё несколько ребят. Немного постояв у входа, поболтали и разошлись. Я пошёл за Конни. В голове родилась запоздалая мысль, что было бы лучше если бы я забежал вперёд и типа шёл навстречу. Или подошёл бы откуда-то сбоку. Вместо этого, сейчас придётся догонять со спины, будто маньяк. Твою мать, Ник, планирование всяких «случайностей» не твой конёк. Не испугается, надеюсь.

Конни в паре сотен футов впереди. Сворачивает за угол. Чуть ускоряю шаг. Свернув вслед за ней вижу… Это что — ограбление? Кто-то в чёрном прижимает Конни к стенке, тряся стволом. Проклятье! Надо его спугнуть!

— Что тут такое? А ну-ка отойди от неё!

Охренеть, Ник, какой ты грозный! Странно будет, если он уже не обосрался от ужаса! Пистолет! О да-а-а-а!.. У меня же тоже есть пистолет! Наконец-то пригодится! Достаю ствол, снимаю с предохранителя. Надо выстрелить засранцу в ногу! Или в руку? М-м-мать твою! Нет, с такого расстояния не попаду. Спасибо виски и темноте. Стреляю в воздух. Чёртов нарик не отстаёт от Конни. Она отталкивает его. Треск выстрела. Это уже не я. Это он! Конни! Я изо всех сил несусь к ним. Самый быстрый спринт в моей жизни.

— Конни, бог ты мой! Надо вызвать скорую! — ублюдок, ранивший её, сбежал. Ну да хрен с ним. Сейчас главное, как там Конни.

Вглядываюсь в её лицо. В синих глазах не боль — какое-то детское удивление пополам с обидой. Она что-то говорит на незнакомом языке. Не понимаю. Различаю только что-то вроде"Nu pizdets blyat". Конни, девочка моя, держись!

— Не надо! — шепчет она бледными губами.

— Что? Что не надо?

— Не надо скорую. Отведи меня домой. Тут рядом.

— Но как же? — пытаюсь я возразить.

— Нет, — она хватает меня за руку, — Помоги встать.

Я тяну её вверх. Поднимаю на руки. Она указывает дорогу. На улице ни души. Чёрт! Ни одно окно не загорелось, и никто не вышел поинтересоваться, что происходит в ночи. Но полицию кто-то всё-таки вызвал. Неподалёку слышится приближающийся вой сирены.

Заваливаемся в тёмный подъезд.

— Восьмой этаж, — говорит Конни, — Тридцатая квартира.

Поднимаемся на лифте. Выходим. Пара шагов. Коричневая обшарпанная дверь

— Ключ? — спрашиваю я

— Он был в сумочке, — говорит Конни.

— Твою мать! — вырывается у меня, — Извини, Конни!

— Ничего, — отвечает она, — Есть запасной. Посмотри под ковриком.

Аккуратно ставлю её на пол, прислоняю её к стене. Заглядываю под потёртый коврик у её двери — там пусто.

— Здесь ничего, — поднимаю на Конни вопросительный взгляд.

— А, точно, — она щёлкает пальцами и добавляет непонятное, — Мorok, blin! Посмотри ещё раз.

Заглядываю под коврик снова и в этот раз нахожу там здоровенный ключ из жёлтого металла. Как это я его сразу не заметил?

Мы заходим в квартиру. Укладываю Конни на кровать.

— Надо вытащить пулю, — говорит она.

— Ты что — медсестра? — задаю тупой вопрос.

— Почему медсестра? — усмехается, — Считай, целый доктор!

Ну ладно. Следую её указаниям. Достаю из шкафа металлический чемоданчик. Вскоре на прикроватном столике появляются щипцы, баночка со спиртом, вата и тазик с тёплой водой. Разрезаю ножницами блузку. В принципе, мне ничего не надо объяснять — приходилось такое проделывать однажды — но не прерываю, пусть продолжает говорить. Через минуту кладу извлечённый кусочек метала на столик.

— Что дальше, — спрашиваю её, — там же вроде нужно зашить, да?

— Не нужно, — улыбается она мне, — Теперь всё будет хорошо.

Прикладывает обе ладони к кровоточащей ране. Прикрывает глаза, шепчет что-то. Мне кажется или её ладони и вправду начали светится? М-м-мать, что происходит. Конни берёт влажную тряпку. Отирает с груди кровь.

— Как это? — я не понимаю. Рана исчезла. Не осталось даже шрама.

— Volshebstvo.

— Чего?

— Это магия, Ник. — отвечает Конни со слабой улыбкой и отключается.

Я сползаю с кровати на пол. Охренеть!